Джек ВЕНС

ДЬЯВОЛ НА УТЕСЕ СПАСЕНИЯ

За несколько минут до полудня солнце совершило скачок к югу и
закатилось за горизонт.

Сестра Мария сдернула солнечный шлем со своей красивой головки и
швырнула его на диванчик - жест, который удивил и встревожил ее мужа Брата
Раймонда.

Он схватил ее за вздрагивающие плечи:

- Ну, дорогая моя, легче. Гнев нам не поможет.

По щекам сестры Марии катились слезы:

- Как только мы вышли из дома, солнце прыжком скрылось из виду! Это
случается каждый раз!

- Ладно, мы должны соблюдать спокойствие. Скоро взойдет другое.

- Это может быть через час! Или через десять часов! А у нас есть
работа!

Брат Раймонд подошел к окну, отдернул накрахмаленные кружевные
занавески и вгляделся в мрак.

- Мы можем выйти сейчас и поднялся на холм до ночи.

- Ночь? - вскричала Сестра Мария. - Что ты называешь ночью?

Брат Раймонд сурово сказал:

- Я имею ввиду ночь по Часам. Настоящую ночь.

- Часы... - Сестра Мария вздохнула и плюхнулась в кресло. - Если бы
не Часы, все бы мы сошли с ума.

Брат Раймонд посмотрел из окна на Утес Спасения, где, невидимые,
возвышались огромные массивные Часы. Мария подошла к нему. Они стояли
рядом, пытаясь проникнуть взглядом сквозь мрак. Мария вздохнула:

- Извини, дорогой, но я очень расстроилась.

Раймонд потрепал ее по плечу:

- Жизнь на Глории не шутка.

Мария решительно покачала головой:

- Я не должна была позволять себе такого. Надо думать о колонии.
Пионеры не могут быть слабаками.

Они стояли рядом, черпая спокойствие друг в друге.

- Смотри, - показал Раймонд. - Наверху огонь, в Старом Флитвилле.

Они посмотрели недоуменно на искру во мраке.

- Предполагалось, что все они внизу, в Новом Городе, - пробормотала
Сестра Мария. - Если это не какая-то церемония... Мы давали им соль...

Кисло улыбнувшись, Раймонд высказал фундаментальный постулат их жизни
на Глории:

- Ты не можешь сказать о флитах ничего определенного. Они совершенно
непредсказуемы.

Мария ответила еще более фундаментальной истиной:

- Кто угодно может делать что угодно. Непредсказуемы все.

- К флитам это относится в большей степени... Они вольны даже умирать
без нашего утешения и помощи.

- Мы делаем все, что можем, - сказала Мария. - Это не наша вина! -
Сказала она это таким тоном, что казалось, будто вина именно ее.

- Никто не может порицать...

- За исключением Инспектора... До появления колонии флиты процветали.

- Мы их не беспокоим, ни на что не посягаем, не пристаем к ним, ни во
что не вмешиваемся. Фактически, мы отказались от помощи им. А в качестве
благодарности они ломают наши ограды, спускают канал и заляпывают грязью
нашу свежую краску!

Сестра Мария тихо сказала:

- Иногда я ненавижу всю Колонию.

Брат Раймонд привлек ее к себе и потрепал красивые волосы, которые
она уложила в аккуратный пучок.

- Ты будешь себя чувствовать лучше, когда появится одно из солнц.
Пошли?

- Темно, - засомневалась Мария. - Глория достаточно плоха даже днем.

Раймонд выпятил подбородок и посмотрел в окно, за которым был мрак:

- Это день. Часы говорят, что это день. Это настоящая реальность и мы
должны ее придерживаться! Это наша связь с истиной и здравым смыслом!

- Хорошо, - сказала Мария. - Пошли.

Раймонд поцеловал ее в щеку:

- Ты очень храбрая, дорогая моя. Ты честь нашей колонии.

Мария покачала головой:

- Нет, дорогой. Я не лучше и не храбрее любой другой. Мы явились на
эту планету, чтобы возвести здесь жилища и жить по Правде. Мы знали, что
работа будет трудной. От каждого очень много зависит. Здесь нет места
слабости.

Раймонд поцеловал ее снова, она со смехом запротестовала и
отвернулась.

- Я думаю, что ты очень храбрая - и очень красивая.

- Возьми фонарь, - сказала Мария. - Возьми несколько фонарей. Никто
не знает, сколько эти нестерпимые времена мрака продлятся.

Они отправились в путь пешком, потому что в Колонии частные средства
транспорта считались социальным злом. Впереди, невидимый во мраке,
возвышался Гран Монтан, резервация флитов. По сторонам дороги угадывались
остроконечные массы утесов, а позади - аккуратные поля, изгороди, дороги
Колонии. Они пересекли канал, который отводил воды извилистой реки в
ирригационную сеть. Раймонд осветил фонарем бетонное ложе. Они
остановились и смотрели молча, и тишина эта была красноречивее, чем любые
ругательства.

- Он сухой! Они снова разрушили дамбы.

- Зачем? - спросила Мария. - Зачем? Они не пользуются речной водой!

Раймонд пожал плечами:

- Я думаю, они просто не любят этот канал. Ладно, мы сделали бы для
них самое лучшее, если бы знали как это сделать, - и он вздохнул.

Дорога вилась серпантином по склону. Они миновали покрытый
лишайниками корпус звездного корабля, который пятьсот лет назад потерпел
крушение на Глории.

- Кажется совершенно невероятным, что флиты когда-то были обычными
мужчинами и женщинами, такими же как и мы, - сказала Мария.

- Нет, не как мы, дорогая, - поправил вежливо Раймонд.

Сестра Мария вздрогнула:

- Флиты и их козы! Иногда мне кажется, что их трудно отличить друг от
друга.

Вскоре Раймонд свалился в яму, на дне которой были ил и некоторое
количество воды. Грязь засасывала и представляла собой опасность.
Барахтаясь, задыхаясь, с отчаянной помощью Марии он выбрался на твердую
почву и стоял, дрожа - сердитый, продрогший, промокший до нитки.

- Вчера этой проклятой штуки здесь не было, - он принялся соскребать
ил с лица, с одежды. - Из-за этих проклятых фокусов жизнь здесь кажется
такой трудной.

- Надо быть выше этого, дорогой, - ответила Мария страстно. - Мы
будем бороться с этим, подчиним это себе! Когда-нибудь на Глории будет
порядок.

Пока они решали, продолжать путь или нет, из-за северо-западного
горизонта выкатился пузырь Красного Робундуса, и они смогли оценить
ситуацию. Брюки цвета хаки Брата Раймонда и его белая рубашка оказались,
конечно, грязными. Походный костюм Сестры Марии был едва ли чище.

Раймонд удрученно сказал:

- Я должен вернуться в бунгало и переодеться.

- Раймонд, у нас есть время?

- В таком виде я буду чувствовать себя среди флитов как дурак.

- Они даже не заметят.

- Ну что с ними поделаешь, - отрезал Раймонд.

- У нас нет времени, - решительно сказала Мария. - Инспектор бдит, а
флиты каждый день мрут как мухи. Говорят, это наша вина - и, значит, конец
Колонии Евангелистов. - Помолчав, она осторожно добавила: - Но помочь
флитам надо не только поэтому.

- Я думаю, что в чистой одежде я произведу на них лучшее впечатление,
- сказал Раймонд нерешительно.

- Фу! Фиг их заботит чистая одежда, при их-то небрежности.

- Думаю, ты права.

Над юго-восточным горизонтом появилось маленькое желто-зеленое
солнце.

- А вот и Урбан... Не было бы так темно, как в угольной яме, будь на
небе три или четыре солнца сразу!

- Солнечный свет заставляет злаки расти, - сказала Мария сладким
голосом.

Полчаса они шли вверх, затем остановились, чтобы перевести дыхание, и
посмотрели в сторону Колонии, которую так любили. Семьдесят две тысячи душ
жили на расчерченной на клетки зеленой равнине; там стояли ряды аккуратных
белых домиков, чистеньких, свежевыкрашенных, с белоснежными занавесками на
окнах, с газонами и палисадниками, полными тюльпанов, с огородами, где
росли капуста, свекла и кабачки.

Раймонд посмотрел на небо и сказал:

- Собирается дождь.

- Откуда ты взял?

- Вспомни потоп, который случился, когда совсем недавно Урбан и
Робундус оба были на западе.

Мария покачала головой:

- Это ничего не значит.

- Если что-то есть, оно что-то должно значить. Этот закон нашей