необузданной свободы, какая бывает, вероятно, лишь у последней черты.
судить сложно да и поздно. Воздвигли так воздвигли. В застойные годы в нем
размешался СЭВ. В многочисленных кабинетах экономисты и дипломаты второго сорта
- потому что первые не по способностям, так по родству, работали с
капиталистами - совещались и налаживали взаимопомощь в производстве венгерских
консервов "Глобус", болгарских сигарет, автобусов "Икарус", чешского хрусталя,
польского кино, кордебалета "Фридрих-штат паласа" и многого другого, в чем
остро нуждалось население стран социализма и братские слаборазвитые народы.
Совет экономической взаимопомощи- СЭВ - скончался тихо и незаметно в конце
восьмидесятых. К тому времени все уже поняли, что советами сыт не будешь, от
экономики Старшего брата осталось только "кооперативное движение", а во
взаимопомощи при переделе социалистической собственности никто не нуждается.
Грянул девяносто первый год, в Москве свалили памятники, переименовали улицы и
поделили трофеи, вот тогда столичная мэрия и получила в личное пользование
дом-книжку.
мир - узнали два года спустя: в девяносто третьем. Защитники Белого дома взяли
его штурмом, выгнали пинками сотню перепуганных до смерти мальчишек в форме
внутренних войск, отобрали у них бронежилеты, щиты и дубинки и отпустили с
миром. Злобные старушки поплевали на какого-то дядьку в приличном костюме,
взятого в плен при штурме, как потом пояснили в репортажах, одного их
вице-мэров. А, генерал Макашов, надвинув на бровь беретик "а-ля Че Гевара",
подвел итог: "Мы совершили нашу революцию, чтобы на Руси больше не было ни
мэров, ни пэров, ни херов!"
трудно, так как лицо закрыл спецназовской маской, на этой же самой эстакаде
перед домом-книжкой попинал неизвестных мужичков, уложенных мордами в снег
спецназом Службы безопасности Президента. Все, как теперь принято, происходило
перед телекамерами, и вся страна с удивлением узнала, что здание-то не мэрское,
а на корню арендованное под банк злостным олигархом с птичьей фамилией, чья
охрана и лежала носом в грязь. Дело известное, паны дерутся, а у холопов ребра
трещат.
из СБП. Дали ему рукояткой пистолета соратники по чекистскому труду из
Московского управления, и пришлось СБП отрабатывать команду "наших бьют".
Возможно, и стали бы мы свидетелями турнира по рукопашному бою и пулевой
стрельбе между командами спортобщества "Динамо", но Хозяин вовремя проснулся и
потянул всех на ковер. Разговор вышел в детсадовском духе: "А он первым начал".
Виноватым оказался самый младший - демократически бородатый начальник
Московского управления. Как выяснилось, бородатый по договору с мэром и
олигархом силами вверенного ему управления организовал оперативное прикрытие
банка. Получилось, что государственная контора на коммерческой основе охраняла
частный банк от происков другой государственной конторы. Вот такая, в духе
новых времен, вышла экономическая взаимопомощь. Скандал рассосался сам собой.
Нашкодившего бородатого "поставили в угол" - отправили на дачу, банкир улетел в
Лондон, потому что правильно понял намек шефа СБП о начатой "охоте на гусей", а
мэр решил заняться подготовкой города к зиме, потому что на дворе стоял ноябрь.
А через неделю-другую танки пошли на Грозный, и все забылось.
выбираясь из машины.
Белый дом, на случай очередного путча обнесенного кованым частоколом.
дымчатыми стеклами. - И на это. - Он похлопал по папке.
знания, которые не доверишь бумаге. Информация о том, что в Белом доме
затевается что-то серьезное, пришла всего час назад, к самому концу обеда.
Перепроверка сигнала, просчет вариантов, определение круга игроков и выработка
стратегии заняла сорок минут. Пять минут отнял звонок в банк, остальное ушло на
дорогу.
ногу, не торопясь, как знающие цену времени и себе люди.
Отметил, что тот тоже собран до предела, только прячет это за благодушной
ухмылкой.
предстоящем разговоре ведомый, а пикироваться и торговаться придется мне.
Только бы получилось!" - Он суеверно зажал большой палец в кулак, но сделал это
незаметно, на той руке, что держала папку.
наружности, едва они вошли в двери, что-то шепнул охраннику, указав взглядом на
Салина с Решетниковым.
же провел через холл к лифту.
Салин кивнул.
короткую фразу охраннику, сторожившему дубовую дверь. Потянул ее на себя,
пропустил гостей вперед.
незаметно исчез. А Салина с Решетниковым встретила более тяжелая фигура в
местной иерархии. Кругленький человечек с блудливыми глазками бюрократического
холуя изобразил максимальную радость и преданность. Салин, знакомый с
придворным политесом, лишь слегка склонил голову, был уверен, что человечек
этот из вечного племени портфеленосцев и двереоткрывателей даже не поставлен в
известность, кого он встречает и сопровождает. Но роль свою, согласно амплуа
"поди, принеси, пшел вон", играет толково, с душой. Как таких не любить?
пороге, отметился перед взором начальника и плотно прикрыл за ними дверь.
встречу, вытянув руку. - Виктор Николаевич. Павел Степанович.
друг друга. Хозяин был на голову выше их, крупноголовый и абсолютно лысый.
Годы, конечно, взяли свое, но по-прежнему крепок, а в глазах ни тени склерозной
мути.
окно, за которым открывался вид на Москву-реку и Белый дом.
Салин понял- тема предстоящего разговора считана, важность оценена и
необходимые меры против прослушивания обеспечены.
Филиппович повел их к маленькой дверце в противоположном конце кабинета. - Вы
даже не представляете, что с людьми твориться из-за этих выборов. Несут
копромат охапками, везут телегами. Если у Руцкого компры тридцать с чем-то
чемоданов накопилось, то представляете, сколько этой гадости у серьезных людей?
И все, шельмецы, денег хотят!
вздохнул Салин.
здоровья, - с лету подключился Решетников.- Да и тот слишком скоропортящийся
товар, чтобы им торговать. Сегодня купил, а завтра, упаси господь, ввиду
печальных обстоятельств потеряет всякую ценность.
Филипповича. Салин вполне прозрачно намекнул на место работы нынешнего шефа
безопасности крупнейшего банка в недалеком советском прошлом, а Решетников ясно
дал понять, что мелкой ерундой не занимаются, возраст не позволяет.
Филиппович ввел их в небольшую уютную комнату.
парижского адвоката, чем на офис. И уж никаких сравнений с советско-имперским
стилем бывших апартаментов Дениса Филипповича на Лубянке.
Филиппович по максимуму. Комната полностью исключала возможность прослушивания
"чужими". А запись "для себя" велась непременно. Чего же еще ожидать от бывшего
начальника Пятого главка? Уж кто-кто, а шеф идеологической контрразведки знает
цену слову, зафиксированному и подшитому в досье.
друг в друга взглядами, при этом говорили ни о чем, разминались.
наших разведчиков, так получается, что Первый главк только и делал, что готовил
перестройку. - Решетников умело подвел разговор к исходной точке, за которой
начиналось игра. - И сплошь у них там светлые головы были, и своими глазами
прелести запада видели, и с нашей посконной действительностью верно сравнивали,
и зрела, значит, в их душах жажда перемен. Не чекисты, а декабристы и Чаадаевы.
Остальные четырнадцать главков, выходит, были укомплектованы сплошь
держимордами и душителями свободы, так?
сознание это стереотип. "Подвиг разведчика", "Резидент", "Мертвый сезон",
Штирлиц, наконец. Интеллектуал, духоборец и эстет. - Денис Филиппович
пристроил блюдце на колене, осторожно поднес чашку ко рту, сделал маленький
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Круз Андрей
Бажанов Олег
Акунин Борис