Джек УИЛЬЯМСОН

БЕЗ ПОСАДОК К МАРСУ

Что-то было подозрительно не так - либо с кораблем, либо с воздухом.
И Картер Ли знал, что это не мог быть корабль. Скрипящий старый "Феникс"
мог стать музейным экспонатом в мире, который был покорен новыми
катионовыми ракетами, но он знал каждый болт и стойку корабля. Знал его
настолько хорошо, что мог бы в темноте разобрать его на части и собрать
вновь. И любил его за верность шести лет и полумиллиона миль одиночного
полета.

Нет, проблемы не могли быть связаны с "Фениксом". Должно быть, это
все-таки атмосфера.

Он не мог понять их. Но барометрический высотомер настойчиво тянул
его вниз, к ледяным вершинам, которые вырисовывались на тысячу футов выше,
чем им следовало бы быть. Двигатель работал, но его мощность опасно
слабела. И ветер, который нес его над полюсом, был ревущим демоном, более
яростным, чем он встречал раньше.

Он мешал ему. Через всю бесконечную утомительную ночь, глухой к
долгому шуму верного старого двигателя, сидя одеревеневший от холода даже
в электронагреваемом костюме, глотая кофе из вакуумного кувшина,
раздумывал над картами и изучая приборы до боли в налитых кровью глазах -
даже после последнего странного заката он отчаянно пытался решить зловещую
загадку.

Беспосадочный полет не был чем-то новым для Картера Ли. Люди, глядя в
длинный список его подвигов, назвали бы его счастливчиком. Но у него было
нечто большее, чем удача. В его тощем теле была потрясающая выносливость,
которая была необходима, чтобы лететь дальше, один бесконечный час за
другим бесконечным часом, когда большинство пилотов свалились на рулевое
управление.

И этот полет - беспосадочный от Кейптауна в Гонолулу, через дно мира
- обещал быть не труднее, чем остальные. Пока он не увидел этот последний
закат.

Позади него, по ту сторону скалистых гранитных клыков Земли Эндерби,
по мере того, как он поднимался над крепостными валами полярного плато,
закат становился пугающе странным. Невероятное колесо малинового цвета,
простеганное жуткой зеленью, катилось вдоль края мира.

Полярное сияние было еще одной тревожной частью загадки. Оно пылало
над ним всю эту ночь, всякий раз, когда небо было чистым, пока вся белая
антарктическая пустыня не стала казаться костром во всем его зловещем
великолепии.

Кроме того был холод. Ли уже совершал полярные перелеты раньше. Но
никогда он не встречал такой безжалостной температуры. Двигатель
замедлялся от нее даже с закрытыми вентиляторами. Она вползла в кабину и
глубоко вгрызалась в тело.

Над полюсом и Землей Мэри Берд и над темнотой Антарктики, он встретил
барьер тьмы. Он попытался подняться над ним. Сонный и вялый от высоты и
усталости, он открыл кислородный вентиль. Живительный газ немного привел
его в чувство. Но самолет не мог подняться над химерическими вершинами. Ли
летел в них и не переставал удивляться.

Беспощадные ветры сражались во мраке, и он разрывался молниями. Дождь
стучал по кораблю и замерзал на нем, пока лед не покрыл почти всю
поверхность. Ли боролся со стихиями, боролся с возрастающей усталостью в
себе, и наконец внезапно вошел в тишину северного рассвета.

Утренняя заря, постепенно исчезая с неба, становилась алмазно-ясной.
Усеянный белыми точками айсбергов, серый Тихий океан убегал назад со
скоростью три с половиной сотни миль в час - скоростью, которая что-то
значила, потому что он мог ее ощущать ее.

Ли чистил апельсин, начиная надеяться, что весь ужас этой ночи был
результатом воображения и усталости, когда на северо-востоке он увидел
нечто. На фоне красного и зеленого цвета внезапно взволновавшего его
рассвета, это выглядело как серебряная нить.

Белый кружащийся вихрь - воронка огромного торнадо. В футе от этого
двигающегося над морем вихря он увидел каплю серого тумана. Верхний конец
воронки странно терялся над яркими крыльями рассвета.

Ли никогда не видел подобного шторма. Сначала он подумал, что шторм
не опасен ему. Но белая корчащаяся змея приближалась к нему с ужасающей
скоростью.

Он схватила "Феникс" внезапным порывом ветра, всасывая корабль в эту
мчащуюся воронку. Море и небо безумно сплелись. Он поднимался так быстро,
что заболели его барабанные перепонки. Он жестоко сражался со штормом,
всем своим спокойным мастерством всей привычной силой корабля.

Он сражался - и победил, Белый столб оставил его, трепеща в своем
возбуждении, и промаршировал на запад. Нетерпеливый взгляд на
поднимающееся солнце сказал Ли, что его зашвырнуло на пятнадцать сотен
миль на север.

Но он понял, с обрывающимся сердцем, что "Феникс" поврежден. Его
правый элерон был изогнут и сжат силой этого невероятного ветра. Ли
вынужден был посадить самолет.

Насвистывая мотив "Барбары Аллен", который всегда ободрял его, Ли
изучал карты. Он нашел булавочную головку земли под названием Манумоту -
единственную в тысячи миль - и повернул хромающую амфибию к ней, управляя
с помощью руля и дросселя.

Еще один провал. Два подряд, горько подумал он. В последнем полете,
два месяца назад, он также потерпел неудачу, по причине, столь же
странной, как торнадо.

"Биполярный" полет, так назвал этот полет Тик Тинкер. Тик был
неутомимым маленьким рекламным агентом, с одной ногой и одним глазом,
партнером Ли в его своеобразном бизнесе - вырывать жизнь у воздуха.
"Биполярный" потому, что путь из Кроудона в Кроудон он вдоль главного
меридиана включал оба полюса. Ли должен был благополучно обогнуть планету,
с тремя запланированными остановками. Но полет точно так же потерпел
неудачу, из-за Звездного Снаряда.

"Мы рекламная фирма на открытом воздухе, Счастливчик", - часто
говорил Тик. - "Ты летаешь на своем самолете, чтобы привлечь внимание. Я
продаю его тем, кто делает масло и поршневые кольца и что там еще есть. И
это законный бизнес, до тех пор, пока ты сможешь продержаться в заголовках
последних известий".

Но все заголовки два месяца назад были о Звездном Снаряде. Какой-то
астроном по имени Гейл за день до того, как Ли должен был вылететь из
Кроудона, заявил об открытии таинственной ракеты, вырвавшейся из глубин
космоса и направляющейся к солнечной системе. "Биполярный" полет заслужил
не более нескольких столбцов на внутренних страницах. С заголовков во всю
ширину полосы лилось:

Звездный Снаряд нацелен на планеты

Будет ли Земля объектом удара?

Астрономы сбиты с толку

Когда Ли вернулся в Кроудон, а полет длился три изнурительных дня,
толпы не встречали его. Идя шатаясь от пыльного забрызганного маслом
"Феникса", он остановился, чтобы купить газету.

Космическое ядро попадает в Марс

Земля спасена

Природа объекта неизвестна

Больше новостей о Звездном Снаряде не было. Ничего более, чем
рассуждения сбитых с толку ученых. Но полет был уже погублен. Тик Тинкер
радировал:

"Поздравляю с биполярным перелетом. Но Звездный Снаряд прибрал к
рукам все заголовки. Полет финансово полностью убыточен. Твое имя быстро
потеряло известность. Обстоятельства вынуждают понизить ставки. Срочно даю
детали нового рекламного полета. Предлагаю что-то вроде беспосадочного
полярного, рекомендую использовать машинные масла Зверолюб Брэнд."

Вот так сообщение Тика привело его сюда, бесчувственного от
усталости, направляющегося к крошечной скале, которая, вероятно, не имела
обитателей.

Мотор покрыл переднее стекло мелкими брызгами масла и Ли прекратил
свистеть, чтобы коротко выругать все продукты Зверолюб. Он подсоединил
наушники своего шлема и включил маленький микрофон на батарейках. Их
хватало только на десять минут передачи - в "Фениксе" не было помещения
для более тяжелого оборудования, не было даже аварийного пайка.

- "SOS!" - передал он. - Пилот Ли на самолете "Феникс" вынужден сесть
из-за шторма. Буду пытаться добраться до Земли Манумоту. SOS!

Мгновенный ответ удивил его.

- Станция Манумоту, Фонд Гейла, вызывает самолет "Феникс". Говорит
доктор Э.К.Гейл. Приземляйтесь на северном побережье. Я буду помогать вам.
Садитесь, самолет "Феникс".

- Самолет "Феникс" вызывает станцию Манумоту, - выдохнул Ли,
успокоившись. - Благодарю вас, док. Я увижу вас, если я не упаду в воду в
течение получаса. Конец передачи.

На это ушел час - час, который показался бесконечным Картеру Ли,
сражающемуся с усталостью в себе и осторожно ведущему покалеченный
самолет. Но в ответ наконец появился Манумоту, чисто сияя на три стороны,
окаймленный с севера лоскутком кораллового побережья.

Он пересек пляж. Широкая скалистая терраса над берегом была покрыта
пучками тропической зелени. На террасе стояли длинный барак из белого