Проклятый не сумел в честном поединке одолеть солдата Империи и начал
вязать сети подлости и обмана. Он подослал заколдованного человека, как
ядовитую змею в ночи, чтобы умертвить того, кого он не смог убить в
открытом бою.
перед землетрясением. Маврикиос дал этому гулу набрать силу и поднял руки,
призывая к молчанию. Ярость в голосе Императора была не ораторским трюком
- он гневался по-настоящему.
как трус, прикрывая свои следы грязным, богопротивным колдовством. И снова
он убивал, и снова он убивал не своими руками. - На этот раз ярость толпы
улеглась не сразу.
на нас и не слишком часто получает отпор. Их бандам нужно дать хороший
урок. Да, мы терпеливы со своими соседями, но мы памятливы на
преступления. И злодеяния Казда лежат далеко за гранью, до которой можно
прощать!
Марк подверг речь Императора критическому анализу и не нашел в ней
изъянов. В душе он восхищался даром Маврикиоса, который от слова к слову
вырастил в душах людей гнев, подобно тому как каменщик возводит здание из
кирпичей - ряд за рядом. Его откровенность была для толпы эффектным
новшеством.
перезвон колоколов. Император позволил людям покричать всласть. "Возможно,
он наслаждается, видя, как объединяется его народ", - решил Марк. Он
использовал всеобщую ненависть к Казду, чтобы преодолеть сопротивление
бюрократов, которые постоянно ставили ему палки в колеса.
деле, которое было правым в любом случае. Время полумер прошло. В этом
году мы ударим всей силой. Я сам поведу войска. В следующем году Казд уже
не причинит нам беспокойства!
возбуждении переговаривались. Когда наконец Император пошел к выходу,
стражники тоже позволили себе немного расслабиться.
они или к казарме.
далеко.
то правда. Но разгорячить народ и убедить в своей правите оппозицию - это
слишком разные вещи. Театральные действа ничего не значили для таких
холодных расчетливых людей, как Сфранцез.
своих триумфах до того, как ты их получил.
прав".
утром второго дня после объявления императором войны. - Он сказал, что его
зовут Сотэрик, чей-то там сын.
- И Фостис добавил сочное латинское ругательство.
надеялся Марк, когда вытащил его из жуткой дыры в воровском квартале
Видессоса. Его лицо потеряло мрачное выражение, на костях наросло немного
мяса, чего, впрочем, и следовало ожидать. Но не это было главным.
Отвергнутый страной, где он родился, он делал все, что мог, чтобы стать
частью легиона и быть таким же, как его новые друзья. Хотя римляне уже
могли бегло говорить по-видессиански, что сильно облегчало их жизнь в
Империи, Фостис учился латыни с не меньшей быстротой, чтобы облегчить свою
жизнь в римской казарме. Он упорно и умело трудился, осваивая приемы
борьбы на мечах. Ни меча, ни копья он никогда прежде не держал в руках.
И... Марк наконец заметил:
казарме. Красавцем мне не быть, с бородой или без нее. Правда, я не
очень-то понимаю, зачем вы, ребята, это делаете - бритье приносит больше
неприятностей, чем пользы, если тебя интересует мое мнение. Но я пришел
показать тебе не свой выбритый подбородок. Ты собираешься говорить с этим
чертовым намдалени? Или мне сказать ему, чтобы он убирался отсюда?
назад? Знания никогда не бывают излишними.
говорит Горгидас..."
терпеливо дожидался римлянина. Это был крепко сложенный человек среднего
роста с темными волосами, голубыми глазами и бледной кожей, выдававшей в
нем северянина из княжества Намдален. В отличие от большинства своих
соплеменников, он не выбривал сзади голову, и длинные волосы копной падали
ему на плечи. На вид ему было не больше тридцати двух - тридцати трех лет.
протянул две ладони в обычном приветствии. Скаурус тоже подал ему руку, но
вынужден был заметить при этом:
Сотэрик, сын Дости из Метепонта. Из Княжества, разумеется.
не говорило Марку. Однако римлянин что-то слышал о его родном городе.
упоминала о своем брате, но он видел их несомненное сходство. Цвет кожи у
них был одинаковый, однако это еще ни о чем не говорило - у многих
намдалени кожа была светлой. Но у Сотэрика был тот же изгиб рта, хоть и
более жесткий, лицо его, как и у Хелвис, было широким, с крупным
подбородком. Нос у нее короче и прямее. Трибун вдруг сообразил, что
слишком долго изучает лицо гостя, а это может показаться невежливым.
твое дело за кувшином хорошего вина?
несколькими легионерами. Приветствия Сотэрика были достаточно
дружелюбными, но Марк заметил, что гость невольно оценивает и сравнивает
жилища намдалени и римлян. Это не огорчило трибуна - он сам сделал бы то
же самое.
ли ты выпить со мной стакан красного вина? На мой взгляд, это вино слишком
сладкое, но все вокруг очень любят такое...
головой в шутливом сожалении. - Я слишком долго пробыл среди видессиан,
чтобы научиться не доверять собственной тени, но недостаточно долго, чтобы
умело скрывать это. Да, красное вино будет в самый раз. Спасибо.
Апокавкос увидел намдалени, он сразу же испарился, не желая с ним
разговаривать.
скрещенные пальцы.
Римлянин еще раз отхлебнул из стакана.
ты терпеть не можешь ядовитой хитрости и интриг, которые так ценятся в
Империи, но я не поверил им. Ты слишком дружен со многими видессианами и
слишком быстро завоевал доверие Императора. Но, повстречав тебя, я вижу,
что они были правы.
велика, что ты принимаешь ее за искренность?
и сразу перейти к делу. Мы говорим добрых полчаса, а я понятия не имею,
зачем ты здесь.
что Марк ему не земляк. - Да нет, откуда ты можешь знать. Согласно нашим
обычаям, я должен принести слова благодарности человеку, доставившему меч
Шидловский Дмитрий
Глуховский Дмитрий
Смит Кордвейнер
Акунин Борис
Шилова Юлия
Суворов Виктор