Джин ВУЛЬФ

МАРИОНЕТКИ

За восемь часов до посадки на планету Сарг в пластиковую клетку
размером два на четыре метра, игравшую во время всего путешествия роль
кают-компании, подбросили листовку.

В ней было сказано, что с посадкой на Сарг мы попадаем в совершенно
иной мир.

Я выбросил листовку в мусорную корзину.

Конечно же, посадка на Сарг означала возможность окунуться в
совершенно иной мир.

Можно было ожидать каких-нибудь необычных световых, звуковых
эффектов, новых запахов, но на Сарге все по-другому. Дневной свет был
смешан в желтый спектр, поэтому все выглядело старым и походило на матовое
золото. Воздух был чистым и прозрачным. Здесь не было фабрик и заводов, и
не существовало местных форм жизни, которые были бы опасны для колонистов.
С Земли, к тому же, сюда завезли привычные для глаз растения.

Я заметил калифорнийские сосны, среди которых было бесчисленное
количество одичавших экземпляров "Глории" и "Чайной".

Стромболи - человек, на встречу с которым я прилетел - прислал за
мной легкую повозку с возницей. Если вы не хотите иметь промышленность, то
необходимо примириться с отсутствием некоторых вещей - я бы даже сказал,
очень многих, - поэтому я имел счастье присмотреться к поросшим травой
холмам и вьющимся по скалам растениям. Кажется, я сказал что-то насчет
цветов, потому что возница поинтересовался:

- Синьор занимается искусством?

- О, нет. Я кукловод. Но я сам делаю и раскрашиваю свои куклы. Если,
конечно, это можно назвать искусством, то может быть, хотя я стараюсь,
чтобы это было именно так.

- Это я и имел в виду. Почти все, кто приезжает к хозяину, занимаются
куклами. Ящик, который вы везете с собой, пульт управления, синьор?

- Да. - Я приоткрыл упаковку и показал ему рычажки и регуляторы.

- У хозяина тоже есть такие, - кивнул возница. - Ну, может, не в
точности, но очень похожие. Не могли бы вы, синьор... - Он взглянул на
футляр, где хранилась Харита. - Время пройдет незаметно.

По моему приказу она открыла глаза и села рядом с нами, потом запела
чистым, звонким голосом. Харита на голову выше меня, у нее светлые волосы,
длинные ноги и тонкая талия.

Благодаря этому она была, как я думал, немного гротескной пародией на
милую девушку.

Я приказал ей поцеловать возницу.

- Вы настоящий артист, синьор. Весьма неплохо.

- Я забыл сказать, что ее зовут Харита, поскольку именно этого
ожидает от нас публика.

- О, да, синьор, вам это удалось!

Я приказал Харите протанцевать по дороге, потом забраться в футляр и
закрыть глаза.

- О, синьор! Это настоящее мастерство. Какие прыжки! Каждый умеет
прыгнуть пару раз, но так долго, да вдобавок еще на столь неровном грунте
и так быстро... Я знаю, как это сложно. Это достойно уважения.

- У меня получается так же, как и у вашего хозяина? - спросил я.

- Нет, - покачал головой возница, - хозяин это делает лучше. Я видел
многих. Они приезжали к хозяину. Но среди всех он самый лучший. Думаю, он
будет доволен, увидев ваше искусство.

Дом в итальянском стиле был гораздо меньше, чем я ожидал. Однако, он
был окружен большим, слегка запущенным садом. Возница заверил, передавая
меня синьоре Стромболи, которую я заметил наблюдающей из окна, когда мы
были еще на дороге, что займется моим багажом. Волосы этой дамы были
седыми, но гладкая оливковая кожа лица и прекрасные черные глаза
напоминали о былой красоте.

- Здравствуйте. - Она протянула руку. - Я рада, что вы приехали к
нам.

Я ответил, что это большая честь для меня.

- Нужно большое мужество, чтобы путешествовать среди звезд. Когда-то
в молодости мой муж отправился в космос, чтобы немного заработать, а я
осталась дома, так как полет стоил больших денег, и он полетел один со
своими куклами. Я ждала несколько лет, но в конце концов, он вернулся.

- Вы были тогда очень одиноки, - заметил я.

- Естественно. Сейчас, когда мы осели здесь, не многие могут
позволить себе посетить нас. Здесь красиво, правда? Но пусто. Мы с мужем
здесь совершенно одиноки. Но это хорошо. Вы, наверное, хотите умыться с
дороги? Потом я проведу вас к нему.

Я поблагодарил ее.

- Мой муж будет любезен с вами. Он любит молодых, которые владеют
столь древним искусством. Но прошу вас, не задумывайтесь над тем, что он
вам покажет. И не советую спрашивать, как он это делает. Он сам, если
захочет, покажет, и наверняка, очень многое.

Все так и оказалось.

Я даже подумать не мог, что возможно такое счастье. Он был очень
великодушен, однако пополудни отправился на тренировку, которую проводил в
одиночестве в комнате с зеркальными стенами. Спустя какое-то время я знал
уже все, о чем когда-либо слышал, за исключением знаменитого забавного
клоуна Занни. Стромболи показал мне, как держать в движении сразу пять
кукол, как быстро осуществлять движение каждой в отдельности, создавая при
этом ощущение, что ими управляют пять разных операторов. Насколько мне
удалось запомнить, я никак не мог отделаться от мысли, что у него есть
где-то еще один оператор.

- Когда-то это были маленькие куколки, - сказал Стромболи. - Вы
что-нибудь читали об этом? Самые большие едва достигали метра и двигались
при помощи шнурков. В те времена никто не мог управлять более, чем
четырьмя куклами. Представляете, синьор? Сейчас такие, как мы с вами,
можем управлять большим количеством. Скоро можно будет держать под
контролем одновременно шесть кукол. Да, это вполне возможно. На мой гроб
будут бросать цветы, повторяя: "Он мог управлять шестью одновременно!"

Я сказал, что был бы счастлив, если бы управился хотя бы с тремя.

- Я научу вас, синьор. Уже сейчас вы способны делать довольно сложные
трюки. Но только с одной куклой. А чтобы освоить движения тремя
одновременно, нужно иметь три куклы и постоянно тренировать пальцы. Вы
освоили женский голос, можете говорить и петь. С этим как раз вся
загвоздка. Я уже стар, мой голос не так глубок, как когда-то. Но когда я
был в вашем возрасте, то говорил настоящим басом и использовал специальную
аппаратуру, создавая женский голос. И даже сейчас... Послушайте.

Три его девушки - Джулия, Лючия и Рафаэла - вышли вперед. Какое-то
время они просто хихикали, потом, после перешептывания, запели арию Роситы
из "Севильского цирюльника". Джулия пела колоратурным сопрано, Лючия -
контральто, а Рафаэла - меццо-сопрано.

- Вы можете использовать запись, - предупредил меня Стромболи. - Это
очень просто - записать что-то, а потом обманывать. Правда, хорошая
публика сразу же распознает это и попросит продемонстрировать что-нибудь
еще. И что тогда? Так что я не советую вам делать подобное. Вы знаете, как
я научился этому фокусу?

Я выразил заинтересованность.

- В самом начале, когда я еще не был женат, мне приходилось
имитировать только мужчин. Иногда, правда, удавалось воспроизводить
фальцет, дававший приблизительное подобие женского голоса. Потом я женился
и Мария стала помогать мне. Я не всегда работал один. Жена часто управляла
простыми движениями и создавала женские голоса.

Я понимающе кивал.

- Как я мог научиться. Когда я говорил: "Мария, сегодня ты будешь
сидеть в зрительном зале", она отвечала: "Нет, этим займусь я, у меня
получается лучше". Так что же делать? Я собрался и надолго отправился в
межзвездное турне. Мария же осталась дома. Когда я вернулся, то уже мог
делать то, что вы видели сегодня.

Джулия, Лючия и Рафаэла поклонились до земли.

С синьором Стромболи мы распрощались накануне моего отлета с Сарга.
Мой корабль улетает после полудня, а тренировки знаменитого кукловода были
священным ритуалом, нарушить который невозможно. Поэтому прощальный обед
был дан вечером накануне моего отъезда. Мы пили итальянское вино, пели
песни. Кроме нас троих, никого больше не было. Когда рано утром я собрался
упаковывать свои вещи, то не мог найти пару туфель. После долгих
безуспешных поисков я послал их ко всем чертям и вручил багаж слуге, еще
раз попрощался с синьорой Стромболи и вышел во двор, ожидая повозку в
возницей.

Прошло пять минут, потом десять. У меня была масса времени, несколько
часов, но я заволновался. "Что же могло задержать его?" - подумал я, но
тут раздался стук копыт, грохот колес и из-за угла дома появился экипаж.
Однако, возница был другой, вернее, была: темноволосая девушка в розовом
платье, которую я видел в этом доме впервые. Она остановила повозку возле
меня, легким движением руки указала на багаж, сложенный возле моих ног, и
произнесла:

- Садитесь. Антонио внезапно заболел и синьор приказал мне отвезти
вас. Меня зовут Лили. Вы слышали обо мне?

Я сел рядом с ней и ответил, что не слышал.

- Вы приехали к синьору Стромболи и ничего не слышали обо мне? Ах,
какой ужасной может быть слава! Когда-то все только обо мне и говорили,