Чтение 9–й страницы книги ~Мир без Солнца~

один из старших офицеров, - сказал солдат.

- Формальности! - возмущенно взвопил Майский. - Что ты называешь формальностями, сынок?! То, что я, профессор Антон Майский, первая величина в ксеноархеологии, стою сейчас перед тобой со скованными за спиной руками?!... Должно быть, тебе это доставляет несказанное удовольствие! Что ж, можешь наслаждаться своей властью, но, имей в виду, что как только я отсюда выберусь, ты в два счета вылетишь из армии! Да еще с таким послужной карточкой, что лучшее место, которое ты после этого сможешь себе найти, будет должность помощника младшего сборщика пиявок в Гарланских гнилых топях! - Майский бросил быстрый взгляд на второго десантника, стоявшего возле двери.

- Между прочим, все вышесказанное относится и к тебе.

Десантник с трассером в руках едва заметно ухмыльнулся.

- Давайте приступим к осмотру, - сказал другой десантник, медленно приближаясь к ученым.

- Прочь от меня! - рявкнул на десантника Майский.

- Да возьми же наконец себя в руки! - заорал на Майского Дугин. - Что ты окрысился на этих ребят! Они здесь совершенно не при чем!

Майский отклонился всем телом назад, прикрыл глаза и сделал медленный глубокий вдох через ноздри.

- Все, - сказал он совершенно спокойно. - Я в порядке.

- Точно? - с сомнением посмотрел на него Дугин.

Майский открыл глаза и уверенно кивнул.

- Приступай, братишка, - улыбнулся десантнику Дугин.

Солдат начал именно с него. Сначала он выдернул поясной ремень и снял конектор с руки Дугина. Затем вытряхнул из карманов всякую мелочь. Выдерну из нагрудного кармана фонарик, десантник с сомнением посмотрел на него, но затем быстро сунул на место.

Закончив с Дугиным он так же быстро освободил от ремня, конектора и прочих мелких предметов Майского.

Если Дугин воспринял досмотр вполне спокойно, то Майский так отчаянно скрипел зубами, пытаясь сдержать бурлившее в нем негодование, что внеочередной поход к дантисту ему был обеспечен.

Закончив досмотр, солдат открыл дверь камеры и жестом предложил ученым войти в нее.

- А наручники! - возмущенно воскликнул Майский.

Десантник едва заметно улыбнулся.

- Вы, должно быть, в первый раз на гауптвахте?

- Нет, - язвительно оскалился в ответил Майский. - Я обычно раз в месяц провожу день-другой в грязной, вонючей камере!

- Заходите, - снова указал на открытую дверь камеры солдат.

- Наручники будут сняты в камере.

Майский и Дугин осторожно, с опаской переступили порог камеры.

Одна лишь мысль о том, что ты оказался в заключении, действовала на психику угнетающе. К тому же, в камере было так темно, что не видно было даже стен. Теперь Дугин по достоинству оценил благородный жест охранника, оставившего ему фонарик.

- Шаг вперед, - скомандовал десантник.

Ученые сделали по небольшому шагу вперед, в темноту.

Десантник быстро коснулся их запястий магнитным ключом, освобождая пленников от наручников.

Дугин тут же обернулся назад, собираясь обратиться к охраннику с вопросом о том, когда именно к ним придет старший офицер. Но прежде, чем он успел открыть рот, дверь камеры захлопнулась. Негромко лязгнул запертый снаружи замок.

- Чудненько, - проворчал за спиной у Дугина Майский. - Превосходно! - воскликнул он, патетически вскинув руки вверх, хотя в темноте этого все равно не было видно. - Я впервые оказался в тюрьме!

- Не в тюрьме, а всего лишь на гарнизонной гауптвахте, - поправил его Дугин.

- Какая разница, - зло огрызнулся Майский. - Суть в том, что мои человеческие права оказались грубо попраны, буквально втоптаны в грязь армейским башмаком!

- Все не так уж плохо, друг мой, - Дугин достал из кармана фонарик и включил его.

Тонкий лучик света описал круг по стенам камеры. Две узкие не застеленные койки возле стен и коробка биотуалета в дальнем углу, - вот и все, что в ней было.

- Во всяком случае, здесь не грязно, и не воняет, как ты опасался, - сделал свое заключение Дугин.

- Кто-нибудь непременно ответит мне за это, - Майский сел на койку и в отчаянии обхватил голову руками. - Безумие какое-то! - Воскликнул он спустя секунду, вновь вскинув голову и вперив взгляд в переносицу Дугина. - Что происходит на станции, Сергей? Почему нам без объяснения причин сковывают руки, а затем кидают в камеру?

- Об этом стоит подумать, - сказал Дугин, присаживаясь на соседнюю койку.

Глава 10. Иллюзии и реальность.

Колеса квада исправно вспахивали девственно ровную поверхность песков, оставляя за собой две полоски следов, которые исчезали, словно языком слизанные, упорно не желая становиться длиннее десяти метров. За полтора часа пути на глаза людям не попалось ничего заслуживающего внимания. А, если быть точнее, то они не видели вообще ничего, кроме красной песчаной пустыни, которой, казалось, не будет ни конца ни края.

- Одного я не пойму, - ни на кого не глядя, задумчиво произнес Леру. - На что похож этот мир, когда в нем нет людей?

- Это что-то уж слишком мудрено для меня, - удивленно посмотрел на философа Кийск. - Растолкуйте.

- Если этот мир стремиться уничтожить все, что привносится в него извне, то непонятно, каким образом он сам в свое время был создан, - пояснил свою мысль Леру. - Мы вместе с вами видели, как буквально в один миг был уничтожен пенал для микрочипов. В таком случае, спрашивается, почему не исчез песок, на который я его положил?

- Песок является частью этого мира, - с чувством собственного превосходства ответил сидевший на сиденье рядом с водителем Бергсон. - Соответственно, его физическая структура соответствует действующим здесь законам.

- Насколько мне известно, вы уже брали на анализ пробы песка, - сказал Леру. - И исследовали его в лаборатории.

- Верно, - с гордостью кивнул Бергсон. - Мы проделали большую работу.

- И не обнаружили ничего необычного, - закончил Леру.

Бергсон нервно дернулся, как будто ему было неудобно сидеть.

- Мы не имели возможности провести физическое исследование песка на молекулярном уровне - ответил он.

- А этого и не требуется, - улыбнулся Леру. - Согласитесь, господин Бергсон, если бы исчезновение пенала было связано с несоответствием молекулярных структур и физико-химических связей, соединяющих его атомы в молекулы и придающих ему определенную пространственную форму, физическим законам, действующим в этом мире, то в таком случае и песок пустыни, оказавшись в пределах станции, где сохраняются законы, присущие нашему миру, должен был бы превратиться в ничто. Да что там станция, - любому из нас достаточно было бы зачерпнуть песок в пригоршню, чтобы тут же убедиться, что в ладони у него ничего нет. Однако этого не происходит.

- Ну, и что вы хотите этим сказать, господин Леру? - через плечо посмотрел на философа Бергсон.

- Только то, что я уже сказал, - развел руками Леру. - Мои познания в современной физики не настолько велики, чтобы я мог позволить себе делать какие-либо основополагающие выводы. Но то, что я наблюдаю вокруг вот уже в течении недели, и в особенности то, свидетелями чего мы стали сегодня, подводит меня к мысли о том, что объяснения следует искать не на уровне молекулярной физики.

- А где же? - с интересом посмотрел на философа Кийск.

Леру улыбнулся и сделал свой излюбленный жест, - приложил палец, ко лбу.

- Здесь, господин Кийск. Только здесь, и более нигде.

Пытаясь понять, что имел в виду философ, Кийск сосредоточенно сдвинул брови к переносице.

- Не понимаю, - вынужден был признаться он спустя какое-то время.

- А здесь нечего понимать, господин Кийск, - подал голос с переднего сиденья Бергсон. - Господин Леру хочет сказать, что имеющий разум не нуждается в механистических дополнениях к нему, вроде тех приборов, которые используем мы для изучения окружающего мира.

- Ошибаетесь, господин Бергсон, - очень мягко возразил своему оппоненту Леру. - Я имел в виду нечто совершенно иное. По моему разумению, ответы на все имеющиеся у нас вопросы следует искать не в сфере точных наук, а в той области знаний, которая занимается изучением внутреннего мира человека.

- Этого я тоже не в силах понять, - усмехнувшись, покачал головой, Бергсон.

- Насколько я понимаю, внутренний мир человека это именно ваша прерогатива, господин Леру, - обратился к философу Кийск.

- Не совсем так, господин Кийск, - ответил, слегка наклонив голову к плечу, Леру. - Но, тем не менее, в этой области я разбираюсь куда лучше, нежели в молекулярной физике.

- И что же?

Прежде, чем ответить, Леру запрокину голову, чтобы взглянуть на багровое небо, похожее на неумело разрисованный купол огромного планетария. Зрелище показалось ему настолько грустным, что он тяжело и протяжно вздохнул.

- Причина всего происходящего заключается в том, что мира, который мы видим, попросту не существует. Это всего лишь иллюзия.

Единственным, кто при этих словах философа не посмотрел на него удивленным взглядом, был рядовой Рахимбаев, которому приходилось следить за дорогой. Но даже он как-то зябко повел плечами.

- Бред, - фыркнул Бергсон.

Получилось у него это как-то очень уже вымученно и совершенно неубедительно. Он как будто не высказывал собственное мнения по поводу услышанного, а пытался сам себя убедить в том, что гипотеза Леру представляется ему совершенно неубедительной.

- Позвольте с вами не согласиться, - возразил Леру. - Это именно иллюзия, а не бред.

- Выходит, мира вокруг нас вовсе не существует? - спросил, поведя рукой по сторонам, Ли Тан-Бо. - Это что-то вроде виртуальной реальности?

- Нет, - отрицательно качнул головой Леру. - Этот мир реален, но иллюзорен. То есть, мы воспринимаем его не таким, какой он есть на самом деле.

- Но почему именно пустыня? - спросил Кийск.

- Не забывайте, что мы имеем дело с иллюзией, созданной довольно-таки значительным числом людей. Ровное открытое пространство, - это самое простое, что только может вообразить себе человек; своего рода компромисс, к которому все мы негласно пришли.

- У вас имеются доказательства, подтверждающие вашу теорию, господин Леру? - спросил, не скрывая скептицизма, Бергсон.

- Конечно, - Леру вновь коснулся пальцем лба. - Попытайтесь, господин Бергсон, предложить более простое и непротиворечивое объяснение тем фактам, свидетелями которых мы были, и, если вам это удастся, я с радостью признаю, что моя теория несостоятельна. А до тех пор я буду использовать ее в качестве рабочей гипотезы, которая, как мне представляется, способна объяснить многое, если не все.

- Например?

- Вы, должно быть, обратили внимание на то, что, когда вы идете по песку, ноги в нем не вязнут. Я объясняю это тем, что песок иллюзорен. Создавая его с помощью нашего коллективного воображения, мы на подсознательном уровне позаботились о том, чтобы нам было легко и удобно ходить по нему. У вас имеется какое-либо иное, боле убедительное объяснение, господин Бергсон?

Бергсон в ответ только презрительно фыркнул. Ему нечего было противопоставить гипотезе Леру, но при этом он не желал признавать своего поражения. А потому он просто решил сделать вид, что не намерен продолжать обсуждение данной темы ввиду ее абсолютной несерьезности.

- Выходит, сколько бы мы не ехали, мы не увидим ничего, кроме красной пустыни? - спросил, не оборачиваясь на сидевших позади него, Рахимбаев.

- Ну, во-первых, как совершенно справедливо заметил господин Бергсон, моя теория пока что остается всего лишь одной из возможных гипотез, объясняющих странности этого незнакомого нам мира, - ответил на вопрос десантника Леру. - Для подтверждения ее требуются дополнительные факты. Во-вторых, мы уже были свидетелями удивительного и труднообъяснимого с точки зрения естественных наук исчезновения пенала для микрочипов. Увидеть что-то подобное вблизи станции невозможно. Я полагаю, что к настоящему моменту мы отъехали достаточно далеко для того, чтобы полностью исключить возможность воздействия на окружающий нас мир воображения людей, оставшихся на станции. Сейчас мы видим только то, что создано нашим собственным воображением.

- Почему же мы по-прежнему видим только пустыню? - спросил Ли Тан-Бо.

- Инертность мышления, - ответил Леру. - Мы привыкли воспринимать пустыню, как единственно возможную реальность данного мира, а потому продолжаем воображать ее себе даже тогда, когда могли бы представить и, соответственно, увидеть нечто иное.

- Быть может господин Леру создаст для нас что-нибудь, вроде цветущего розового куста или прохладного родника среди песков? - усмехнулся Бергсон.

- Даже и пытаться не стану! - протестующе взмахнул руками Леру. - Кто знает, чем могут обернуться подобные эксперименты. Пустыня, по крайней мере, не таит в себе никакой опасности.

- А чье воображение создало это? - сняв правую руку с руля, Рахимбаев указал вперед, на небольшую черную точку на фоне багрового небосвода, двигавшуюся в направлении квада.

- Что это? - спросил, всматриваясь в приближающийся объект, Бергсон.

Ему никто не ответил.

- Тормози, - приказал водителю Кийск.

Рахимбаев рванул на себя тормозной рычаг, и квад, как вкопанный, замер на месте.

Отстегнув клапан походного ранца, стоявшего у него возле ног, Кийск достал рефракционный бинокль, похожий на небольшую плоскую коробку со встроенными в нее линзами. Едва приложив бинокль к глазам, Кийск коротко выругался и кинул прибор на сиденье. Системы автоматической наведения на резкость и цифровой обработки изображения не работали. Глядя в бинокль, Кийск видел только серые расплывающиеся тени.

Летающий объект тем временем значительно увеличился в размерах и приобрел четко выраженную ромбическую форму, сделавшись похожим на парящего на ветру воздушного змея. Вот только ветра не было. Да и размеры "змея", с учетом расстояния, должны были быть поистине гигантскими.

- Оружие к бою! - скомандовал Кийск. - Режим автоматической стрельбы!

Одновременно щелкнули переключатели трех трассеров, переводящие оружие в боевой режим.

Бергсон выдернул из кобуры пистолет.

В руках у Леру вновь появился цифровой фотоаппарат.

- О, боже мой, - негромко произнес Бергсон, когда стали ясно видны очертания летящего по воздуху объекта.

Теперь уже не возникало сомнений в том, что это было живое существо, нечто вроде огромной рептилии, парящей на широко раскинутых в стороны ромбовидных крыльях.

- Ничего себе, птичка, - присвистнул Рахимбаев и вскинул трассер, беря летуна на прицел.

- Не стрелять! - приказал Кийск.

Рахимбаев с разочарованным видом опустил трассер.

- Я мог сбить его одним выстрелом, - сказал он, скосив на Кийска недовольный взгляд.

- А тебе не приходило в голову, что это может оказаться разумное существо? - спросил Кийск.

Рахимбаев ничего не ответил. Но, судя по выражению его лица, предположение, высказанное Кийском, не нашло в его душе понимания.

- Это птеродактиль! - изумленно воскликнул Бергсон.

- Ошибаетесь, - спокойно поправил его Леру. - Не та анатомия крыла.

Тело удивительного летающего существа имело вытянутую веретенообразную форму. Кожистая летательная перепонка растягивалась двумя длинными передними конечностями. Но края ее крепились не возле пальцев, а у основания длинной морды и почти возле самого конца короткого уплощенного хвоста. Несмотря на свои огромные размеры, чудовище легко парило в воздухе, лишь изредка делая один-два резких взмаха крыльями.

Леру поднял фотоаппарат, навел объектив на летающее существо и трижды щелкнул затвором.

Сделав круг над остановившимся вездеходом, летающий ящер начал плавно снижаться.

Его агрессивные намерения не вызывали уже никаких сомнений. Зловеще разинутая пасть, усаженная двумя рядами острых конусообразных зубов вряд ли могла принадлежать миролюбивому существу, склонному к вегетарианству.

- Восхитительно! - восторженно выдохнул Леру, не отрывая взгляда от видоискателя фотоаппарата.

- Почему ваш фотоаппарат работает? - искоса взглянув на

Леру, спросил Кийск.

- Потому что я все время держу его при себе и постоянно думаю о нем, - ответил философ, не прекращая снимать.

- Если это только иллюзия, то на снимках ничего не получится, - заметил Бергсон, пытаясь сдвинуть затворную планку пистолета. - У меня ничего не получается, - пожаловался он сидевшему рядом с ним Рахимбаеву.

- Если не ошибаюсь, эта иллюзия имеет намерение съесть нас, - ответил на слова Бергсона Леру. - И боюсь, что, если это ему удастся, никому из нас это не понравится.

Рахимбаев повернулся к Бергсону, чтобы посмотреть, что у него случилось с пистолетом.

- Отставить! - прикрикнул на него Кийск. - Держать зверя на прицеле!

- А как же я? - растеряно развел руками Бергсон.

Кружившее в небе создание выгнуло крылья дугой и начало пикировать вниз, целясь точно в квад.

- Бергсон - на пол! - крикнул Кийск.

Техник обернулся, собираясь что-то сказать, но Рахимбаев положил руку ему на шею и силой заставил пригнуться.

- Огонь! - скомандовал Кийск и, поймав летающее чудовище на прицел, надавил пальцем на гашетку.

Трассер не отозвался привычным толчком в правое плечо.

Кийск автоматически передернул ручной затвор и снова нажал на гашетку.

Трассер в его руках, который он сам проверил и перезарядил перед выездом, был мертв. Точно так же, как и оружие десантников.

Лишь услышав, как коротко выругался Ли Тан-Бо, Кийск понял, что произошло: трассеры, представляющие собой сложные автоматические системы, оказались выведенными из строя, точно так же, как бинокли, конекторы, и аппаратура Бергсона.

Летающий хищник продолжал свое стремительное пике. Ему оставалось преодолеть не более десяти-двенадцати метров до цели. И теперь уже было ясно, что своей жертвой он выбрал скорчившегося на переднем сиденье Бергсон.

- Прочь из машины! - крикнул Кийск, вскакивая на ноги. - Все под днище квада!

Если бы в вездеходе находились только десантники, то они успели бы вовремя выполнить команду. Но для ученых это оказалось непосильной задачей. Леру продолжал снимать, падающую с неба смерть. И даже когда Ли Тан-Бо, схватив за руку, потащил его из машины, философ попытался сопротивляться. Бергсон же, едва подняв голову и увидев нацеленную на него пасть, усеянную острыми, как шило, зубами и большие, круглые, плоские, словно блюдца, по-змеиному холодные и невыразительные глаза, замер, парализованный ужасом. Для того, чтобы вытащить его из машины, Рахимбаеву нужно было обежать вездеход. Но сделать этого он уже не успевал.

Кийск запрыгнул на сиденье и, оперевшись ногой на изогнутую спинку переднего сиденья, на котором полулежал ошалевший от страха Бергсон, поднялся во весь рост. Перехватив трассер обеими руками за ствол, он поигрывал им, словно увесистой дубинкой. И, когда морда крылатой твари с разинутой пастью скользнула над поднятым лобовым стеклом квада, Кийск с размаха ударил по ней прикладом.

Одновременно с этим Рахимбаев бросил бесполезный трассер на песок, оперся руками о спинку сиденья и приборную панель вездехода и изо всех сил ударил Бергсона обеими ногами в плечо.

Бергсон вылетел из квада, словно пуля, посланная точно в цель, и, пролетев пару метров, растянулся на песке.

Крылатая тварь, издав пронзительный скрипучий клекот, захлопала крыльями, набирая высоту. Но, поднявшись всего на несколько метров, она вновь стала падать на неподвижно лежавшего на песке техника.

- Бергсон! - заорал во все горло Кийск.

Выпрыгнув из машины, он кинулся к технику.

Рахимбаев подхватил с песка трассер и, перепрыгнув сразу через оба передних сиденья, поспешил на помощь Кийску.

Одновременно с ним, сорвался с места и Ли Тан-Бо.

Кийск вновь ударил прикладом трассера пикирующую тварь. Но на этот раз удар получился недостаточно сильный. Летающий хищник взмахом головы выбил трассер из рук Кийска.

Воспользовавшись тем, что зверь в полете чуть завалился на бок, Рахимбаев ударил его стволом трассера в открывшийся живот.

Зверь, издав омерзительный клекот, повернул голову в сторону Рахимбаева.

Ли Тан-Бо, бросив трассер, выхватил из ножен широкий армейский нож и, всадив его в кожаное крыло хищной твари, дернул на себя.

Из разреза длиною около тридцати сантиметров брызнула алая кровь.

Зверь ударил крылом о землю и, запрокинув голову, издал целый каскад громких клекочущих звуков. Вновь ударив теперь уже обоими крыльями о землю, он начал тяжело подниматься вверх.

Кийск склонился над Бергсоном.

Ученый был в сознании, но прибывал в состоянии полнейшего ступора. Он смотрел на Кийска невидящими глазами и, казалось, не понимал, где он, и что с ним происходит.

- Поднимайтесь, Бергсон, - Кийск хлопнул ученого по плечу.

Бергсон никак не отреагировал ни на слова Кийска, ни на его действия.

- Это делается не так, - улыбнулся Рахимбаев.

Наклонившись к Бергсону, он щелкнул его ногтем по самому кончику носа.