Чтение 6–й страницы книги ~Песнь преследования~

их.

Казалось, что он забыл, что явился сюда за очередной жертвой, но я
заметил, что он медленно пододвигается к Искателю Гнезд.

- Ничему ты не сможешь научить их! Твоя жизнь заключается только в
убийствах!

- Что ты об этом знаешь? Дай мне ту, в которую попала моя дубинка.

Женщины зашептались между собой и, когда я повернулся к ним, они уже
вытолкнули вперед Утреннее Кровавое Лицо.

- А это кто? - внезапно закричал Миммунка. Он смотрел прямо на меня.

Искатель Гнезд промолчал. В тот момент, когда великан отвел от него
свой взгляд, он шагнул вперед и нацелился своим оружием на руку пришельца.
Миммунка отшатнулся назад, но вождь, восстановив равновесие после первого
сильного замаха, не сплоховал. Он опять начал атаку, на этот раз целясь в
голову гиганта.

То, что произошло потом, осуществилось так быстро, что я потерял
ориентировку. Через мгновение Искатель Гнезд лежал на снегу возле входа в
шалаш, а Миммунка исчез.

Мужчины племени бросились за ним, выкрикивая угрозы и оскорбления.
Пока я успел подбежать к Искателю Гнезд, две женщины помогли ему встать на
ноги и подвели к огню. Я поинтересовался, словно идиот, как он себя
чувствует.

- Вполне хорошо, если не считать, что Миммунка здорово-таки поцарапал
меня. Бывало и хуже.

Женщины сняли с него грязную кожаную рубашку, чтобы перевязать раны,
и я увидел, что грудь его покрыта множеством шрамов.

- Молодые побежали за великаном. Он не поубивает их?

Искатель Гнезд покачал головой.

- Наверное, нет. Он будет бежать, если только им не удастся окружить
его. Если бы это был Кетин или виггики, тогда другое дело. Я тот час же
вернул бы их обратно.

В хижину ворвался какой-то юноша и с порога закричал:

- Почему вы не сказали мне о погоне!? Я бы обязательно последовал
с...

Искатель Гнезд громко засмеялся.

- И очень хорошо сделали, что не позвали тебя, Белое Яблоко! Даже
Миммунка стал бы очень опасен, если бы ему захотелось отведать твоего
мягкого мяса.

- Однако, я должен был идти вместе со всеми!

- Через год и пойдешь!

Один за другим возвращались мужчины племени с яростными и
разочарованными лицами.

Когда они расселись возле костра и раны вождя были перевязаны, я
спросил их, чему они научили людей с Больших Саней.

- Всему, что знали, - ответил Искатель Гнезд. Он лежал возле огня, но
свое старое сморщенное годами лицо он повернул ко мне. - Мы пели им песни,
утверждающие наши законы. Песни, которые учат, как воевать и как находить
еду. Как строить шалаши и что дает дружба с другими племенами. Но ты ведь
являешься одним из них, почему же они ничего не рассказали тебе об этом?

Я подумал, что было бы лучше не признаваться, что потерял память.

- Я хотел бы еще раз услышать это от вас, - сказал я.

- Да, самая спокойная вода в середине! Такова мудрость. Мы учили их и
они учили нас.

- Ты мог бы что-нибудь повторить из того, чему они учили вас?

- Пускай это сделает кто-нибудь другой. Я все помню, но когда теряю
много крови, как сейчас, чувствую себя очень старым. Пускай говорит
молодежь.

Некоторое время царила тишина. Наконец, немного заикаясь от волнения,
отозвался Белое Яблоко.

- Мир изменится, - сказал он. - Снег растает и никогда не уже
вернется. Дети, которые родятся, не будут знать что это такое и будут
удивляться, когда мы будем им рассказывать об этом.

- Когда это произойдет?

Белое Яблоко беспомощно пожал плечами. - Наверное, скоро. Но что
означает это "скоро" для людей с Больших Саней? Кто может это знать?

- Быть может, это произойдет не при твоей жизни, - отозвался вождь. -
А может быть, еще перед моей смертью.

- Вот именно, - кивнул юноша. - Люди с Больших Саней приносили
большой камень. Когда я касался его, то чувствовал, что он живой, словно в
нем горел огонь. Тогда и была раскрыта завеса дней и мы увидели мир таким,
каким он станет, когда исчезнет снег. Солнце ярко светило, везде были
растения. Много, много растений. Между ними ходили люди нашего племени, а
вместе с нами Ленизе, его жена и дети.

- А что мы должны будем делать? - мягко спросил Искатель Гнезд.

Нельзя будет есть некоторые виды растений, - произнес Белое Яблоко,
после чего улыбнулся. - Именно этого я и не понял. Нельзя есть только то,
чего нет. Как можно есть то, чего нет?

- То, что встречается нам очень редко, не может быть съедено. Таков
будет новый закон. Некоторые птицы, например... - Искатель Гнезд замолчал,
и я, поглядывая в сторону уже заполненного темнотой входа. заметил, что
снег уже замел следы недавнего сражения. Даже его кровь, до этой поры ярко
выделявшаяся на белом снегу, исчезла под свежим пушистым снегом.

- Некоторые птицы будут устраивать гнезда на свисающих до земли
ветвях, - объяснил Белое Яблоко. - Когда станет тепло они будут нести
яйца. Их тоже нельзя будет есть.

Искатель Гнезд лежал с закрытыми глазами. Белое Яблоко наклонился ко
мне и закончил шепотом:

- Он когда-то нашел очень много таких гнезд и сейчас переживает из-за
этого. Но тогда это можно было делать. Но можно ли повернуть закон вспять?

Я покачал головой.

Неожиданно отозвался Искатель Гнезд.

- Я думал, что умру, защищая женщин и детей. И не умру возле костра.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Я прослушал то, что записал вчера и пришел к выводу, что не должен
так резко обрывать рассказ. Это не было преднамеренно, просто после
бегства Миммунка ничего интересного больше не произошло. Снег валил
беспрестанно. Искатель Гнезд лежал возле костра и похрапывал со сне.
Остаток вечера я провел в разговорах с людьми племени, а также
прислушиваясь к их разговорам между собой.

Когда я проснулся рано утром, Искатель Гнезд был уже мертв. Кажется,
это событие ошеломило только меня, потому что члены племени знали о
приближающейся смерти вождя по тем словам, которые тот сказал накануне
вечером.

Все разговоры были о поминках. Я поинтересовался о специальных
приготовлениях для этого в еде. Мне объяснили, что единственным блюдом на
поминках будет только сам Искатель Гнезд. После этого сообщения я
замолчал, но кажется Белое Яблоко заметил выражение моего лица, потому что
отозвал меня в сторону и заверил, что сам Искатель Гнезд часто принимал
участие в таком обряде и что его дух только тогда обретет полный покой,
когда тело полностью вернется в племя, которому принадлежит. Он пожалел,
что нет матери Искателя Гнезд, ведь во время поминок она имела право на
сердце и глаза своего умершего сына.

Во время нашего разговора женщины уже начали разделывать тело. Я не
хотел больше ни на мгновение оставаться здесь. Как можно быстрее покинул
лагерь и направился в сторону зарослей, где были спрятаны мои сани.

Снег еще немного порошил, слабые порывы ветерка я ощущал на своем
лице. Вскоре я убедился, как разумно было снимать парус на ночь и держать
его под одеждой. Оставленный мной на мачте, он замерз так, что расправить
его было невозможно. Я разжег костер и только после этого, расправив его
на рее, смог натянуть шкоты. Сани нужно было еще дотащить до дороги - там
на утрамбованном снегу я мог воспользоваться даже таким слабым ветерком,
только ехал бы с меньшей скоростью.

Потом я обнаружил, что и медленное скольжение имеет свои приятные
стороны. Даже поставив парус по ветру, я мог свободно двигаться в санях,
не опасаясь внезапного поворота. Преодоление каждого небольшого подъема я
воспринимал как большой успех, который я мог еще больше развить на
спусках. В такие минуты парус хлопал на рее и мгновенно опять наполнялся
ветром и как мне казалось, с удвоенной силой тащил меня вперед.

Солнце уже прошло полдороги по небу, когда я заметил Лучистую Сим.

Она бежала впереди меня по дороге сначала такая далекая, что казалась
маленьким бронзово-черным пятнышком на белом фоне снега. При таком ветре
прошло много времени, пока мне удалось поравняться с ней. Помню, что
сначала я подумал, что это - мужчина, не только потому что это казалось
наиболее правдоподобным - одинокий путешественник может быть только
мужчиной, - но также судя по высокому росту, скорости, с которой она
двигалась и которую могла поддерживать, кажется, бесконечно.

При виде ее я испытал какой-то непонятный страх. Она держалась южной
стороны дороги и, если бы я ехал по северной ее части, то в тот момент,
когда мы поравнялись, нас отделяло бы друг от друга не более чем сто
метров. Она могла представлять опасность для меня. Но если бы я проехал
мимо нее без задержки, то потерял бы возможность получить информацию. С
другой стороны, если бы я остановился, то потерял бы превосходство,
которое мне давала скорость саней.

Когда расстояние между нами уменьшилось и я смог наблюдать за ее
движениями, то пришел к выводу, что эта женщина, хотя она и бежала обычным
длинным шагом хорошо тренированного легкоатлета-мужчины. Я отметил также,
что у нее не было никакого оружия, кроме обычной палки, не намного длиннее