Остро запахло лавровым листом.
положено, потянул носом и придвинулся поближе.
уходящего солнца, еле-еле пробивающихся сквозь густое сплетение ветвей,
компания собралась вокруг импровизированного стола. Мочалка облизнулся,
вздохнул.
сырое, чему тут гореть. А! Ребята, у нас есть сухой спирт!
банках купила. Твоя такое кушать нельзя, Бога наказывать будет. Твоя Бога
страшная, твоя Бога сильная!
листья, что ли? Нет уж, я таки намерен питаться! Ты что думаешь, моя Бога
хочет, чтобы такой хороший еврей, как я, умер в страшных мучениях? Нет, лучше я
буду немножко грешный еврей, чем кошерный, но мертвый от голода.
банку.
изначально такая была.
и какие-то бурые волокна. Мяса как такового не наблюдалось.
разрешения, отхлебнул немного. Поморщился и тут же выплюнул.
помотал головой: Siju na narah, kak korol' na imeninah. I payku chernogo
mechtayu poluchit'...
отсыревшее одеяло, Миша заметил, как старик закурил, сидя у выщербленного
возвышения в центре зала. На руины наваливалась ночь. Последнее, что видел,
засыпая, Гурфинкель, был все тот же господин Барджатия, прятавший в ладонях
трубку - ее огонек высветил на мгновение пальцы и крючковатый нос.
угла, в котором устроился Перси, послышалось довольное чавканье.
молчать, подкрался к Перси. Тот укрылся с головой, скрючившись в три погибели,
и был явно чем-то занят.
лепешка отозвалась гулким звуком.
срок реализации истек!
кусочек. Неприкосновенная запаса! Моя о них и забыла, а сейчас, когда брюхо
запела, вспомнила...
выделил по лепешке, одну оставив на завтрак.
тоской представлял себе то, чего он в данный миг лишен: форшмак, фаршированная
щука, судачок, румяные пумперникели, кисло-сладкое мясо с пряничным соусом...
Конечно, предмет сегодняшнего ужина несколько напоминал мацу, но Миша был
скорее согласен поцеловать небритого Ясира Арафата, чем питаться всю жизнь
мацой, особенно такой. Мацой Гурфинкеля закормили еще в детстве его весьма
религиозные родители.
подозрительную стереосистему, шестнадцатилетний Миша направился в ресторан и
заказал свиную отбивную размером с автобусное колесо. С тех пор он оставался
истинным вольнодумцем в тонких и деликатных вопросах питания. И теперь сухая
пресная лепешка навеяла ему не самые лучшие воспоминания. Впрочем, Гурфинкель
твердо решил, что по возвращении закажет в ближайшем ресторане две... нет, три
отбивные. А к ним язык под винным соусом. А к языку... Эх!
куда-то безвозвратно ушел. К тому же вокруг что-то явно изменилось. Гурфинкель
прислушался...
Вроде как ветки... Точно!
в окно. Две темные фигуры с фонариком. Кто бы это? Может, снова полиции
неймется? Он легко толкнул Перси в плечо.
быстрым шагом канули в ночь. Снова воцарилась тишина, впрочем, весьма
относительная. Гурфинкель прислушался и внезапно приложил палец к губам.
утробно урчало, переливчато попискивало и даже пыхтело, словно большая
квашня...
крышей кто-то пробежал, дробно простучав по камням не то когтями, не то
копытцами. Миша откинул угол одеяла и насторожился. Старый Барджатия тоже
встревожился, вздернул голову...
нагромождением камней метрах в пяти от старика-проводника. Господин Барджатия
на цыпочках отбежал подальше и пристроился возле Покровского, который все это
время мирно спал и даже похрапывал.
Миша. - Надеюсь, травоядное.
полной темноте, царившей внутри дома, был неразличим. Глаза мигнули и скрылись,
а из джунглей тут же потянуло цепенящим холодом.
плошки... Он вспомнил об оружии, что имелось у старика, и поманил его к себе.
Барджатия опасливо подошел.
и неизвестно когда, причем с тех давних пор практически о нем не заботился.
Миша не очень хорошо разбирался в оружии, но понял, что пистолет в принципе
выстрелит, хотя не мешало бы его почистить и смазать.
дымкой, лениво качавшейся в слабом свете луны. Внезапно из мутного марева
вымахнула огромная, как показалось Гурфинкелю, метра под три, обезьяна с
серебристой шерстью, в тускло светившемся драгоценными камнями ошейнике, в
каком-то подобии вычурной короны на голове...
внимательно обводя взором оцепеневших искателей приключений, не иначе выбирая,
кого бы придушить в первую очередь.
застыл с открытым ртом, а Перси пошептал:
медленно двинулась на стоявшего ближе всех Мишу. Он тонко пискнул и
выстрелил...
тем не менее поняла, что в нее стреляли, и, остановившись на полпути, зловеще
ухмыльнулась - так во всяком случае показалось перепуганному насмерть
Гурфинкелю. В лапе сверкнул невесть откуда взявшийся изогнутый нож.
камень и гнилые деревяшки. За ним метнулся Перси, успевший схватить за шиворот
господина Барджатию. Старичок покорно волокся по каменному полу, не успевая
даже перебирать ногами.
Мурич Виктор
Суворов Виктор
Акунин Борис
Трубников Александр
Майер Стефани
Плотников Александр