Чтение 4–й страницы книги ~Могила в подарок~

Я перевел взгляд на Майкла, который стоял, пытаясь отдышаться.

- Гарри, - прохрипел он. - Вы видели?

Я ощупал сведенное болью горло и огляделся по сторонам. Лая и стука копыт не было слышно.

- Видел? - тупо переспросил я. - Чего?

- Смотрите же, - он махнул рукой в сторону почерневшего трупа.

Я посмотрел. Борясь с призраком Агаты, я порвал ее белую сорочку, да и платье, пока она каталась по тротуарам и душила всяких там чародеев, изрядно порвалось. Я подполз к трупу поближе. Он горел - не полыхал ярким пламенем, но белый огонь "Амораккиуса" медленно, но верно пожирал его. Впрочем, того, о чем говорил Майкл, огонь не трогал.

Проволока. Несколько витков колючей проволоки обвивали тело призрака под рваной одеждой. Шипы беспощадно впивались в призрачную плоть, так что тело было покрыто отстоявшими друг от друга на пару дюймов маленькими, кровоточащими ранками. Я стиснул зубы и рывками сдернул с призрака остатки дымящейся одежды. Проволока начиналась у самого горла, обвивала туловище и спускалась до самой лодыжки, где другой конец ее просто скрывался в плоти.

- Силы небесные, - пробормотал я. - Еще бы ей не сбрендить.

- Эта проволока, - спросил Майкл. - Она причиняла призраку боль?

Я кивнул.

- Похоже на то. Еще какую.

- Почему мы не заметили этого там, в больнице?

Я покачал головой.

- Чем бы это ни было... я не думаю, чтобы его можно было увидеть в материальном мире. Сомневаюсь, чтобы мы вообще заметили это, не попади мы сюда.

- Господь смилостивился над нами, - вздохнул Майкл.

Я осмотрел свои травмы, потом перевел взгляд на Майкла, тоже щедро украшенного синяками и ссадинами.

- Угу, похоже на то. Послушайте, Майкл, такие штуки не случаются сами собой. Кто-то ведь проделал это с призраком.

- Из чего следует, - продолжал Майкл, - что кто-то намеренно сделал так, чтобы призрак погубил этих малышей, - лицо его тревожно нахмурилось.

- Ну, трудно сказать, ставил этот кто-то своей целью именно это, но уж во всяком случае, это свидетельствует о том, что за всей этой вспышкой потусторонней активности стоит кто-то конкретный, а не просто природные условия. Кто-то целенаправленно проделывает это с местными призраками, - я встал и отряхнулся. Призрак продолжал гореть, равно как и дома вокруг нас, только те горели ярче. Огонь охватил почти все вертикальные поверхности, и начал перекидываться на тротуары и мостовые. Воздух заволокло дымом: воспоминания призрака сгорали вместе с ним.

- Ф-фух, - только и выдохнул я. Иногда и я могу быть сдержанным на реплики.

Майкл ухватил меч за рукоять и, покачав головой, выдернул его из огня.

- Город горит.

- Спасибо. Я тоже заметил.

Он улыбнулся.

- Этот огонь может навредить нам?

- Очень даже, - подтвердил я. - Пора делать ноги.

Мы повернулись и как могли быстро затрусили к щели между мирами. Едва пройдя несколько шагов, Майкл плечом выпихнул меня из-под рушившегося дымохода, и нам пришлось делать крюк, огибая груду битого кирпича и пылающих головешек.

- Стойте, - сказал я вдруг. - Погодите. Слышите?

Майкл продолжал нетерпеливо подталкивать меня к щели.

- Что? Я не слышу ничего.

- Угу, - закашлялся я. - Собачий лай стих.

Высокая, стройная, неземной красоты женщина выступила из дыма. Вьющиеся алые волосы каскадами ниспадали ниже бедер, обрамляя гладкую, без морщинки кожу, высокие скулы и полные, чувственные губы. Возраст по ее лицу определить было невозможно, и зрачки ее золотых глаз имели не круглую, но веретенообразную форму как у кошки. Длинное платье переливалось сочными оттенками зеленого.

- Привет, сын мой, - мурлыкнула Леа, совершенно не обращая внимания ни на дым, ни на бушевавший вокруг огонь. Три огромных пса - жуткие подобия мастиффов, сотканных из теней и золы - кружили у ее ног, глядя на нас бесстрастными черными глазами. Они стояли как раз между нами и щелью, ведущей домой.

Я судорожно сглотнул и с трудом подавил приступ всепоглощающей детской паники, которая зародилась в желудке и угрожала выплеснуться из горла. Я сделал шаг вперед, оказавшись между феей и Майклом.

- Привет, крестная, - хрипло выдавил я из себя.

Глава шестая

Моя крестная оглянулась на бушевавшее вокруг пекло и улыбнулась.

- Все это напоминает мне, сколько времени прошло. А тебе, милый? - она опустила руку и потрепала одну из своих гончих по холке.

- Как это вы так быстро нашли меня, а, крестная?

Она ласково улыбнулась адской псине.

- Гммм... У меня тоже есть свои маленькие секреты, милый. Я всего лишь хотела поздороваться со своим непутевым крестником.

- Что ж, хорошо. Здрасте, очень рад повидаться и надеюсь повторить это как-нибудь еще в будущем, - выпалил я, глотнул дыма и закашлялся. - Мы тут, типа, спешим, так что...

Леа рассмеялась. Звук этот напоминал звон чуть надтреснутых колоколов.

- Вечно вы, смертные, спешите. Гарри, Гарри, мы ведь сто лет как не виделись, - она шагнула ближе ко мне; тело ее перемещалось с чувственной грацией, которая при других обстоятельствах наверняка заворожила бы меня. Гончие за ее спиной бесшумно рассыпались веером. - Нам надо побыть вместе.

Майкл снова поднял меч.

- Мадам, - негромко произнес он. - Будьте добры, отойдите с дороги.

- А вот это мне не нравится, - со внезапной яростью прошипела она, и полные губы ее раздвинулись, обнажая волчьи клыки. Три гончих-тени испустили гортанный, угрожающий рык. Взгляд ее золотых глаз скользнул по Майклу и снова вернулся ко мне. - Он мой, сэр Рыцарь - по праву крови, по Закону и по его собственному слову, которое он нарушил. У нас с ним свои дела. Ты не властен над этим.

- Гарри? - Майкл на мгновение оглянулся на меня. - То, что она говорит - правда?

Я облизнул пересохшие губы и перехватил посох.

- Я был тогда сильно моложе. И гораздо глупее.

- Гарри... Если ты заключил с ней уговор по собственной воле, она права - я мало чем могу помешать ей.

С грохотом обрушилось еще одно здание. Кольцо пламени сжималось вокруг нас, и припекало все сильнее. Еще как сильнее. Щель колыхнулась и уменьшилась в размерах. Времени у нас оставалось совсем немного.

- Идем, Гарри, - мурлыкнула Леа голосом, который снова сделался томным и манящим. - Пусть славный Рыцарь Белого Бога ступает своей дорогой. А я отведу тебя к водам, которые исцелят твои раны и облегчат страдания.

Это казалось неплохой мыслью. Очень, очень неплохой. И магия ее подталкивала меня. Я ощутил, как ноги мои сами собой делают шаг в ее сторону.

- Дрезден! - резко произнес Майкл. - Боже праведный, дружище! Что вы делаете?

- Возвращайтесь домой, Майкл, - произнес я заплетающимся как у пьяного языком. Рот Леа - мягкий, прелестный - скривился в торжествующей улыбке. Я даже не пытался стряхнуть с себя ее чары. Я все равно не смог бы противиться ей. Леа знала мои координаты много лет - подозреваю, с самого моего рождения. Никакого моего заклинания не хватило бы, чтобы овладеть собой дольше, чем на несколько секунд. По мере приближения к ней воздух становился прохладнее, а запах ее все сильнее бил в мои ноздри: запах ее тела, ее волос, полевых цветов, пряной сырой земли... - До закрытия... щели осталось... совсем немного... Уходите.

- Гарри! - крикнул Майкл.

Леа положила свою тонкую, с длинными пальцами руку мне на щеку. По всему моему телу пробежала волна щекотного наслаждения. Тело мое полностью покорилось ей, и мне приходилось гнать прочь мысли о ее красоте, чтобы думать не только о ней.

- Да, радость моя, - прошептала Леа, и золотые глаза ее вспыхнули торжеством. - Милый, милый, лапочка. А теперь положи свои жезл и посох.

Я тупо смотрел, как пальцы мои сами собой разжимаются, роняя оба этих предмета. Огонь подступил еще ближе, но я его не ощущал. Щель продолжала съеживаться - собственно, она почти совсем уже исчезла. Я прищурился, собирая остатки воли.

- Ну что, завершим нашу с тобой сделку, а, милое смертное дитя? - промурлыкала Леа, скользнув руками по моей груди и положив их мне на плечи.

- Я пойду с вами... - ответил я, стараясь говорить медленно и внятно. Взгляд ее вспыхнул еще ярче; она откинула голову назад и рассмеялась, открыв взгляду изрядную часть восхитительных шеи и бюста.

- ...когда Ад замерзнет, - добавил я и в последний раз за этот вечер встряхнул своим кисетом антипризрачного порошка. Щедро, не скупясь, посыпал я им вышеозначенный бюст. Мне не доводилось пока слышать сказок насчет фей и обедненного урана, зато насчет фей и заговоренного железа - сколько угодно. Феи его не любят, а процент железа в смеси был достаточно высок.

Безупречно гладкая кожа мгновенно покрылась алыми шрамами; кожа сморщивалась и трескалась на глазах. Торжествующий смех Леа сменился полным боли воплем, и она отпустила меня. В панике рвала она свое шелковое платье, открывая взгляду все больше восхитительной плоти, разъедаемой железом.

- Майкл! - крикнул я. - Ну! - слабеющими руками я оттолкнул свою крестную, подобрал жезл с посохом и ринулся к щели. Я услышал рычание, и секундой спустя что-то вцепилось мне в ботинок, опрокинув на землю. Я замахнулся на гончую посохом и угодил им ей прямо в глаз. Она злобно взвыла, и двое ее приятелей немедленно бросились ей на помощь.

Майкл заступил им дорогу и взмахнул мечом. Настоящая сталь врезалась в призрачную тварь, и из раны вырвались кровь вперемежку с белым огнем. Вторая адская псина прыгнула на Майкла и впилась зубами ему в бедро.

Я с размаху треснул эту тварюгу посохом по черепу, отшвырнув ее от Майкла, и потащил друга к сокращающейся на глазах полоске щели. Тем временем из дымящихся руин выныривали все новые адские гончие.

- Быстрее! - прохрипел я. - Время все вышло!

- Обманщик! - бросила мне вслед моя крестная. Почерневшая, опаленная, она поднялась с земли; от шелкового платья остались горелые ошметки, а разом вытянувшееся тело и члены ничем не напоминали уже человека. Она сжала кулаки, и огонь полыхавших вокруг зданий, казалось, разом опал и сжался, превратившись в два светящихся шара изумрудного и фиолетового цветов. - Подлый, распущенный мальчишка! Ты мой - твоя мать сама завещала тебя мне! И ты тоже!

- А вот не надо уговариваться с несовершеннолетними! - крикнул я, почти не оглядываясь, и толкнул Майкла в щель. Он провалился в нее и исчез, вернувшись в реальный мир.

- Если ты не отдашь мне свою жизнь, гадкий змееныш, я потребую твоей крови! - Леа сделала два больших прыжка в мою сторону и выбросила руки перед собой. Сгусток сплетенных изумрудных и фиолетовых языков энергии метнулся мне прямо в лицо.

Я попятился спиной к щели, молясь, чтобы она оставалась еще открытой настолько, чтобы я смог пролезть в нее. Я успел еще выставить перед собой посох, нацелив его в мою крестную, и последними остатками сил выстроил хоть кое-какой щит. Магический огонь ударил в него и как щепку отшвырнул меня спиной вперед прямо в щель. Последнее, что я успел ощутить перед тем, как вывалиться в свой мир - это как вспыхнул у меня в руке посох.

Я приземлился на пол палаты новорожденных больницы Кук-Каунти. За моей черной ветровкой тянулся шлейф дыма, почти мгновенно съежившийся и превратившийся в тонкую пленку эктоплазмы. Посох продолжал полыхать жутким зеленым и фиолетовым огнем. Младенцы в стеклянных колыбельках голосили кто во что горазд. Из соседней комнаты доносились встревоженные голоса.

А потом щель закрылась окончательно, и мы остались в реальном мире, в окружении горластых младенцев. Люминесцентные плафоны разом вспыхнули как положено, и из помещения дежурных сестер доносились все новые голоса, полные беспокойства и замешательства. Я сбил огонь с посоха и остался сидеть, задыхаясь. Болело у меня, казалось, все и разом. Никакое вещество из Небывальщины не может вернуться в реальный мир - но заработанные там травмы самые что есть взаправдашние.

Майкл встал и огляделся по сторонам, проверяя, все ли младенцы целы и невредимы. Удостоверившись в этом, он сел рядом со мной, вытер со лба липкую слизь эктоплазмы и попытался зажать полой плаща рваную рану на ноге в том месте, куда впилась своими зубищами адская гончая. Потом, нахмурившись, строго посмотрел на меня.

- Что-то не так? - спросил я.

- Ваша крестная. Вы сбежали от нее, - заявил он.

Я устало усмехнулся.

- Угу. На этот раз удалось. Так чем вы недовольны?

- Вы солгали ей, чтобы сделать это.

- Я ее перехитрил, - возразил я. - С феями только так и можно.

Он зажмурился, потом другой полой плаща вытер эктоплазму с клинка "Амораккиуса".

- Я всегда считал вас честным человеком, Гарри, - произнес он с оскорбленным видом. - Я не могу поверить в то, что вы солгали ей.

Я негромко рассмеялся. Я слишком устал, чтобы шевелиться.

- Вам не верится, что я ей солгал.

- Ну... нет, - как бы оправдываясь, пояснил он. - Мы должны побеждать, но не так. Мы же хорошая сторона, Гарри.

Я посмеялся еще и попробовал стереть с лица кровь.

- А как же!

Где-то в глубине больницы заголосила сирена. В палату вошла сестра, бросила взгляд на нас двоих и с визгом выбежала обратно.

- А знаете, что меня беспокоит? - спросил я.

- Ну, что?

Я отложил обугленный посох и жезл.

- Мне вот интересно, каким это образом моя крестная ухитрилась оказаться поблизости именно тогда, когда я шагнул в Небывальщину. Это ведь не маленькая деревушка, где все сразу становится известно. Я не пробыл там и пяти минут, когда она объявилась на сцене.

Майкл убрал меч в ножны и осторожно положил его на пол, в пределах досягаемости правой руки. Потом расстегнул плащ и поморщился.

- Да. Это мало похоже на простое совпадение.

Тут нам пришлось заложить руки за голову: в палату ворвался с пистолетом наголо патрульный коп в куртке и штанах, забрызганных пролитым кофе. Так мы и сидели: с руками за головой, изо всех сил стараясь казаться дружественно настроенными и не представляющими угрозы.

- Не беспокойтесь, - шепнул мне Майкл. - Дайте я сам ему все объясню.

Глава седьмая

Майкл уронил лицо на руки и вздохнул.

- Даже не верится, что мы в тюрьме.

- Нарушение общественного порядка, - фыркнул я, расхаживая взад-вперед по камере предварительного заключения. - Незаконное проникновение в больницу. Ха! То-то бы они увидели нарушенного порядка, если бы мы туда не проникли... незаконно, - я выудил из кармана еще дюжину нарушений. - Нет, вы только послушайте: превышение скорости, несоблюдение дорожных знаков, опасное и безответственное управление транспортным средством. И вот вам самое лучшее: незаконная парковка. У меня права отнимут!

- Не судите их слишком строго, Гарри. Можно подумать, мы сами смогли объяснить им все в доступных им выражениях.

Я раздраженно лягнул стальную решетку и тут же пожалел об этом, такая боль пронзила ногу: первым делом после ареста меня разули, оставив босиком. В дополнение к ноющим ребрам, ссадинам на голове и распухшим пальцам это было последней каплей. Я плюхнулся на кушетку рядом с Майклом и сдулся как воздушный шарик.

- Нет, я балдею от этого, - буркнул я, отойдя немного. - Люди вроде нас с вами бьются с вещами, которые этим шутникам, - я сделал рукой широкий жест, - даже и не снились. Не говоря о том, что нам за это не платят, вот что мы получаем вместо хотя бы благодарности.

- Такова природа зверя, - философски заметил Майкл.

- Плевать я хотел на эту природу. Я просто терпеть не могу, когда происходит что-то вроде этого, - я снова встал и принялся бесцельно расхаживать взад-вперед по камере. - И уж что меня действительно бесит - так это то, что мы так и не знаем пока, что взбаламутило весь потусторонний мир. Это ведь серьезно, Майкл! Если мы не разделаемся с тем, что стоит за...

- С тем, кто стоит за этим.

- Верно, кто стоит за этим - никто не знает, во что все это выльется.

Майкл едва заметно улыбнулся.

- Господь никогда не возложит на ваши плечи больше, чем они вынесут, Гарри. Все, что нам остается - это быть готовыми ко всему и не терять веры.

Я ответил ему взглядом, лишенным энтузиазма.

- В таком случае мне не помешали бы плечи пошире. Должно быть, в моем случае кто-то ошибся в расчетах.

Майкл устало рассмеялся, потом помотал головой и лег на кушетку, заложив руки за голову.

- Мы сделали то, что должны были сделать. Разве этого мало?

Я подумал обо всех тех младенцах, сопевших и издававших другие славные звуки на руках у наполнивших палату сестер. Один, маленький, пухлый, прямо как с рекламы детского питания, так просто оглушительно икнул и тут же уснул на плече у тащившей его к матери медсестры. Дюжина крошечных жизней, перед каждой из которых открывалось необъятное будущее - будущее, которого бы их разом лишили, не вмешайся в это я.

Я заметил, что уголки моего рта загибаются вверх в довольно дурацкой ухмылке, и ощутил слабое, но все же удовлетворение от проделанной работы, которое не удалось стереть даже царившему у меня в душе раздражению. Я отвернулся от Майкла, чтобы он не заметил улыбки, и постарался придать голосу все то же устало-равнодушное выражение.

- Мало ли этого? Боюсь, маловато будет.

Майкл снова рассмеялся. Я свирепо нахмурился на него, но он только расхохотался еще громче, так что я бросил притворяться и просто прислонился к прутьям решетки.

- Как думаете, сколько нам еще здесь торчать?

- Я никогда еще прежде не попадал в тюрьму, - признался Майкл. - Так что вам виднее.

- Эй! - возмутился я. - Что вы хотите этим сказать?

Улыбка Майкла как-то разом померкла.

- Черити, - предположил он, - вряд ли обрадуется этому.

Я поморщился. Черити звали жену Майкла.

- Угу, пожалуй. Но все, что нам остается - это быть готовыми ко всему и не терять веры - так ведь?

- Я вознесу молитву Святому Иуде, - буркнул Майкл.

Я приснился лбом к решетке и закрыл глаза. У меня болели даже те места, которые, как мне казалось, вообще не могут болеть. Пожалуй, я мог бы задремать даже стоя.

- Все, что мне хочется, - сказал я, - это вернуться домой, вымыться и завалиться спать.

Примерно через час пришел, наконец, дежурный. Он отворил дверь камеры и сообщил нам, что за нас внесен залог. Я ощутил в животе неприятную пустоту. Мы с Майклом вышли из КПЗ в соседнюю комнату.

Там нас уже ждала женщина в свободном платье и тяжелом кардигане. Она стояла, сложив руки на животе - судя по объему последнего, она находилась на седьмом или восьмом месяце. Она отличалась высоким ростом, пышными, шелковистыми светлыми волосами до талии, довольно-таки приятными чертами лица и темными глазами, полными плохо сдерживаемой злости.

- Майкл Джозеф Патрик Карпентер, - рявкнула она и зашагала к нам. Вообще-то она не шла, а ковыляла, переваливаясь - с таким-то животом - но вся ее поза придавала ей решительность и целеустремленность. - Ты докатился до точки. Вот что бывает, когда водишься с дурной компанией.

- Хелло, ангел мой, - пророкотал Майкл и склонился, чтобы запечатлеть на ее щеке нежный поцелуй. Она приняла его с чувственностью дракона с острова Комодо.

- И не называй меня ангелом. Знаешь, сквозь что мне пришлось пройти, чтобы найти, на кого оставить детей, собрать деньги, добраться сюда и в довершение всего отобрать у полицейских этот твой проклятый меч?

- Привет, Черити! - лучезарно улыбнулся ей и я. - Сколько лет, сколько зим! Как давно мы общались в прошлый раз - тому уж три года? Или четыре?

- Пять лет, мистер Дрезден, - отозвалась она, испепелив меня взглядом. - И, если будет на то Божья воля, надеюсь, пройдет еще пять лет, прежде чем я снова столкнусь с вашим идиотизмом.

- Но я...

Она повернулась ко мне, и выдающийся живот ее уперся в меня тараном древнегреческой боевой галеры.

- Всякий раз, когда судьба сводит Майкла с вами, вы втягиваете его в какую-нибудь неприятность. Вот теперь уже и в тюрьму! Что подумают об этом дети?

- Послушайте, Черити, это было действительно важ...

- Миссис Карпентер, - грозно поправила она. - У вас все и всегда ужасно важно, мистер Дрезден. Верно, мой муж занят разными важными делами и без вашей, с позволения сказать, "помощи". Но только когда рядом оказываетесь вы, только тогда он возвращается ко мне весь в крови.

- Эй, - возмутился я. - Я ведь тоже ранен.

- Вот и хорошо, - отрезала она. - Может, в будущем это научит вас осторожности.

Я нахмурился на нее сверху вниз.

- Я хочу, чтобы вы поняли...

Она схватила меня за ворот рубахи и пригнула к своему лицу. Она оказалась неожиданно сильной, и ухитрялась испепелять меня взглядом, не заглядывая при этом мне в глаза.

- Нет, это я хочу, чтобы вы поняли, - ледяным тоном произнесла она, - что если вы хоть раз втянете Майкла в неприятность, настолько серьезную, что он не вернется в семью, я заставлю вас пожалеть об этом, - глаза ее на мгновение посветлели от слез, которые не имели никакого отношения к слабости, и ее передернуло от гнева. Должен признаться, в тот момент ее угроза изрядно меня напугала - при всей ее беременности и всем таком прочем.