Чтение 25–й страницы книги ~Витки~

снова почувствовал сквозь боль, сквозь тряску вагона и образ наступающего
Малыша Уилли, что в недрах компьютерной сети за нами кто-то наблюдает.
Безмолвное, мрачное нечто, которое я уже не один раз замечал, снова
оказалось с нами, становясь все ближе, наблюдая все пристальнее.

"Домашний блок" зазвонил, и это сразу отвлекло внимание
экс-проповедника. Мэтьюс остановился, взглянул на аппарат, потом на Энн.
Она тяжело дышала, прижав одну руку к груди, другой все еще опираясь о
столик. По лбу ее катились капли пота. К четвертому звонку боль и
сдавливающее ощущение ослабли, но они слишком сильно отвлекали Энн, чтобы
она могла восстановить и обрушить на Малыша Уилли свою прежнюю иллюзию.

Еще один звонок. Черт! Сколько она запрограммировала в свою машину?

После шестого звонка ее "блок" ответил и предложил записать
сообщение. Я мгновенно просочился в компьютер и овладел всем набором
домашней аппаратуры, которой он распоряжался.

Малыш Уилли резко повернулся на звук, донесшийся из кухни. Я всего
лишь включил автоматический тостер. Мэтьюс сделал несколько шагов назад и
заглянул за угол.

- Беги, Энн! - сказал я. - Попробуй добраться до двери.

- Не могу, Стив, - ответила она, назвав меня чужим именем. - Я упаду.

- Попробуй.

Она отпустила столик и покачнулась. Я чувствовал, как кружится у нее
голова.

- Сделай глубокий вздох и попробуй снова.

Она было послушалась, но Мэтьюс уже возвращался.

- Почему он хочет тебя убить? - спросил я.

Сигнал микроволновой духовки заполнил квартиру противным, назойливым
жужжанием.

Малыш Уилли снова повернулся, видимо, не в силах сосредоточиться, и
прошел в кухню.

- Я не сообщила Боссу, что ты еще жив, - сказала Энн. - Но он узнал,
когда разобрались наконец с обломками грузовиков, и решил, что не может
больше мне доверять. Я прочла в его мыслях, что он боится меня, боится,
что я перейду на твою сторону. Видимо, он решил не оставлять мне такой
возможности... Боже, как красиво там, в компьютерной сети! Жаль, что я
умею читать мысли людей, а не машин. Лучше бы мне родиться с твоим
даром...

Жужжание прекратилось.

- Сестра моя, я не знаю, как ты это делаешь, - произнес Мэтьюс,
появляясь из кухни, - но ты только оттягиваешь...

Я выключил весь свет и услышал, как Малыш Уилли выругался.

- Постарайся собраться с силами и беги, - сказал я.

Свет подключался через реостат, и я принялся быстро-быстро включать
ток, создавая стробоскопический эффект. Разорванные вспышками света
движения Мэтьюса казались почти комичными, когда он вскинул руки, защищая
глаза, потом чуть приоткрыл их, чтобы видеть комнату, сделал шаг и
остановился.

Но через несколько секунд выражение его лица изменилось. Он плотно
прижал ладони к векам, закрыв свет совсем, и я почувствовал острую, резкую
боль, пронзившую тело Энн. Она коротко вскрикнула, и на мгновение мы едва
не потеряли друг друга.

...А где-то рядом я по-прежнему ощущал присутствие полузнакомого
молчаливого наблюдателя.

Малыш Уилли сделал еще шаг вперед, потом еще, и с каждым шагом сила
его росла.

Я включил телевизор, и экран тут же засветился.

Малыш Уилли продолжал наступать. Боль ширилась и крепла.

Я увеличил громкость и принялся торопливо переключать каналы. В
некоторых штатах транслируют круглосуточно...

Вот!

- ...счастливый день!

Мэтьюс замер и опустил руки. Я вернул в комнату свет.

- ...словами Христа: "Блажен будет..."

Малыш Уилли побагровел. Глаза его стали вдруг очень большими. Боль
снова утихла. Не отрывая взгляда, он смотрел на экран, где появился
безупречно одетый проповедник с поднятыми к небу руками и обворожительной
улыбкой.

- Сукин сын! - прорычал Мэтьюс и, взглянув на Энн, заговорил, словно
между ними ничего не произошло. - Проклятые журналисты прямо распяли меня!
А им вот кем следовало заняться! И я же еще выучил этого елейного
пустослова! Правда, потом вышиб... У него только два занятия было: либо
шарить в корзине для приношений, либо щупать мальчиков из хора. Отродье!
Ничтожество! - Он махнул рукой в сторону телевизора. - Однако они так за
него и взялись! Я мог бы его посадить, но сделал христианское дело и
просто отпустил на все четыре стороны. У меня и у самого тогда
неприятностей хватало. Разницы никакой не было... Думал, они и так до него
рано или поздно доберутся. А теперь посмотри на него! Послушай! Ничего ему
не сделалось. Нет в мире справедливости. Люди жаждут праведности, и вот,
пожалуйста, он уже на высоте!

Мэтьюс бросился к телевизору и хлопнул кулаком по кнопке выключателя,
потом потер ладонью лоб.

Я снова включил телевизор на полную громкость.

- Помолимся же...

- Черт! - прорычал Мэтьюс, снова его выключая.

Я опять включил.

- ...грядет твое царствие...

Он опять ударил кулаком по кнопке, но я опять включил.

- ...на земле и на небесах...

Малыш Уилли попробовал удержать кнопку на месте, но я обошел эту
цепь.

- ...и прости нам наши прегрешения...

Он громко, как-то по-животному, замычал и, упав на колени, полез
искать сетевой шнур.

- ...не введи в искушение...

Наконец, тяжело дыша, Малыш Уилли поднялся с пола. Его трясло. Я
снова включил стробоскопический эффект, сигнал микроволновой духовки и
добавил туда записанные на ленту и хранящиеся в памяти компьютера
вступительные слова автоответчика. Но на этот раз на него ничего уже не
действовало. Стиснув зубы, он ринулся вперед и уставился на Энн горящим
взглядом.

Боль стала невыносимой, а затем Энн как будто накрыло волной мрака. Я
мысленно прижал ее к себе, словно таким образом мог сохранить ей жизнь в
своем собственном сознании.

Я понимал, что ее физическая оболочка мертва. Но сама Энн все еще
оставалась со мной.

- Энн? - произнес я, перебираясь от одного телефонного коммутатора к
другому.

- Да.

Я связался с региональным компьютером и выбрал место, где движение
информационных потоков было не таким сильным.

- Мы проиграли, - сказал я.

- Я знала, что так получится. Я ведь тебе говорила.

...Горизонты компьютерной сети закручивались в спираль, перегоняя
костяшки на бесконечных нитях счетов...

- Я сделал все, что мог. Извини...

- Знаю, Стив. Спасибо. Если бы мне встретить тебя раньше... Я никогда
не обладала сильным характером.

Странное ощущение, что кто-то стоит рядом, вдруг усилилось и стало
почти осязаемым. Еще немного, и я бы его распознал...

- Конечно, - произнесла Энн.

Я не понял, о чем она. Ее голос слабел и удалялся. Энн не имела права
на существование, разве что в таком вот симбиозе, и я не знал, что делать
с ней дальше.

- Теперь можешь меня отпустить, Стив.

Безмолвный неведомый призрак стал еще ближе, отчетливее. А его
присутствии было что-то устрашающее. Я прижал Энн покрепче, стараясь
разделить с ней свою силу.

- Не волнуйся, все в порядке, - сказала она.

По ее словам я почувствовал, что это действительно так, словно Энн
посетило какое-то особенное видение, к которому я оказался непричастен.

- Правда. Мне пора.

И она высвободилась из моих мысленных объятий.

- То, что тебя интересует, находится неподалеку от Карлсбада. Это
исследовательская станция "Ангро". Номер четыре. Она там, - сказала Энн. -
Удачи!

- Энн...

Возникшее ощущение напомнило мне прощальный поцелуй. Потом Энн
двинулась к незнакомцу, и тот взял ее за руку.

Передо мной предстало странное видение: двое на бесконечной равнине
из листового металла, где под ярко освещенной электрической дугой небом
покачивались на озоновом ветру алюминиевые, медные, латунные и оловянные
розы. Мне показалось, что лицо существа, которое Энн держала за руку,
скрывает металлическая маска, но возможно, это и было его настоящее
лицо...

...Я вернулся к равномерному рэгтайму вагонных колес, словно читающих
скороговоркой: quadrupedante putrem sonitu quatit ungula campum [топот
конских копыт сотрясает степь (лат.)], и, покачиваясь на сиденье,
продолжил стремительный полет на запад. Похожий на сон ночной полет с
полной луной на южном небосклоне. Странно, почему она называла меня
Стивом?

Клик.