Чтение 52–й страницы книги ~Очи Бога~

- Извини. Просто... Миникин назвала тебя Белоглазкой...

- Так меня теперь называют, - согласилась девушка. - Мне подходит это имя, правда?

- Ммм, что ж, пожалуй. Ты дочь Кадара?

- Да.

- Значит, я здесь ради тебя. - И, на глазах у всех Нечеловеков, Лукьен опустился на одно колено перед девушкой, продолжая держать ее за руку, посмотрел на ее милое личико. - Я несправедливо обошелся с тобой и твоим отцом. Я убил твою мать. В искупление прежних грехов я отныне посвящаю свою жизнь твоей защите, о Белоглазка. Пока я жив, я буду твоим телохранителем.

В огромном зале наступила тишина. Весь облик девушки говорил о Прощении.

- Встаньте же и будьте моим защитником, сэр Лукьен.

Лукьен поднялся с колена, и сейчас же к ним подбежал Гилвин.

- Можно мне познакомиться с тобой? - спросил он. Голос его звучал чуть нервно. Когда Лукьен увидел лицо юноши, то сразу понял, почему. Оно озарилось мгновенной вспышкой любви - именно такое лицо было у Акилы, когда он впервые увидел Кассандру. Ничуть не удивившись, Белоглазка тут же повернулась к Гилвину, отчего сердце парня учащенно забилось.

- Да, конечно, вам пора познакомиться, - сказал Лукьен. - Белоглазка, это Гилвин Томз. Прибыл со мной из Лиирии.

Гилвин протянул ей здоровую руку.

- Я был там учеником библиотекаря, - быстро добавил он. Он был так очарован девушкой, что совершенно забыл про Теку, сидящую у него на плече. Обезьянка заверещала в знак протеста, и тогда Гилвин представил свою лохматую подружку: - Да, а это вот Теку. Мой друг.

Белоглазка заметила обезьяну спустя пару секунд. В ее действиях постоянно наблюдалась небольшая заминка.

- Ах ты, милочка, - заворковала она, почесывая Теку за ушком. - Ну и красавица же ты! Она ведь ганджийская, верно?

- Верно, - ответил Гилвин. - Но уже давно жила в Лиирии.

Они беседовали так, будто, кроме них, вокруг не было ни души. Лукьен украдкой подмигнул Миникин, и она ответила тем же.

- Вы устроили нам отличный прием, детки, - объявила хозяйка Гримхольда. - Но сейчас мы должны отдохнуть. А потом примемся за работу. Так что пойдемте; разговоры будут позже.

Нечеловеки начали расходиться, как послушные солдаты, осталась одна Белоглазка. Миникин дождалась, пока все уйдут, а затем обернулась к Лукьену.

- Я знаю, вы устали, сэр Лукьен, но здесь есть кое-кто, с кем вам стоит повидаться, пока не отправитесь на отдых.

- Правда? И кто же это?

Миникин обратилась к Белоглазке:

- Дитя мое, почему бы тебе не забрать Гилвина Томза и не показать ему Гримхольд? Я уверена, ему это придется по душе.

- Конечно, - быстро ответил Гилвин. Он с обожанием посмотрел на девушку. - Еще как.

Белоглазка кивнула.

- А ты куда, Миникин?

- Повидаться с Прорицательницей. - Маленькая дама улыбнулась молодежи. - Надеюсь, вам двоим можно доверять.

Белоглазка засмеялась, Гилвин же густо покраснел.

- Пойдемте, сэр Лукьен, - позвала Миникин. Лукьен направился за ней следом. Трог тоже пошел с ними.

- Куда мы идем? - спрашивал рыцарь. - И кто такая Прорицательница?

- Увидите, - она устремилась к одному из помещений, выходящих из главного зала. Подобно остальным, оно оказалось темным, освещаемым отдаленными факелами. Лукьен решил не терять времени даром:

- Так Белоглазка слепа? - спросил он.

- Разумеется.

- И видит с помощью Акари?

- Совершенно верно.

- Так почему она не могла остаться с отцом в Джадоре? Кадар сказал, что я пойму это, когда увижу ее, а я так и не понял.

- Из-за глаз, - объяснила Миникин. - Они слишком чувствительны к яркому солнечному свету Джадора. Он причиняет ей боль. Вот почему она живет здесь, в горах.

Ее ответ лишь усилил ощущение Лукьеном собственной вины.

- Ох. - Он огляделся и заметил, что они уже прошли через залы, мимо странных существ. Трог держался в паре шагов от них. Замок продолжал изумлять рыцаря. Чем дальше они углублялись, тем меньше все это напоминало скальные пещеры. Стены становились более гладкими, и помещения напоминали подобные же в любом другом замке. Каждый зал плавно перетекал в другой, и повсюду то и дело возникали вырезанные в скале лестницы. Лукьен мог только поражаться мастерству инженеров-Акари. Гримхольд, безусловно, хорошо защищен и является надежным оплотом против Акилы и его армии. Но кто станет его защищать? Нечеловеки? Увечный люд Гримхольда вряд ли сойдет за бойцов.

Они шли и шли, пока перед ними не открылось множество дверей. Здесь, похоже, располагались спальни. Тишина подсказала ему, что большинство из них - пусты. Но в конце коридора они увидели полуоткрытую дверь, освещенную свечой. Миникин замедлила ход. Затем осторожно заглянула внутрь.

- Она здесь, - мягко произнесла маленькая леди. - Входите.

Она открыла дверь пошире и вошла сама. Лукьен с осторожностью ступил на порог, оставив Трога в дверях. Внутри находились две фигуры, обе женские, причем, одна много старше другой. Младшая сидела в простом деревянном кресле за столь же скромным столом. Когда Лукьен и Миникин вошли, старшая женщина приветливо им улыбнулась. Она выглядела совершенно нормальной, без видимых дефектов. Печально, но этого нельзя было сказать о девушке, глядящей в стену невидящим взором, к тому же едва дыша.

- Миникин, ты вернулась, - заметила старшая.

Та подошла к женщине, встала на цыпочки и поцеловала ее в щеку.

- Только что прибыла, - сообщила она. - И привела с собой кое-кого. Лукьен, это Алена, мать Прорицательницы.

Женщина кивнула Лукьену.

- Мы ждали вас. Добро пожаловать.

- Ждали меня? Что вы имеете в виду?

- Прорицательница сказала нам, - отвечала Алена. Она опустила ложку в миску с кашей и вытерла дочери рот. Лукьен вопросительно глянул на Миникин.

- Девушка Прорицательница попала к нам три года назад, сэр Лукьен. У нее заболевание мозга, поэтому с ней невозможно вступить в контакт. Она не говорит и не способна заботиться о себе. Но слышать она может. Поверьте мне: она слышит каждое наше слово.

- И ее зовут Прорицательница? - спросил Лукьен. Он присел на корточки перед девушкой, заглядывая в ее карие глаза. - Она видит будущее?

- Разумеется, при помощи Акари.

- Прорицательница - не ее настоящее имя, - добавила Алена. - Ее так прозвали здесь.

- При рождении она получила имя Дженна, - сказала Миникин. - Я нашла ее в Коте, неподалеку от Лайонкипа. Муж Алены оставил их. Они бродили по улицам. И я забрала их с собой.

- Так, значит, не все в Гримхольде... ну, вы понимаете...

- Алена одна из полностью здоровых здешних людей, Лукьен. Я не могла забрать у нее Прорицательницу, кроме того, она и сама желала попасть сюда.

- Нам больше некуда было идти, - пояснила Алена. - Миникин спасла нас.

Дитя по имени Прорицательница вперила взор в Лукьена, но в глазах ее еле теплился огонек жизни. Вид ее вызывал сильную жалость, и Лукьену захотелось отвести взгляд. Но он знал, что Миникин привела его не просто так, поэтому рыцарь попытался улыбнуться девушке.

- Прорицательница, если ты меня слышишь - мое имя Лукьен.

- Она знает, кто вы, - заметила Алена. - Я же говорила, она предсказала ваш приход.

Лукьен посмотрел на Миникин.

- Это правда?

- Уверена, что это так, - ответила та. - Видите, Акари Прорицательницы позволяет ей общаться с внешним миром, а еще - видеть будущее, точнее, его проблески.

- На самом деле? Неужели это возможно?

- Все духи Акари обладают таким "видением", но не в такой степени, как Лакарон, дух Прорицательницы. При жизни он был могущественным магом и ясновидящим.

- Лакарон, - Лукьен изучал девушку. - Так Лакарон поговорит с нами?

- При помощи Прорицательницы, - заверила его Миникин. - Вот зачем я привела вас сюда - дабы мы могли выяснить, что нас ждет.

Лукьен кивнул и сделал глубокий вдох. Он никогда прежде не бывал ни на каких спиритических сеансах; правда, и излишним скептицизмом тоже не страдал. Ознакомившись со способностями Миникин, он уверовал. Миникин подошла к Прорицательнице и положила ладонь ей на голову, с любовью откинув пряди волос со лба.

- Прорицательница, это я, Миникин, - маленькая женщина говорила тихо-тихо, словно звенел малюсенький колокольчик. - Я вернулась. Мы вместе.

Безучастный вид девушки никак не изменился.

- Прорицательница, можешь ли ты сказать, что видит Лакарон? На Гримхольд надвигается беда. Армия северян. Ты видишь их?

В комнате повисла тишина. И вдруг раздался удивительный звук, одно короткое слово:

- Да.

Звук заставил Лукьена вздрогнуть. В нем слышался голос девушки, но словно издалека. И в него как будто вплелся другой, сильный, мужской.

- Хорошо, - пропела Миникин. - Продолжай смотреть, дитя. Смотри на армию. Что показывает тебе Лакарон?

- Привет, Мама, - сказал голос.

Алена печально улыбнулась.

- Привет, моя дорогая.

- Привет, Миникин.

- Привет, дитя, - Миникин продолжала гладить ее по голове. - Ты сегодня в силе?

- Я... достаточно сильна.

- Лакарон показывает тебе армию?

- Я вижу армию.

Лукьен затаил дыхание, глядя на Прорицательницу.

- Расскажи, что ты видишь, - мягко произнесла Миникин. - Что показывает тебе Лакарон?

- Армию и реку, - проговорил странный голос. По мере беседы лицо девушки начало слегка оживать. - Большая. Серебряная. Их много.

Миникин взглянула на Лукьена. Тот кивнул.

- Должно быть, это они, - шепнул он. - Переходят Крисс на юге.

- Где они сейчас, Прорицательница? Можешь сказать?

- Они сражались, - отвечала девушка. - В маленькой стране. Они убивали, - она на секунду замолчала. - Тот, что в поиске - очень сердит.

"Это Акила", - подумал Лукьен.

- Продолжай, - велела Миникин.

Девушка опять замолчала. Когда заговорила вновь, голос звучал глубже, медленнее.

- Они скоро перейдут пустыню. Теперь уже очень близко. Их очень много.

Миникин выждала минуту, и амулет на ее груди запульсировал.

- Лакарон, смотри в будущее. Скажи нам, что ты видишь.

- Я вижу смерть.

Голос казался древним. У Лукьена мороз прошел по коже.

- Продолжай, - сказала Миникин.

- Я вижу Гримхольд.

- И...

- Я вижу руины.

Миникин открыла глаза и посмотрела прямо на Прорицательницу.

- Ты видишь Гримхольд в руинах?

Та помолчала, затем, после паузы, ответила:

- Да.

- Когда? - задал вопрос Лукьен. - Когда они придут?

- Подожди, Лукьен, - остановила его Миникин. - Лакарон, они скоро придут?

- Скоро. Очень сильные. Очень много.

Лукьен попятился, качая головой.

- О, Небо...

Казалось бы, о чем тут еще говорить. Даже Миникин выглядела потрясенной.

- Лакарон, можешь ли ты сказать что-нибудь еще? Что-нибудь полезное? - наконец, выдавила она.

И снова пауза, а затем дух заговорил. Лукьен понял: он размышлял.

- Тот, кто ведет их, борется сам с собой. Его разум потерян. Он словно малое дитя. Слишком много злобы. Он разрушен.

- Он говорит про Акилу, - подсказал Лукьен.

- Еще что-нибудь, Лакарон? - спросила Миникин. - Полезное для нас?

- Пустыня. Кровь. Битва. И однорукий человек с каганом.

- Барон Гласс.

Миникин приложила палец к губам. Голос продолжал:

- Один из них умрет.

Сердце Лукьена упало.

- О, нет. Не говори так.

Внезапно голова девушки упала на грудь, словно она погрузилась в сон. Алена быстро подошла и поддержала ее. Миникин испустила вздох.

- Ну, все, - сказала она. - Лакарон ушел. - Она на прощание погладила девушку по голове. - Пусть теперь отдохнет. Алена, не волнуйся, я встречусь с тобой позже.

Миникин направилась к дверям. Потрясенный, Лукьен не отставал.

- И это все? - спросил он. - Она ничего больше нам не скажет?

- Да, это все, - Миникин увидела Трога у дверей и улыбнулась ему. - Ты, должно быть, голоден. Пойдем, поедим.

- Подожди же, Миникин, - пытался задержать ее Лукьен. Он забежал перед ней, не пуская ее. - Ты разве не слышала, что она сказала? Гримхольд будет разрушен!

Миникин пожала хрупкими плечиками.

- Может быть. А может - нет.

- Но Прорицательница видела это! А что там насчет Кадара и барона Гласса? Один из них умрет?

- Лукьен, это не обязательно сбудется, - успокоила его Миникин. - То, что видит Лакарон - только лишь вероятное будущее. Мы можем многое сделать, чтобы изменить его.

- Вероятное будущее? Но это очень похоже на правду, разве нет?

- Да, - согласилась Миникин. - Возможно, наша судьба - погибнуть здесь. Я не знаю. Но сейчас вы с нами. И можете помочь нам все изменить. Мы сможем защищать Гримхольд и сражаться с вашим безумным королем.

- Нет, Миникин, не сможем, - возразил Лукьен. - Гримхольд укреплен, но здесь лишь горстка людей, способных взяться за оружие.

На лице Миникин возникла знакомая усмешка.

- Не стоит недооценивать Нечеловеков, Лукьен. Мы способны на такое, что может вас удивить.

Лукьен махнул рукой в направлении залов.

- Не поведем же мы этих калек в бой, Миникин. Против Акилы и Трагера им не выстоять. Их всех уничтожат.

- Если некоторым придется погибнуть, чтобы спасти остальных - что ж, так тому и быть.

- Нет! Такого нельзя допускать! Я не желаю быть причиной этого!

Маленькая женщина положила ручку поверх крупной руки Лукьена.

- Ярость Акилы пала на Гримхольд из-за вас - вернее, из-за того, как вы с ним обошлись. И этого вам не изменить. Но еще не поздно изменить будущее, Лукьен. Все в ваших руках. Пока в ваших. Вы можете помочь, защищая Белоглазку и всех, кто здесь живет. А если нам суждено умереть, то умрем мы не просто так!

Легкая улыбка растаяла у нее на устах. Женщина отпустила руку Лукьена и вместе с Трогом направилась прочь. Лукьен молча стоял на месте, не сводя с нее глаз. В его сознании снова и снова звучали слова Прорицательницы, рисующей страшные картины: Гримхольд в руинах. И всему виной - он сам, его любовь к Кассандре. Рыцарь огляделся вокруг: никогда еще в своей жизни он не чувствовал себя таким одиноким.

Акила сидел совсем один в маленькой комнатке, глядя в окно на Ганджор, потягивая местную разновидность крепкого алкоголя. Он проклинал невыносимую жару. Большое окно стояло открытым, но сквозь него не просачивалось ни малейшего ветерка: лишь тяжелые запахи перенаселенного города. Улицы были запружены стадами домашнего скота и темнокожими жителями. В воздухе стоял неисчезающий гул голосов, шум, мычание и прочие звуки. Недавно миновал полдень, был разгар торговли на рынке, поэтому шум достиг предела. Здесь, на задворках Ганджора, Акила мог видеть свою армию, расположившуюся среди песков, ожидая его возвращения. Они прибыли два дня назад и радовались возможности передохнуть. Акила, Трагер и отряд телохранителей вошли в город, чтобы сделать необходимые приготовления для броска через Пустыню Слез и подыскать ночлег для Акилы. Похоже, в Ганджоре подходящим жильем считался любой сарай, лишь бы над ним имелась крыша. Исключений не делалось даже для королей. И пришлось Акиле остановиться в весьма скромном помещении на верхнем этаже полуразвалившегося дома. Здесь он вволю угощался местными спиртными напитками, пока Трагер подыскивал проводника, а владелец жилья пытался хоть как-то скрасить неприглядность апартаментов. Удивительно, но они не встретили ни малейшего сопротивления со стороны правителя Ганджора - слабого захудалого короля по имени Баралозус. Акила ожидал, что какие-то известия от него не заставят себя ждать: их пригласят в королевскую резиденцию. Но на самом деле короля Лиирии все это ничуть не волновало. Он надеялся как можно скорее покинуть Ганджор. Трагер старался получше подготовиться к походу и, надо сказать, удачливому генералу несказанно повезло. Он обнаружил настоящий бриллиант: предводителя караванов по имени Грак, только что возвратившегося из Джадора. Оказалось, Грак сопровождал туда небольшую группу северян.

Акила вытер пот со лба и опрокинул еще один стаканчик крепкого зелья. Легкость в голове подсказывала ему, что он уже здорово пьян, но все прошедшие дни оказались богаты сюрпризами, поэтому король не собирался обуздывать себя. Со дня смерти Кассандры он проводил все свое время между небом и землей, будучи ни пьяным, ни трезвым. Он оглядел комнату, изучая чужеземную обстановку. Посреди комнаты лежал богатый ковер с алыми полосами по краям. По нему разбросаны шелковые подушки. Маленький столик и резные деревянные кресла, на стенах масляные лампы, источающие тонкий аромат. На столике перед Акилой стояло большое серебряное блюдо с непривычной едой: завернутые в листья финики с рубленым мясом и фруктами, пропитанными маслом. Акила не притронулся к ним. Аппетит так и не вернулся к нему, и король продолжал терять в весе. Он снова повернулся к окну и стал рассматривать рыночную площадь. Где-то вдали лаяла собака. На улице играли ребятишки, казавшиеся все на одно лицо благодаря темной коже и черным волосам. Все-таки это красивый народ, решил Акила. И держались они с ним весьма любезно. Интересно, джадори похожи на них? Если так, неприятно было бы причинять им вред.

Его размышления прервал стук в дверь. Акила резко подскочил в кресле.