нескольких простых фразах, трибун мысленно выругал себя за свою глупость.
Флот острова Ключ был вторым по значимости в Видессосе после столичного, и
Марк прекрасно знал это. Увы, он никогда не обращал внимания на море и все
связанное с ним, и потому даже прозрачный намек Туризина не открыл ему
глаза на планы Императора.
подчинявшийся никакой дисциплине, кроме своей собственной, и потому
увязавшийся за Марком.
ваше сиятельство берет меня в стычку - и тут же оказывается, что стычки-то
как раз не будет вовсе!
римский ветеран, посмотрел на кельта как на опасного сумасшедшего. В
глазах Комитты Рангаве, однако, загорелся определенный интерес, хотя Марк
и надеялся, что Виридовикс на заметит этого. Похоже, надежда трибуна
сбылась, во всяком случае, пламенная речь кельта была прервана самым
неожиданным образом. Вынырнувшие из темноты две девицы бросились ему на
шею, громко взвизгивая:
приласкать их. К облегчению Скауруса, высокие ноздри Комитты раздулись,
как от плохого запаха.
Римляне издали восторженный рев - их обрадовали и корабли с острова Ключ,
и, еще больше, возможность снова увидеть свои семьи. Что-то в этом
видессианском обычае держать семьи солдат неподалеку от армии все же есть,
неохотно признал Скаурус, хотя это и шло вразрез с римскими правилами.
Солдаты были в лучшем настроении и сражались еще упорнее, зная, что судьба
близких зависит от их мужества и силы.
мы здесь, то окажем посильную помощь. Освещайте лодки, которые подойдут к
берегу.
Некоторые вошли в воду по пояс, чтобы их факелы были ближе к лодкам.
Маленькие суденышки врезались в песок, и каждую минуту воздух оглашали
радостные крики - семьи снова соединялись после разлуки. Скаурус видел,
как несколько пар поспешили подальше в темноту, чтобы побыть наедине, но
сделал вид что ничего не заметил. Это было неизбежно. А затем Скаурус
услышал знакомое контральто, произносившее: "Марк, Марк!" - и в тот же миг
сам позабыл обо всем на свете. Он так крепко сжал Хелвис в объятиях, что
она жалобно пискнула и лишь минутой позже смогла выговорить:
прикосновение ее тела возбудило в нем желание.
голову для поцелуя. Мальрик коснулся ручонками кольчуги Марка. На
протяжении всего путешествия он так и не заснул, все для него было ново и
интересно.
маленькой лодке. Мы плыли с мамой по волнам и..
Приключения Мальрика могли подождать. Другая рука Скауруса скользнула по
груди Хелвис, и она улыбнулась ему призывно и обещающе.
доспехов и громкие крики солдат:
любовных утехах испарились. Какого дурака он свалял! Как он мог забыть о
предупреждении, переданном Туризину через Зеприна Красного? Халога
выполнил поручение даже слишком хорошо, как показалось Марку.
готовые встретить несуществующего врага.
этот крик, ощутив неловкость, подобную той, которую час назад испытали
видессианские кавалеристы. Невеселое это дело - быть атакованными своими
же товарищами.
было видно в тумане, но трибун слышал, что в голосе Императора насмешка
смешивалась с тревогой.
мы знали, кто приплывет сюда сегодня.
побери, так и есть! И он ни слова не сказал своим офицерам! Надо думать,
Туризин испытал несколько неприятных минут, когда Зеприн Красный ворвался
в его палатку и доложил об атаке. Ну что ж, по заслугам, подумал Скаурус.
выдумка боком. Но, надо отдать ему должное, он прибыл быстро и был готов к
схватке. Теперь же, когда его солдаты убедились, что никакой опасности
нет, они могли встретить своих жен, которые одна за другой выходили из
лодок.
ним. На берегу стало тесно и шумно, но все, кажется, были только рады
этому. Комитта Рангаве взвизгнула, когда Гаврас, не слезая со своего
вороного, подхватил ее и посадил впереди себя как военную добычу.
войне, - неодобрительно хмыкнул Гай Филипп.
старший центурион с ноткой восхищения в голосе, и глаза его стали
печальными и добрыми, как при мысли о старой возлюбленной. - Но ты прав,
это был настоящий лев и хороший воин. Цезарь. - повторил он задумчиво. -
Если Гаврас сделает свое дело хотя бы наполовину так хорошо, как делал его
Цезарь, наши имена появятся в большем количестве книг, чем Горгидасу может
присниться. Вместе с несколькими медными монетками этого вполне хватит на
стаканчик вина.
центурион говорит правду.
Он слушал шум прибоя, но слышал лишь свой учащенный пульс. Хелвис
вздохнула тихо, с каким-то животным удовлетворением.
трибун, обращаясь больше к какому-то невидимому собеседнику, чем к Хелвис
или самому себе. Он не думал, что она слышит его, и нежно коснулся ее
лица, размышляя о том, как сгладить шероховатости в их отношениях. Да и
возможно ли это? Она все еще оставалась для него загадкой, и как бы близко
ни соприкасались их тела, всегда оставалось между ними какое-то
расстояние. Это огорчало Скауруса, но помочь беде он не мог. Трибун
взглянул на Хелвис - что могло скрываться в ее глазах?
серьезно:
немало зла. Каждый раз, начиная, мы просим Фоса-Игрока помочь и ставим на
добро. В этот раз мы победили.
ответ он ожидал сейчас меньше всего. Намдалени призывали своего Игрока,
чтобы оправдать все происходящее в мире, где добро и зло существовали на
равных. Будучи уверены, что Фос в конце концов победит, они тем не менее
готовы были считать свои души ставками в его игре, чтобы победа была
окончательной. Сравнение, вынужден был признать Марк, вполне уместное, и
все же оно не сделало Хелвис ближе, а лишь подчеркнуло разницу между ними.
Она обращалась за объяснениями к богу точно так же, как тянулась за
полотенцем, чтобы вытереть руки.
ее нежно заскользили по его спине. Он ощутил ее теплое дыхание, когда она
прошептала ему прямо в ухо:
то, что мы изведали его.
флот против кораблей города. Он надеялся, что моряки столицы последуют за
теми, кто был на острове Ключ и поднимут восстание против Сфранцезов.
Несколько капитанов присоединились к Гаврасу, приведя с собой корабли и
команды, но Тарон Леймокер, больше своим личным примером, прославленной
неподкупностью и благородством, нежели чем-либо иным, удержал костяк флота
за Ортайясом и его дядей. Морские сражения оказались более ожесточенными,
чем осада, которая пока что не давала никаких результатов. Атаки и
контратаки следовали одна за другой - галеры горели и тонули, раздутые
трупы выбрасывало на берег, как суровое напоминание о том, что война на
море может быть не менее страшна, чем на суше.
наружности, о чем ему было хорошо известно. Как и большинство знатных
людей, с которыми познакомился Скаурус, этот видессианин, Элизайос
Бурафос, был отнюдь не прост, и гордость его бывала оскорбительна.
Орловский Гай Юлий
Якубенко Николай
Контровский Владимир
Контровский Владимир
Афанасьев Роман