секирой палача. Когда я плыву по морю, мне хочется умереть, но если я
останусь, это желание исполнится слишком быстро. От этого я не в восторге.
выдала тебя?
чем идет разговор.
языке. Обычная жизнерадостность покинула его, он был расстроен и
рассержен. Уловив блеск в глазах Марка, он добавил: - Мне не нужны твои "я
же говорил" и все такое прочее. Ты предупреждал меня и был прав. Будь во
мне хоть капля твоей предусмотрительности, я бы не вляпался в эту историю.
не устававшего прежде насмехаться над холодностью и расчетливостью скучных
римлян.
змеюка опять грозила мне. Ревность жрет ее, как раковая опухоль. Она
требовала, чтобы я бросил моих девочек: Каврилию, Лиссену и Белин, но я
снова сказал ей "нет". Они будут скучать без меня, мои бедняжки! Обещай
мне, что ее гнев не обрушится на них.
что разбудила бы и мертвеца, и поклялась, что скажет Гаврасу, будто я ее
изнасиловал. - Легкая усмешка на мгновение показалась на лице кельта. - И
поверь мне, она это запросто может сделать. Она встречалась со мной
достаточно часто, чтобы рассказать во всех подробностях, что я с ней
проделываю.
это означало бы подписать себе смертный приговор, хотя, клянусь богами,
она этого заслужила...
Тогда поторопись, имперские гвардейцы скоро начнут наступать тебе на
пятки!
связал ее, заткнул ей рот и оставил в грязной маленькой гостинице, где мы
встречались. Через некоторое время она освободится, но я уже буду далеко
отсюда.
глупее которых и придумать трудно, - с горечью сказал трибун, чувствуя,
как неотвратимо распадается их крепко слаженный отряд, последний кусочек
его мира. Хорошо еще, что боги избавили их от выбора между Намдаленом и
Видессосом.
вмешался в беседу:
Редкое оружие.
протянул руку Гаю Филиппу и тут только заметил, что тот безоружен. Челюсть
у Виридовикса отвисла. Без меча старший центурион казался голым.
Горгидасу.
этот дурень сообразил, за какой конец его надо держать. А то он потеряет
его или, еще того хуже, порежется. - Губы Виридовикса расплылись в улыбке,
затем он снова помрачнел - и опять лицо его осветилось. - Я и забыл,
теперь у меня есть грек, чтобы поругаться.
Аршаум. Они шутили, что врачу будет не хватать рыжеволосого грубияна и
спорщика, и вот, как всегда, причудливо боги пошли навстречу его желаниям.
"Победителя", сложив ладони рупором. Угроза была пустой: хотя Виридовикс
был для них ничем, посланцы не могли отплыть без грека, являвшегося
залогом успеха возложенной на них миссии.
обутый в мягкую замшу, ступал беззвучно и осторожно, как дикий кот. Кельт
напоминал человека, отправляющегося на собственные похороны. Он отдал
мешок матросу и заколебался, прежде чем прыгнуть на палубу. Отсалютовал
Скаурусу и махнул кулаком Гаю Филиппу.
прыгнул на прокаленные солнцем доски.
слишком неуклюж и не сдвинется с места, но он все же медленно тронулся
вперед. Отойдя от пирса, корабль развернулся и двинулся на север. Марк
услышал скрип снастей, и большой квадратный парус заполоскался на мачте.
Сначала он трепыхался вяло, как издыхающая рыба, но нот ветер раскрыл его,
надул, заполнил, и корабль быстро начал удаляться. Трибун не отрывал от
него взгляда, пока он не исчез за горизонтом.
на Баанеса Ономагулоса. Галеры Леймокера защищали перевозившие наемников
транспортные корабли от военных судов мятежников. Солдаты Княжества
высадились а западных провинциях, у Кипаса, расположенного в нескольких
переходах от противоположной стороны пролива. Большой дымный столб
поднялся в небо на западе, когда Ономагулос поджег свой лагерь, чтобы тот
не достался Туризину. Баанес отступил к своим укреплениям у Гарсавры. Он
отходил в большой спешке, потому что намдалени могли отсечь его от
основной базы. Гаврас снова захватил западные пригороды Видессоса.
легионеров на Ономагулоса. Он усерднее обычного готовил солдат к
предстоящей кампании. Трибун все еще сомневался в преданности Дракса, хотя
барон пользовался большим уважением Гавраса. Но приказа выступать не
последовало. Туризин проводил один военный совет за другим, обсуждая на
них планы предстоящей летней кампании против Казда. Казалось, он абсолютно
уверен в том, что те, кто сражаются с Ономагулосом, - его друзья. После
одного из таких советов Скаурус попытался облечь свои подозрения в слова,
сказав Императору:
действуют в собственных интересах. Дракс воюет только ради самого себя.
Сейчас он стоит под вашим знаменем лишь потому, что в данную минуту это
ему выгодно.
желал их слушать, - начал он. - Но до меня доходили кое-какие слушки о
тебе, и они очень напоминали то, что ты говоришь сейчас о намдалени.
Осторожный человек верит не всему, что видит, и лишь немногому из того,
что слышит. Во всяком случае, ни один из тех, кто разносит слухи, не
пришел еще ко мне с вестью о том, что Дракс собирался предать меня в
трудную минуту.
зная, насколько осведомлен Туризин о разговоре его с намдалени,
произошедшем после неудачного штурма Видессоса, он не осмеливался отрицать
все подряд и, осторожно подбирая слова, спросил:
моих солдат и меня?
без серьезных доказательств Гаврас не собирался слушать обвинения,
выдвинутые против барона. Обрадованный тем, что Император не стал копаться
в его собственных грехах, Марк решил больше этой темы до поры до времени
не касаться.
удивлению, не произошло. Гай Филипп не замедлил предложить собственную
версию происшедшего:
постель к другому, - заявил ветеран. - Окажись ты на месте Гавраса, стал
бы ты кричать об этом на каждом перекрестке?
равнодушие, проявленное Туризином к россказням своей любовницы об
изнасиловании. Так же, как и то, почему, будучи его возлюбленной, она так
и не сделалась Императрицей.
политических интригах, - сказал Марк старшему центуриону.
стада, не нужно прилагать усилий, чтобы его найти. Запах подскажет, что
оно поблизости.
его донесения, Туризин прочитал их вслух своим офицерам. Донесения были
написаны толково и подробно, так, словно составлял их образованный
видессианин, и это еще больше возбудило неприязнь Аптранда к барону.
офицерского совета. - "Наши цели достигнуты, и все идет согласно
намеченному плану". Где армия Ономагулоса и почему Дракс не разбил ее? Вот
что он должен был написать, а не разглагольствовать, как чернильная крыса.