Чтение 46–й страницы книги ~Гималайский зигзаг~

- Кому дал? - чуть не простонал парень.

- Самому себе, молодой сагиб... Нельзя нарушать обещания, которые даешь
сам себе. Это плохо для нервной системы, ай, как плохо. Тогда случается стресс.
Депрессия. И теряется жизненная сила. Так мой знакомый йог говорит... Я думал,
у вас в Англии преподают психологию...

С этими словами индиец поджег кальян и почти насильно всунул трубочку
Енски-старшему в рот. Тот вдохнул, выдохнул, затем снова вдохнул. Кашлянул,
окутался клубами дыма.

- Оставим его, молодой сагиб, пусть полежит. Через два часа он будет
здоровый, ай, совсем новенький.

- А это? - Гор указал на вспыхивающее в такт дыханию профессора содержимое
чашечки. - Ему не повредит?

- Не-ет! - Акаш даже руками замахал. - Что вы, молодой сагиб! Это же
чистый гашиш, настоящий, лучшего качества. Его сюда из Афганистана привозят,
знаете, в таких брикетах с печатью...

- Но... - Молодой человек замялся. - Наркотики... Это же противозаконно!

- Какие наркотики? Это же просто гашиш! - Акаш вытаращился так, что Гор
решил закрыть глаза на откровенное нарушение закона, сославшись, в случае чего,
на незнание местных обычаев.

- Пойдемте, лучше я вам расскажу о той женщине...

И наглый индиец буквально вытолкал молодого человека из комнаты.

Чтобы выйти из гостиницы, Гору с Акашем пришлось преодолеть завал из
разнообразного скарба, оставленного постояльцами почему-то посреди коридора.
Среди разбросанных в беспорядке вещей встречались странно шевелящиеся мешки,
огромные вазы, запечатанные сургучом, необычного вида корзины, при взгляде на
которые в памяти Гора. всплывало чудное слово "колебас", некогда почерпнутое из
книг Джеральда Даррела.

- Да что тут происходит? - спросил он индийца, в очередной раз шарахаясь
от злобно зашипевшего мешка.

- Ежегодный фестиваль, молодой сагиб.

- Чей?

- Заклинателей змей... Это настоящие заклинатели, молодой сагиб. Не то что
площадные трюкачи.

...Гор отпрыгнул в сторону от очередного мешка.

- И ч-чем же они отличаются? - с трудом выговорил он.

- Разве молодой сагиб не знает? - поразился индиец. - Те, кто работает на
площади, всего лишь жалкие жулики! Они вырывают у бедной кобры ядовитые зубы.
Конечно, любой идиот сможет управиться с беспомощным шнурком, в который
превращается эта замечательная змея. А настоящие заклинатели, те, что
съезжаются на этот фестиваль, используют только неиспорченных змей, самых
ядовитых змей, самых опасных.

Енски-младший почувствовал, как у него леденеют руки... ноги... К счастью,
мешки, кажется, остались позади.

- Ай какой шум происходит в городе, молодой сагиб! Ай какой шум!.. Это
один из немногих праздников в этом штате. Конечно, ему придается огромное
значение... Осторожно, молодой сагиб, смотрите под ноги, кажется, один из
мешков все-таки развязался...

...Гор ошибся - мешки, увы, не кончились.

- Кобры сильно злятся, когда долго не видят света... Смотрите под ноги!..

Оставшийся путь Гор преодолел одним прыжком. Выйдя на улицу, он долго
глотал воздух и поглядывал по сторонам. По пыльной улице вприпрыжку бежала
маленькая обезьянка. Енски-младший вытер со лба холодный пот. Не кобра - и то
счастье!

- Мои друзья, молодой сагиб, узнали, что та леди, что так не нравится
вашему почтенному отцу, - невозмутимо продолжал Акаш, провожая обезьянку
взглядом, - направляется в Сонемарг.

Гор только плечами пожал.

- Зачем?

- Один Шива знает, зачем ей Сонемарг, - развел руками индиец. - Тем более
что там как раз расположено одно из священных мест... Амарнатх.

- Как?

- Амарнатх, - повторил без запинки Акаш. - Там находится знаменитый лингам
Шивы. Это очень почитаемое место, туда пускают далеко не всех. Какими
ухищрениями молодой госпоже удалось получить разрешение... Ай, какими
ухищрениями!

- На что ты намекаешь? - возмутился молодой человек.

- На деньги, само собой. - Акаш невинно моргнул. - Ничто в нашем мире не
делается без денег, что тут поделать? Ничто!.. И даже услуги моих друзей стоят
много, ай, как много!

- Они уже стоили много, - оборвал его Гор. - А еще я вычту с тебя
неустойку за наше пребывание в тюрьме. Все наши неприятности из-за тебя,
проходимца, так что постарайся больше не заикаться о деньгах. Получишь, что
тебе обещано - и хватит!

- Как скажет молодой сагиб, - охотно согласился Акаш. - Но ваш отец обещал
мне премию, если...

- Если? - вскипел Енски-младший. - Будет тебе премия - лет на пять с
конфискацией! Тебя давно стоило упечь за решетку! Я думаю, у господина Лал
Сингха есть что тебе сказать. Иначе ты бы так не убегал, скотина, когда нас
арестовывали!

-Ай! - Внезапно индиец пошатнулся, закатил глаза, обхватил голову руками.

- Ай-яй-яй! Ай-яй-яй, молодой сагиб, как обидели вы Акаша! Акаш - честный
человек! Все хотят обидеть бедного Акаша! И начальник полиции, и досточтимый
профессор, и его молодой сын! Все обижают бедного Акаша! Как жить ему на белом
свете? Ай, как жить? Все люди обижают Акаша, а боги так далеко, так далеко...

Гору стало противно, захотелось заткнуть уши.

- Перестань! Ты ведь жулик!

- Да, жулик! - Индиец перестал причитать и поглядел молодому человеку
прямо в глаза. - А разве вы и ваш уважаемый отец приехали в Индию, чтобы
полюбоваться Тадж-Махалом? Я жулик - а вы, прошу прощения, кто?

Енски-младший был сражен. Он и сам понимал, что они с отцом давно уже
топчутся по границе закона, но когда такое говорят в лицо!..

- Гм-м... Ладно, давай про Элизабет!

- Как прикажет молодой сагиб, - Акаш мгновенно успокоился. - Итак, молодая
и нечестивая мэм-сагиб...

- Не называй ее нечестивой!

- Хорошо. Итак, молодая и очень красивая мэм-сагиб направилась, по словам
моих друзей, в Амарнатх. К тому же она пытается выкупить шкуру йети у лживого и
корыстолюбивого Лал Сингха, да забудет богиня Лакшми его имя...

Акаш говорил, говорил, его голос сливался в монотонный гул, все вокруг
подернулось каким-то странным цветным туманом... Гор безнадежно прикрыл глаза.
Когда это кончится? Кажется, он надышался гашиша... Да, надышался, надо было
сразу выйти из комнаты...

- ...вывод, что истинной целью красивой мэм-сагиб является совсем не
несчастный ракшас, а храм, о котором я говорил.

"Господи, какой ракшас? Какой храм? - Гор помотал головой. - О чем он
говорил?"

Но новый приступ дурноты вновь бросил его в объятия цветного тумана.

- Хорошо! - проговорил он, не открывая глаз. - Храм так храм...

Цветной туман колыхался, затоплял сознание, путал мысли. Енски-младший еще
пытался понять, откуда взялся ракшас и что Элизабет может делать в храме с
лингамом, но туман становился все гуще, и Гор даже не почувствовал, как Акаш
схватил его под руку, пытаясь не дать упасть прямо на пыльную мостовую...

Очнулся Енски-младший уже в номере. Даже не открывая глаз, сунул руку во
внутренний карман, где лежали паспорт и бумажник... На месте... Хорошо!

Он уже понял, что сидит в кресле, ворот рубашки расстегнут...

- Отец?

Гор открыл глаза. Странное дело, чувствовал себя молодой человек совсем
неплохо. Ни тошноты, ни головной боли. Даже сил прибавилось.

- Отец!

Енски-старший обнаружился на прежнем месте. Он лежал на кровати и, не
выпуская еще дымящуюся трубку изо рта, сосредоточенно рассматривал свою руку,
вытянув ее перед собой.

- Отец! Папа! Никакой реакции.

- Отец!!!

- Да? - удивленно повернулся к нему профессор.

- С тобой все в порядке?

- С ним все в порядке, в полном порядке, - высунулся из-за плеча Акаш, но
Гор показал ему кулак, и индиец затих.

- Все как-то странно, - тихим голосом проговорил профессор. - Они
движутся...

- Кто? - Гор встал, неуверенным шагом подошел к окну, открыл раму. После
горького запаха гашиша уличная вонь показалась ему бальзамом.

- Они, - упрямо повторил Енски-старший. - Все время движутся. Сначала
один, затем другой, затем третий... А почему четвертый не движется?

Он осторожно пошевелил пальцами и нахмурился.

- Что это с ним? - Гор взял Акаша за ворот и слегка встряхнул.

- Ничего, молодой сагиб, - удивился тот. - С ним все будет хорошо, очень
хорошо. Надо только выветрить дым...

- Дым?

- В голове. - Акаш постучал себя по лбу. - Дым. Сейчас там много дыма,
молодой сагиб. Да чего вы волнуетесь? Разве вашему отцу плохо?

- Я все слышу! - послышался голос профессора. - Гор, не трогай моего друга
Акаша, мне сейчас очень хорошо. Они все время движутся, только четвертый
почему-то...

- Через час будет как новенький! - прошептал Акаш не без гордости.

- Надеюсь, - кивнул Гор. - Иначе сдам тебя в участок за незаконную
торговлю наркотиками.

Время шло. Гор мерил комнату шагами, перемещаясь из одного угла в другой,
Акаш сидел в углу, то и дело порываясь выйти, однако Енски-младший пресекал его
попытки, демонстрируя индийцу кулак. Хорошо себя чувствовал только профессор.