Чтение 6–й страницы книги ~Жена чародея~

- Я над этим подумаю.

- Вот и отлично. Но тогда уж подумайте еще кое над чем. Человек, который поможет избавить Ланти-Юм от Грижни, заслужит благодарность и герцога, и следующего магистра ордена Избранных. И такой человек наверняка получит повышение по службе.

- Только не старайтесь купить меня. Вы слишком многое на себя берете. - Разговор начал злить Ульфа. - Я сказал, что я над этим подумаю. И вы обо мне еще услышите.

И, не дожидаясь ответа, Ульф поднялся с места дошел прочь подчеркнуто целеустремленным шагом, который выделял его в толпе праздношатающихся по эспланаде.

Валледж проводил его взглядом. На данный момент помощь Хаика Ульфа необходима, но настанет счастливый день - и в не слишком отдаленном будущем, - когда от этого человека можно будет избавиться. "Из Ульфа, - подумал Валледж, - получится превосходный генерал-губернатор. Для этого у него как раз необходимое сочетание предусмотрительности и безжалостности. И нетрудно будет подыскать ему соответствующую должность где-нибудь на небольшом и далеком острове в Ледяном море. Сейчас, однако, надо было задуматься над более насущными проблемами - и вот, кстати, на подходе одна из них".

По Саунтеру шел Бренн Уэйт-Базеф. Одет он был небрежно, да и сам, судя по всему, пребывал в великом волнении. Он поднялся на террасу к Глесс-Валледжу, с которым заранее договорился о встрече.

Валледж сердечно поздоровался с молодым человеком. Бренн, усевшись на место, поглядел на чародея взглядом, в котором можно было прочесть и почтение, и удивление. Он понятия не имел о том, с какой стати вдруг понадобился знаменитому Глесс-Валледжу.

- Я пригласил вас сегодня, чтобы обсудить вопрос о вашем приеме в орден Избранных.

- Я даже не знал, ваша светлость, о том, что вы в курсе дела.

- Да, я в курсе. Я вынужденно присутствовал при том, как отклонили вашу кандидатуру, что мне кажется и ошибкой, и несправедливостью.

- Несправедливостью?

Судя по внезапному блеску в глазах у Бренна, Глесс-Валледж затронул больное место.

- Когда молодому человеку с вашими дарованиями и перспективами отказывают в приеме в орден Избранных, это конечно же несправедливо. Крайне несправедливо.

Бренн с напускным равнодушием пожал плечами.

- Вы великодушны, ваша светлость. Что же касается моего провала, то, полагаю, положение со временем изменится.

- Возможно. - Валледж сочувственно улыбнулся. - Но, судя по всему, у вас есть высокопоставленные недоброжелатели. Магистр ордена Фал-Грижни вас не жалует.

- Надеюсь, мне удастся убедить его в своих достоинствах.

Молодой человек был бессилен скрыть истинные чувства. Он рассуждал о своем провале с деланным безразличием, но было видно, что он глубоко страдает.

- Беспристрастный судья оценил бы вас по достоинству уже давным-давно, кандидат Уэйт-Базеф. Меня так и подмывает усомниться в беспристрастии магистра.

- Мы с Фал-Грижни не дружим. Я знаю, что он испытывает против меня глубокое предубеждение. Строго говоря...

Но тут Бренн понял, что невольно выдает свои подлинные чувства, и замолчал. Замолчал - и пристально уставился на своего собеседника.

- Строго говоря, что? - попробовал было подбить его на дальнейшую откровенность Валледж, однако безуспешно. - А вам никогда не приходило в голову, что человек, способный испытывать личное предубеждение, не вполне подходит на роль магистра ордена? Фал-Грижни, конечно, великий ученый, и я никогда не скажу по этому поводу ничего другого. Но должность магистра обязывает обладать и другими качествами, помимо искусства в рамках Познания.

- Я с вами согласен. Возможно, когда-нибудь у Избранных появится магистр, лишенный эксцентричности и злонравия. А пока этого не произошло, мне остается надеяться только на то, что Грижни смягчит свое отношение ко мне.

- Гранит можно смягчить скорее, чем Фал-Грижни. И если вы решили дожидаться этого, то ждать вам придется вечно. К счастью, существует и другая дорога.

Бренн не мог скрыть любопытства. Глаза выдавали его, а попытки замаскировать свои чувства оставались смехотворными.

Валледж сделал добрый глоток вина, полюбовался лодками на глади канала, втайне порадовался собственному всемогуществу. В конце концов он соизволил пояснить свою мысль:

- Существует возможность принять вас в орден Избранных вопреки воле господина магистра. Если один из членов высшего Совета выступит вашим рекомендателем, а по меньшей мере половина собрания поддержит вашу кандидатуру, то противодействие со стороны Грижни будет преодолено.

- Мне это известно. Но разве кто-нибудь из членов высшего Совета осмелится противостоять Фал-Грижни?

- Это не исключено. Но, конечно, такой член Совета должен не сомневаться в абсолютной лояльности и поддержке со стороны своего протеже.

- Позвольте мне переспросить вас, ваша светлость. Вы собираетесь выступить моим рекомендателем?

- Я? Нет. С учетом всех обстоятельств, мне представляется более целесообразным, чтобы вашим официальным рекомендателем выступил Ледж Ром-Юзайн. Совершенно не обязательно оповещать весь мир о том, с кем чародей Бренн Уэйт-Базеф дружит на самом деле!

Вскоре после этого разговор закончился, и Бренн отправился восвояси. Какое-то время Глесс-Валледж еще посидел на солнышке, испытывая вполне уместное в сложившейся ситуации чувство удовлетворения. И его красивое лицо искрилось при этом такой доброжелательностью, что случайные прохожие невольно улыбались ему в ответ. Кое-кто даже выкрикивал ему слова приветствия, потому что большинство лантийцев не сомневалось: для чародея Саксас Глесс-Валледж был просто замечательным человеком.

События, разыгравшиеся в ближайшие несколько недель, никак не могли улучшить настроение Фал-Грижни. Герцог Повон завершил свои переговоры с келдхаром из Гард-Ламмиса, и крепость Вейно была на законных основаниях отдана в залог иностранному государству. Вскоре после этого гарнизон, присланный из Гард-Ламмиса, занял крепость. Дружественные отношения между двумя городами-государствами подсказали келдхару мысль о том, что в портах Ланти-Юма с торговых судов Гард-Ламмиса не должны взиматься положенные сборы. Уже выставив собственный гарнизон в крепости Вейно, келдхар потребовал от герцога Повона подобного жеста доброй воли практически на ультимативных условиях. И герцог согласился.

Противостоял ему сейчас один только Фал-Грижни. Он уже объявил о своем отказе платить налоги на недвижимость, находящуюся на острове Победа Неса. Теперь же Грижни отказался платить налоги и на остальную недвижимость Избранных, независимо от ее местонахождения. Вдобавок к этому, магистр объявил, что впредь Избранные снимают с себя заботу об очистке городских каналов методом Познания, равно как и заботу о целости деревянных портовых сооружений в связи с опасностью, исходящей от различных морских червей.

Герцог Повон гневно отказал магистру в очередной аудиенции, в ответ на что Грижни по собственному почину собрал лантийскую знать и потребовал, чтобы она поддержала его в конфликте с герцогом. На взгляд Грижни, именно комбинация сил городской аристократии и ордена Избранных смогла бы оказать давление, достаточное для того, чтобы сломить волю герцога. С простым народом Ланти-Юма он, однако же, советоваться не собирался. Более того, такая мысль не приходила ему в голову.

На неизмеримо более низком уровне амбиции магистра оказались задетыми в результате приема в орден Избранных кандидата Бренна Уэйт-Базефа, официальным рекомендателем которого выступил чародей Ледж Ром-Юзайн. Впрочем, будучи занят государственными делами, Фал-Грижни практически не уделил внимания вопросу о приеме Уэйт-Базефа. Однажды вечером он в разговоре с женой упомянул об этом факте, как о чем-то чрезвычайно незначительном, не догадываясь о личном значении, которое это событие имело для нее.

Глава 7

Летом пришла пора Водных Игр и Фестиваля. Этот праздник, самый популярный в Ланти-Юме и наиболее характерный для этого города, длился пять дней, на протяжении которых каналы были переполнены всевозможными плавательными средствами, со всех сторон звучала музыка, молодые люди круглыми сутками плясали и пели на борту гигантской баржи, которая стояла на якоре посередине лагуны Парниса. И все эти пять дней проходили состязания, включая гонки на лодках, состязания пловцов и ныряльщиков, водную акробатику, подводную борьбу, командные заплывы, соревнования Людей-Цветов, смертельно опасные огненные дуэли на водах и многое другое.

Верран посетила игры в обществе Нида. Конечно, она предпочла бы прибыть сюда с мужем, но его никакими силами нельзя было вытащить на публичные состязания, в ходе которых зрелище людских толп со всей неизбежностью оскорбило бы его чувства. Кроме того, уже несколько недель Фал-Грижни занимался эзотерическим исследованием, цель и предназначение которого он категорически отказывался обсуждать, и в результате выходил из своей лаборатории только затем, чтобы поесть и поспать. Верран подозревала даже, что и эти нечастые его появления имеют место исключительно затем, чтобы угодить ей, потому что предоставленный самому себе Фал-Грижни мог длительное время обходиться без пищи и сна, черпая свежие силы исключительно в Познании.

Верран было интересно, чем же он все-таки так занят. Несколько раз она останавливалась у входа в лабораторию, так и не осмеливаясь постучаться. Но из-за двери до нее в этих случаях доносились странные голоса - явно нечеловеческого происхождения и на диво мелодичные. Возможно, это было напевом, а возможно, и на диво ритмизованным разговором. Голосов было несколько, не то четыре, не то пять, и басовитые тона самого Грижни резко отличались от них. Однажды Верран расхрабрилась настолько, что притворила дверь и заглянула в лабораторию, однако ее дерзость не принесла никаких результатов. Верран встретила чрезвычайно интенсивная и потому неестественная тьма, которую она уже успела - и даже слишком хорошо - запомнить. Она сталкивалась с точно такой же тьмой в дворцовых подземельях. Именно из этой тьмы и доносились до ее слуха мелодические голоса. Верран быстро вышла, закрыла за собой дверь и удалилась так и не спросив мужа о том, что все это значит. Так или иначе, таинственные обладатели мелодических голосов всецело завладели вниманием Фал-Грижни.

И вот Верран на пару с Нидом оказалась в толпе веселящихся и побуждающих веселиться друг дружку и постаралась извлечь из этого максимальное удовольствие. Она купила у уличного торговца чашки для Нида и для других мутантов, она просадила кучу денег, играя в зеленый восьмиугольник, она купила бумажный пакет жареных орешков, она понаблюдала за тем, как Нид сожрал все орешки и большую часть пакета, она довольно успешно поиграла на лодочном тотализаторе, она от души посмеялась над нелепыми ужимками клоунов, казавшихся в своих широких и просторных одеждах особенно неуклюжими на воде.

Уже сильно за полдень Верран с Нидом отправились на домбулисе на Солнечный плот - гигантское плавучее сооружение, расписанное самыми яркими красками. Именно отсюда толпы лантийцев следили за борьбой пузырей.

Борьба пузырей издавна слыла более чем безопасным занятием. Несколько соревнующихся вставали на легкие надувные плоты, именуемые пузырями, и принимались осыпать "вражеские" суденышки заостренными стержнями, чтобы проткнуть их, выпустить из них воздух и заставить тем самым противника прыгнуть в воду. Последнего, кто оставался на плоту к моменту окончания состязания, объявляли победителем. Так было раньше. Но в правление нынешнего герцога на смену безобидным стерженькам пришли остроконечные дротики и поражать ими начали не только плоты, но и тела соперников.

Нид сумел подыскать отличное место на самом краю плота, отсюда было прекрасно видно все состязание. Но Верран вскоре поняла, что это зрелище ей не нравится. Кое-кто из борцов вышел на турнир, вооружившись особенно острыми дротиками, и соревнование переросло в кровопролитие. Верран поспешила отвернуться. Уж лучше наблюдать за лицами зрителей. И вскоре она высмотрела в толпе знакомый профиль. Это был Бренн Уэйт-Базеф.

Верран вспомнила их последнюю злосчастную встречу и подумала о том, стоит ли ей подойти к молодому человеку. Он ее вроде бы еще не заметил - так не лучше ли и ей самой скрыться от греха подальше? "Да нет, что за глупости, - подумала она. - Убегать от Бренна Уэйт-Базефа было бы сущим ребячеством". Она помахала рукой, привлекая к себе его внимание, потом намеренно посмотрела ему прямо в глаза. Бренн явно удивился, более того, ему стало не по себе. На мгновение он, казалось, заколебался, не обратиться ли в бегство самому. Верран с улыбкой подозвала его к себе. Молодой человек подошел к ней, однако на улыбку не ответил.

"Как молодо он выглядит, - удивленно подумала она. - Просто мальчик!"

И сердечно с ним поздоровалась.

- Добрый вечер, леди Грижни, - сухо ответил он.

Возникла неприятная пауза. Верран гадала, что бы такое сказать. Бренн был одет в черный плащ с двуглавым драконом, и это не укрылось от ее внимания.

- Значит, ты стал чародеем, Бренн! Мои поздравления. Я знаю, сколько это для тебя значит.

- Ваша милость чрезвычайно любезны.

- Значит, ты добился всего, чего хотел? Я хочу сказать, теперь ты входишь в орден Избранных.

- Я учусь, я экспериментирую, я надеюсь добиться большего.

- Значит, ты доволен жизнью?

- Мудрость приносит удовлетворение; по меньшей мере хочется на это надеяться. Но со стороны вашей милости очень любезно осведомиться об этом.

- А ты не можешь, Бренн, называть меня просто по имени? Мы с тобой в конце концов не впервые видим друг друга.

- Вот как? Но я впервые вижу леди Грижни, супругу магистра высшего Совета.

- Надеюсь, мы с тобой обойдемся без взаимных попреков.

- На твоем месте я бы тоже на это надеялся.

- Ты по-прежнему сердишься на меня. Но мы не должны становиться врагами. Тебе самому этого наверняка не хочется!

- Вот уж не думал, что мои желания имеют хоть какое-нибудь значение для вашей милости. - Бренн наконец дал волю своему темпераменту. Голос его стал громче, глаза гневно запылали. - Мне пришлось прийти к выводу о том, что мои желания не имеют для тебя никакого значения. И произошло это в от день, когда ты позволила продать себя в брак без любви, когда пошла замуж за старого развратника!

Нид предостерегающе зашипел, и Верран поспешила успокоить его. Но эта заминка дала ей возможность справиться с собственным раздражением. И когда она заговорила, голос ее прозвучал спокойно:

- Тебя неправильно осведомили, Бренн. Никто меня не продавал. Лорда Грижни нельзя назвать ни стариком, ни развратником. Он хороший человек, более того, он великий человек. И в моем браке не отсутствует любовь. Напротив, я счастлива.

- Счастлива, - презрительно оскалился Бренн. - И думаешь, я в это поверю? Ты не можешь быть счастлива с таким человеком, как Грижни! Самое большее, что тебе удастся, - это внушить себе, что ты счастлива. Но все твое так называемое счастье - самообман.

- А какая, строго говоря, разница? - спросила она с выдержкой, которая привела его в еще большую ярость.

- Разница в том, что он воспользовался Познанием, чтобы затуманить твой разум! Зная Грижни, я не сомневаюсь в том, что он поступил именно так.

- С меня довольно. Я не хочу слушать ничего в таком роде. Ты ничего не знаешь о нем. А теперь я уйду.

Она повернулась, собираясь уйти, но Бренн, удерживая, положил руку ей на плечо. Нид чудовищно зашипел, изготовившись нанести удар. Ей пришлось успокоить разгневанного мутанта.

- Подожди... Не уходи... Я прошу прощения... - Вид у него был и впрямь виноватый. - Я был слишком груб, но только потому, что переживаю за тебя.

Она моментально простила его.

- Но за меня не надо переживать. Поверь мне...

- Я тревожусь за твою безопасность. Послушай, Верран. Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил. И твое замужество ничего в этом не меняет. Я собираюсь хранить верность тебе всю жизнь.

- Но, Бренн, тебе всего двадцать один год...

- Это не имеет значения. Я на другую женщину даже не взгляну. - Она не поверила ему, но спорить на эту тему не имело никакого смысла. - Твое счастье и твоя безопасность - вот что меня волнует. А я знаю, что и то, и другое подвергается опасности, пока ты остаешься в доме у Грижни.

- Я тебя не понимаю.

- Ты не понимаешь другого. Ты не понимаешь того, что за человек на самом деле Фал-Грижни. У меня есть друзья среди Избранных - и весьма высокопоставленные друзья, - и они рассказали мне о твоем муже такое, что у тебя уши бы завяли, если бы ты только услышала!

- Значит, твои друзья - лжецы. Или невежды. Или и то, и другое сразу, - заорала она, дав наконец волю и собственному темпераменту. - Кто они такие?

- Я же говорю тебе, что они маги. То есть люди, знающие Грижни - и его поступки, и его характер!

- Знающие его лучше, чем собственная жена?

- Ах, да что там! Можно не сомневаться в том, что с тобою он добр. Ему хочется повернуться к тебе светлой стороной. Иначе юная девица не стала бы обожать стареющего самодура. Но скажи мне, Верран, а что тебе известно про Фал-Грижни доподлинно? Что тебе известно о его прошлом? О его злодеяниях, о его злоупотреблениях должностным положением в качестве магистра ордена Избранных? Знаешь ли ты что-нибудь о его властолюбии? О его безжалостности? Или, например, о его экспериментах? Или о том, как он извращает великую мощь, данную ему в рамках Познания? Вот скажи мне, над чем он работает прямо сейчас? Тебе известно хотя бы это?

Верран промолчала.

- Вот видишь! Он дал тебе узнать о себе весьма немногое - и по вполне понятной причине. Поэтому мне и приходится предостеречь тебя об опасности и посоветовать тебе порвать все узы, связующие тебя с Грижни, пока это еще возможно. Но запомни, Верран, его своеволие не навеки останется безнаказанным.

- О какой опасности ты меня предупреждаешь? И о каком своеволии говоришь? Все это чушь!

- Все это сущая правда. Фал-Грижни не удастся скрыть навсегда собственные преступления. Однажды ему придется предстать перед судом. И когда это произойдет, пусть хотя бы никто не скажет, будто ты, его жена, стала и его сообщницей!

- Я понимаю, что ты не лжец, значит, мне остается допустить, что тебя ввели в заблуждение. Но неужели ты сам не понимаешь, как смехотворно все это звучит? Ты рассказываешь мне какие-то жуткие истории про моего мужа, не предъявляя при этом ровным счетом никаких доказательств. Ты прислушиваешься к клевете, которую распространяют его враги, то есть те самые люди, имена которых ты не можешь или не хочешь назвать. Ты приходишь ко мне с напоенными ядом обвинениями и рассчитываешь, что я приму эти ничем не подкрепленные слова за правду. Ты очерняешь имя моего мужа и пытаешься расстроить наш брак. - Теперь она разъярилась уже по-настоящему. - Я ненавижу тебя за это, Бренн Уэйт-Баэеф, и говорю тебе в лицо: тебе должно быть стыдно!

- Ты не можешь разозлить меня, моя Верран, потому что я понимаю: ты не отвечаешь за собственные слова. Твоими устами говорит Фал-Грижни. - Она собралась было сказать в ответ что-то гневное, но он не дал ей перебить себя. - Но я спасу тебя! Спасу вопреки тебе самой! Нет, тебе не обязательно верить мне на слово. Уже весь город поднимается, почувствовав опасность, и я могу доказать это. Я должен тебе кое-что показать.

Он раскрыл кожаную сумку, которую носил на поясе, достал оттуда лист бумаги, развернул его и передал Верран.

Это была листовка большого формата. Первое, что бросилось в глаза Верран, была грубая и злая карикатура на Фал-Грижни: лицо его на этой карикатуре было по-волчьи злобно. У него над головой клубились крылатые, демонического вида создания. Под карикатурой был напечатан текст, и Верран прочитала его:

"ЛАНТИ-ЮМ СПАСЕН, А ЗАГОВОР РАСКРЫТ!

Да будет ведомо всему миру, что над городом Ланти-Юм нависла страшная опасность. Она выявлена и доказана, и доказательства настолько весомы и неопровержимы, что жуткий и кровоалчный черный колдун из ордена Избранных, лорд Террз Фал-Грижни вкупе с другими волшебниками и с ведьмой по имени Гереза Вей-Ненневей изобличен тем самым в заговоре против Общественного Блага. Колдуны живут в роскоши, которую вспоило человеческое несчастье, потому что серебро, принадлежащее простым людям, превращено в слитки и хранится в казне у лорда Грижни, обманным и колдовским путем завладевшего выплаченными нами налогами. Но и это украденное сокровище не умерило алчности предателей, которые злоумышляют теперь убить великого князя и всю его семью с тем, чтобы самим стать королями и принцами.

Далее стало известно, что Террз Фал-Грижни заключил союз с белыми демонами пещер с тем, чтобы они помогли ему при достижении его гнусных целей. Он же, со своей стороны, пообещал демонам впредь кормить их человеческими младенцами. Таким образом Фал-Грижни со своими приспешниками надеется расплатиться с демонами кровью жителей Ланти-Юма и утолить дьявольские аппетиты таинственных чудищ нашими детьми.

Будьте уверены в том, что так оно все и будет, если отважный народ Ланти-Юма с оружием в руках не обрушится на предателей. Примите это предостережение к сведению все, у кого есть мужество противостоять тирании и сверхъестественной жестокости.

Союз патриотов".

Верран стремительно прочитала этот текст.

- Где ты это взял?

- Последние день-два такими листовками обклеен весь город, - ответил Бренн.

- Весь город? Но кто их расклеил? Это же так подло! Это же такая ложь...

- Ложь? Ты уверена?

- Конечно уверена! Я знаю лорда Грижни! Все это - клевета!

Бренн сочувственно поглядел на Верран и промолчал.

- Но как хоть один здравомыслящий человек может поверить в такую мерзость? Белые демоны пещер - существа мифологические, и всем это прекрасно известно. Их же на самом деле не существует!

- Нет. Они есть.

- И что это еще за союз патриотов?

- Я думаю, он именно то, что утверждает его название.

- Но какие же они патриоты? Они грязные лжецы, и им нужно запретить распространять подобную клевету. Герцог должен найти их и бросить в темницу.

- Поверить в правду не так-то просто.

- Да какая же это правда! Впервые в жизни я радуюсь тому, что так мало людей умеет читать.

- Сведения распространяются и так и этак. Вот, Верран, посмотри!

Он указал на дальний конец баржи. Там группа горожан собралась вокруг человека, читающего точно такую же листовку вслух.

- Это надо немедленно прекратить! Пойду поговорю с этими людьми.

- Даже не вздумай, - остерег Бренн. - Если эти люди узнают, что ты жена Грижни, даже твой мутант тебя не спасет.

- А мне все равно! Хочу выслушать, что они мне скажут.

И не дожидаясь ответа, она устремилась в дальний конец баржи. Бренн и Нид последовали за нею. Они подошли как раз, когда чтение завершилось. На мгновение наступила тишина, а затем торговец рыбой с обветренным и умным лицом заметил:

- Чушь собачья!

Кое-кто из слушателей закивал, другие же засомневались, а третьи и вовсе рассердились. Один парень с голодными глазами полюбопытствовал:

- А с чего ты это взял?

- Здравый смысл. Во-первых, налоги нам все время повышают вовсе не Избранные. Если уж кого в этом и винить, то герцога и его фаворитов. Что же насчет младенцев для белых демонов, то это страшилка для маленьких детей и для больших идиотов. Так что сам выбирай, который ты.

- Никоторый, господин всезнайка! Но раз уж ты так умен, то объясни мне, откуда нам, простым людям, знать, что делает лорд Грижни, а чего не делает. Объясни, сам-то ты это откуда знаешь?

- По меньшей мере и герцог и аристократы - точно такие же люди, как мы с вами, - вмешался еще один спорщик. - И все это знают. Они не занимаются колдовством и не якшаются с демонами. А вот про Избранных такого не скажешь!

- Большинство Избранных тоже нормальные люди. А магистр Фал-Грижни - сын Эрты. Это установленный факт!

Это заявил некий рабочий - заявил низким голосом и с абсолютной уверенностью в собственной правоте.

Верран с трудом удерживалась от того, чтобы вмешаться.

- У Избранных нет причин злоумышлять против герцога и против простого народа.

- А разве сыну Эрты нужны какие-нибудь причины? Он руководствуется врожденной злобой.

- Но нет никаких доказательств.

- А союз патриотов утверждает, что есть.

- И где же они тогда?

- И что такое этот союз патриотов?

- Отважные люди, вот они кто такие.

- Мне ничего не известно ни про какие заговоры, - вступил в спор новый голос. - Но я знаю, что дела в городе идут для простого народа все хуже и хуже, налоги растут, а еда с каждым днем дорожает. И герцог, и аристократы, и Избранные - они все воруют. Мы голодны, а у них морды лопаются от жира. И если заговор существует, то они все в нем участвуют, они все заодно.

Эти слова вызвали прилив злобы и возмущения.

- Так оно и дальше будет, если мы не постоим за себя!

- Но как нам постоять за себя? И против кого?

- Против наших врагов!

- Против сборщиков налогов!

- Против жадных купцов!

- Против герцогской гвардии!

- Против зажравшихся аристократов!

- Против Фал-Грижни - он сын Эрты!

- Против Фал-Грижни - он предводитель демонов!

- Подождите... - Верран была не в силах более сдерживаться. - Послушайте...

Но никто, кроме Бренна, не услышал ее; спор продолжился.

- Вот видишь, Верран? Видишь, как люди относятся к Грижни? И на то у них имеются основания. Пойдем, тебе не безопасно оставаться здесь. Если хочешь, я провожу тебя до дому. Но ты бы поступила мудрей, если бы не вернулась в дом Грижни. Уж лучше отправляйся к отцу. А еще лучше поедем ко мне - и превратим наши жизни в те, какими они были задуманы с самого начала.

- Задуманы с самого начала? - Ей было больше не сдержать ни гнева, ни страха. - Послушай-ка меня, Бренн. Если я и думала, что хорошо к тебе отношусь, то наша нынешняя встреча развеяла эту иллюзию раз и навсегда. Я счастлива в браке с лордом Грижни, а ты...

- Он околдовал тебя, - воскликнул Бренн. - Тебя необходимо спасти!

- И я буду счастлива, если ты больше никогда не попадешься мне на глаза! Пойдем, Нид.

Верран резко развернулась и пошла прочь, предоставив Бренну проводить ее растерянным взглядом. И вскоре наемный домбулис понес ее по водам канала ко дворцу Грижни. Листовку она, скомкав, по-прежнему держала в руке. На листовку попадали брызги, типографская краска расплывалась, но текст все еще можно было прочитать - и она перечитывала его вновь и вновь. И с каждым новым прочтением ее гнев усиливался.