Чтение 32–й страницы книги ~Малыш и Буйвол~

Ввалившиеся в комнату люди разом потерялись. Один схватился за лицо, упал на колени, выронив арбалет, закричал - совиные когти располосовали ему щеку, клюв выбил глаз. Другой бросился бежать, в дверь не попал, с маху ударился о косяк, опрокинулся, пополз куда-то на четвереньках.

Малыш ничего не видел, он укрылся за сундуками, забился в угол.

И Буйвол растерялся, прикрыл глаза рукой, заслонил лицо плечом, опустил меч.

Одна только ведьма видела все своими желтыми глазами. Она шла прямо к двери и руками гнала обезумевших птиц на врагов, изливая ярость и боль, выплескивая злобу и страх.

А потом в грудь ей что-то ударило, так сильно, что она задохнулась. Ее отбросило назад, швырнуло на стену.

Кто-то из людей, оставшихся за дверью, вслепую разрядил арбалет. Выстрелил в птичью метель. И не промахнулся.

Потому что так было нужно богам.

Ведьма захрипела, ухватилась за торчащую из груди железяку, потянула. Она еще была сильна. У нее оставалась ярость. У нее была чужая боль.

Но своя боль пересиливала.

Своя кровь клокотала в горле...

Мертвые птицы падали на пол. Живые вырывались на улицу - словно струи густого дыма валили из окон.

Ведьма, сцепив зубы, ползла к своему убежищу, чтобы напитаться там силой тьмы. Чтобы залечить страшную рану, если это возможно.

Если это угодно богам...

Кружился пух. Бились о потолок птицы. Падали со стуком, словно яблоки сыпались. Воробьи и синицы. Вороны и галки. Совы и ястребы...

Когда крылья перестали хлестать спину, а когти рвать одежду, Малыш выглянул из-за сундуков. Одновременно и Буйвол открыл лицо.

Кроме них и птиц, в доме никого не было.

- Это все ведьма, - с ненавистью сказал Теолот. Он смотрел на черные дыры окон, из которых еще вырывались птицы, и боролся с искушением пустить в дом стрелу. - Ведьма!

Ромистан стонал, пряча в ладонях изуродованное лицо.

- Теперь у тебя будет настоящее мужское прозвище, - холодно ухмыльнувшись, сказал парню Толстый Миатас. - С этого дня тебя будут звать Одноглазым.

- Он не слышит тебя, - сказал Крост Медвежатник. - Сейчас он видит только свое уродство.

- Но почему птицы? Почему? - недоумевал Виртис Безродный, приложив лезвие ножа к сизой шишке на лбу. - Почему не звери: волки, медведи, росомахи?

- Ты словно жалеешь об этом, - хмыкнул Крост.

- Просто пытаюсь понять.

- Видимо, потому, что ты подстрелил ее филина, - предположил Миатас. - Наверняка поэтому.

- Счастье, что у нее не оказалось сторожевого волка, - усмехнулся Миатас.

Охотники отступили, но не думали отступаться. Оставив немого Туаеса с тремя взведенными арбалетами сторожить южные окна, они собрались, чтобы обсудить, что делать дальше. Они были немного растеряны, обескуражены, встретив отпор. Они были готовы к схватке. Но не к такой.

- А что, если в следующий раз это будут звери? - Виртис ощупывал ушибленный лоб. - Или что-то еще более страшное...

Они не знали, не догадывались, что ведьма сейчас во тьме истекает кровью.

- Следующего раза не будет, - жестко сказал Теолот, и все Посмотрели на него.

- Мы отходим? - недоверчиво спросил Виртис. Теолот презрительно глянул на него:

- Нет... Конечно же, нет!

- И что же ты предлагаешь? - спросил Крост.

- Огонь. Мы пустим на них огонь.

Еще бились под потолком несколько ослепших пичуг, кричали, словно стонали.

- Может, она улетела? - предположил Малыш, издалека осторожно заглядывая в окно.

- Она не может летать, - сказал Буйвол, прикрывая дверь.

- И куда же она делась?

- Не знаю.

Ударила под потолок арбалетная стрела, выбила острую щепку, отскочила рикошетом, потерялась среди мертвых птиц на полу.

- Сторожат, - сказал Малыш. - Не уходят.

- Сколько их, не разобрал?

- Четверо, не меньше. Двое стерегли окна, еще как минимум двое ворвались в дом. Это я успел увидеть.

- Нет, их больше. Двое вломились в комнату, но за ними был еще кто-то.

- Насколько больше?

- Не знаю.

- Плохо.

- Что будем делать?

- Искать ведьму.

- Где?

- Не знаю.

- Плохо...

Буйвол с кухни принес длинное полено,, заложил его за дверную скобу, вбил кулаком покрепче, заклинил. Попробовал, надежно ли держится, покачал головой - запор никудышный, дернет кто посильней, полено вывалится.

Малыш следил за всеми окнами сразу. Близко к ним не подходил, чтобы не подставляться под выстрел. Враг тоже не показывался. Лишь несколько раз вылетали из-за деревьев железные стрелы, а откуда именно - не углядишь.

- Она улетела, - уверенно сказал Малыш.

- Ведьмы не летают.

- А эта летает. Жаль, не взяла нас.

Буйвол вдруг нахмурился, встревоженно закрутил головой, раздувая ноздри, принюхиваясь к чему-то.

- Чуешь?

- Что? - привычно хмыкнул Малыш. - Каша подгорела?

- Оставь свои дурацкие шутки! Дым! Теперь и Малыш нахмурился:

- Точно? Проклятье! - он, рискуя, выглянул на улицу. - Ничего не вижу!

- Подпалили со двора! Наверняка!

Железная стрела в палец толщиной ударила в бревна возле окна, едва ли не наполовину ушла в дерево. Но Малыш уже спрятался. Пригнувшись, переметнулся к окошку, что выходило на другую сторону.

- Здесь тоже ничего! - и вдруг краем глаза заметил искры, летящие по ветру. Крикнул, отпрыгивая назад: - Горим!

Из-за двери просочился в комнату легкий дымок, завился сизыми локонами. Буйвол слышал, как потрескивает, занимаясь, сухое дерево. Задняя часть дома, видимо, уже вовсю полыхала. Что там держала ведьма в сарае? Наверняка сено и дрова!

Что-то глухо треснуло, рухнуло с грохотом. Стропила?

- Что теперь? - Малыш подскочил к напарнику.

- Будем ждать, - Буйвол смотрел, как течет из-под двери дым, расползается покрывалом над полом.

- Чего? Пока как следует пропечемся?

- Они стерегут все выходы. Но дым нас скроет.

- Мы задохнемся.

- Не успеем, - Буйвол был невозмутим. Он клинком резал ползущие седые полотнища.

- Ладно, доверюсь тебе... Но учти, если мы сгорим, я найду способ тебе отомстить.

- Напугал... Неси с кухни всю воду.

- Слушай, - Малыш тронулся было выполнять распоряжение напарника, но остановился, повернулся. - А может, попробовать договориться с этими людьми? Мы, кажется, никому ничего плохого не сделали. Наверное, они пришли к ведьме. Но ее уже здесь нет. Мыго им зачем?

- Договориться? Попробуй. А я посмотрю.

- Ладно, - вздохнул Малыш. - Я ведь тоже не люблю договариваться, ты знаешь.

- Знаю, - сказал Буйвол. - Воду неси.

Потолок сочился густым дымом. Доски темнели на глазах, потрескивали, коробились. Сыпалась вниз тлеющая труха.

Дым взбирался по стенам. Дым плавал в воздухе.

Слезились глаза, и горло саднило. Едкая горечь наполнила рот.

Буйвол содрал со стены какую-то потрепанную ведьмину одежонку, разорвал ее на полосы. Бросил тряпки в кадушку, что приволок Малыш. Вытащил, отжал воду, протянул другу:

- Завяжи лицо, - и закашлялся, надрывно и хрипло.

Становилось все жарче. Пламя ревело где-то совсем неподалеку. В окна было видно, как сыплются с крыши снопы искр, летят, кружась, в лес, затянутый сизой мглой. Как отрываются лоскуты огня и полощутся на ветру.

- Сейчас... - Буйвол тянул время. - Сейчас... Еще чуть-чуть... - Из-за мокрой тряпки на лице голос его звучал глухо. Но Малыш отлично его понимал.

Языки пламени лизнули потолок. Разбежались по корчащимся доскам, опалили толстые балки. Пахло жженым пером - тушки птиц на полу обгорали.

- Сейчас...

Друзья сидели, отодвинувшись от полыхающей двери, и, утирая слезы, ежесекундно плеская в лица водой, следили, как с потолка огонь перебирается на стены. Уже занялась тонкая перегородка, и вспыхнули занавески. Затлели лохмы пакли, торчащие меж бревен.

- Еще немного...

Малыш не думал об опасности, он переживал за стрелы. Он наглухо закрыл колчан и полил его водой, но все равно боялся, что оперение не выдержит такой температуры.

- Вот сейчас... сейчас...

От мокрой одежды валил пар. Волосы потрескивали, кор чились, спекались. Горела кожа.

- Пора!

Они вскочили, встали спиной друг к другу. Буйвол подхватил кадку, опрокинул, окатив остатками воды себя и Малыша. Потом ударом сапога выбил пылающую дверь, сорвал ее с петель и, не мешкая, не раздумывая, нырнул в проем, увлекая за собой товарища.

Ухнуло навстречу пламя, обдало жаром, опалило лица, сожгло брови.

Кругом - огонь. Все плывет, колышется. Рев, треск, гул.

Выход справа!

Ничего не видать!

Где-то здесь!

Позади обвалилось что-то - лавина пламени, взрыв искр. Потолок просел, перекосился.

Выход!

Буйвол вынес разваливающуюся дверь плечом, перемахнул через догорающие остатки крыльца, грузно упал на землю, чуть не наткнувшись на свой меч. Рядом приземлился на четвереньки Малыш и сразу же вскочил легко, сорвал крышку с колчана, выхватил стрелу, метнулся в сторону, отыскивая противника глазами.

Их ждали.

Враги видели, как вылетела из пламени дверь, как рванулось из проема пламя, закружило метель искр, как нырнули с порога вниз тени, окутанные клубами дыма и пара.

Арбалеты запоздало щелкнули - впустую.

Буйвол, пригнувшись, уже несся к ближайшим деревьям.

Малыш метался в дыму из стороны в сторону, не давая противнику прицелиться и провоцируя его на выстрел.

С грохотом обвалилась полыхающая крыша.

Снова вылетели из-за деревьев железные стрелы. Только одна ожгла Буйволу плечо. Остальные исчезли в пламени пожара.

Виртис Безродный, прячась за стволом липы, торопливо перезаряжал оружие - уперевшись ногой в стремя арбалета, согнувшись, он обеими руками натягивал жесткую тетиву. Боковым зрением он успел увидеть тень, выскочившую из дымной Мглы, и понял, что опоздал.

Буйвол рубанул врага, заряжающего арбалет...

Толстый Миатас, раздосадованный тем, что никак не может попасть в бестолково мечущийся на фоне пожара силуэт, выбежал из кустов. В каждой руке он держал по арбалету. Он намеревался приблизиться к живой мишени, насколько это возможно, и рассчитывал, что промаха на этот раз не будет.

Промаха не было. Малыш, не переставая двигаться, выпустил первую стрелу, едва только Миатас показался из своего укрытия. Древко почти целиком утонуло в колышущемся брюхе, а толстяк с арбалетами словно этого и не заметил. Но вторая стрела вонзилась ему в горло, и он покачнулся. Изо рта плеснула кровь, Миатас сделал еще несколько неуверенных шагов, поднял оба арбалета, пытаясь прицелиться в мечущийся расплывающийся силуэт. Третья стрела Малыша ударила толстяка в переносицу, пробив череп...

Озлобившийся Ромистан Одноглазый подхватил с земли легкий меч с прямым узким клинком и бросился навстречу появившемуся из-за деревьев врагу. Ромистан думал о той, что так долго не отпускала его на охоту. Он хотел стать мужчиной, настоящим бойцом. Как Ночные Охотники. А стал уродом.

Ромистан хотел умереть.

И он умер, налетев на клинок Буйвола...

Немой Туаес, сторожащий южные окна, увидел, как свалился Толстый Миатас, и понял, что сторожить уже нечего. Он бросился на помощь толстяку, еще не совсем понимая, где опасность. А когда понял, было поздно.

На этот раз Малыш выпустил только одну стрелу...

Пламя с гудением рвалось в небо. Ветер рассыпал по лесу искры. Листва ближайших деревьев корчилась от палящего жара, и бежал по траве огонь...

Длинная узкая комната, похожая на гроб, была охвачена пламенем. Пылал потолок, струились огнем стены, тлели, наполняя комнату удушливым дымом, травы на полу. Корчились, словно ожив, чучела и мумии. Что-то сыпалось, падало, рушилось. Переполошившиеся тени метались по комнате - мрак пытался найти выход из своего векового убежища, вдруг ставшего ловушкой.

Истекающая кровью ведьма, затаив дыхание, не чувствуя жара, забыв о боли, стояла на коленях перед изрубленной топором палача плахой и зачарованно смотрела в магическую сферу.

Она видела там запретное - собственную судьбу.

Она словно заново проживала всю свою жизнь. До этого дня. До самой смерти.

Теперь ведьма знала - богам нужна сфера.

...Буйвол, не найдя больше противников, остановился, повернувшись спиной к пожару, опустил меч. Только сейчас почувствовал, что ранен. Осмотрел рассеченную арбалетной стрелой кожу, вспомнил, что когда-то едва не умер от подобной царапины. Также вспомнил и бесследно пропавшую ведьму, что могла наговором остановить кровь.

Позади хрустнула ветка. Буйвол подумал, что это Малыш, и сказал:

- Меня слегка зацепили.

- Воры!

Это был не Малыш.

- Бандиты! Я научу вас меня уважать! Я покажу, кто здесь хозяин!

Буйвол повернул голову. И увидел наставленный на него арбалет. Потом он увидел глаза. Бешеные глаза. Безумные. Злобные. Налившиеся кровью.

Глаза настоящего врага.

И взведенный арбалет.

В четырех шагах.

- Мы не хотели никого убивать, - осторожно сказал Буйвол, ощущая холодок меж лопаток. В том самом месте, куда воткнется железная стрела. - Мы здесь по делу... - Он немного повернул правую ступню, перенес вес тела на правую ногу.

- Вор! - скрежетал зубами арбалетчик, ничего не слыша, не желая слышать. - На колени!

- Что?

- На колени! - палец дергался на крючке спуска. Всего четыре шага.

- Хорошо... - Буйвол стал медленно приседать, пытаясь Одержать вскипающее бешенство.

Красные глаза следили за ним. И арбалет тоже. Спина совсем занемела.

- На колени!

Буйвол замер в неудобной позе, так и не коснувшись коленями земли. Сказал негромко, но твердо:

- Нет.

- Вор! - рявкнул голос, и Буйвол, уже не сдерживаясь, целиком отдавшись ярости, зарычал, скрутился корпусом, взметнул меч наискось.

Стрела арбалета ударила точно в клинок.

Лопнула сталь. Брызнула острыми осколками.

Руки словно опустели. Полегчали.

Буйвол рванулся к врагу, не разобрав, что случилось. Взмахнул мечом.

А клинка не оказалось.

Но враг падал, выронив из рук оружие и закатывая кроваво-красные глаза. Меж лопаток у него торчала стрела.