Чтение 5–й страницы книги ~Воинство сатаны~

Отсутствие куска хлеба - и если уж говорить об этом, то и кое-чего получше, Таяне, разумеется, не угрожало. И она вполне могла бы позволить себе поваляться в постели лишний час-другой... даже если спать уже и не хотелось.

Но она с какой-то злостью к самой себе вновь и вновь вставала с первыми лучами, чтобы распахнуть дверь перед посетителем, буде он рискнет побеспокоить титулованную волшебницу в такую рань. И даже немного расстраивалась, когда таких смельчаков не находилось.

Впрочем, дел хватало и без визитеров - они все равно появятся, не сейчас, так позже. Редко выдавался хотя бы день, чтобы никто не пришел к волшебнице за помощью - у кого-то занемог ребенок, кому-то требуется дождь или просто оберег от таргов нужен. Таяна лишь посмеивалась - быстро привыкают люди к полноправному титулованному магу, живущему от них буквально на расстоянии вытянутой руки. Вон, мало ли деревушек или даже небольших городов, где и проезжий подмастерье - немалая редкость. И ведь обходятся же они как-то - лечатся травами, придумывают сложную, но вполне действующую систему полива своих наделов... да и с теми же таргами справляются. Ведь тарг - он хоть и страшен на первый взгляд, да только у страха глаза велики. А грудью на топор мало какой тарг пойдет, разве что оголодавший до последней крайности. А с чего им голодать, особенно сейчас - мелкой живности в лесу немало,

Так нет же, куда как проще сбегать к магу, поклониться в ноги - и пожалуйста; и дождичек пройдет именно там, где надо, и именно столько, сколько надо, и тарги от тебя шарахаться будут, как от зомби или грифона какого...

Таяна относилась к этому легко - конечно, прозябание на роли деревенской знахарки не слишком льстило ее самолюбию, но и помогать людям ей нравилось. И нравилось, когда видела искреннюю радость в глазах баб, что всегда с готовностью собирались посудачить у колодца. Ей льстило, когда до ее ушей доносились известия о разговорах на ярмарке - мол, вот у нас-то! Настоящая, поди ж ты, волшебница, да еще и добрая - не то что некоторые.

Отец, посмеиваясь, не раз говорил, что в ней говорит не столько природная доброта, сколько обычное самолюбование. Ну а она не видела в этом ничего предосудительного - после Императорского Двора так здорово, когда тебя любят. Пусть и не за то, каков ты есть, а за вполне конкретные дела. Тем более - и отец это признавал, конечно - в помощи она никому не отказывала. И если и брала деньги, то только с тех, кому и в самом деле не в тягость заплатить.

Она спрыгнула с постели, зажмурившись от мягких теплых лучей, ласкающих кожу. Из огромного, почти на полстены, окна открывался изумительный вид на реку. Что бы там ни говорили подруги по Академии, но жить вот так, среди этой красоты - намного лучше, чем в каменном замке. Тем более что из узких бойниц цитадели если и открывается какой-то вид, то разве что на жмущиеся к стенам лачуги ремесленников. И воздух там не звенит от хрустальной чистоты, а наполнен "ароматами" конского навоза, прокисшего пива из ближайшей таверны, дыма многочисленных костров и очагов - ну и всем другим, чем богат воздух даже не слишком большого города. И будят тебя не нежные трели птиц, слетающихся, чтобы встретить вместе с тобой новый рассвет, а звон железа и перекличка замковой стражи.

Дом был хорош - строил его Мерль, а он мало того что был неплохим мастером, еще и дело это делал с особым старанием, все ж таки для нее, Таяны. Года три назад, только прибыв в эту деревушку, она спасла молодого и глупого вампира от костра. С тех пор он не знал, чем ей угодить, и хотя волшебница не раз говорила Мерлю, что не требует от него никакой службы или иного проявления благодарности и сделала лишь то, что должна была сделать, он дал сам себе слово служить ей до самой смерти. Ее смерти, разумеется, поскольку век вампиров долог, ежели его не обрывают доведенные до бешенства крестьяне. Своих привычек он скорее всего не оставил - и если при свете дня демонстративно глотал куриную или ягнячью кровь, то ночью мог слетать и на настоящую охоту. Но до тех пор, пока за его спиной не начали оставаться трупы, Таяна была спокойна - бледной шкуре Мерля ничего серьезнее хорошей трепки не грозит.

Крестьяне за последние годы привыкли относиться к молодому вампиру как к чему-то вроде местной достопримечательности, и если и замечали утром на шее у соседа пару запекшихся дырочек, это служило лишним поводом для зубоскальства. Если бы тогда, три года назад, он кого-нибудь "выпил досуха", даже вмешательство титулованной волшебницы не спасло бы его от костра. А так... ну, шалит иногда - так никому от этого особо хуже не становится. Зато как крышу перекрыть или, к примеру, колодец новый выкопать - к Мерлю идут, он и сделает душевно, и платы не возьмет... ну, разве что наведается как-нибудь ночью.

Конечно, разок-другой бывали у него и проколы, после которых приходилось Мерлю чуть не по неделе в лесу прятаться, пока шум утихнет. Как-то посетил он какую-то даму проезжую, а та из благородных оказалась, утром в зеркало взглянула да такой шум подняла, что половина собак в округе с испугу выть начали. Мужики-то, понятно, для виду с дрекольем да вилами по лесу побродили, ничего и никого, разумеется, не нашли, дамочка уехала... ну а через пару деньков и Мерль появился, голодный и несчастный, проклиная собственную глупость и давая зарок больше таких ошибок не допускать.

Таяна вышла на крыльцо, резное, все увитое искусно выточенными из дерева цветами. Такую тонкую работу и во дворце нечасто встретишь. Мерль, разумеется, был тут. Сидел, пыхтел, время от времени облизывая белоснежные клыки, и ковырялся со своими инструментами, стараясь добиться от очередной деревянной завитушки одному ему видимой идеальной формы. С точки зрения Таяны, резьба и так была - само совершенство.

- Радости тебе, Мерль, - улыбнулась она вампиру. Тот вскочил, уронив резец, и склонился перед волшебницей.

- И тебе радости, госпожа! Она чуть заметно поморщилась.

- Сколько раз просила тебя, перестань кланяться каждый раз, как меня увидишь.

Разумеется, говорить этого не стоило, и она тут же пожалела о вырвавшихся словах. Конечно, Мерль был отменным мастером, но вот приятным собеседником его назвать было сложно. Зато вполне можно было назвать изрядным занудой. Вот и сейчас, выпрямившись и обнажив в улыбке свои великолепные клыки, он начал было нудно и долго объяснять, что обязан ей жизнью, а стало быть...

Этот монолог она слышала не раз. И знала, что перебивать, пытаться сменить тему или просто уйти - бесполезно. Все равно он договорит до конца, хотя бы и в закрытую Дверь. Поэтому ей ничего не оставалось делать, кроме как набраться терпения и дослушать набившую оскомину тира-ДУ до конца.

В этот раз ей повезло. Мерль замер на полуслове, его чуть вытянутые уши шевельнулись, улавливая доступные одному лишь ему звуки.

- Сюда скачет всадник, - сообщил он, протягивая руку в сторону вьющейся меж холмов дороги,

И точно, почти у горизонта клубилась пыль.

- К нам? - спросила она, привычно бросив короткое заклинание.

Долина как будто бы рванулась ей навстречу, теперь она видела всадника гораздо лучше. На таком расстоянии это простенькое заклятие дальновидения не позволяло разобрать детали, видно было только, что всадник - из благородных, скакун статный, дорогой, и кольчуга поблескивает на солнце.

Мерль пожал плечами.

- Наверное... - и добавил, хотя в комментариях это не нуждалось: - Вон если развилку прямо проедет, стало быть, к нам. А повернет - значит, в деревню.

- А то я не знаю, - вскользь заметила Таяна, наблюдая, как всадник, не меняя аллюра, проносится через перекресток. - Ладно, пойду накину что-нибудь поприличнее. Встреть его, проводи в гостевую, хорошо? И не свети клыками, а то, не приведи Эрнис, за меч схватится.

- Как прикажете, госпожа, - снова склонился вампир. Таяна лишь вздохнула - Мерль был неисправим.

К тому времени как всадник добрался до ее усадьбы, прорвался сквозь велеречивые приветствия Мерля, успокоил скакуна, который был явно не в восторге от мысли, что в конюшню его поведет самый что ни на есть натуральный вампир, волшебница была уже готова к приему гостя. Чопорно сидя в кресле, она собиралась приветствовать вельможу как и полагается - легким наклоном головы и загадочной полуулыбкой, которая придворными прелестницами годами отрабатывается перед отполированным до немыслимого блеска хрустальным зеркалом. Но как только распахнулась дверь и пропыленный путник вошел в гостевую залу, она радостно взвизгнула, взлетела с кресла, пронеслась, не касаясь пола, через всю комнату и повисла у него на шее. Мерль, мгновенно всунувший в дверь голову, убедился, что его обожаемой госпоже ничего не угрожает, тут же убрался, вполне удовлетворенный.

- Тише, тише, Тэй, ты меня уронишь, - рассмеялся мужчина, даже не шелохнувшись от такой стремительной атаки.

Она прижалась губами к его щеке.

- Папа! Как я тебя давно не видела.

- Давно? - Он, ничуть не тяготясь ношей, прошел к креслу, уселся в него и опустил дочку к себе на колени. - Ох, молодость, молодость... для вас полгода - уже давно. А мне кажется, мы вчера только с тобой расстались.

Она высвободилась из его объятий, сделала шаг назад и внимательно обежала взглядом его фигуру.

Это был высокий мужчина, очень сильный - если можно судить о силе по ширине плеч и шеи. Короткая темная борода, искрящаяся инеем седины, не слишком шла барону Арманду, но он с упорством, достойным лучшего применения, продолжал холить и лелеять эту растительность и лишь улыбался, в очередной раз выслушивая от единственной и обожаемой дочери советы по приведению подбородка в порядок. Тяжелая кольчуга, смотревшаяся на нем совершенно естественно, обтягивала могучий торс. Длинный дорожный плащ вишневого цвета, из дорогого вилесского шелка - к нему никакая пыль не пристает, и дождевые капли бессильно скатываются, не сумев проникнуть сквозь заговоренную ткань - перехвачен на груди массивной золотой пряжкой. Этот кусок золота был, пожалуй, единственным украшением - но знаток сразу отметил бы, что работы подземных мастеров кольчуга стоит куда больше, чем эта побрякушка, На боку висел длинный тяжелый кинжал, тоже отливавший характерной голубизной гномьей наговорной стали - и можно было не сомневаться, что этим вооружение путника не ограничивается.

- Что смотришь так печально, Тэй? Постарел я?

- Нет, что ты! - замотала она головой.

- Брось, - махнул он рукой. - Я тоже вижу себя в зеркале. Годы берут свое, и когда-нибудь они одержат верх. Но это будет не скоро.

- Палка. - Она снова прыгнула к нему на колени и потерлась щекой о щеку, как кошка. Его жесткая, вся в загрубевших мозолях ладонь опустилась ей на голову, скользнула по упругой волне золотых волос. Таяна зажмурилась от удовольствия. - Папка, ты надолго?

- Проездом, Тэй, опять только проездом, - вздохнул Арманд, гладя волосы дочери. - Что поделаешь, дела государевы...

- Когда они кончатся, эти твои дела?

- Когда паду на поле брани, - рассмеялся барон. - Не думаешь же ты, что твой отец покинет юдоль сию, лежа в постели, старый и немощный? Нет уж, я такого конца и врагу не пожелаю.

- Папа, прекрати. От таких разговоров у меня мороз по коже идет.

- Ладно, не буду, не буду. - Он снова рассмеялся. Настроение у барона Арманда де Брей было отменным.

Еще бы, впервые за полгода подвернулась возможность заехать к дочери, пусть и ненадолго. Учитывая, что Его Величество имеет дурную привычку затыкать мессиром бароном все дыры, какие только возможно, это было редкостной удачей. Последние месяцы он не вылезал из стычек на северных границах и только недели две как вернулся в столицу. Разумеется, его уже ждало новое поручение, Его Величество не признавал праздности... по крайней мере у своих слуг.

- Как ты живешь здесь?

Таяна понимала, что в невинном на вид вопросе отца кроется двойное дно. Ее мать умерла уже довольно давно - владение даром магии еще не означает неуязвимости, и укус змеи, вызывающий смерть за половину вздоха, равно отправит к праотцам и простого смерда, и титулованную волшебницу. С тех пор барон относился к дочери, как цветку, место которого - в самой лучшей оранжерее мира. А таковой он, конечно, считал Имперский Двор. И все никак не мог понять, почему его прелестное дитя так стремится покинуть общество знатных дам и кавалеров, и все ради того, чтобы поселиться в этом пусть и живописном, но донельзя скучном месте.

Сам же барон скучать не умел - да и не так часто ему приходилось сталкиваться со скукой. Все, что умели его руки, - крепко держать меч. И еще - направлять его и другие, ему подобные, в нужное время в нужном месте так, чтобы добиться самого лучшего результата. Император это умение ценил, но, сознавая, что один из его лучших полководцев отнюдь не вечен, стремился получить от мастерства барона максимум выгоды. Вот и приходилось седеющему воину то усмирять непокорных данников в северных болотах, то оборонять границы от озлобленных ургов на востоке.

А дочь тем временем росла, и однажды оказалось, что по ряду вопросов у нее имеется собственное мнение. Которое она достаточно твердо и высказала отцу - а на следующий же день, собрав вещи, покинула столицу, балы, учителей и поклонников и перебралась, так сказать, на лоно природы.

- Хорошо, - улыбнулась она. - Просто замечательно.

- Правда? - приподнял он бровь.

- Правда-правда! Ой... сейчас, минутку.

Таяна выскочила за дверь. Мерль, словно ожидая ее появления, уже стоял и ел глазами хозяйку. Стоит заметить, что по отношению к ней он ограничивался только этим.

- Мерль, слушай... прошу, слетай к старому Куту, в таверну, возьми мяса, эля, сыра... Только не того эля, который он всем наливает, а того, что у него в бочонке под лестницей лежит. Так ему и скажи, он знает. На вот. - Она протянула ему пригоршню мелкого серебра, перемешанного с медью. - Ну и посмотри, что там еще хорошего есть. А эля возьми кварты три... нет, возьми пять, знаю я папку.

- В один миг, госпожа...

Еще мгновение перед ней стояла высокая фигура в неизменном черном плаще, затем хлопок - и уже стремительно несется в сторону деревни огромная черная летучая мышь.

- Хм... - раздалось за спиной.

Она обернулась. Отец стоял на пороге, с явным неодобрением провожая взглядом вампира.

- Забавные у тебя здесь... слуги.

- Он не слуга, - пожала она плечами. - Скорее друг.

- Ну, тогда забавные у тебя друзья. Не шалит?

- Бывает, - улыбнулась Таяна. - Как же без этого, породу не исправишь. Но народ старается не обижать, ну и те в ответ стараются не обижаться.

- М-да...

- Брось, отец, сам же знаешь. И люди бывают разные.

- Бывают, - пожал плечами отец, все еще качая головой. - Так то ж люди.

- Что нового при Дворе?

- Много чего. - Арманд бросил на ломоть хлеба толстый кусок окорока, откусил сразу половину, проглотил и запил изрядной дозой эля. - Много чего, и в основном ничего хорошего. Опять на границах неспокойно...

- А когда там было спокойно? - фыркнула Таяна.

- Не скажи. В последнее время урги вообще обнаглели. Вот чего я не понимаю - сидели бы себе и сидели в своих лесах, никого бы не трогали - и их бы никто не трогал. Сколько раз уж сталкивались, и каждый раз мы их били. Проходит пара-тройка лет, и все начинается снова.

- Опять война? - Таяна поежилась.

- Не знаю, все может быть. Император пока не отдал приказ собирать войска, но мои легионы держит наготове. Таркин завтра выступает к восточной границе, я присоединюсь к ним позже.

- А почему? Ты же не раз говорил, что Таркин дело знает. Погостил бы у меня... ну хоть пару деньков, - в голосе Таяны появились жалобные нотки.

- Ну не могу, девочка моя, не могу, - развел руками барон. - Служба есть служба. Да и сама знаешь, мне спокойней будет, если присмотрю за моими ребятами сам. Урги... они числом сильны, умения никакого, но если уж Орда собралась в набег, то дело будет жарким. Малым числом они не ходят. Таркин рубака лихой, но когда надо подумать или схитрить... тут на него надежды мало.

Таяна налила отцу еще эля и с нежностью смотрела, как он ест.

Ее мать, тоже титулованная волшебница, при жизни не заслужила титула Великой, да и не особо к этому стремилась. С рождением дочери она и вовсе отошла от практической магии, все больше и больше времени уделяя воспитанию Тэй. Может быть, именно поэтому те, кто был гораздо менее талантлив, успешно пробивали себе дорогу при Дворе, занимая все более высокие посты, осыпаемые золотом и иными милостями Его Величества. Телла де Брей не завидовала более успешным соперницам - она была вполне довольна своей жизнью.

Когда же глупая случайная смерть пришла за нею и дочь, тогда еще совсем дитя, осталась вдвоем с отцом, между суровым воином и светловолосой голубоглазой малышкой сложились столь нежные отношения, что немало находилось тех, кто завидовал этой любви отца к дочери и дочери к отцу. Находились и женщины, в том числе и из очень знатных семей, которые совсем не прочь были бы назвать Тэй дочерью... вернее, куда больше их интересовала перспектива приставить к своему имени слова "де Брей". Ни одной из них не повезло - Арманд, при жизни боготворивший красавицу жену, всю силу неисчерпанной любви перенес на дочь. И в его сердце больше не осталось места ни для кого.

Прошло уже немало лет, но эти чувства нисколько не угасли. Тэй выросла, получила официальный титул Мастера магии - а это означало, что она как минимум не менее талантлива, чем мать. Ее красота в свое время разбила немало сердец - но на вившихся вокруг нее рыцарей, придворных щеголей и сладкоголосых менестрелей девушка смотрела чуть снисходительно, чуть насмешливо - с ее точки зрения, ни один из них и в подметки не годился ее отцу и, стало быть, не мог претендовать на высокое звание спутника ее жизни. Злые языки называли Таяну заносчивой и самовлюбленной особой, которая не в силах понять своим скудным умишком, в чем именно состоит счастье женщины. По их мнению, счастье заключалось исключительно в удачной партии - чтобы муж был богат, знаменит и близок ко Двору. Тэй лишь посмеивалась, продолжая ждать своего принца.

Барон во время становившихся все более и более редких приездов ко Двору видел это отношение и понимал, что все ближе и ближе подходит время, когда дочери все-таки придется сделать выбор. Но ему не хотелось давить на нее - он и сам в каждой женщине искал Теллу - искал и не находил. Но где-то в самой глубине души он помнил о маленькой золотоволосой девчушке... и иногда по ночам отчаянно мечтал о внучке. Или о внуке.

По молчаливому соглашению, как-то само собой возникшему между ними, разговор о браке не поднимался. лотя Таяна и понимала, что отец ждет ее решения.

- Гномы прислали посольство, - продолжал рассказывать отец. - Сам Хараудин Беремссон явился. Обычно его из пещер ничем не выманить, с тех пор как по правую руку от Престола сел, важным стал - словами не передать. И на тебе, вылез на свет, да еще и ко Двору явился.

- У них серьезные неприятности.

- Ты слышала уже? - удивленно хмыкнул барон. - Да уж, быстро новости расходятся.

- Ничего я не слышала, - усмехнулась Таяна, вновь подливая в кружку эля. - Но раз гномы на поверхность полезли, значит, неприятности. Как их еще можно заставить покинуть, пусть и не надолго, милые сердцу пещеры.

- Холодные и сырые, - вставил Барон.

- Вот именно. И что сказал почтенный Страж Правой Руки?

Барон некоторое время молчал. Затем, вздохнув, ответил;

- Ты же не думаешь, что он вышел засвидетельствовать Императору свое почтение? Урги проникли в пещеры.

- О Эрнис! Зачем?

- Затем же, зачем и люди туда лазят. За камушками, конечно. Гномы их основательно потрепали, урги, как и следовало ожидать, убрались несолоно хлебавши, но подземный мир обеспокоен. Откопали какое-то замшелое соглашение, еще эпохи Императора Таласа Третьего, по которому люди обязались в обмен на какое-то количество самоцветов приструнить дикие племена.

- А при чем здесь то соглашение? Лет-то сколько прошло? - пожала плечами Тэй.

- Ну... глупо, конечно. Тогда, если судить по летописям, Император приказал поднять на ноги всех архивариусов, пыль столбом летела - в общем, тогда камушки уплачены были, а надобность вроде как и отпала. И вот теперь гномы настаивают на соблюдении договора.

- А что Император?

- Его Величество все еще мечтает войти в летописи под именем Талас Шестнадцатый, Справедливый. Не знаю, добьется он этого или нет, но в данном случае... Империя держится до тех пор, пока все в ней уважают закон.

- Сжигать вампиров на костре - это закон? - поморщилась волшебница.

- И это тоже, - серьезно кивнул отец. - Законы бывают плохие, бывают хорошие, бывают умные, бывают глупые. Но это законы. Не хочешь исполнять - добейся отмены. А игнорировать... если все начнут нарушать собственные обязательства, куда покатится Империя? В бездну?

- Не знаю, - покачала головой Таяна. - Мне кажется, большую часть нынешних законов давно пора менять.

У двери раздалось легкое, осторожное поскребывание. Девушка чуть сощурила глаза, шевельнула бровью, и дверь приоткрылась. В щель тут же просунулась голова Мерля.

- Я прошу прощения, госпожа. Вы не будете возражать, если я на время вас покину. Дров бы надо, да... - В глазах вампира ясней ясного читался голод. - По лесу полетаю, может, дичь какая попадется.

- Конечно, Мерль, конечно... - рассеянно пробормотала волшебница. Дверь тут же закрылась, похоже, вампиру тоже не доставляло особой радости соседство с бывалым воином, да еще к тому же неравнодушным к исполнению имперских законов.

На самом деле до тех пор, пока не доказано, что Мерль кого-то "выпил досуха", ничего серьезного ему не грозило. Опять-таки согласно Закону. Хотя, конечно, в других краях, там, где власть Империи была не столь очевидна, отношение к кровососам, как презрительно называли там представителей летучего племени, было отнюдь не лояльным. И там Мерля могли проткнуть серебром или затащить на костер просто так, только за показанные клыки. Благодаря долгому общению с волшебницей Мерль вполне мог бы назвать себя одним из самых образованных вампиров современности - ну, хотя бы просто потому, что дорога в учебные заведения Для существ с белой кожей и длинными клыками была практически закрыта. И здесь бывали исключения, но лишь подтверждающие правила. Армия, некоторые виды ремесел... вот, пожалуй, и все, что отводилось в этой жизни крылатым. Таяна научила его читать и писать, рассказала немало о географии, юриспруденции, математике и прочих науках. Это не было целенаправленным обучением, но если Мерль проявлял любопытство, исчерпывающие ответы ему она, как правило, давала.

Так что он знал свои права... но те двадцать минут, что ему довелось пронести на дымных, плохо разгорающихся, сырых дровах, запомнились ему, пожалуй, на весь его долгий век.

- Что ж... - Тая на вновь повернулась к отцу, - с гномами все ясно. Опять они будут оборонять свои сундуки чужими мечами.

Она некоторое время молчала, затем, чуть покраснев, тихонько спросила:

- А... а что сейчас при Дворе носят, а, папа?

Она еще раз проверила, надежно ли пристегнута увесистая фляга с элем к его седлу. Огромный скакун без особого интереса скользнул взглядом по светловолосой девушке и отвернулся. Впрочем, он тут же переменил свое к ней отношение, как только на ладони Таяны возник, повинуясь чуть заметному движению губ, большой, чуть желтоватый кристалл сахара. Черный жеребец тут же сменил равнодушие на искреннее дружелюбие и довольно захрумкал угощением. Он был красив и прекрасно это осознавал. Но при этом понимал, что, каким бы красивым и статным ни был, все равно люди были, есть и будут его хозяевами. А с хозяевами надо по возможности дружить. Поэтому, доев сахар, он благодарно наклонил голову и издал короткое ворчание, в котором с некоторым трудом можно было разобрать что-то вроде "спасибо".

Таяна чуть удивленно подняла бровь,

- Зачарованный скакун? Папа, на тебя это не похоже.

- Увы, не было иного выбора. Путь далек, и обычное животное его не перенесет, а я спешу. Вот и пришлось... Знаешь, сейчас их становится все больше и больше. У Императора теперь их уже целая конюшня. Стало модным ездить на спине создания, которое обладает почти человеческим разумом.

- Мне это никогда не нравилось.

- Многим не нравится, но спрос все растет и растет.

Кому-то магиконь нужен для престижа, кому-то - просто чтобы было в пути с кем поговорить. Даже у нас в латной коннице их уже не один десяток. И... иногда я могу понять ребят, сама ведь знаешь, магиконь куда выносливее обычного скакуна и почти ничего не боится.

- И живет не более пяти лет, - скривилась Таяна,

- Да.

Некоторое время барон молчал, затем, вздохнув, прижал дочь к своей груди.

- Ну, мне пора. До встречи, Тэй.

Он на мгновение прижался губами к ее лбу, затем легко, несмотря на свои размеры, взлетел в седло.

- Папа... будь осторожен. Крепче держи меч, но не забудь про щит.

- Непременно, - усмехнулся он. Телла всегда провожала его этими словами, вот и Тэй теперь повторяет ту же фразу, слово в слово. Глядишь, еще поколение-другое, и родится новый девиз для щита де Брей. Что ж, в любой традиции есть своя особая прелесть.

- Ну давай, Гарт, давай. Нас ждет долгий путь. Повторять второй раз не пришлось. Умный скакун сделал шаг, другой, перешел на рысь... Таяна стояла и долго смотрела на все уменьшающуюся в размерах фигурку, почти скрытую завесой пыли. Почему-то укол боли пронзил сердце.

- Па-апрашу прощеньица, ra-аспажа волшебница... Таяна вздрогнула от неожиданности. Похоже, она немало времени просидела вот так, без движения, уставившись невидящими глазами на дорогу, где давно уже осела поднятая всадником пыль.

Неподалеку стоял, опираясь на посох и теребя в руке шапку, старик. Вернее, лет-то ему было немного, сорок от силы, но годы работы быстро изматывают тело.

- А... радости тебе, Камус.

- И тебе радости, госпожа волшебница, и тебе, - осклабился старик, демонстрируя пеньки гнилых зубов. - День-то сегодня какой, а, госпожа?

- Хороший день, - рассмеялась волшебница, усилием воли отгоняя темные мысли. - Хороший день, ты прав, Камус. Так ты о погоде пришел говорить?

- О ней, госпожа, о ней. Дождя уже, почитай, неделю как не было, сохнет все.

Таяна окинула взглядом небо. Ни облачка, ни даже легкой дымки. Вздохнула.

- Дождь?

- Немножечко, госпожа... Са-авсем немножечко. Ка-апельку. - Он разжал стиснутый кулак и продемонстрировал волшебнице монету, массивный серебряный струг, древний, еще, наверное, династии Турбедов... непонятно каким образом сохранившийся в целости.

- Пра-асти, госпожа, - забубнил старик, не вполне верно истолковавший брошенный на монету взгляд. - Чем богаты...

- Да не нужны мне твои деньги, - пожала плечами Таяна, прекрасно понимая, что монета эта ой как понадобится деревне, когда приедут императорские сборщики податей. - Прибереги для Синих жилетов. А дождь вам будет... скоро. Прямо вот сейчас и займусь.

- Ой спасибо, га-аспажа, - закудахтал старик, - бла-агадетельница. Жена моя вот передать просила, не откажи. - Он протянул Таяне чистую белую тряпицу.

Предвкушая удовольствие и уже зная, что увидит, девушка развернула лоскут ткани. Там лежал леденец, настоящий, домашний леденец размером чуть не с кулак, сваренный из ранних ягод, приправленный медом и, наверное, остатками прошлогоднего сахара. Конечно, для титулованной волшебницы не составило бы особого труда наколдовать целый стол, прогибающийся под тяжестью диковинных яств... да только магическая пища давала лишь иллюзорную сытость. И никак у нее не получалось создать нечто столь же замечательное и вкусное, как эта сладость, сделанная с искренними чувствами.

- Спасибо, Камус, - растроганно прошептала она. - Спасибо...

- Ну так я, эта, пойду? - Старик сиял от удовольствия. От двойного - и монета уцелела, и волшебнице радость доставил.

- Да, да... - Таяна с трудом сдерживалась, чтобы не приступить к дегустации подарка тут же. - И не волнуйся, Камус, и другим скажи. Будет дождь... хороший. Пусть бабы белье с веревок поснимают, как бы не вымокло все.

До холма, облюбованного ею для ритуала вызова дождя, было не так далеко, и она отправилась пешком. Это было хорошее место, отсюда были видны почти все поля, которые следовало полить. Правда, холм был высок и его склоны были довольно круты, поэтому Таяна потратила немало времени, шагая по узкой тропе, что спиралью вилась по зеленому боку холма.

И вот наконец она достигла вершины, огляделась, снова отметив про себя чистейшую небесную синь, лишенную даже намека на белые пятнышки облаков. Таяна привычно наметила на небосводе несколько точек, вскинула руки и начала ритуал.

Вызов дождя не считался особо сложной магией, и в Академии этим искусством овладевали практически все, даже те, кому потом так и не удавалось продвинуться дальше. Но одно дело заставить облака, в своем равнодушии к людским нуждам несущие влагу к морю или в горы, пролиться дождем именно там, где это необходимо, - и совсем другое дело создать тучи и обрушить на землю потоки воды вот так, при ярчайшем солнце. Это требовало уже немалого мастерства.

Таяна усмехнулась - несколько лет, проведенных здесь, и она вполне могла бы уже преподавать это мастерство другим. Опыт весьма богат.

Река, извивающаяся у подножия холма, как будто вскипела. Дастин или кто-нибудь другой из боевых магов, пожалуй, вполне мог бы и в самом деле вскипятить реку, превратив ее в уху, сварив всю рыбу и на долгие годы лишив эти берега жизни. Что ж, иногда и это было необходимо... особенно если, кроме рыбы, в воде находились полки форсирующих водную преграду вражеских армий. Сама Таяна не видела, но была наслышана о подобных действиях боевых магов, которых перед лицом приближающейся угрозы меньше всего заботили такие мелочи. Впрочем, о последствиях своих заклинаний боевые маги редко задумывались даже и в мирное время, их лозунгом всегда было - "успей ударить первым". Тот же Дастин...

Таяна вздрогнула, чуть было не утратив контроль над процессом излияния реки в небо, Конечно, она не собиралась сформировать на небе настоящие тучи - не хватало еще, чтобы плод стольких усилий попросту унесло бы куда-нибудь ветерком. Задачу перед собой она поставила совсем другую. Если бы поля не подходили вплотную к домам, она бы не беспокоилась и о том, что чья-то вывешенная для просушки одежда вымокнет до нитки. По крайней мере за сухость своего платья она нисколько не волновалась.

Наконец над рекой повисло клубящееся облачко, насыщенное водой настолько, что, казалось, тронь его - и тебя окатит целым водопадом. Повинуясь движению руки волшебницы, оно поднялось выше, сместилось в сторону ближайших наделов - и вдруг рассыпалось фейерверком тяжелых крупных капель, обрушившихся на иссушенную землю.

Тэй довольно улыбнулась - весьма солидный кусок работы сделан. Она снова нацелилась на реку - голубой змее предстояло отдать еще изрядную порцию животворной жидкости. А потом еще и еще...

Постепенно заклинания вошли в устойчивый ритм - устойчивый настолько, что Таяна могла позволить себе думать о чем-нибудь другом. Руки и губы жили какой-то своей жизнью, делая отточенные движения и произнося единственно нужные в данный момент слова заклинаний. А девушка в это время думала, и мысли ее не были слишком уж веселы.

Сколько лет, сколько веков прошло с тех пор, как магия, высокое искусство, постепенно начала превращаться из таинства, доступного очень и очень немногим, в обычную работу, пусть и сохраняющую все еще ореол таинственности, но становящуюся все более и более привычной, Уже давно седовласые мужи не запираются на долгие годы в высоких неприступных башнях и не пытаются, окружив себя странными и редкими реагентами, обложившись древними книгами, сложить новые, ранее невиданные заклятия... или хотя бы постараться оживить то, что было утрачено эпохи тому назад. Уже давно начали юные аколиты, изучив пяток-другой простеньких наступательных заклятий, гордо именовать себя боевыми магами - и беда была в том, что никто не разубеждал их в этом.

Те, кому следовало бы погружаться в глубины знаний, накопленных темными шаманами ургов, мрачными и неразговорчивыми магами подземного народа, далекими лесными эльфами, способными заставить любую зеленую травинку служить им, теперь почивали на лаврах, не желая рисковать своими драгоценными задницами. И уже не раз бывало, когда какой-нибудь шаман играючи сметал установленный этими "корифеями" магический заслон... сметая заодно и самих корифеев. Конечно, легионеры наводили порядок, конечно. Академия собирала все свои силы, и Империя в очередной раз одерживала "убедительную" победу... Но и потом ничего не менялось.

Кто первым выдвинул этот страшный лозунг - "то, что было хорошо для наших отцов, хорошо и для нас"? Неправда, что отказ от поиска нового ведет к стабильности - он ведет только к упадку и больше ни к чему. Из поколения в поколение маги утрачивают знания, переходя от сложного к простому, а от простого - к элементарному. Ведь было же время, когда боевой заклинатель мог выпустить навстречу вражеским колоннам стаю огненных элементалей, способных смести на своем пути все что угодно. Ведь смогли же алхимики из Хрустальной Цитадели создать ньорков... где теперь те алхимики и их знания, где сама Хрустальная Цитадель? Где великолепная Гавань Семи Ветров? Руины, среди которых ходят странные создания, оставшиеся от тех давних лет и постепенно истребляемые рыцарями, ищущими славы. Давно забыт язык, на котором написаны их книги, да и самих книг осталось всего ничего. Ну а что осталось - хранится бережно, как величайшая реликвия... в которую уже никто не заглянет.

Увы, и сама она, титулованная волшебница Таяна де Брей, только с грустью думала об уходящей славе магов. Бросить все, посвятить жизнь изучению пыльных древних фолиантов, разбираясь в сложной вязи незнакомых букв? Сутками стоять над бурлящим варевом, по крохам добавляя ингредиенты, в надежде получить что-нибудь уникальное... А ведь она так молода. И она так любит эти поля, эту реку, жгуче-красный закат и непередаваемую прелесть теплого четнего дождика... отказаться от всего этого? Она не находила в себе сил на такой шаг.

Очередное облачко рассыпалось над самым дальним полем. - некоторым усилием Таяна вывела себя из транса - наделы, что можно было видеть отсюда, с холма, были политы на славу. Она снова бросила заклинание дальновидения, второй раз за день, может, и зря - к вечеру глаза начнут немного побаливать... ну да ладно. Зато теперь она могла в полной мере оценить результаты своей работы - и впрямь дело сделано хорошо. Камус и все остальные - ну, не по собственному же он почину пришел, скорее всего его от имени всей деревни отправили - будут довольны. Пожалуй, денька через два надо будет повторить, все же земля здорово пересохла, и одним таким поливом, пусть и тщательным, дело не ограничится.

Девушка опустила руки, чувствуя, как в тело проникает усталость. Пока волшебница находится в магическом трансе, она чувствует себя почти всемогущей - расплата приходит потом. Конечно, титул не дают кому попало, право называться титулованным магом надо заслужить - и не только количеством выученных на зубок заклятий. Требуется еще и Сила, а ее всем отпущено по-разному. Любая, пожалуй, деревенская баба может заговорить небольшой порез или заставить сваренный суп простоять, не испортившись, два-три дня в тепле. Но замахнись на что-то большее - и увидишь лотом, как немеет тело, как дикая боль разрывает голову, как начинают дрожать руки, кровоточить десны...

Примерно три четверти выпускников Академии, совершив то, что только что сделала Таяна, потеряли бы сознание от такой растраты Силы. Возможно, кое-кто из них так бы и не пришел в себя. С другой стороны, титул полноправного волшебника получает ладно если один из двадцати юношей и девушек, добившихся диплома. Ну а остальные так и остаются в звании аколита, подмастерья или ученика, кто на что способен. Остаются надолго - а чаще и на всю жизнь.