Чтение 6–й страницы книги ~Империя атома~

- Храмы полны шумных невменяемых и младших, - ответил Джоквин.

Лорд-правитель сердито посмотрел на него. Он медлил. Это значило, что
Джоквину будет трудно получить согласие.

- Боюсь, старик, - серьезно сказал лорд-правитель, - что ты в этом
вопросе не проявляешь разумности. Мальчишка похож на оранжерейное
растение. Нельзя из детей выращивать мужчин таким образом. Они должны
выдерживать тяготы путешествий еще в молодости.

- Но ведь ваши дворцы - как раз и есть такие теплицы, где молодые
люди живут, не зная тягот существования, - ответил Джоквин.

Старый ученый махнул в сторону окна, которое выходило на столицу.
Правитель улыбнулся, признав правоту сравнения.

- Скажи, чего ты хочешь? Если можно, это будет сделано.

Джоквин не колебался. Он коротко заявил, что во дворце у Клэйна
должно быть убежище. Святыня, куда другие дети не смели бы входить под
страхом сурового наказания.

- Вы здесь, во дворце, выращиваете всех своих внуков, - говорил
Джоквин. - И вдобавок несколько десятков других детей - сыновей
заложников, союзных вождей и патронов. Против этой толпы нормальных детей,
грубых и бесчувственных, как все мальчишки, Клэйн совершенно беззащитен.
Они все спят в одной спальне, поэтому у него нет убежища даже в своей
комнате. Пусть ест и спит по-прежнему с остальными, но у всех должно быть
место, где его не смогут преследовать.

Джоквин замолчал, лишившись дыхания. Голос был уже не тот. Да он и
понимал, насколько необычна его просьба. Он просил, чтобы на высокомерных,
гордых маленьких людей, из которых в будущем вырастут руководители Линна -
патроны, генералы, вожди, даже лорды-правители, - чтобы на них было
наложено ограничение. И ради чего? Чтобы бедный мутант мог показать, есть
ли у него разум.

Джоквин видел, что лорд-правитель хмурится. Сердце у него сжалось. Но
он неверно понял причину сердитого выражения. И действительно, он не мог
бы выбрать для своей просьбы более подходящего времени. Накануне, гуляя по
саду, лорд-правитель обнаружил, что его преследует непочтительно ржущая
группа мальчишек. Такое случалось уже не впервые, и именно это
воспоминание заставило его нахмуриться.

Он решительно поднял голову и сказал:

- Этим юным негодяям необходима дисциплина. Небольшое ограничение
принесет им пользу. Строй свое убежище, Джоквин. Я поддержу тебя.

Дворец правителя размещался на капитолийском холме. Поверхность холма
была искусно преобразована. Всю ее заняли террасы с садами и кустарниками,
так что старики, вроде Джоквина, почти не узнавали прежнего холма.

В западном углу дворца находилась голая скала на возвышении. Чтобы
добраться до нее, нужно было пройти узкой тропой по крутому склону, а
затем подняться по вырубленным в холме ступеням.

Скала оставалась голой, пока ею не занялся Джоквин. Под его
руководством рабы быстро нанесли почву, садовники насадили кусты, траву и
цветы, чтобы была защита от горячего солнца, приятная зелень, на которой
можно полежать, и прекрасный вид. Была поставлена прочная ограда поперек
тропы, а у ворот - солдат, свободный, шести футов и шести дюймов ростом и
с соответственно мощной фигурой. Этот солдат был выбран еще и потому, что
четыре года назад его жена тоже родила ребенка богов. Солдат оказался
веселым добродушным парнем, который не давал самым настойчивым мальчишкам
проход, грозно загородив своим телом ворота.

Несколько недель после завершения строительства орлиного гнезда и
введения запрета на его посещение мальчишки руганью и криками выражали
свое негодование. Они часами стояли у ворот, выкрикивая угрозы и
оскорбления. Но невосприимчивые, всегда добродушные стражники в конце
концов заставили их отступить. И тогда дрожащий мальчик в орлином гнезде
смог успокоиться, перестать чувствовать себя преследуемым и при первом же
знаке опасности находить убежище. С этого времени на него перестали
обращать внимание. Никто не играл с ним, и, хотя это равнодушие тоже было
жестоким, оно по крайней мере оставалось пассивным. Он смог жить своей
собственной жизнью.

Его мозг, этот раненый, испуганный и тонкий комплекс интеллекта и
эмоций, медленно выходил из тьмы, в которую падал. Джоквин выманивал его
оттуда тысячью уловок. Он учил мальчика запоминать простые стихи.
Рассказывал ему о великих деяниях, больших сражениях, рассказывал длинные
волшебные сказки с продолжением. Он давал мальчику вначале тщательно
смягченные, а потом все более правдивые сведения о политической атмосфере
внутри дворца. И снова и снова с нарастающей убедительностью внушал, что
рождение мутанта - очень важное, особое событие. Любой человек может
родиться нормальным, но мало кто бывает избран богами атома.

Джоквин знал, что это опасный путь. Мальчик может почувствовать
превосходство даже над другими членами семьи Линнов.

- Но он быстро узнает свои возможности, когда станет старше, -
объяснил как-то Джоквин лорду-правителю. - Самое важное, что теперь его
восьмилетний опыт может противостоять самому вульгарному преследованию со
стороны других мальчиков. Он все еще запинается и заикается, когда
пытается ответить, и любой контакт со взрослыми для него болезнен. Но если
его не захватить врасплох, он научился справляться с собой. Я хочу, -
закончил Джоквин, - чтобы мальчик мог изредка навещать вас.

Он часто повторял эту просьбу и всегда получал отказ. Эти отказы
беспокоили Джоквина, которому уже исполнилось 80 лет. И он часто думал о
том, что будет с мальчиком после его смерти. Чтобы не погубить мальчика,
он связался со многими известными учеными, поэтами и историками. Он
убеждал их своими аргументами, а потом приставлял к мальчику как платных
учителей. Он тщательно следил за этими людьми и быстро отсылал тех, кто не
понимал всей важности предпринимаемой попытки.

Обучение мальчика оказалось чрезвычайно дорогостоящим: содержание,
которое давали дед мальчика лорд-правитель и его отец лорд Крег, не
покрывало платы многочисленным учителям, нанимаемым Джоквином. Когда
Джоквин умер, как раз перед одиннадцатилетием Клэйна, почти весь доход с
его имений шел на содержание мальчика.

Джоквин оставил 10 миллионов сестерций младшим, посвященным и старшим
различных храмов. 5 миллионов сестерций он завещал своим личным друзьям,
еще два миллиона - историкам и поэтам, чтобы они завершили начатые ими
работы, и наконец его 5 праправнуков получили по миллиону сестерций
каждый.

Эти суммы почти полностью составляли все денежное наследство. Около
500 тысяч сестерций оставлялось на покрытие многочисленных расходов по
имениям и фермам до следующего урожая. Так как все эти имения, вместе с
тысячами рабов, были завещаны Клэйну, был короткий период, когда новый
владелец, сам того не зная, оказался на грани банкротства.

Об этом было доложено лорду-правителю, и он выдал из своего
собственного состояния заем для поддержания имений. Он предпринял и другие
шаги. Он узнал, что рабы Джоквина недовольны тем, что принадлежат мутанту.
Он разослал своих шпионов, чтобы выявить заговорщиков, и потом для примера
четверо были повешены. До лорда-правителя дошло также, что правнуки
Джоквина, рассчитывавшие получить имения, делают темные угрозы по адресу
"узурпатора". Лорд-правитель конфисковал их часть наследства и отправил
всех пятерых в армию лорда Крега, которая готовилась к вторжению на Марс.

Совершив все это, старый правитель забыл о своем внуке. Лишь два года
спустя, когда мальчик случайно прошел мимо окна его кабинета, он
почувствовал любопытство.

В тот же день он отправился к орлиному гнезду, где жил самый странный
отпрыск семейства Линнов.

Он тяжело дышал, добравшись до основания скалы. Это удивило его.
"Клянусь четырьмя атомными богами, - подумал он, - я старею". Через два
месяца ему исполнялось 64 года.

64. Он взглянул на свое худое тело. Ноги старика, подумал он, не
такие слабые, как у некоторых в его возрасте, но, несомненно, расцвет
позади. "Крег был прав, - подумал он ошеломленно. - Пришло для меня время
экономии. Больше никаких войн с Марсом, за исключением оборонительных. И
пора произвести Крега в наследники и соправители." Мысль о наследнике
напомнила ему, где он. Там, вверху, один из его внуков с учителем. Он
слышал бормочущий баритон мужчины и отдельные замечания мальчика. Все
звучало нормально, по-человечески.

Лорд-правитель нахмурился, думая об обширности мира и малочисленности
семьи Линн. Стоя здесь, он понял, почему пришел сюда. Все Линны нужны,
чтобы удерживать власть. Даже тупоумные, даже мутанты должны исполнять
обязанности, соответствующие их способностям. Ужасно сознавать, что он
приближается к самой одинокой вершине своей жизни, способный доверять
только кровным родственникам. И даже они держаться вместе из-за
честолюбия.

Старый человек сухо и угрюмо улыбнулся. Что-то в форме его челюстей и
подбородка говорило о стали. Это была внешность человека, выигравшего
кровавую битву при Атмуме, которая отдала ему Линн; улыбка человека,
который смотрел, как его солдаты боевыми топорами на куски разрубили
Рахейнла. "Вот это был человек! - подумал он, еще и через тридцать лет
удивляясь упорству противника. - Почему он отказался от всех моих
предложений? Впервые в истории гражданской войны была сделана такая
попытка примирения. Я предложил компромисс. Он хотел весь мир, а я нет, во
всяком случае не таким путем, но волей-неволей пришлось взять его, чтобы
спасти свою жизнь. Почему человеку нужно все или ничего?"

Конечно, Рахейнл, холодно и спокойно ожидавший первого удара топора,
должен был осознать тщетность своих стремлений. Должен был знать также,