Джон ВАРЛИ

НАЖМИТЕ "ВВОД"

- Вы слушаете запись. Пожалуйста, не кладите трубку, пока...

Я швырнул трубку с такой силой, что телефонный аппарат упал на пол.
Сам я продолжал стоять, весь мокрый, меня трясло от злости. Потом телефон
начал издавать такой жужжащий звук, который показывает, что трубка лежит
не на рычаге. Зуммер этот раз в двадцать громче любого другого звука, на
который способен телефон, я никогда не мог понять, зачем это нужно. Как
будто произошло нечто ужасное: "Катастрофа! Трубка не на рычаге!!!"

Автоответчики, на мой взгляд, из числа тех изобретений, что делают
жизнь неприятной в мелочах. Скажите честно - вы любите, когда вам отвечает
машина? Но то, что произошло со мной, это уже не просто мелкая
неприятность: автоматическая наборная машина только что позвонила мне
сама!

Машины эти появились не так давно. Я получал два-три звонка в месяц,
большей частью от страховых компаний. Они читают вам двухминутную речь и
дают номер телефона, по которому можно позвонить, если предложение вас
заинтересует. (Как-то раз я туда позвонил, чтобы высказать все, что я о
них думаю, но опять нарвался на автомат, который произнес: "Ждите ответа"
- и включил музыку.)

Я вернулся в ванную, стер капли с пластиковой обложки библиотечной
книги и осторожно опустился в воду. Вода, разумеется, уже остыла. Я
добавил горячей, и только-только давление у меня пришло в норму, как опять
зазвонил телефон.

Пятнадцать звонков я не двигался с места.

Вы пробовали читать, когда звонит телефон?

После шестнадцатого звонка я выбрался из ванны. Вытерся, надел халат,
нарочито медленно пошел в гостиную. Долго смотрел на телефон.

После пятидесятого звонка я снял трубку.

- Вы слушаете запись. Пожалуйста, не кладите трубку, пока сообщение
не закончится. Вам звонят из дома вашего ближайшего соседа Чарльза Клюга.
Звонок будет повторяться через каждые десять минут. Мистер Клюг понимает,
что не был хорошим соседом, и заранее приносит извинения за причиненное
беспокойство. Он просит вас немедленно пройти к его дому. Ключ лежит у
входа под ковриком. Войдите в дом и сделайте то, что необходимо будет
сделать. За ваши услуги вы будете вознаграждены. Благодарю вас.

Щелчок. И гудки.

Я никогда не тороплюсь. Десятью минутами позже, когда снова зазвонил
телефон, я все еще сидел и обдумывал полученное сообщение. Потом снял
трубку и стал слушать.

Текст оказался в точности таким же. Как и прежде, в трубке звучал не
голос Клюга, а что-то синтезированное, механическое, начисто лишенное
человеческой теплоты.

Я дослушал до конца и положил трубку на место.

Потом я подумал, не позвонить ли в полицию. Чарльз Клюг жил по
соседству десять лет, и за это время мы разговаривали с ним от силы
двенадцать раз. Не дольше минуты. Так что я не считал себя чем-то ему
обязанным.

Пропади они пропадом, эти звонки. Как раз в тот момент, когда я
пришел к такому решению, телефон зазвонил снова. Я взглянул на часы:
прошло десять минут. Снял трубку и тут же положил обратно.

Можно, конечно, отключить аппарат, но вряд ли это сильно изменить мою
жизнь...

В конце концов я оделся, вышел из дома и направился к участку Клюга.
Еще один мой сосед, живший через дорогу, Хал Ланьер, подстригал лужайку
перед домом. Он помахал мне рукой и я ответил тем же. Было уже около семи
вечера. Держалась прекрасная августовская погода. В воздухе стоял запах
свежескошенной травы. Мне всегда нравился этот запах, и я подумал, что мою
лужайку тоже не мешало бы подстричь.

Похоже, Клюгу такая мысль никогда в голову не приходила. Его лужайка
местами облысела, а кое-где заросла вымахавшей по колено травой.

Я позвонил. К двери никто не подошел, и тогда я постучал. Потом
вздохнул, заглянул под коврик, достал ключ и открыл им дверь.

- Клюг? - позвал я, сунув голову в внутрь.

Затем неуверенно, как человек, который не знает, ждут его или нет,
прошел через маленький холл. Шторы на окнах, как всегда, задернуты, но
телевизионные экраны в комнате, когда-то служившей гостиной, давали
достаточно света, чтобы я мог разглядеть Клюга. Он сидел в кресле перед
столом, уткнувшись лицом в клавиатуру компьютера, и в голове его, сбоку,
зияла огромная дыра.

Хал Ланьер работает с компьютерами в лос-анжелесском управлении
полиции, и я первым делом рассказал ему, что увидел в доме Клюга, а он уже
вызвал полицию. Мы вместе дожидались, пока прибудут машины, и он все
спрашивал, не трогал ли я там чего-нибудь, а я каждый раз отвечал, что не
трогал ничего, кроме дверной ручки.

Машина медицинской службы приехала без сирены, и вскоре кругом
суетились полицейские. Соседи все были тут - кто у себя во дворе, а кто
тихо переговаривался перед домом Клюга. Съемочные группы из телекомпаний
поспели как раз вовремя, чтобы успеть к выносу тела, завернутого в
пластиковую простыню. Мужчины и женщины из полиции сновали туда-сюда. Надо
думать, они занимались тем, что положено делать полицейским: снимали
отпечатки пальцев, искали вещественные доказательства... Я бы ушел домой,
но мне сказали, чтобы я остался.

В конце концов меня отвели в гостиную Клюга к следователю Осборну.
Телевизионные экраны все еще светились. Мы с Осборном пожали друг другу
руки, после чего он молча оглядел меня с ног до головы. Маленького роста,
лысеющий, следователь показался мне очень уставшим и продолжал казаться
таким до тех пор, пока не взглянул на меня в упор. Вот тогда, хотя в лице
его ничего не изменилось, он совсем перестал выглядеть уставшим.

- Вы Виктор Апфел? - спросил он.

Я сказал, что это так.

- Мистер Апфел, как по-вашему, из этой комнаты что-нибудь пропало?

Я огляделся, отнесясь к вопросу как к занимательной загадке.

Камин, шторы на окнах. Ковер на полу. Но кроме этого в комнате не
было ничего, что обычно бывает в гостиных.

Вдоль всех стен были расставлены столы, лишь узкий проход оставался в
центре комнаты. На столах громоздились дисплеи, клавиатуры, дисководы и
прочие сияющие побрякушки нового века. Все это соединялось толстыми
кабелями и шнурами. Под столами стояли другие компьютеры и ящики, доверху
наполненные всяким электронным барахлом. Над столами до самого потолка
висели полки, забитые коробками с лентами, дисками, кассетами... Это все
обозначается одним термином, но я тогда не мог его припомнить. Аппаратное
обеспечение.

- Здесь нет мебели, правильно? Кроме...

Следователь взглянул на меня несколько ошарашенно.

- Вы хотите сказать, что раньше здесь стояла мебель?

- Откуда мне знать? - Тут я сообразил, что он меня не понимает. - Я
впервые попал сюда час назад.

Он нахмурился, и мне это не очень понравилось.

- Медэксперт утверждает, что хозяин дома мертв уже три часа. Почему
вы оказались здесь час назад, Виктор?

То, что он обратился ко мне по имени, тоже меня не очень обрадовало.
Придется рассказать ему про телефонный звонок.

Он слушал, глядя на меня с недоверием. Но проверить мои показания
оказалось несложно. Хал, Осборн, я и еще несколько полицейских направились
к моему дому. Когда мы вошли, телефон звонил.

Осборн снял трубку и выслушал сообщение. На лице его появилась
мрачная гримаса, и чем дальше развивались события этого вечера, тем
мрачней она становилась.

Десять минут мы ждали нового звонка. Осборн тем временем внимательно
осматривал мою комнату. Я даже обрадовался, когда телефон зазвонил.
Полицейские сделали запись телефонного сообщения, и мы отправились обратно
к дому Клюга.

Осборн сразу же пошел за дом взглянуть на антенный лес моего соседа.
Видимо, зрелище его впечатлило.

- Миссис Мэдисон - она живет дальше по улице - считает, что Клюг
пытался установить контакт с марсианами, - произнес Хал с усмешкой. - Но я
думаю, что он просто воровал спутниковые передачи.

На лужайке за домом стояли три тарельчатые антенны, шесть высоких
мачт и еще такие штуки для микроволновой трансляции, что можно увидеть
на зданиях телефонных компаний.

Осборн снова привел меня в гостиную и попросил описать, что я увидел,
когда вошел в комнату. Я не понимал, какой в этом смысл, но тем не менее
попытался:

- Он сидел в том кресле. Кресло стояло перед столом. На полу я увидел
пистолет. Рука Клюга висела прямо над ним.

- Думаете, это было самоубийство?

- Да, пожалуй. - Не дождавшись его комментариев, я спросил: - А что
думаете вы?

- Он не оставил записки, - вздохнул Осборн.

- Самоубийцы не всегда оставляют записки, - заметил Хал.

- Да. Но достаточно часто. И когда записки нет, мне это не нравится.