Чтение 25–й страницы книги ~Воинство сатаны~

- На дороге всадники, - сообщил Тернер, но на этот раз в его тоне сквозило полное спокойствие.

- Кто? - механически спросил Денис, хотя и понимал, что чутье хищника, позволяющее ощутить опасность задолго до того, как она реально возникнет, вряд ли может детально описать, с кем им предстоит столкнуться на этот раз. Но Тернер тут же с уверенностью ответил:

- Солдаты.

Таяна и Денис переглянулись. Девушка пожала плечами - мол, мы к ним и едем, чего уж тут волноваться.

- Ты уверен?

Ответа Денис не дождался - видимо, тьер считал ниже своего достоинства отвечать на глупые вопросы. Раз сказал, что солдаты, - стало быть, так оно и есть.

- Ну... - протянул Жаров, - тогда поехали вперед. Посмотрим, что за солдаты...

Разъезд они встретили только спустя час, и Денис лишний раз поразился, насколько же обостренным чутьем обладал их спутник. Два десятка легионеров на здоровенных скакунах окружили путников. В их глазах и жестах не было особой враждебности... как и особого радушия.

- Кто такие, куда? - сухо спросил старший, молодой совсем юноша, но уже гордо носящий знаки отличия сотника. Окруженный своими солдатами, половина из которых была вдвое старше него, он изо всех сил старался "соответствовать" - и от этого выглядел немного комично. Но Денис не позволил себе даже тени улыбки, со слов Таяны он знал, что под командованием барона де Брея получить нашивки "ни за что" или за одно только благородное происхождение было очень сложно. Следовательно, парень умеет не только элегантно сидеть в седле.

И тьер, и сам Денис безропотно уступили право говорить волшебнице. Та коротко пояснила, что они ищут ставку барона и что у них к де Брею важное дело. Очень важное... и его не следует доверять даже столь опытному и, безусловно, компетентному офицеру. Сложно было сказать, обиделся ли сотник, но спорить не стал - только кивком отдал приказ одному из легионеров, и тот, сняв с пояса небольшой рог, протрубил сложный сигнал.

- Подождем, - спокойно заметил сотник, и эта короткая фраза, несмотря на обыденность тона, прозвучала как приказ.

Ждать пришлось недолго. Уже через несколько минут на дороге появился еще один отряд кавалеристов. Их командир обменялся с сотником парой слов, после чего тот жестом предложил путникам следовать за собой.

Денис с некоторым беспокойством заметил, что всадники окружили их, и теперь их скакуны неторопливо трусили вдоль дороги впереди и позади, тем самым полностью отрезая путникам путь к бегству, если бегство, конечно, понадобится. Тернер по-прежнему хранил абсолютное молчание и выглядел умиротворенно-спокойным, мерно покачиваясь в седле и, кажется, даже смежив веки. Зная, что тьеру сон не столь уж и нужен, Жаров подумал, что несмотря на внешнюю расслабленность хищник сейчас готов в любое мгновение вступить в бой. И страшно было подумать, что может произойти с легионерами, если вдруг они дадут понять Тернеру о враждебности своих намерений.

Пока они ехали по широкой дороге, петляющей среди леса, Тая на несколько раз пыталась расспросить командира о том, что происходит в окрестностях, но тот отмалчивался и лишь тогда, когда девушка стала особо настойчива, недовольно ответил;

- Простите, леди, вопросы вы сможете задать барону. Если, конечно, вы именно те, за кого себя выдаете.

Оскорбленная в лучших чувствах девушка замолкла. Она ехала чуть впереди, и Денис откровенно любовался изящной фигуркой, красиво устроившейся в седле. Скакуны, которых удалось купить в городке, были далеко не идеальными представителями породы... и, когда утром Таяна уверенно направилась к могучему зверю, ранее принадлежавшему Тернеру, тот лишь равнодушно проводил ее взглядом. Хищнику было безразлично, на ком ехать - Денис не без оснований предполагал, что с равным успехом тот мог и просто бежать за спутниками, не выказав к вечеру ни усталости, ни недовольства.

Сейчас она была особенно прекрасна. Волны золотых волос, струящиеся по темно-зеленому плащу из мягкой шерсти, стройное тело, гордая посадка головы. Она выглядела королевой... или уж по меньшей мере настоящей дамой благородной крови. Жаров чувствовал, как его переполняет восхищение - подумать только, такая красота!

Солдаты тоже откровенно пялились на волшебницу, и только сотник был холоден, все время зыркая по сторонам, как будто бы чего-то опасаясь, И не снимал руки с эфеса меча. Да и кое-кто из других легионеров, несмотря на бросаемые на красавицу восторженные взгляды, сохранял холодную голову - в их руках были заряженные арбалеты, и, хотя жала массивных болтов смотрели в сторону леса, Денис понимал, что изменить прицел - дело мгновения. Другой вопрос, что вряд ли Тернер, случись что, убоится стрелков... только это мало поможет и ему, и Таяне.

Причины столь прохладного отношения были неясны. Пусть даже идет война... но стоит ли проявлять столько осторожности по отношению к безобидным... ну хорошо, кажущимся безобидными путникам. Или это просто демонстрация служебного рвения в расчете на будущее вознаграждение?

Дорога вынырнула из-под крон деревьев и теперь, прекратив петлять, устремилась вдаль, на две части рассекая зеленое поле. А в нескольких сотнях метров от опушки раскинулся огромный военный лагерь. Сложно было сказать, сколько сейчас здесь собралось бойцов - палатки, казалось, доходили до самого горизонта.

Краем глаза Денис заметил, что легионеры подобрались и насупились. Даже те, кто откровенно наслаждался видом прекрасной золотоволосой наездницы, теперь посуровели, и руки их переместились поближе к оружию. Жаров посмотрел на Тернера - тот все так же "дремал" в седле, ничуть не обращая внимания на окружающих.

Они подъехали к огромному шатру, над которым развевался вымпел с гербом де Брея - латная перчатка, сжимающая меч. Сотник вырвался вперед, из-под могучих копыт его скакуна во все стороны летели комья земли. Соскочив с седла, он заговорил с одним из воинов, охранявших вход в шатер.

Стражей было много - не меньше десятка, - хотя кто-то наверняка стоял и с другой стороны шатра. Телохранитель, выслушав сотника, коротко кивнул и исчез за пологом. Вскоре он появился снова, на этот раз в сопровождении самого барона Арманда.

Наверное, подсознательно Таяна ожидала, что отец тут же бросится ей навстречу, но он лишь окинул девушку мрачным взглядом, но не сделал и шага из-за строя телохранителей. Да они и не позволили бы ему такого порыва - Денис видел, что, как только барон вышел из шатра, воины тут же сомкнули щиты и теперь стеной стояли между командиром и путниками. Наверное, и до Таяны дошло, что не стоит прыгать к папке на руки... солдаты этот порыв могут превратно истолковать.

Поэтому она лишь чуть заметно надула губки и тихо спросила:

- Ты... ты не узнал меня? Отец...

Арманд расслабился. Самую малость - и все же его поза немного изменилась. Он уже не был так напряжен, но рука все равно не отдалялась от оружия.

- Тэй? Рад тебя видеть. - Голос генерала говорил об обратном. - Приветствую тебя и твоих спутников в нашем лагере. Я так давно тебя не видел, уж сколько месяцев...

Таяна удивленно подняла бровь.

- Отец... ты не... мы же виделись недавно. Еще и полутора месяцев не прошло!

По губам барона пробежала легкая усмешка.

- Ах да... действительно. Я смотрю, твой друг по-прежнему с тобой? Вы ведь, помнится, собирались ехать в столицу к Императору?

Это было уже выше сил Таяны. Она одним легким плавным движением соскользнула с седла и шагнула к отцу, который - Денис не видел иного варианта - был наверняка тяжело болен и остро нуждался в помощи. И кто же сможет ему помочь лучше, чем дочь, титулованная волшебница...

Копья как по команде разом опустились ей навстречу, так, что девушка едва сама себя не нанизала на широкие острия. Неизвестно, что могло бы произойти, если бы Тэй впала в бешенство... разозленный маг, знакомый с боевыми заклинаниями огня, может натворить много бед... но барон вдруг резко махнул рукой, и копья тут же исчезли. Как будто у воинов были глаза на затылке, ибо они стояли к командиру спиной.

- Она действительно моя дочь, - чуть более резко, чем следовало, сказал он. - Пропустите.

- А эти двое? - Голос сотника был по-прежнему холоден, словно лед в разгар зимней стужи.

Барон на мгновение задумался. Затем поднял глаза на Тэй, и Денис вдруг увидел, что глаза воина наполнены болью.

- Ты ручаешься за своих друзей?

- Папа, что проис...

- Я спросил, ты ручаешься за своих друзей? Просто ответь.

- Да, - фыркнула волшебница. - Я ручаюсь за них.

- Пропустить и их, - приказал Арманд. - Сотник, ты свободен. Благодарю. А вы, господа, прошу, проходите... я думаю, у нас найдутся темы для беседы.

Внутри шатер был обустроен весьма неплохо. После нескольких ночевок прямо на голой земле было приятно увидеть нормальные стулья, небольшой, зато плотно уставленный едой и напитками столик. Барон тяжело опустился на стул, жестом пригласив гостей тоже занять места за столом и отдать должное трапезе. Хотя, конечно, ни у Дениса, ни у Таяны сейчас кусок бы не полез в горло.

- Прости за такой прием, малышка... и вы тоже, Дьен. Не знаю имени вашего спутника...

- Меня зовут Тернер, - сообщил хищник, с лица которого так и не сошло умиротворенное выражение.

- Тернер... рад встрече. Прошу прощения и у вас. К сожалению, в последнее время здесь творится разное... и я должен быть осторожен.

- Какая осторожность, отец? - Глаза Таяны метали молнии, а лицо покраснело от уже почти не сдерживаемого гнева. - В чем? В том, чтобы не узнавать собственную дочь? В том, чтобы задавать ей прилюдно глупые вопросы? Не знаю, кто как, а я решила, что ты просто сошел с ума!

- В чем? - задумчиво переспросил ее Арманд, как будто не замечая, что молодая волшебница вот-вот окончательно потеряет контроль над собой. - Знаешь... а ведь тебя могли просто застрелить. Без разговоров, без предупреждений... стрелу-в грудь, да и не одну. Вам невероятно повезло, что Марик решил доставить вас в лагерь...

- О Эрнис! Да что ж тут у вас творится!

- Я же говорю, много чего, - недобро усмехнулся барон. - Например, вчера в этом шатре убили тебя, девочка моя. Я сделал это сам. Своими руками. Вот так-то...

Несколько минут все поражение молчали. Денис подумал, что фраза, даже будучи явно иносказательной, звучит все же довольно странно. Таяна вообще смотрела на отца с легким оттенком сострадания. Видимо, решив, что беседовать дальше на эту тему не стоит, она осторожно попыталась направить разговор в другое русло.

- Да, отец, я все хотела спросить... Ты не познакомишь меня с Таркином? Я столько слышала о нем от тебя. Признаться, я думала, что он все время проводит в твоем шатре... ну там, планы баталий и прочее.

Барон помрачнел еще больше, хотя, казалось, это и было невозможно. Затем сказал медленно и глухо, глядя прямо в глаза дочери:

- Лонг Таркин умер. Два дня назад убийца зарезал его в его же собственном шатре.

- Убийца? - непроизвольно сорвалось с языка Дениса. Таяна пару раз действительно упоминала в разговоре о генерале Таркине и о том, что барон всегда неплохо о нем отзывался. Ему, ведавшему, пусть и не слишком долго, вопросами безопасности, было непонятно, как такое вообще могло произойти. - Убийца в таком лагере? Неужели охрана организована настолько плохо?

В глазах барона на мгновение мелькнула искра гнева. В какой-то момент Жаров подумал, что вот сейчас этот человек вспылит, много чего наговорит сопляку, посмевшему учить опытного лидера, а то и вовсе укажет на дверь. Пусть так... это все же лучше, чем видеть полководца в столь упадническом состоянии духа. Но нет... искра праведного гнева тут же угасла, и перед гостями снова сидел измученный человек, плечи которого были согнуты каким-то тяжким грузом. Грузом, который нельзя просто сбросить, распрямив спину.

- Охрана организована хорошо. - Голос был все так же печален. - Но в палатку вошел... человек, которого охрана безропотно пропустила.

- Убийцу нашли? Кто же он?

- Да, нашли. Да он и не пытался скрыться, Таркина убил некий... барон Арманд де Брей.

- Ты??? - задохнулась от удивления Таяна, но отец лишь покачал головой.

- Нет, не я.

Он взял со стола массивный кубок, наполненный вином - явно не первый в этот день, - одним махом опустошил его чуть не наполовину и начал рассказывать.

С момента соединения армии де Брея и остатков легионов Таркина прошло не более суток. Измученные стремительным маршем легионеры отдыхали, а Арманд вместе со своим помощником уже разрабатывали план кампании. Конечно, следовало не просто дать понять ургам, что их наглость будет наказана, - следовало отбить у них охоту браться за оружие не менее чем на полсотни лет. В прошлый раз, когда войска были практически уже на границах владений лесных племен, ургам удалось откупиться - немного унижения Империи, немного золота гномам... Золота все же было много - но кто сумеет заглянуть в сундуки гномов? А сами те никогда не скажут правды.

Теперь же де Брей не намерен был останавливаться, урги перешли все мыслимые границы, и если Империя могла позволить себе снисходительно относиться к мелким стычкам - в конце концов, потери мизерны, зато армия держит себя в форме, то падение приграничных крепостей, массовое бегство народа во внутренние области Империи... не говоря о том, что Корона несла огромные убытки от брошенных урожаев, уже сам факт пренебрежительного отношения к имперским легионам требовал отмщения. Немедленного и сурового. И барон готов был отстаивать свою точку зрения перед кем угодно - хоть бы и перед самим Императором.

Доклад Таркина о переправе ургов через Беловодную командующий выслушал с довольно мрачным видом. С его точки зрения, генерал допустил лишь одну, зато непростительную ошибку. Он недооценил противника. Как-то издавна повелось думать об ургах, как о совершеннейших дикарях, способных лишь на атаку толпой, без строя, без продуманного плана. Но известия о падении бастионов должны были подбросить генералу пишу для размышления.

И все же Таркин сумел вывести легионы из-под удара, потеряв совсем не так много бойцов, как того хотелось бы ургам. И теперь соединенная армия имела достаточно сил, чтобы растереть Орду в порошок. Де Брей, в двух словах выразив генералу свое неудовольствие, с головой окунулся в разработку плана контрнаступления. И только под утро, когда глаза уже начали слипаться от усталости, а язык потерял способность внятно произносить слишком сложные слова, он отпустил Лонга на отдых. И сам забылся коротким, тревожным сном - здесь же, возле стола, заваленного картами.

Барона разбудил шум - трубы играли тревогу. Он натянул кольчугу - куда-то запропастился адъютант, а облачиться в латы самостоятельно было слишком уж сложным и, главное, долгим делом. Можно было бы позвать на помощь кого-то из телохранителей... но, выглянув из шатра, барон не увидел ни одного из своих стражей, обычно не отходивших от командира.

В лагере было шумно, в воздухе витал запах беды... но это явно было не нападение ургов. Барон двинулся в сторону источника тревоги, по пути ловя на себе изумленные взгляды солдат. Толпа собралась у палатки Таркина. Здесь генерал уже заметил, что его приход приводит легионеров в недоумение. Хотя причину его он понял лишь через несколько минут, когда, подчиняясь приказу, солдаты раздались в стороны, пропуская его.

Таркин был мертв. Он лежал ничком на полу - никто не посмел прикоснуться к телу, и огромная лужа крови расползалась по полу, пропитав насквозь небольшой коврик. Страшная рана в спине - похоже, его проткнули мечом насквозь. А рядом с трупом мерно колыхалась какая-то студенистая масса, отвратительная на вид и столь же мерзко воняющая.

Один из офицеров, бледный как мел, зажимая ладонью рану в боку, доложил генералу о происшествии. По его рассказу, который невозможно было принять на веру, выходило следующее.

Уже почти рассвело, когда к палатке генерала подошел он, Арманд де Брей, собственной персоной. Не сказав стражам ни слова, командующий вошел к Таркину. Охрана и бровью не повела - кто посмеет остановить барона? Офицер - а он в тот момент и стоял в карауле - не мог точно сказать, о чем говорили Таркин и барон, да и состоялась ли вообще между ними беседа. Прошло всего несколько минут, и из палатки раздался вопль, переходящий в хрип.

Когда солдаты ворвались в шатер, их глазам открылась страшная картина - генерал Таркин бился в агонии, насквозь пронзенный мечом, а барон стоял над ним и тупо смотрел на дело своих рук. А потом он повернулся к вбежавшим стражникам, медленно оглядел их, как будто бы стараясь запомнить каждого в лицо, - и вдруг бросился к ним, на ходу выхватывая из ножен кинжал.

Наверное, солдаты просто были в шоке - иначе сложно объяснить, почему они подняли оружие на своего командира, пусть даже он - а это было очевидно - неожиданно сошел с ума. Может быть, сработали рефлексы, когда тело твердо знает: каждый, обнаживший против тебя оружие, - враг. Центурион получил удар кинжалом в бок, но и его меч нашел цель. Хотя, вонзив клинок в горло своему же начальнику, офицер тут же выпустил из рук эфес, ужаснувшись содеянному...

А спустя мгновение ужас и вовсе захлестнул его разум.

Тело барона еще не коснулось земли, а с ним уже начало твориться нечто странное. Кожа, ткань туники, пластины доспеха - все это вдруг начало прямо на глазах превращаться в студень. Прошло совсем немного времени, и от тела, еще совсем недавно выглядевшего точной копией командующего, осталась лишь мерзкого вида слизь. Исчез и торчащий из спины Таркина клинок - он тоже превратился в желе и стек на землю по уже не подававшему признаков жизни телу.

Весь день огромный лагерь говорил только об этом происшествии. Пятеро волшебников, приписанных к армии барона, в том числе и сам Дастин Гарт, один из лучших боевых магов современности, все это время пытались разобраться, что же на самом деле произошло в палатке генерала. Тщетно. Все их знания, весь опыт спасовали перед лужей слизи - никто и никогда даже не слышал о такой магии. А в том, что это именно магия - чужая, злая и смертельно опасная, никто не сомневался.

А потом к барону заявилась его дочь, титулованная волшебница, красавица Таяна де Брей. И ее, конечно, сразу же пропустили к отцу.

- Я сидел здесь, на этом же самом месте, - продолжал рассказывать барон. Его речь была многословной, часто слишком запутанной, но слушатели ловили каждое слово, прекрасно понимая, что и в самом деле происходит нечто невероятное. - Я сидел здесь, когда в шатер вошла ты, девочка. Ты, собственной персоной. Только на тебе была другая одежда, не слишком удобная для дальней дороги.

Он замолчал, чтобы вновь отхлебнуть из кубка. Денис видел, что барон уже изрядно навеселе - видать, он уже не раз прикладывался к кубку, начиная со вчерашнего дня. Любой другой уже, наверное, свалился бы под стол - но железный организм ветерана еще держался.

- М-да... так вот, ты вошла, и я, конечно, встал тебе навстречу, раскрыв объятия. И в этот момент...

Лицо Арманда вдруг исказила гримаса ярости, он со злостью швырнул кубок на пол, расплескав драгоценный напиток.

- И в этот момент ты, дочь моя, ударила меня кинжалом.

- Отец!

- Меня не так легко застать врасплох. - Голос барона вновь стал спокойным. - Я не позволил оружию достать до тела. Хотя мне пришлось оттолкнуть тебя...

- Отец, я прошу... ты же понимаешь, что это была не я. Барон кивнул, соглашаясь.

- Конечно, не ты. Мне пришлось оттолкнуть это существо, и довольно сильно. Но оно напало вновь. Я вынужден был защищаться... Знаешь, дочка, если бы это и в самом деле была ты, наверное, я бы скорее дал себя убить, чем причинил бы тебе боль. Но это была не ты, и я уже видел это. Глаза... глаза другие, в них не просто была злоба - мне показалось, что они вообще целиком состоят из злобы и ненависти. У человека не бывает таких глаз. И я взялся за меч.

- А потом все было так же, как и с тем... существом, что убило Таркина? - спросил Денис.

- Да, - кивнул Арманд. - Может, мне надо было ранить его... или ее... обездвижить, допросить. Но я не смог. Она... оно было слишком похоже на тебя, девочка моя, и потому я бил насмерть. Чтоб уж сразу, чтоб без мучений. А потом - лужа смердящей слизи, и кровь на моем клинке превратилась в бурую жижу.

- И волшебники снова оказались бессильны, - мрачно заметила Таяна. Это не был вопрос, всем и так было ясно, что никаких вразумительных объяснений происшедшего у барона нет.

Он отрицательно покачал головой.

- Никакой зацепки. Если это и магия, то совершенно им неизвестная. Этот высокомерный хлыщ, Гарт... знаешь, я впервые видел его совершенно растерянным. Похоже, никто не сможет толком сказать, что же это были за создания...

В шатре было тихо. Каждый в меру своих знаний думал над происходящим... и в этой тишине вдруг отчетливо прозвучал голос Тернера.

- Я могу сказать, что это было. Это существо называют "Дитя Гнева".

Взгляды всех присутствующих переместились на Тернера, Тот же, глядя прямо перед собой странным немигающим взглядом, монотонно говорил... говорил...

- Дитя Гнева, это одно из наиболее часто встречающихся проявлений дестабилизации мира, возникающее при смешении сущностей сквозь разорванную мембрану. Это спонтанная магия, она рождается сама по себе. Никаких заклинаний, никаких ритуалов. Причиной появлений Детей Гнева является слияние ненависти большого количества разумных существ, направленной против конкретного объекта, с разумом этого объекта. Подпитываемое всплесками магической неуравновешенности пространства, это слияние порождает существо-убийцу, единственной целью которого является найти и уничтожить объект ненависти. Любой ценой. Как правило, Дитя Гнева принимает форму того, кто пользуется доверием будущей жертвы. Вся требуемая информация - внешность, голос, походка, память, одежда - все это изымается из памяти жертвы. А потому нет никакой возможности отличить Дитя Гнева от настоящего человека - ни задавая вопросы, ни иным способом.

Денис поморщился - идиот тьер только что заявил барону открытым текстом, что все они, и он, и Таяна, и сам Тернер, вполне могут оказаться оборотнями. Краем глаза он видел, как напрягся Арманд, как отодвинулся назад - чуть-чуть, самую малость, но теперь поза ветерана позволяла ему вскочить на ноги мгновенно... и рука его теперь лежала совсем недалеко от оружия.

А тот продолжал гнуть свое.

- Будучи порождением чистой магии, Дитя Гнева не является нежитью, а потому для опознания его невозможно использовать такие общепринятые способы идентификации нежити, как серебро, чеснок, лунный или солнечный свет, холодное железо, бегущая вода и так далее. Единственным способом определить, что стоящий перед вами объект есть Дитя Гнева, является то, что ради достижения своей цели эти создания пойдут на все, не зная ни страха, ни сомнений. У них совершенно отсутствует инстинкт самосохранения. Если бы стражи барона попытались задержать Дитя, изображавшего Таяну, оно бы напало на них, не задумываясь.

- Как-то странно все это, - протянула Таяна, не замечая или не желая замечать напряженности, повисшей в воздухе. - Убить человека можно куда более простыми способами. И почему Дитя не использовало магию? Я ведь все-таки... тогда у отца не было бы ни шанса.

Тернер даже не повернул голову в ее сторону, более того, его лицо вообще не дрогнуло, как будто было высечено из камня. Шевелились только губы.

- Дитя Гнева не представляет собой абсолютную копию оригинала, подобие лишь на уровне внешности, поведения и памяти. Дар к использованию магии не является физической особенностью организма и потому не поддается матрицированию. К тому же существование Детей Гнева не подчиняется ни законам логики, ни какой-либо целесообразности. Их не создают силой чьего-либо разума и, следовательно, не наделяют свойствами, гарантирующими достижение цели. Повторяю, это спонтанное проявление магии. Можно сказать, что это случайное явление природы, с некоторой долей вероятности наступающее при совпадении ряда факторов...

Денис слушал речь тьера со все возрастающим удивлением. И не потому, что Тернер сейчас рассказывал вещи, которые для него, Жарова, уроженца технологической цивилизации, казались совершенно невозможными. С этим он как раз вполне мог смириться - за время пребывания в этом мире насмотрелся всякого. Беспокоило другое - речь хищника, до,сего момента вполне обычная и не вызывающая противоречивых чувств, сейчас была... слишком умной, пожалуй. Пусть Тернер и был магическим существом, порождением колдовства древних мастеров, но он все равно был плоть от плоти этого мира... а речь его, если не обращать внимания на смысл, была бы более характерна для представителя его, Жарова, мира.

- Появление Детей Гнева свидетельствует о том, что взаимопроникновение континуумов уже началось, - не меняя тона, продолжал тьер. - Глобального прорыва еще нет, но его появление - вопрос времени. Продолжающееся истончение мембран может вызвать разрыв в любой момент.

Тернер замолчал и потянулся к кубку с вином - то ли во рту пересохло, то ли он стремился поддерживать образ обычного человека.

- Откуда ты все это знаешь? - Тэй смотрела на спутника круглыми от удивления глазами. Уже который раз за последнее время она убеждалась, что огромная часть знаний о магии и о сопредельных мирах оказывалась для нее открытием. Для нее - далеко не последней из выпускниц Академии, титулованной волшебницы.

Тьер повернулся к ней, его бровь медленно поползла вверх, выражая недоумение.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, откуда тебе известно об этих Детях Гнева? Наши летописи не содержат ни слова...

- Постой, постой... - Тернер нахмурился, явно не понимая вопроса. - О чем ты, волшебница? Какие Дети Гнева?

Теперь настал черед остальным присутствующим разглядывать воина с непониманием во взгляде.

- Послушай, ты только что рассказал нам о Детях Гнева, о том, как их можно... вернее, что их никак толком нельзя распознать. И о том, что их появление свидетельствует...

- Послушай, Таяна. - Тернер мрачнел все больше, и в его словах начали появляться сухие нотки, которые вполне можно было бы расценить как угрозу. - Послушай, если я чего и не люблю, так это глупых шуток. Я первый раз слышу от тебя о каких-то там детях, и о каком-то там гневе. Может быть, нам стоит говорить о деле и не заниматься глупыми розыгрышами...

Он вдруг замолчал, затем медленно обвел глазами присутствующих, явно читая в их взглядах ответ на невысказанный вопрос. Денис почувствовал, что тьера охватывают чувства, весьма похожие на панику. Паника у почти бессмертного и почти неуязвимого существа, прожившего на этом свете уже с десяток столетий? Уже это было страшно.

- Значит, я что-то говорил, да? - Впервые Жаров слышал дрожь в голосе этого безжалостного убийцы. - Я ничего не помню. Кажется, Таяна что-то спросила... нет, что-то просто сказала, что-то насчет волшебников. Потом я глотнул вина, и...

- Между этими двумя событиями мы услышали весьма поучительную лекцию, - сухо заметил барон. Было видно, что Тернеру он не доверяет ни на йоту. - Что ж, господа, как бы там ни было, но то, что мы услышали, не стоит просто отбросить.

- Да, отец, - кивнула Тэй. - Нельзя. И честно признаться, многое из сказанного напрямую касается причины, по которой мы приехали в твой лагерь.

16. КОНЕЦ ОРДЫ

Страшен гнев Вечного, и я, Ур-Шагал, провидец и летописец, говорю вам, дети мои, бойтесь прогневить создателя. Ибо все в его руках, и жизнь ваша, и честь. И неисповедимы пути его.

Снова дымы костров уносятся ввысь, в высокие пещеры Ург-Дора. И дым этот уже не от жертвенных костров - то уходят в последний путь души воинов народа ургов, цвет и сила, лучшие из лучших. Победы вскружили голову вождю Ар-Бейру, которого уже никто из народа ургов не назовет великим. Ибо нет величия в бегстве и позорной смерти от удара в спину. Мудрость дана вождю не только для того, чтобы вести в бой армии - он должен был понять, что Вечный лишь испытывает его гордыню. И Ар-Бейр не выдержал этого испытания, как и многие другие до него. Я, Ур-Шагал, говорю вам, что возгордился вождь Ар-Бейр сверх всякой меры и посчитал он себя равным Вечному, и думал, что одно лишь присутствие его принесет победу клинкам наших воинов, победу над любым врагом. О, как заблуждался вождь - что Вечный даровал, то он легко может и отнять. И мудрость, и силу... и удачу.

И волею Вечного, удача покинула нас. Сапоги имперских легионов топчут святую землю народа ургов, наши ручьи утратили прозрачность, теперь их вода красного цвета, а злобные тарги жиреют - сейчас у них много пищи. Очень много.

За эти дни в моей скромной обители побывало много соплеменников - и тех, что могут лишь держать в руках оружие, и других, тех, чей голос громко звучит на военных советах или у алтаря Алмазной Тверди. Я знаю, как были разбиты урги - и я напишу об этом, чтобы и вы, дети мои, сумели узнать о тех временах, когда в один миг рухнуло величие Орды, смешанное с кровью и грязью тяжкой поступью легионов Железного Арманда,

И еще хочу рассказать вам, дети мои, что горе поражения помутило рассудок Великого шамана Аш-Дагота, ибо вознамерился он, вопреки явному желанию Вечного, вновь открыть врата в Стальные пещеры, где надеется разыскать огненных червей. Сила огненных червей, как считает он, сможет обратить вспять солдат Империи и принести ургам желанную победу. Но многие боятся, что деяние это окончательно отвернет от нас лик Вечного... боюсь этого и я, Ур-Шагал, провидец и летописец.

- Я видел его, госпожа. - Немолодой вампир склонил голову перед Таяной.

Было несколько странно видеть вампира, облаченного в форму имперского легионера, но Денис к этому времени уже знал, что такое иногда случалось. Люди, вынужденные столетиями жить рядом с самыми разными созданиями, постепенно вынуждены были либо смириться с этим соседством, либо начинать войну. Если гномы прятались в своих подземельях, где чувствовали - и не без оснований - себя в полной безопасности, если эльфы укрылись в лесах, отгородившись магическими завесами, стараясь не общаться со своими шумными и грубыми соседями, кроме как по достаточно важным поводам, то вампиры вынуждены были жить среди людей. И даже не потому, что человеческая кровь была им нужна для выживания, хотя и это имело место. Просто, как Жаров понял из объяснений Таяны, вампир нуждается в обществе. И ради питания, и ради продления рода... и, в конце концов, просто ради общения.

Конечно, люди не любили вампиров. Еще бы, кто ж будет относиться с симпатией к существу, которое, глядя на тебя, мечтает испробовать вкус твоей крови. Случаи, когда вампиры, подобно Мерлю, поселялись среди людей, врастая, так сказать, в общество, были редки. Да и там им в любой момент мог грозить костер.

Эльфы в этой ситуации схватились бы за свои луки, и воздух наполнился бы пением их не знающих промаха стрел. Гномы спрятались бы еще глубже, завалив камнями выходы на поверхность... ну, отказались бы от своего излюбленного напитка - пива, сваренного умельцами-людьми. Пережили бы.

Вампирам было некуда бежать, и их было слишком мало, чтобы сражаться.

Они выбрали мир. Настолько, насколько это вообще было возможно.

Откровенно сказать, и сами люди, по крайней мере те, кто стоял у власти, тоже не были заинтересованы в уничтожении этих созданий. Нашлись и дальновидные политики, и предусмотрительные военные. И вампиры получили свой шанс войти в сообщество людей, может быть, даже не на вторых, на последних ролях - но войти, попасть под защиту закона, который ясно и четко говорил, за какое деяние полагается плата серебром, а за какое - костер и кол в сердце. Тот же Арманд де Брей, несмотря на стойкую неприязнь к кровососам, с готовностью принимал их в состав своей армии, поскольку нет в этом мире лучших разведчиков и посыльных. Вот и сейчас этот вампир - не рядовой, десятник, командующий особым разведывательным отрядом, докладывал о результатах своего полета.

- Статуя установлена на широкой площадке возле пещер. Она и впрямь похожа на алмазную, сияет даже при свете факелов.

- Далеко? - коротко бросил барон.

- Пехоте полдня пути, - ответил вампир, мысленно прикинув расстояние. - А кавалерии там будет трудно, прямой дороги к этому поселению нет, а лес слишком густой. Кое-где и пехоте придется расчищать дорогу топорами.

- Они тебя видели?

- Конечно, - усмехнулся разведчик, демонстрируя слегка пожелтевшие от возраста клыки. Судя по его внешнему виду, вампир прожил на этом свете уже лет четыреста. Учитывая, что он сумел дожить до столь почтенного возраста, следовало отдать должное его умению ладить с людьми. - У ургов все еще есть шаманы...

Барон хмыкнул, расценив фразу то ли как шутку, то ли как комплимент. Скорее - как комплимент. После битвы у Беловодной у Орды и впрямь остались шаманы - вопрос лишь в том, сколько.

- Ты ранен?

- Пара стрел, - пожал плечами вампир. - Уже все заросло. А огнем они не кидались... боятся.

Присутствующие понимающе переглянулись. На месте шаманов они бы тоже побаивались даже простейших огненных фаерболов. Были тому причины...

Выслушав сбивчивый и многословный рассказ дочери, барон не стал проявлять ни недоверия, ни нерешительности. Об Оракуле он, конечно, слышал немало, и если характер древнего существа каждый рассказчик описывал исключительно в зависимости от личных обид, то в одном сходились все - Оракул не ошибался. И теперь, раз он предсказывает возможность гибели самого мира, к этому следует отнестись с должным вниманием.

К тому же необходимость добраться до алмазной статуи, которая виделась Оракулу как источник всех бед, вполне согласовывалась с планами самого барона. Орду следовало растереть в пыль... и Арманд намеревался сделать это в самые ближайшие дни. Что ж, придется поспешить.

Барон был полностью уверен в своих силах и когда заявил, что не пройдет и седмицы, как статуя будет у них в руках, вполне отдавал себе отчет в сказанном. Тридцать полностью укомплектованных легионов - страшная сила, способная смести с лица земли все, что может противопоставить Империи Орда, - и еще полстолька.

Легионы выступили на рассвете. Через два дня марша командующий разделил армию - большая часть пехоты перешла Беловодную в верховьях, и теперь с каждым часом все более надежно отрезала Орду от милых ее сердцу лесов и пещер. Остальная же часть армии - почти вся кавалерия, эльфийские стрелки, обслуга боевых метательных машин и четыре легиона тяжелой пехоты - двинулась более коротким путем. Еще полусотней эльфов и тремя сотнями арбалетчиков барон пожертвовал - этот отряд был направлен к Длани Мага, чтобы перекрыть дорогу на случай, если вдруг урги попытаются выйти имперской армии в тыл. Отряд стрелков, к которому было добавлено еще две сотни панцирной пехоты, способен был намертво перекрыть горную дорогу от любого количества врагов. Несколько вампиров-гонцов умчались куда-то, унося письма, скрепленные личной печатью барона, многими ценившейся ничуть не менее, чем витиеватая подпись самого Императора. Куда и зачем отправились крылатые вестники, было никому, кроме самогоде Брея, не известно.

Конечно, движение столь крупных сил урги не проглядели - но сделать уже ничего не могли. Или скорее не захотели - у них еще был шанс избежать бойни, но они им не воспользовались. Барон на совете, куда оказалась приглашена и Таяна как волшебница, пополнившая на время кампании ряды боевых магов армии, сообщил, что на месте ургов бросил бы и захваченные крепости, и до-