обрадовался своей усталости - она притупила все его чувства, и страх в том
числе.
Хелвис, чтобы обсудить тот несомненный факт, что они остаются в Видессосе.
Он откладывал этот неприятный разговор так долго, как только мог, и
оставался с друзьями, пока веки не отяжелели от усталости. Холодный ночной
воздух не слишком взбодрил его, пока он шел к казарме, предназначенной для
семейных пар. Год назад римляне здесь не квартировали. Это помещение,
разделенное на комнаты, каморы использовали под конюшни, и трибун мог лишь
мечтать о том, чтобы новый Геркулес, запрудив реку, вычистил это здание,
как вычистил он конюшни царя Авгия. Хотя выбранный им дом был не таким
грязным, как остальные, трибун обрадовался, увидев, что Хелвис занята
уборкой комнаты - ее явно не удовлетворила работа легионеров.
ничего не имела против пыли, но раз уж нам пришлось осесть. тут я ее не
потерплю.
сам любил чистоту и порядок, но в голосе Хелвис слышался вызов.
так устал, что спорить уже не мог, и лишь беспомощно развел руками.
Было бы сумасшествием оставить Видессос в такую минуту.
вместе, поможет ей понять, как он привязан к этому месту. Однако Хелвис
еще не закончила говорить, и в голубых глазах ее сверкала сталь, когда она
продолжала:
сделаем то, что должны сделать.
было вполне достаточно. Развивать тему не имело смысла - с окончанием
гражданской войны вопрос о дезертирстве отпадал сам собой. Скаурус сбросил
доспехи и мгновенно заснул.
стал Автократором, и никто не оспаривал его права на трон. И все же в
глазах видессианского закона он не был полноценным Императорам, пока не
совершилась коронация. Гаврас только-только появился в городе, а
придворные уже окружили его роскошной толпой и взялись за подготовку
торжественной церемонии, причем справились со своей задачей в самое
короткое время. Туризин в свою очередь не спорил и не ругался с ними - он
слишком серьезно относился к титулу Императора, который считал своим по
праву наследования, чтобы рисковать.
получил краткие инструкции по поводу того, как себя вести во время
церемонии, которая должна была вот-вот состояться.
Маврикиосу, а теперь с той же преданностью относился к его брату. Марку
предстояло идти во главе манипулы римлян, следующей за портшезом, в
котором Туризина доставят из дворца в Великий Храм Фоса, где Бальзамон
благословит и коронует Императора Видессоса.
Диванов и медленно прошел вдоль почетной охрани. По обычаю, процессия
должна была выступить из Тронного зала, но там все еще шли
восстановительные работы, в которых принимал участие целый отряд
ремесленников, каменщиков, плотников и скульпторов. Во всем остальном
новый Автократор полностью следовал традиции. В этот день он отложил в
сторону одежду и вооружение воина и был облачен в традиционно украшенные
золотым шитьем и драгоценными камнями одеяния Императора. Его красные
сапоги были скрыты под длинным голубым плащом, а пояс усыпан самоцветами.
Ножны были столь же великолепны, но Марк обратил внимание на то, что
необходимого для церемонии драгоценного меча в них не было. На боку
Туризина висела его обычная сабля, обмотанная кожаными ремнями потертую
рукоять которой покрывали пятна пота. Туника Императора, ярко-красного
цвета, была расшита золотом. Поверх нее было наброшено еще одно одеяние из
мягкой белоснежной шерсти, застегнутое у подбородка золотой фибулой.
Голова Императора была обнажена.
при приближении Туризина на колени, а затем и распростерлись на земле,
признавая его своим повелителем. Марк, привыкший к республиканскому
римскому строю, не мог последовать этому обычаю. Он и его солдаты низко
поклонились Императору, но так и не унизили себя, простираясь перед ним по
земле. На мгновение Туризин-человек выглянул из-за маски
Туризина-Императора.
трибун мог его услышать. Затем он двинулся дальше и уселся в украшенный
голубой и золотой росписью портшез, сделанный специально для коронации.
восседал Император, гордые тем доверием, которое заслужили, подняв мятеж
против Ортайяса. Сам Зигабенос стоял справа от носилок. Это был человек с
тонким, худым лицом, крепким острым подбородком и густой васпураканской
бородой. На спине у него висел большой бронзовый щит овальной формы. Марк
не видел еще таких щитов у видессиан, но ему объяснили, что в церемонии
щит этот играет особую роль.
Императора. По знаку Зигабеноса солдаты встали с колен, подняли портшез
Туризина. Они шли медленно, следуя за носителями зонтов и громогласным
герольдом через дворцовый парк к площади Паламас.
проревел герольд, обращаясь к огромной разноцветной толпе.
нового Императора, затем следовали древние слова радости, ведущие свое
начало еще от старовидессианских литургий Фоса.
процессия двигалась к площади.
столицы бросались глазеть на любое представление и в то же время готовы
были скорее отвернуться, чем признать, что потрясены увиденным. Но через
несколько секунд он понял, в чем дело: дворцовые слуги стали бросать в
толпу пригоршни золотых и серебряных монет. Видессиане уже предвкушали
добычу, положенную им при смене власти, трибун же об этой немаловажной
части церемонии не подозревал.
кто-то в восторге, попробовав монету на зуб и оценив ее качество.
Радостные вопли стали еще громче. Однако Скаурус знал, что васпураканские
копи, откуда Туризин брал золото для чеканки монет, сейчас находятся в
руках каздов, и подумал, что очень скоро монеты снова станут скверного
качества. Впрочем, когда вокруг раздаются рукоплескания тысяч людей, не
время для таких мрачных мыслей.
толпе Арсабера, стоявшего, как каланча, среди дородных зажиточных купцов
Один из них, с усмешкой подумал Марк, вернется домой с облегченным поясом
- его кошелек, вероятно, уже прилип к ловким пальцам великана.
Из каждого окна трехэтажного, занимаемого чиновниками здания выглядывали
два-три лица.
думают, что он закусит ими за обедом, - сказал Гай Филипп. - Надеюсь,
впрочем, он так и поступит.
процессия повернула к Великому Храму Фоса. Золотые шары на его шпилях
сияли в ярких лучах утреннего солнца. Двор Великого Храма был переполнен
солдатами и горожанами в еще большей степени, чем площадь Паламас. Жрецы и
солдаты составили плотную цепь и оттеснили людей в сторону, давая
процессии возможность пройти к святыне и не позволяя толпе затопить все
вокруг. На вершине лестницы, за которой высилась громада храма, стоял
Бальзамон.
большой силой воли, но Скаурус только сейчас осознал, какой огромной
властью и популярностью обладает в Видессосе этот человек. Ортайяс
Сфранцез был не первым, кого Бальзамон сумел скинуть с престола, а каким
по счету Императором, при котором жил патриарх, будет Туризин? Третьим?
Пятым?
постепенно затихала. В сопровождении почетного караула солдаты подняли
кресло Императора на лестницу и поставили на две ступеньки ниже патриарха.
Носильщики опустили кресло. Туризин спустился на ступени. Зигабенос снял
со спины щит и положил его перед Туризином. Тот ступил на щит - толстая
бронза даже не прогнулась. Марк двинулся вперед в сопровождении других
командиров, которым была оказана эта честь. Среди них были: адмирал
Элизайос Бурафос, Лаон Пакимер, Аптранд, сын Дагобера, и еще один
намдалени, которого трибун не знал, - высокий мрачный человек с очень
Шломо Вульф
Мурич Виктор
Каргалов Вадим
Трубников Александр
Орлов Алекс
Березин Федор