Чтение 10–й страницы книги ~Смеющийся труп~

- Тогда почему нам ничего не говорят? - Его пальцы судорожно сжались, и я услышала треск ломающейся пластмассы. Джемисон, казалось, этого даже не заметил.

- Не знаю, - сказала я.

- Анита, у тебя хорошие отношения с полицией. Ты не могла бы спросить? - Его глаза были полны неподдельной боли. Как правило, я не воспринимала Джемисона всерьез; скорее, даже его недолюбливала. Он был насмешник, ловелас и сердобольный либерал, который считает, что вампиры - это просто люди с клыками. Но сегодня... Сегодня он был настоящий.

- О чем?

- Как движется дело, есть ли у них подозреваемые. Ну и вообще...

Все это были вопросы неконкретные, но, разумеется, важные.

- Я постараюсь что-нибудь выяснить.

Он улыбнулся бледной улыбкой.

- Спасибо, Анита, правда, спасибо. - Он протянул мне руку. Я ее взяла. Мы обменялись рукопожатием. Только сейчас он заметил, что сломал очки. - Проклятие, девяносто пять долларов коту под хвост.

Девяносто пять долларов за солнечные очки? Шутит, наверное. Несколько человек из присутствовавших на похоронах наконец-то увели близких покойного. Вдова задыхалась в заботливых объятиях родственников мужского пола. Они буквально уносили ее от могилы. Дети и дед замыкали шествие. Никто не слушает хороших советов.

От толпы отделился мужчина и подошел к нам. Это был тот самый мужчина, который со спины напомнил мне Питера Бурка. Приблизительно шести футов ростом, темнокожий, черные усы, эспаньолка, правильные черты лица. Это было красивое лицо кинозвезды - но в его мимике было что-то настораживающее. А может быть, все дело в седой пряди в его черных волосах, прямо надо лбом. Одним словом, в чем бы ни заключалась причина, с первого взгляда было видно, что он всегда будет играть злодея.

- Она нам поможет? - спросил он. Ни вступления, ни приветствия.

- Да, - ответил ему Джемисон. - Анита Блейк, это Джон Бурк, брат Питера.

Джон Бурк - тот самый Джон Бурк, чуть не спросила я. Самый знаменитый в Новом Орлеане аниматор и истребитель вампиров? Родственная душа. Мы пожали друг другу руки. Он так стиснул мне пальцы, словно хотел проверить, поморщусь ли я. Я не поморщилась. Он отпустил мою руку. Может быть, он просто сам не знал своей силы? Но я почему-то в это не верила.

- Я сожалею о том, что произошло с вашим братом, - сказала я. Я говорила искренне. И была рада, что говорю это искренне.

Он кивнул:

- Спасибо, что согласились поговорить с полицией насчет него.

- Удивляюсь, что вы не смогли заставить вашу полицию выжать информацию из местных копов, - сказала я.

У него хватило совести изобразить смущение.

- У меня кое-какие разногласия с полицией Нового Орлеана.

- В самом деле? - сказала я, сделав большие глаза. До меня доходили слухи, но мне хотелось услышать правду. Правда всегда увлекательнее вымысла.

- Джона обвиняли в участии в ритуальных убийствах, - сказал Джемисон. - И только из-за того, что он практиковал вуду.

- О, - протянула я. Слухи подтверждались. - Вы давно в городе, Джон?

- Почти неделю.

- В самом деле?

- Питер пропал за два дня до того, как нашли... тело. - Он провел языком по губам. Его темные карие глаза уставились на что-то у меня за спиной. Могильщики взялись за работу? Я оглянулась, но, на мой взгляд, возле могилы ничего не изменилось.

- Все, что вам удастся выяснить, для меня будет ценно, - сказал Джон.

- Я сделаю, что смогу.

- Мне нужно вернуться домой. - Он пожал плечами; это выглядело так, словно человек хочет размять затекшие мышцы. - Моя невестка не очень хорошо держится.

Я не сделала никаких замечаний по этому поводу. Еще одна победа над собой. Но об одном я не могла не упомянуть.

- Вы позаботитесь о ваших племянниках? - Он озадаченно нахмурился. - Я имею в виду - убережете их от всяких трагических сцен, насколько это возможно?

Он кивнул.

- Мне самому было тяжело видеть, как она упала на гроб. Боже, каково было детям? - Слезы блеснули в его глазах, как серебро. Он широко раскрыл веки, чтобы слезы не пролились.

Я не знала, что сказать. Мне не хотелось видеть, как он плачет.

- Я поговорю с полицией и выясню все, что смогу. Если я что-то узнаю, то сообщу вам через Джемисона.

Джон Бурк осторожно кивнул. Глаза его напоминали переполненные стаканы, где только поверхностное натяжение не дает воде вылиться.

Я кивнула Джемисону и ушла. Сев в машину, я врубила кондиционер на полную мощность и медленно отъехала от кладбища. Двое мужчин остались стоять на солнцепеке.

Я поговорю с полицией и выясню, что удастся. К тому же у меня появилось новое имя для списка, который я дала Дольфу. Джон Бурк, крупнейший аниматор Нового Орлеана и вудуистский жрец. Лично для меня это звучит подозрительно.

Когда я вставила ключ в замок, зазвонил телефон. Я закричала: "Иду, иду!" Почему все люди так делают? Кричат телефону, как будто тот, кто звонит, может услышать и подождать?

Я распахнула дверь и схватила трубку на четвертом звонке.

- Алло.

- Анита?

- Дольф? - сказала я. Мой живот напрягся. - Что случилось?

- Кажется, мы нашли мальчика. - Его голос был тихим и невыразительным.

- Кажется, - повторила я. - Что значит "кажется"?

- Ты знаешь, что я имею в виду, Анита, - проговорил Дольф. Казалось, он очень устал.

- Как его родители? - Это не был вопрос.

- Да.

- О Боже! Дольф, что от него осталось?

- Приезжай да посмотри. Мы на кладбище Баррел. Ты знаешь, где это?

- Конечно, я там работала.

- Приезжай побыстрее. Я хочу вернуться домой и обнять жену.

- Конечно, Дольф, я понимаю. - Эти слова я произнесла уже самой себе. Дольф повесил трубку. Мгновение я смотрела на телефон. Меня прошиб холодный пот. Я не хотела идти и смотреть, что осталось от Бенджамина Рейнольдса. Я не хотела этого знать. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

Я поглядела на себя в зеркало. Темные колготки, высокие каблуки, черное платье. Не совсем подходящая экипировка для выезда на место преступления, но переодеваться слишком долго. Обычно меня вызывали последней. Как только я осмотрю тело, его увезут. И все - можно будет пойти по домам. Я сунула в сумку черные кроссовки - чтобы ходить в них по грязи и крови. Стоит посадить на вечерние туфли кровавое пятно и их уже больше никуда не наденешь.

Кобуру с браунингом я нацепила на сумку. Во время похорон пистолет лежал у меня в машине: я не могла придумать способа сочетать оружие с платьем. Я знаю, что в фильмах все носят набедренную кобуру, но слово "потертость" вам что-нибудь говорит?

Я хотела запихнуть в сумочку второй пистолет, но потом передумала. Моя сумочка, подобно всем сумочкам, похоже, имеет внутри блуждающую черную дыру. Если бы мне действительно понадобился второй пистолет, я бы в жизни не успела достать его из нее вовремя. Под платьем на бедре у меня был серебряный нож в ножнах. Я чувствовала себя Китом Карсоном в юбке, но после короткого визита Томми не хотела быть безоружной. Я не питала никаких иллюзий насчет того, что случится, если Томми поймает меня, когда у меня не будет средств защиты. Нож не очень удобная штука, но он все-таки лучше удара моей маленькой ножки и визга.

Мне никогда еще не приходилось быстро выхватывать нож. Вероятно, это должно выглядеть несколько неприлично, но если я сохраню себе жизнь... что ж, ради этого можно пережить небольшое смущение.

* * *

Кладбище Баррел находится на гребне холма. Возраст некоторых надгробий здесь исчисляется столетиями, и ветер давно обточил мягкий известняк, сделав надписи почти нечитаемыми. Трава доходит до пояса, и надгробные камни торчат из нее, как усталые стражи.

На краю кладбища стоит маленький домик - там живет кладбищенский сторож. Впрочем, работа у него не бей лежачего. На кладбище уже много лет нет свободного места; последний человек, похороненный здесь, мог помнить еще Всемирную ярмарку 1904 года.

Дороги на кладбище тоже давно уже нет. Остался только призрак ее, похожий на след от автомобиля, где трава примята колесами. Возле домика сторожа стояли полицейские машины и фургон коронера. Моя "нова" рядом с ними казалась какой-то раздетой. Может, мне приделать к ней вместо антенны спицу от детской коляски или намалевать "Зомби нас боятся" у нее на боку? Берт, наверное, с ума сойдет.

Мне выдали рабочий комбинезон, и я скользнула в него. Он закрыл меня от шеи до лодыжек. Почему-то у всех рабочих комбинезонов промежность попадает на уровень колен - но у меня хотя бы не мялась в нем юбка. Раньше я надевала его, только когда шла охотиться на вампиров, по кровь всегда кровь. Кроме того, колючки загубили бы мне колготки. Еще меня снабдили парой хирургических перчаток в небольшой коробке, напоминающей упаковку прокладок. Я переобулась в кроссовки и была готова изучать останки.

Останки. Хорошее слово.

Дольф возвышался над остальными, как древний витязь. Я двинулась к нему, стараясь не спотыкаться на обломках надгробий. Горячий ветер шелестел высокой травой. Я вся взмокла под комбинезоном.

Детектив Клайв Перри пошел мне навстречу, как будто мне был необходим эскорт. Перри был одним из самых вежливых людей, что я когда-либо встречала. Он обладал прямо-таки старосветской учтивостью. Джентльмен в лучшем смысле слова. Мне всегда хотелось спросить, что же он сделал такого, что попал в охотники за привидениями.

Его худощавое стройное лицо было покрыто бисеринками пота. Он не снимал пиджака, несмотря даже на то, что было, вероятно, больше ста градусов по Фаренгейту.

- Мисс Блейк.

- Детектив Перри, - сказала я в ответ и посмотрела на гребень холма. Дольф и горстка людей стояли с таким видом, словно не знали, что делать. Никто не смотрел на землю.

- Насколько ужасно, детектив Перри? - спросила я.

Он покачал головой:

- Зависит от того, с чем сравнивать.

- Вы видели записи и фотографии из дома Рейнольдсов?

- Да.

- Это хуже, чем там? - Это была моя новая "самое ужасное, что я видела" единица измерения. Перед этим была банда вампиров, которая пыталась удрать из Лос-Анджелеса. Бандитов порубили на куски топорами их респектабельные сородичи. Когда мы приехали, куски еще ползали. А может быть, в доме Рейнольдсов и не было хуже. Может быть, время просто приглушило воспоминания.

- Крови не больше, чем там, - сказал Перри, поколебавшись. - Но ведь это был ребенок. Маленький мальчик.

Я кивнула. Не нужно мне этого объяснять. Всегда хуже, когда находишь останки ребенка. Я никогда не могла точно сказать почему. Наверное, это некий первобытный инстинкт защищать детенышей. На уровне гормонов. Как бы там ни было, всегда хуже, когда это дети. Я опустила глаза на белое надгробие. Оно напоминало унылый кусок подтаявшего льда. Я не хотела подниматься на холм. Я не хотела ничего видеть.

Я начала подниматься. Детектив Перри шел следом. Храбрый детектив. Храбрая я.

Простыня приподнималась над травой, словно палатка. Дольф стоял ближе всех к ней.

- Дольф, - сказала я.

- Анита.

Никто не предложил откинуть простыню.

- Это оно?

- Да.

Дольф, казалось, встряхнулся - а может, это был просто приступ дрожи. Он наклонился и взялся за край простыни.

- Готова?

Нет, я не была готова. Не заставляйте меня смотреть. Пожалуйста, не заставляйте меня смотреть. Во рту у меня пересохло. Сердце колотилось у самого горла. Я кивнула.

Ветер подхватил простыню, как бумажного змея. Трава была вытоптана. Борьба? Бенджамин Рейнольдс был жив, когда его бросили в высокую траву? Нет, конечно же, нет. Боже, как я надеялась, что нет.

Пижама, вся в маленьких сметных цифирьках, была располосована, как банановая кожура. Маленькая ручка лежала под головой, словно ребенок спал. Закрытые веки с длинными ресницами дополняли эту иллюзию. Бледная кожа была чистой и гладкой, губы чуть приоткрыты. Я ждала, что зрелище будет страшнее, намного страшнее.

В нижней чисти пижамы было грязно-коричневое пятно. Я не хотела видеть, отчего умер мальчик. Но именно для этого меня вызвали. Моя рука замерла над разрезанной на полоски пижамой. Я глубоко вдохнула; это была ошибка. В такую жару, да еще так близко от трупа запах был просто кошмарным. Свежая смерть пахнет выгребной ямой, особенно если живот распорот и внутренности вывалились наружу. Я знала, что увижу, когда подниму пропитанную кровью ткань. Запах уже сказал мне об этом.

Я опустилась на колени и закрыла рукавом рот и нос. Я старалась дышать неглубоко, но это не помогло. Стоит на секунду поймать этот запах, и нос его запоминает. Вонь встала комом у меня в горле, и я не могла от нее избавиться.

Быстро или медленно? Отдернуть ткань или потянуть? Быстро. Я дернула ткань, но пижама приклеилась к засохшей крови. Она отлепилась медленно, с влажным, сосущим звуком.

Казалось, кто-то взял гигантскую ложку для мороженого и выскреб все внутренности. Ни желудка, ни кишок не было. Солнце закружилось вокруг меня, и мне пришлось опереться рукой о землю, чтобы не упасть.

Я перевела взгляд на лицо. Волосы у мальчика были светло-каштановые, как у матери. Влажные кудряшки наползали на щеки. Я вновь посмотрела на то, что осталось от его живота. Темная густая жидкость сочилась на траву.

Я встала и, спотыкаясь, побрела прочь от сцены преступления, хватаясь руками за надгробные плиты, чтобы удержаться на ногах. Я побежала бы, если бы знала, что не упаду. Небо крутанулось и встретилось с землей. Я рухнула в задыхающуюся от жары траву, и меня вырвало.

Я блевала, пока было чем и пока мир не перестал крутиться. Потом я вытерла рот рукавом и, ухватившись за покосившееся надгробие, встала на ноги.

Когда я вернулась, никто не сказал ни слова. Тело вновь было накрыто простыней. Тело. Будем думать об этом так. Не могла я признать факт, что это был маленький ребенок. Не могла. Я сошла бы с ума.

- Ну что? - спросил Дольф.

- Он умер недавно. Черт возьми, Дольф, это случилось утром, возможно, как раз перед рассветом. Он был жив, жив, когда эта тварь схватила его! - Я смотрела на Дольфа и чувствовала, как к глазам подступают горячие слезы. Нет, я не заплачу. Я уже осрамила себя достаточно для одного дня. Я набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула его назад. Я не заплачу.

- У тебя были сутки, чтобы поговорить с этой Домингой Сальвадор. Ты выяснила что-нибудь?

- Она говорит, что она не знает ничего об этом. Я ей верю.

- Почему?

- Потому что если бы она хотела убивать людей, то сделала бы это не столь драматически.

- Что ты имеешь в виду? - насторожился Дольф.

- Ей достаточно было бы пожелать им смерти, - сказала я.

Он расширил глаза.

- И в это ты тоже веришь?

Я пожала плечами:

- Возможно. Да. Дьявол, не знаю. Она меня напугала.

Его косматые брови поползли вверх.

- Я это запомню.

- Зато у меня появилось новое имя для твоего списка, - сказала я.

- Кто?

- Джон Бурк. Он приехал из Нового Орлеана на похороны брата.

Дольф записал имя в небольшой блокнотик.

- Если он только что приехал, когда же он мог успеть?

- Я не могу придумать мотив. Но он мог это сделать, если бы захотел. Наведи о нем справки у полиции Нового Орлеана. Кажется, ему там шьют мокрое дело.

- Что же он тогда делает за пределами штата?

- Вряд ли у них есть доказательства, - пояснила я. - Доминга Сальвадор сказала, что она мне поможет. Обещала поговорить с теми, кого она знает, и сообщить мне, если что-нибудь выяснится.

- Я навел о ней справки. Она никому не помогает, кроме своих людей. Как ты заставила ее сотрудничать?

Я пожала плечами.

- Всепобеждающее очарование моей личности. - Дольф покачал головой. - В этом не было ничего незаконного, Дольф. Кроме того, мне не хочется говорить об этом.

Он разрешил мне не уточнять детали. Умный парень.

- Сообщи мне, как только узнаешь еще что-нибудь, Анита. Мы должны остановить эту тварь прежде, чем она убьет снова.

- Согласна. - Я обвела взглядом колышущуюся траву. - Это то самое кладбище, возле которого нашли первые три жертвы?

- Да.

- Тогда, возможно, ответ надо искать здесь, - сказала я.

- Что ты имеешь в виду?

- Как правило, вампиры должны возвращаться в могилу перед рассветом. Вурдалаки обитают в подземных тоннелях, подобно гигантским кротам. Если бы это был кто-то из них, я бы предположила, что существо пряталось здесь в ожидании сумерек.

- Но?

- Но если это зомби, то ему не помеха солнечный свет и не требуется отдохнуть в гробу. Сейчас оно может быть где угодно, но я думаю, что пришло оно с этого кладбища. Если для того, чтобы создать его, были использованы обряды вуду, должны остаться следы.

- Какие?

- Нарисованные мелом символы на могиле, засохшая кровь, возможно - следы костра. - Я посмотрела на шелестящую траву. - Хотя я не рискнула бы жечь в этом месте костер.

- А если не вуду? - спросил Дольф.

- Значит, работал аниматор. И снова надо искать засохшую кровь; возможно - останки жертвенного животного. Но аниматор оставляет меньше следов, и их проще убрать.

- Ты уверена, что это зомби?

- Не представляю, что еще это могло быть. Мне кажется, мы должны действовать так, словно это был зомби. Тогда у нас будет откуда начать и в каком направлении двигаться.

- Если это все же не зомби, мы только потратим время, - заметил Дольф.

- Точно.

Он улыбнулся, но улыбка была нерадостной.

- Я надеюсь, что ты права, Анита.

- Я тоже, - сказала я.

- Если это существо пришло отсюда, ты сможешь найти могилу, из которой оно появилось?

- Возможно.

- Возможно? - переспросил Дольф.

- Возможно. Оживление мертвых - это не точная наука, Дольф. Иногда я могу чувствовать мертвых под землей. Неуспокоенность. Могу сказать, какого возраста был покойник, не глядя на надгробную плиту. А иногда не могу. - Я пожала плечами.