Чтение 9–й страницы книги ~Блюз для винчестера~

Пианино звучало вполне прилично, и Степану не пришлось притворяться, чтобы выразить свое удовольствие от услышанного.

- Это Верди, - говорила Жюли, наигрывая ласковую мелодию. - А это Скарлатти.

- А "Дикси" можете сыграть? - спросил Китс.

- Пожалуйста.

- А "Розы Алабамы"?

- Как-как? Не могу вспомнить. Насвистите мне мотив, я подберу.

- Зачем же свистеть? - Китс встал к пианино и ловко пробежался по клавиатуре. - Вот так она звучит. Вспомнили?

- Вы прекрасно играете.

- О, мне пришлось поработать пальцами, пока я не выучился на инженера и не стал зарабатывать головой, - с довольной улыбкой поклонился Мартин Китс. - Хотите, продемонстрирую свою обычную программу? Я играл тогда в офицерском клубе в Сент-Луисе...\ принялся наигрывать что-то среднее между маршем и мазуркой, Жюли сразу же подхватила, и они несколько минут наслаждались игрой в четыре руки.

- А блюз кто-нибудь тут умеет играть? - спросил Гончар.

- Блюз? - переспросил Китс. - Довольно странный вопрос.

- Почему?

- Потому что за блюзом надо ехать в Миссисипи. А лучше - в Новый Орлеан. Там уже никто не удивляется, если белый парень вдруг начнет играть на гитаре негритянские песенки. Вот, примерно, такие...

Он взял минорный аккорд и тоскливо пропел:

- Ухожу я, мама, забудь обо мне... [Строки из песни "Блюз Одинокого Дома".] Второй аккорд, еще более мрачный:

- Ухожу я, мама, забудь обо мне...

И еще тоскливее:

- Останусь тут в Чикаго - кончу дни в тюрьме!

Китс промычал финальную фразу и закончил ее хриплым "О, йе...".

- Великолепно. Гениально, - с чувством произнес Гончар.

- Да тут нечего играть, - смутился Мартин Китс. - Три-четыре аккорда, и все. Эти парни берут за душу своим пением, но я не певец.

- И все-таки блюз можно исполнять на пианино, - сказал Степан. - Попробуйте. Одна рука аккомпанирует, а другая импровизирует вроде голоса. Это возможно? Я не музыкант, но я видел, как это делают другие. Почему бы не попробовать?

- Действительно, почему? - У Жюли Нимур загорелись глаза. - Как там? До минор?

Они снова наполнили воздух негритянской тоской, многоголосой и гармоничной. Первую строчку Китс пел один, на повторе вместе с ним вступала Жюли.

Вез тебя - день как ночь и в моем доме - пустота...

О, йе...\з тебя - день как ночь и в моем доме - пустота...

У тебя в груди не камень, бэби, а могильная плита...

Мартин вел басовую партию, Жюли импровизировала в верхах, и даже Голдмэн присоединился к ним, ритмично прищелкивая пальцами и притоптывая ногой.

За это время Степан отыскал свечи и вставил их в бронзовые чашечки на передней стенке пианино, а потом открыл бутылку вина.

- Выпьем за магию искусства и за нашу очаровательную волшебницу! - предложил он.

- Мне бы очень хотелось спеть для вас, - сказала польщенная Жюли. - Но я не готова. После морозного воздуха мне надо беречь связки. Обещаю, что вы услышите сегодня вечером самые лучшие мои номера.

- О, если бы здесь была хоть какая-нибудь скрипка, - уныло произнес Голдмэн. - Я бы присоединился к вам. Когда-то мои родители надеялись вырастить из меня музыканта. Увы, музыка - невыгодный бизнес.

- Скажу больше, - добавил Китс, продолжая потихоньку наигрывать. - Музыка не просто невыгодное занятие, но еще и абсолютно бессмысленное. В ней нет никакого практического смысла. Ее нельзя съесть, выпить или хотя бы надеть. Музыка не подстрелит тебе куропатку, не укроет от холода, не потушит пожар в твоем доме. Какой прок от музыки? Даже плохую картину можно как-то использовать. В моем доме висел портрет какого-то министра, а под портретом была здоровенная дыра, которую все некогда было заделать. А какую дыру прикроешь музыкой? Нет, джентльмены, музыка - это удовольствие в чистом виде, безо всяких низменных примесей. Так выпьем за музыку!

Степан поднял бокал вместе со всеми. Но он вовсе не считал, что от музыки не будет никакой пользы.

Когда повозка Эрни возвратилась из города, ее сопровождала целая процессия. В открытом фургоне высилась гора свежеструганных досок, а за ним виднелась дюжина всадников.

- Вот, Стиви, что наделали твои живые деньги, - ворчал трактирщик. - Эти пройдохи решили, что в их краях завелся чокнутый богач, и теперь начнут вытягивать из тебя доллар за долларом.

- Да мы приехали просто на Юдла полюбоваться, - добродушно посмеиваясь, подошел светлобородый крепыш в шапке с полосатым хвостом. - На некоторых так приятно посмотреть, когда они лежат на снегу с дыркой в башке! Будем знакомы, я Майк ван Клиф, плотник. И команда моя со мной.

- Что, всем так интересно посмотреть на покойников? - спросил Степан.

- И на покойников тоже. И на того, кто устроил нам такое зрелище. Говорят, ты завалил их из одного кольта. Да так быстро, что они и дернуться не успели.

- У меня было два кольта.

- А еще говорят, тут вроде найдется работенка для плотников, - продолжал улыбаться ван Клиф. - Вроде почта совсем сгорела. Кто-то же должен ее заново отстроить, верно?

- Стиви, не поддавайся, - крикнул трактирщик, вытягивая из своей повозки пачку стеклянных листов. - А если поддашься, то хотя бы поторгуйся!

Степан обвел рукой пепелище, трактир и сараи:

- Нравится тебе это место, Майк?

- Хорошее место. Свободное, ровное. И лес рядом. За бревнами далеко ходить не надо.

- Ты меня понял, - Степан кивнул. - Это хороший участок для стройки. Что мне нужно на этом месте? Мне нужна жилая пристройка к трактиру. Двухэтажная, на шесть однокомнатных номеров, с буфетом на первом этаже.

- А кухня?

- Без кухни. С буфетом. Кухня у нас будет одна, на старом месте. Дальше. Мне нужен большой сарай, куда можно загнать целиком фургон. Для ремонта, к примеру. Рядом - кузница.

- А кузнец у тебя есть?

- Кузнец найдется со временем, была бы печка хорошая да наковальня.

- Печника я тебе найду, - пообещал ван Клиф. - Итак, Стивен, там - пристройка, тут - сарай и тут \ же - кузница.

- Как думаешь, Майк, во сколько все это обойдется?

- Месяц работы, не меньше. И две тысячи за труд. Понедельная оплата - сто долларов на всех, остальное - по окончании работ. Материалы я тебе потом сосчитаю, но это будет не меньше двух сотен.

- Месяц? Две тысячи? Это хорошо, - сказал Степан. - Но может быть и лучше. Например, так. Если вы сдаете стройку на день раньше, то получаете две двести. На два дня раньше - две четыреста. И так далее.

- То есть ты предлагаешь... - Ван Клиф перестал улыбаться и почесал переносицу, сдвинув шапку на затылок. - Получается премия двести баксов за каждый выигранный день?

- Да. А если вы задержитесь со стройкой, то эти двести долларов я буду высчитывать. За каждый проигранный день.

- Не надейся, - ван Клиф протянул Степану мозолистую ладонь.

- Когда начнете?

- Мы уже начали. Сегодня одиннадцатое февраля. Готовь наши денежки к началу марта, Стивен.

"Сегодня только одиннадцатое. Завтра - двенадцатое, - подумал Степан. - Завтра приедет доктор Фарбер и рассчитается за бобров. И я получу десятку за труды и сколько-то там еще за каждую пару шкур. Кажется, по доллару? Итого - двадцать два доллара. Хоть какая-то прибыль. А то пока сплошные расходы. Надо, кстати, завести бухгалтерскую книгу. И сумма, полученная от доктора Фарбера, будет первой записью в колонке доходов".

15. ВЕСТНИК ОТ ФАРБЕРА

Бухгалтерскую книгу Гончар, конечно, завел. И записи о расходах плодились там с неимоверной быстротой. Но страничка, отведенная для подсчета доходов, оставалась девственно чистой.

Доктор Фарбер не прибыл на почтовую станцию ни двенадцатого февраля, ни тринадцатого, а потом Гончар уже и подзабыл о нем, с головой уйдя в свои дела.

Он подолгу возился с лошадьми. Эрни учил его, "моряка", как надо ухаживать за конем, как седлать, как правильно садиться в седло и как спрыгивать, и только через неделю они вдвоем впервые отправились верхом в город. После той поездки Гончар еще три дня ходил как старый кавалерист, не сводя ноги.

Он занимался и стройкой, и хозяйством, и закупкой продуктов, но все это было не самым главным. Главной его заботой оставалось лечение Саби. Гончар продолжал внушать ей, что она непременно поправится, и заставлял съедать по лимону в день, надеясь на чудодейственную силу витаминов. Все остальные медицинские обязанности добровольно взяла на себя Жюли, причем исполняла их с видимым удовольствием и хлопотала, как мать над больным ребенком.

Может быть, по этой причине, а может, и по другой мадам Нимур никуда не уехала, а осталась в трактире. В первый же вечер ей пришлось выступать не только перед Степаном и телеграфистами, но и перед бригадой ван Клифа. Плотники были потрясены ее талантом, и на следующий вечер в трактире уже не было свободного места, а касса Эрни разом пополнилась недельной выручкой.

Телеграфисты быстро устроились в своем новом офисе, протянули провода и начали перестукиваться с соседними станциями, откуда к Эрни стали заезжать новые гости.

Однажды с почтовым дилижансом прибыли газеты, а среди них было письмо для доктора Фарбера, которое пришлось запереть в сейфе до появления получателя. Тогда-то Степан Гончар и вспомнил, что у него на чердаке хранится целая куча бобровых шкур с индейскими бирками. И стал расспрашивать всех своих новых знакомых - куда мог запропаститься профессор?

- На дока это непохоже, - сказал Эрни. - Если док сказал, что заедет на почту двенадцатого, то его не остановила бы никакая метель. Да и не было снегопадов уже две недели. Где ты с ним расстался?

- На дороге, в десяти милях отсюда.

- Куда же он мог деться?

- Эрни, это я у тебя спрашиваю, куда он мог деться.

Трактирщик глубоко задумался.

- Знаешь, Стивен, а ведь он мог напороться на банду Фрэнка. Больше никаких препятствий я не вижу.

- И что тогда?

- Тогда ты можешь спокойно заказывать заупокойный молебен по профессору. И начинать поиски его наследников, чтобы отдать им все эти шкуры, которые занимают так много места.

- Ты шутишь?

- Я никогда не шучу. Поверь, у нас тут пропадали и более важные персоны. Которых охраняли не двое проводников, а конные патрули. Ясное дело, я от всей души желаю, чтобы доктор остался в живых. Но столько времени прошло...\\- Думаю, надо поговорить с шерифом, - сказал Степан.

- Поговори. Он даст телеграмму в округ. Через неделю из Форт-Маршалла к нам прибудет отряд кавалерии. Порыскают по окрестностям, сожрут весь наш запас овса и выдуют последние капли виски. На этом их поиск закончится.

- Так, может быть, самим поискать?

- Кто этим займется? У нас с тобой и так хватает занятий.

Не все, однако, были настроены так же пессимистично, как мрачный ирландец. Майк ван Клиф, не прекращая обтесывать брус своим топориком, выслушал Степана и коротко ответил:

- Если будешь набирать команду, я с тобой.

- Если ты со мной, то я набираю команду, - сказал Степан.

Ван Клиф вытащил из-за голенища брусок и несколько раз провел им по сверкающей дуге лезвия.

- Возьмем Харви Дрейка, - сказал он деловито. - Толковый проводник, знает все тропы по обе стороны границы. Пригласим с собой пару моих ребят. Но учти, что мы можем отлучиться только в воскресенье и только до вечера. С утра у нас молитвенное собрание, потом всем полагается воскресный отдых. Ну а мы развлечемся прогулкой в лес. Если Фарбера убили, наш долг - предать его останки земле по христианскому обряду.

Вылазка была намечена на воскресенье, но уже в пятницу Степану пришлось резко поменять планы.

Утром на дороге показался одинокий всадник. Он привязал длинноухого мула к столбику у крыльца и зашел в трактир, оставляя за собой мокрые следы.

- Могу я видеть Питерса? - громко спросил он, обращаясь сразу ко всем, кто в этот момент оказался в зале.

Мартин Китс поднял голову из-за пианино, которое он пытался настроить. Эрни вытер кисточку, прекратив выводить буквы на новой вывеске, лежавшей на полу. Стесан в это время стоял за стойкой, выдавливая лимонный сок для Саби.

- Стволы в угол, - сказал Эрни. - У нас тут не форт Аламо.

- Я ненадолго, - ответил незнакомец.

На плече у него висел обрезанный дробовик. Из такого положения можно было выстрелить одним движением, от бедра, даже не скидывая ремень с плеча.

Степан, держа руки под стойкой, нащупал кольт, который всегда лежал у кассы. Отвел курок и под стойкой направил ствол на гостя. Теперь можно и поговорить.

- Тебе нужен Питерс? Это я.

- Точно? Ну а я работник доктора Фарбера. Мы тут неподалеку остановились, за рекой.

- Это хорошо, что неподалеку.

- Да уж неплохо, само собой, - оскалился гость. - Доктор Фарбер тебе кланяется, и дочка его тоже. Просят, чтобы ты отдал то, что им причитается. Я насчет бобров. Если бобры у тебя, так я их заберу. А если в другом месте, так ты их приготовь и завтра привези к нам на стоянку.

- Почему бы доктору самому не забрать их?

- Да занят он. Сильно занят.

- Интересно, чем заняты его руки, что он даже не передал для меня записку?

- А он передал. Я вложил ее в дупло по дороге. Мили две отсюда. Я сейчас поеду дальше, а ты можешь прогуляться к тому дубу, если тебе так интересно. Только там написано то же самое, что я тебе сказал. Готовь меха, Питерс. Завтра увидимся. На разливе, где затонувший пароход. Знаешь, где это, а?

- Найду.

- Да уж, само собой, найдешь. Чтобы в полдень был на месте.

- Договорились, - сказал Степан.

- Говорят, у вас тут хоть и не форт Аламо, а, бывает, постреливают? Бывает, что пропадают люди на дороге, а?

- Такое бывает не только у нас.

- Плохо. Очень плохо, если такое со мной случится. Доктор Фарбер очень расстроится. Просто не переживет такого горя. А про дочку я уж и не говорю. Слезами захлебнется.

- Мы будем молиться о твоем здоровье, - подал голос Эрни, и кисточка хрустнула, переломившись в его пальцах.

- Вот то-то. Молитесь, парни, - сказал незнакомец, пятясь к выходу.

Он отвязал мула и поехал обратно, поминутно оглядываясь.

Степан отложил кольт и вышел из-за стойки, держа в руке стакан лимонного сока.

- Что будем делать? - спросил Мартин Китс.

- Заканчивай с инструментом. А ты, Эрни, дописывай вывеску. И старайся, чтобы буквы были ровными. Не на один день делаешь. На твою вывеску люди будут годами любоваться.

- А ты?

- А мне пора поить Саби лекарством.

- Стивен, что будем делать с мехами? - спросил Эрни. - Сдается мне, ты не совсем правильно понял...

- Я все понял. Все. Не волнуйся. Это обычный рэкет. Я знаю, как решать такие вопросы, - спокойно ответил Степан Гончар. - А ты знаешь, где этот затонувший пароход?

- Ясное дело, знаю. На разливе, за лесом. А за рекой - Дакота. Соображаешь? Получается, что я-то был прав. Док попался в лапы бандитов. Может быть, в тот же день, когда ты с ним расстался. Сказал им, где лежат его меха. Фрэнк сюда за ними пожаловал. Вот так оно все и получилось.

- Погоди, погоди. Сейчас не о том речь. Что за пароход?

- Обычный. В прошлом году тут пытались наладить навигацию. Вроде все промерили, да только вода опустилась, и он сел на камни. А когда попытался своим ходом с них сойти, пропорол борт и затонул. Сейчас только трубы надо льдом торчат. Место приметное.

- Можем мы с тобой сейчас туда съездить?

- А вывеска? - Эрни неохотно закрыл банку с краской. - Ладно, тебя все равно не переспоришь. Если ты что затеял, лучше сразу уступить. Пойду седлать.

Мартин Китс накинул на плечи пальто.

- Сбегаю к дубу за запиской, если она и в самом деле там.

- Осторожнее, - предупредил Эрни. - Не суй туда руку, проверь сначала палкой. От таких всего можно ожидать. Вдруг там капкан для Питерса? Какой из него тогда стрелок, с перебитой лапой?

Степан поднялся наверх и постучал в дверь комнаты Саби.

- Одну минуту! - раздался голос Жюли. - Еще минуточку! Вот теперь можно, заходите.

Саби лежала в постели, укрытая толстым одеялом, а Жюли Нимур сидела рядом и расчесывала ее длинные влажные волосы. В комнате пахло цветочным мылом, и в ванне за ширмой слышался плеск и сдавленный смех детей.

- Мы купаемся, - сказала Жюли. - На твоих детей не угодишь, Стивен. Они не выносят горячей воды, подавай им непременно ледяную.

- Вот свежий сок.

- Ты почему такой сердитый? - тихо спросила Саби. - Что-то случилось?

- Да он всегда такой, - обличительно заявила Жюли. - Каменный рыцарь с железным сердцем.

- Твой плащ готов, - сказала Саби.

Чтобы хоть немного порадовать ее, Гончар надел плащ, накинул капюшон и походил по комнате.

- Какой теплый, сразу жарко стало, - сказал он. - И легкий. Легче, чем моя куртка. Пожалуй, я в нем и поеду.

- Куда? - спросила Саби.

- Просто покатаюсь, чтобы кобыла не застоялась.

- Мы с тобой! - закричали Шаути и Вокини из ванны.

- В другой раз. - Степан вышел из комнаты.

Жюли догнала его в коридоре.

- Постой, Стивен. Тебе не кажется, что Саби чего-то не хватает? Да, она уже меньше кашляет, и жар бывает только под утро. Дело идет на поправку, но по ней этого не видно. Она так печальна, так безнадежно грустна! Если уж ты доверил мне лечение, то я тебе скажу как доктор. Она умирает от тоски. Потому что ты слишком мало времени ей уделяешь, слишком мало. Почему ты не спишь в ее комнате? Муж и жена должны спать в одной постели. Если ты боишься заразиться, тогда другое дело. Но ты ведь не похож на человека, который чего-то боится.

- Спасибо за рецепт, доктор, - сказал Степан. -Я буду уделять ей больше времени.