щелка найдется...
про Фисбена. Между тем старый волшебник обходил комнату, осматривая одну
картину за другой и, ни дать ни взять, ища между ними нужную.
- Тассельхоф!
мягкое сияние.
Алые драконы, вроде Угля! Они хотят сжечь Пакс Таркас...
прекрасные и благородные, одетые в золотую и серебряную чешую. А на спинах
у них сидели люди! Соламнийские Рыцари! Светло и грозно сверкало оружие в
их руках... И до Тассельхофа дошло: где-то на свете были и добрые,
дружественные людям драконы. Если бы только разыскать их! Они вступили бы
в бой с драконами тьмы! А кроме того, там, на картине...
все вспомнишь. Но не теперь... не теперь... - И, протянув узловатую руку,
он взъерошил кендеру волосы.
картина, до того заросшая пылью и паутиной, что нельзя было рассмотреть
решительно ничего. И зачем подозвал его Фисбен?.. - Ах да! Логово дракона.
Если я не ошибся в расчетах, оно вон там...
последовал за ним.
всего несколько стражников-драконидов, да и то сонных от скуки. На
спешащих мимо женщин никто не обращал внимания.
работали овражные гномы, друзья углубились в подземелья. Здесь, в пещерах,
дракониды запирали на ночь мужчин, а сами уходили присмотреть за овражными
гномами. Людей стеречь было незачем. Верминаард был уверен, что они никуда
не побегут.
доброго, самым жутким образом оправдается. Мужчины действительно никуда не
хотели бежать, и рассказ Золотой Луны ничуть их не убедил. В конце концов,
она была из племени варваров - ни акцент жрицы, ни ее чужеземный наряд
доверия, им не внушали. Они лишь качали головами, слушая ее россказни о
черной драконице, что погибла в голубом огне, ее саму чудесным образом
пощадившем. А все, с позволения сказать, доказательства - связка блестящих
платиновых дисков!
обвиняя женщину из племени кве-шу разом в ведовстве, шарлатанстве и
святотатстве. Не забыл он напомнить и о происшествии в гостинице и всем
показать шрам на руке.
Боги Искателей Утеху от драконов не защитили...
носил на себе зримые знаки жестокости драконидов - кто синяк на лице, кто
рубец от удара кнутом. Кормили их отвратительно, держали в тесноте и
грязи, притом что все понимали: истощится рудник - и они сделаются не
нужны Повелителю.
власти, яростно возражали против безумного, с их точки зрения, плана.
Карамона, Флинта, Эбена и Гилтанаса ко входу, боясь, чтобы стражники не
вернулись на шум. Полуэльф как-то не подумал о том, что спор может
затянуться, - а он грозил продлиться несколько суток. Золотая Луна
растерянно сидела перед толпой мужчин и, похоже, чуть не плакала. Она так
отдалась своей новоприобретенной вере, так жаждала скорее поведать о ней
миру - и вот на тебе!.. К такому приему Золотая Луна была не готова...
проще. Подумай сама: мы убеждаем их рискнуть единственным, что у них
осталось, - жизнью, а взамен обещаем неизвестно что. К тому же удачный
побег означает непростое отступление в горы, причем с боем. Здесь они по
крайней мере живы - пока...
Обернувшись, они увидели Маритту, стоявшую на коленях подле какого-то
человека. Он лежал на грубой подстилке в углу пещеры и был до того
изможден голодом и болезнью, что возраст его определению не поддавался. Он
пытался приподняться, протягивая Танису и Лоране худую руку, обтянутую
бледной кожей. Дыхание хрипело и клокотало в груди.
отмахнулся:
при этом должен умирать еще и со скуки? Лучше попроси варварскую женщину
ко мне подойти...
отозвала его в сторону.
Танису его имя ровным счетом ничего не говорило, и Маритта пояснила: - Он
из гаванских Высоких Искателей. Люди очень любили и уважали его, и он был
единственным, кто высказывался против Повелителя Верминаарда. Беда только,
его не послушали. Не захотели услышать...
изнурительную болезнь... Мой батюшка, царствие ему небесное, от ней помер.
Заводится что-то в человеке и ест его заживо. Бедный Элистан, намедни он
мало не рехнулся от боли, но теперь уже и боль прекратилась - значит,
совсем скоро...
жрица. Она его исцелит.
ли? А вдруг не получится? Стоит ли зря обнадеживать Элистана? Пусть бы уж
отошел с миром...
хочет поговорить с тобой.
Элистану. При виде его жалкого состояния ее лицо, ожесточенное бесплодным
спором и разочарованием, немедля смягчилось.
благую весть... - Голос его был едва слышен, но тем не менее говорил он
сурово и строго. - Но если это мы, люди, отвернулись от Богов, а не
наоборот, как мы всегда полагали, - почему они ждали так долго, прежде чем
заявить о себе?
стараясь продумать каждое слово.
неся с собой самое драгоценное из принадлежащего тебе - прекрасный
редкостный самоцвет. И вдруг на тебя набрасывается свирепый зверь. Выронив
камень, ты спасаешься бегством. Потом обнаруживаешь, что потерял самоцвет,
но никак не можешь преодолеть страх и вернуться за ним в лес. На другой
день приходит некто и предлагает тебе новый камень. В глубине души ты
сознаешь, что он не чета потерянному, но идти назад за тем первым все-таки
слишком страшно. Означает ли это, что оброненный самоцвет перестал
существовать? Или он все еще лежит там, сияя под палыми листьями и ожидая,
когда ты вернешься за ним?
заблуждались!.. Эх, девочка, если бы мне было отпущено время узнать хоть
что-нибудь о твоих Богах...
же бледна, как и сам умирающий.
свою.
За его спиной стояли Стурм и Карамон.
нагрянут. Эбен и Гилтанас - оба куда-то исчезли!
качестве даже обзавелся привычкой в задумчивости расхаживать туда и сюда.
К сожалению, его логово было тесновато для того, чтобы расхаживать по нему
в обычном теле, - хотя дракону и отвели самый большой зал крепости и даже
несколько расширили помещение. Пирос едва мог расправить громадные крылья
или повернуться кругом.
дверь. Он не заметил, как высоко над ним, на четвертом этаже, над
балконными перилами появились две головы.
Прозоров Александр
Лукьяненко Сергей
Василенко Иван
Корнев Павел
Контровский Владимир
Флинт Эрик