вниз.
это лихорадка. Я бы не стал беспокоить тебя из-за какой-то простуды. К
тому же жена и так давно лежит внизу, не могу же я с моей ногой таскать
вверх-вниз подносы. Но ты, я вижу, очень занят. Прости, что побеспокоил.
Я-то, правда, надеялся, что ты не откажешься, видя, в каком я положении,
съездить за доктором... ну а заодно и за рабочими, конечно, если у тебя
совсем не осталось какого-нибудь ненужного холста?
собирался сказать совсем другое. В этот момент его можно еще было назвать
мягкосердечным, но уж добросердечным - никак: доброты в его сердце и в
помине не было.
Все-таки Пэриш - его единственный сосед, а кругом ни души, и помощи
просить не у кого. К тому же, у Пэриша нет велосипеда, а если бы и был, с
его ногой все равно далеко не уедешь. Проклятая нога приносила Пэришу
много страданий, и об этом надо было помнить; да! Об этом надо было
постоянно помнить, а заодно и о его вечно кислой физиономии и плаксивом
голосе.
это Пэришу! Он все равно никогда бы не понял. Ниггл несколько раз
чертыхнулся и выкатил во двор велосипед.
"Сегодня больше не поработаешь", - подумал он с тоской. Во время пути
Ниггл то бормотал что-то себе под нос, то вдруг ясно представлял вершину
горы, и рядом тоненький зеленый побег, тот самый, что он увидел еще
весной... Мазок ложился за мазком. Пальцы его сжимали руль велосипеда.
Теперь, когда картины не было рядом, Ниггл наконец-то почувствовал, понял,
каким он должен быть, этот лучистый побег, обрамляющий очертания далеких
гор. Но что-то не давало ему покоя, и он смутно понимал, что это - страх;
он боялся, что теперь уже не успеть.
погоду все сидели дома, поближе к огоньку, но зато он оставил мастерам
записку. На обратном пути он промок до нитки и сильно простудился. К
счастью, доктор поступил очень благоразумно: он не стал срываться с места,
как некоторые, а приехал на следующий день, так что ему досталось сразу
два пациента в соседних домах.
извивались ветви, и все это складывалось в удивительные узоры. К известию
о том, что у миссис Пэриш всего лишь простуда и она уже начинает понемногу
вставать с постели, Ниггл отнесся равнодушно. Он просто повернулся лицом к
стене, и листья накрыли его с головой.
дома Ниггла, наверное, тоже, потому что крыша начала течь. Мастера так и
не приехали. Первые несколько дней Нигглу было все равно. Потом ему
захотелось есть, и пришлось вылезать из постели. За ним ведь некому было
поухаживать. Жены у него не было. Пэриш тоже не мог зайти - от дождя у
него сильно разболелась нога. Миссис Пэриш сновала по всему дому, вытирая
там и тут лужи, и в душе ее росло подозрение: уж не забыл ли этот Ниггл
зайти к мастерам. Надейся она заполучить хоть что-нибудь полезное для
ремонта крыши, она сразу же отправила бы мужа к соседу, даже если бы ему
пришлось скакать на одной ноге. Но она уже не надеялась, а потому Ниггл
был предоставлен самому себе.
попытался взобраться на лестницу, но от первого же шага у него закружилась
голова. Тогда он просто сел и стал смотреть на картину. Но образы не
приходили. Он ничего не видел - ни узоров из листьев, ни далеких гор...
разве что клочок пустыни на горизонте, но нарисовать он не смог бы сейчас
даже его - не хватило бы сил.
на лестницу и стал писать. Однако, не успел он полностью погрузиться в
работу, как раздался стук в дверь: "проклятье", - не выдержал Ниггл. Но
это ничего не изменило. Он мог бы сказать, например, самое любезное:
"войдите!", потому что дверь все равно открылась и на пороге появился
очень высокий незнакомец. "Это частная мастерская", взорвался Ниггл, - и я
занят! Оставьте меня в покое, в конце концов. Уходите!".
руку, показал свое удостоверение, так, чтобы Ниггл мог его разглядеть со
своей лестницы.
продолжал инспектор.
контору по ремонту зданий, но, видите, мастера так и не приехали. А потом
я заболел.
городской совет и просить помощи аварийной службы.
разрушениями. Возможно, вам известно, что в долине было наводнение. Многие
семьи остались без крова. Вам надлежало самому помочь вашему соседу
сделать мелкий ремонт и, тем самым предотвратить необходимость более
дорогостоящих ремонтных работ. Таков закон. У вас здесь имеется масса
строительных материалов: холст, дерево, водонепроницаемая краска.
один человек. Он был очень похож на инспектора, ну, прямо двойник: такой
же высокий, одетый во все черное.
его прошиб холодный пот и все поплыло перед глазами.
задержался. Но сейчас пора. Ты отправишься в путь.
известно, что уходить, не приведя в порядок свои дела, неправильно, мало
того, даже дурно. Но, по крайней мере, теперь мы сможем найти более
полезное применение этому куску холста.
еще не закончена.
покончено. Пошли!
сборы, сказав, что это следовало сделать заранее, а сейчас они торопятся.
Уже в прихожей Ниггл все-таки прихватил маленький сверток, но в нем
оказались лишь краски и альбом с набросками; ни еды, ни одежды там не
было. Они успели как раз к поезду. Ниггл очень устал, и глаза у него
закрывались сами собой. Он смутно осознавал, что его вталкивают в купе.
Поезд тронулся. Он не понимал, куда едет и зачем, и не старался понять.
Потом стало совсем темно - поезд вошел в туннель.
По перрону ходил носильщик и выкрикивал какое-то слово. Но это было не
название места. Носильщик звал его: "Ниггл!"
сверток в купе. Он оглянулся, но поезда уже не было.
багажа! Ну, теперь-то вас точно отправят в исправительный дом.
потемнело, и он упал прямо на платформу. Его положили в машину и отвезли в
исправительный дом, в изолятор.
было нестерпимо горьким, а весь персонал строгим и неразговорчивым. Кроме
них он не видел ни души. Иногда к нему приходил доктор, тоже очень строгий
и мрачный. И вообще, все это куда больше напоминало тюрьму, чем больницу.
В определенные часы он должен был работать: копать землю, плотничать или
красить какие-то доски целиком в один и тот же цвет.
двор. Иногда его подолгу держали в темноте, часами, без перерыва; это у
них называлось "дать время подумать". Вскоре Ниггл потерял счет дням.
Лучше ему не становилось, конечно, если судить по его собственным
ощущениям. Во всяком случае, теперь его ничего не радовало. Абсолютно
ничего, даже отдых.
время), его посещало некое бесцельное беспокойство, и тогда он думал о
прошлом. Лежа в темноте, он повторял про себя все те же слова: "если бы я
только зашел тогда к Пэришу, сразу после того, как начались эти ветры... Я
ведь собирался... Мы вместе укрепили бы черепицу, и тогда миссис Пэриш не
заболела бы, и я бы тоже не заболел. И тогда у меня бы осталась еще целая
неделя."
вспомнить, зачем ему так нужна была эта "целая неделя". Беспокойство тоже
пропало, его больше ничего не волновало - разве что работа в больнице.
Теперь он все планировал заранее, прикидывая, сколько времени займет то
или иное дело; как скоро, например, можно управиться с этой половицей,
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Андреев Николай
Василенко Иван
Каменистый Артем
Орлов Алекс