жвачных под наблюдением мужчин и мальчишек, скакавших верхом на животных
примерно того же рода, только более высоких. При виде тадоскоев все они
тотчас же обратились в бегство, однако обнаружив отсутствие погони,
остановились и с удивлением смотрели вслед грозным силам горцев.
попадаться отдельные две-три хижины, затем круглые дома с низкими стенами
и высокими коническими крышами, затем целые деревни. Население повсюду
спасалось бегством. Никому не хотелось столкнуться лицом к лицу с
тадоскоями.
равнины. Город со всех сторон окружали стены из коричневого камня с
многочисленными парапетами и бойницами. Издали он производил впечатление
плотно спрессованного нагромождения высоких круглых башен. В центре его
над самой высокой из башен развевался черно-коричневый вымпел.
сказала Алюз Ифигения. - Когда его здесь нет, вымпел не вывешивается.
напоминающему газон хорошо ухоженного парка, воины все ближе и ближе
подступали к городу.
заметила Алюз Ифигения, - до того, как они обложат со всех сторон город.
минуту можно ждать вылазки Бурых Берсальеров. Начнется жуткое побоище, нас
могут убить или, что еще хуже, поймать в плен, и нам уже больше никогда не
удастся хоть сколько-нибудь приблизиться к Кокору Хеккусу.
что он связал свою судьбу с экспедицией варваров. Оставить их сейчас - тем
более, что он разделял мнение Алюз Ифигении относительно возможности
поражения тадоскоев - казалось равносильным предательству. И все же - на
Фамбер он прибыл не для того, чтобы совершать великодушные жесты.
выслать нам навстречу свои войска. Когда такое случалось раньше, мы были
слишком малочисленны и вынуждены были оставлять поле боя. Нас и сейчас
немного - но не так уж и мало. Мы уничтожим Бурых Берсальеров, мы сотрем
рыцарей в порошок. Мы привяжем Кокора Хеккуса и будем таскать его по
степи, пока он не умрет. А потом завладеем богатствами Аглабата.
предпочтет смерть от голода.
Аглабата зажглись огни. В этот вечер, в отличие от предыдущего, никто не
проявил непочтительного отношения к Алюз Ифигении. Как и тогда, Герсен
уединился с ней в черной палатке.
потерял всякий контроль над собой. Он взял ее за плечи, заглянул в едва
различимое в темноте палатки лицо, поцеловал - она, как показалось сгоряча
Герсену, отвечала ему взаимностью, но так ли это было на самом деле? В
темноте не было видно выражение ее лица. Он снова поцеловал девушку и
ощутил солоноватую влагу на ее щеках. Она плакала.
власти, он мог с нею делать все, что вздумается. Но он не хотел ее
бессловесной покорности. Он жаждал ответной пылкости.
Предположим, мы были бы в Драззане, предположим, что вам не о чем было бы
беспокоиться. Предположим, я подошел бы к вам - вот так, как сейчас - и
поцеловал вас. Что бы вы стали делать в этом случае?
девушка. - Меня одолевает множество тревог. Я - ваша раба. Поступайте, как
вам заблагорассудится.
расположились лагерем в миле перед главными воротами. Было видно, как
расхаживают по стенам солдаты. В полдень ворота открылись, из города вышло
шесть колонн копейщиков в одинаковых коричневых одеждах, в черных доспехах
и с черными шлемами на головах. Тадоскои встретили их появление хриплыми
гортанными возгласами и повскакивали на своих животных. Герсен и Алюз
Ифигения наблюдали за ходом сражения из лагеря. Оно было яростным и
кровопролитным, противники были беспощадны друг к другу. Берсальеры
сражались храбро, но без лютой ненависти, присущей горцам. Вскоре
оставшиеся в живых отступили через ворота в город, устлав поле битвы
многочисленными трупами.
шпиле крепости продолжал трепетать на ветру черно-коричневый вымпел.
у Алюз Ифигении.
пользуется таким же яликом, как и ваш. До тех пор, пока Сион Трамбле не
напал на остров и захватил космический корабль, я считала Кокора Хеккуса
великим волшебником.
что ему ни при каких обстоятельствах не подступиться к Кокору Хеккусу.
Пусть даже тадоскоям и удастся взять штурмом город - Кокор Хеккус спасется
бегством по воздуху... Из чего следовало, что нужно во что бы ни стало
вернуться к Старскипу. С его борта можно было бы наблюдать за ходом
событий, самому оставаясь невидимым, с его помощью можно было бы
перехватить ялик, который со временем все равно покинет Аглабат независимо
от исхода битвы.
планы.
через горы на север, и вы сможете поступать так, как сочтете нужным.
всеуслышание объявляет о своей любви. Я не возражаю против этого.
объявил о своей любви! Как это галантно со стороны Сиона Трамбле! Герсен
отправился поговорить с вождем.
появилось несколько свободных верховых животных. Если вам не жалко одного
из них, то я попытаюсь вернуться к своему космическому кораблю.
Ифигения решили отправиться на ней в Каррай на заре.
стороны до тридцати метров, закрытое от посторонних глаз коричневой тканью
на высоту до семи метров. При виде подобной наглости тадоскои пришли в
неописуемую ярость. Они повскакивали на свои многоножки и устремились к
ограждению, правда, довольно осмотрительно, так как ограждение было
устроено явно с определенным умыслом.
верховых многоножек приблизились к ограждению, ткань, прикрывавшая его,
вздулась, и на свободу вырвалось чудовище на тридцати шести ногах, глаза
которого изрыгали пламя.
изготовленная машиностроительной фирмой Пэтча. Нам сейчас самая пора
трогаться в путь.
на северо-запад. Тем временем металлический монстр утюжил равнину перед
городом, гоняясь за безумно мечущимися тадоскоями, пока не обратил их в
позорное бегство и тут же пустился в погоню, передвигаясь с плавной
легкостью, доставившей Герсену смешанное чувство удовлетворения и
сожаления. Алюз Ифигению слова Герсена нисколько не убедили.
дороге, по которой отправились в путь Герсен и Алюз Ифигения, и в том же
направлении мчался форт, изрыгая длинные языки пурпурно-белого пламени. С
каждой вспышкой такого пламени мгновенно сморщивалась от жара одна из
многоножек и погибали пятеро воинов. Вскоре за спиной у Герсена и Алюз
Ифигении, опережавших остальных на полмили, не осталось никого из
тадоскоев, а сами они отчаянно торопились к предгорью. Форт чуть свернул в
сторону, чтобы перерезать им путь. Впереди показался довольно высокий
бугор, окруженный со всех сторон скалами. Герсен заставил животное из
последних сил домчать беглецов до этих скал. Здесь он спрыгнул на землю,
затем опустил Алюз Ифигению. Многоножка тут же умчалась прочь. Герсен
вскарабкался к укрытию за глыбой покрытого мхом песчаника, цепляясь за
выступы руками, за ним последовала Алюз Ифигения. Взглянула на Герсена,
Конан-Дойль Артур
Сапковский Анджей
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Андреев Николай
Прозоров Александр