Чтение 17–й страницы книги ~Цирк проклятых~

Хороший вопрос.

- Помоги мне освободиться.

Я попыталась высвободить руку, но зомби вцепился, как утопающий в спасательный круг.

Ларри обхватил труп руками и потянул. Не помогло.

- Попробуй за голову, - сказала я.

Он потянул труп за волосы, но зомби не чувствуют боли. Тогда Ларри сунул ему в рот палец, и с коротким хлопком присоска отвалилась. Ларри, казалось, сейчас стошнит. Бедный мальчик; хотя рука-то все же моя.

Он брезгливо обтер палец об штаны, будто коснулся чего-то скользкого и мерзкого. Я ему не очень сочувствовала.

Рана от ножа уже покраснела. Черт знает какой синяк будет на ней завтра.

Зомби стоял на своей могиле, глядя на меня в упор. В глазах его была жизнь, кто-то вернулся в тело. Вопрос был в том, тот ли этот кто-то?

- Вы Эндрю Дугал? - спросила я.

Он облизнул губы и ответил:

- Да, это я.

Голос был суровым. Таким голосом отдают приказания окружающим. На меня это впечатления не произвело - этот голос дала ему моя кровь. Мертвые на самом деле немые, на самом деле не помнят, кто они и что они, пока не попробуют свежей крови. В этом Гомер был прав. И это заставляет задуматься, что еще в "Илиаде" правда.

Я зажала рану от ножа другой рукой и отступила назад, сойдя с могилы.

- Сейчас он ответит на ваши вопросы, - заявила я. - ?? постарайтесь формулировать их попроще. Он какой день мертв.

Адвокаты не улыбнулись. Вряд ли я могла бы их за это упрекнуть. Я махнула им рукой, приглашая вперед. Они подались назад. Брезгливость у адвокатов? Ну уж вряд ли.

Миссис Дугал толкнула своего адвоката в плечо.

- Давайте, давайте! Это обошлось нам в целое состояние!

Я хотела было сказать, что мы не берем поминутную плату, но, насколько я знаю, Берт организовал дело так, что чем дольше мертвец поднят, тем дороже это стоит. И это на самом деле хорошая мысль. Сегодня Эндрю Дугал был вполне хорош. Он отвечал на вопросы своим культурным голосом, с хорошей дикцией. Если не обращать внимания на блеск его кожи в лунном свете, он выглядел живым. Но подождите несколько дней или пару недель. Он будет гнить - они все гниют. Если Берт таким образом придумал, как заставить клиентов угадывать мертвых в могилы раньше, чем начнут отвариваться куски, тем лучше.

Мало что есть на свете более печального, чем семья, везущая дорогую мамочку обратно на кладбище в аромате дорогих духов, маскирующих запах распада. Хуже всего была клиентка, которая перед доставкой мужа обратно вымыла его в ванне. Почти всю его плоть ей пришлось везти в пластиковом мешке для мусора. В теплой воде мясо просто отстало от костей.

Ларри отступил, споткнувшись о цветочную вазу. Я его подхватила, и он привалился ко мне, все еще нетвердо стоя на ногах.

- Спасибо... за все, - улыбнулся он.

Он смотрел на меня с расстояния всего в несколько дюймов. В прохладе октябрьской ночи по его лицу струился пот.

- У тебя пальто есть?

- В машине.

- Пойди и надень. А то простудишься до смерти, потея на таком морозе.

Улыбка его расплылась в широкую ухмылку.

- Как прикажете, босс. - Глаза его были чуть больше, чем нужно, и были видны белки. - Вы меня оттащили от края. Я этого не забуду.

- Благодарность - это хорошо, детка, но пойди надень пальто. Если поймаешь грипп, то работать не сможешь.

Ларри кивнул и медленно пошел к машинам. Все еще нетвердой походкой, но уже мог идти. Кровь у меня из руки почти остановилась. Я стала вспоминать, есть ли у меня в аптечке пластырь подходящего размера. Пожав плечами, я пошла к машинам вслед за Ларри. Хорошо поставленные в залах суда голоса юристов заполнили октябрьскую ночь, и слова отдавались под деревьями эхом. На кого они хотели произвести впечатление? Трупам на речи плевать.

Мы с Ларри сидели на холодной осенней траве, глядя, как юристы заполняют завещание.

- Какие они серьезные, - заметил Ларри.

- Работа у них такая - быть серьезными, - отозвалась я.

- Быть юристом - это значит, что ты не можешь иметь чувства юмора?

- Ни грамма, - сказала я.

Он ухмыльнулся. Короткие волосы у него были такими ярко-рыжими, что почти переходили в оранжевые. Глаза глубокого голубого цвета, как весеннее небо. И глаза, и волосы я разглядела в свете салонов наших машин. В темноте же он казался сероглазым с каштановыми волосами. Терпеть не могу давать свидетельские показания по внешности людей, которых я видела в темноте.

Цвет лица у Ларри Киркланда был молочно-бледным, как бывает у рыжих. Облик завершала густая россыпь золотистых веснушек. Вообще он был похож на куклу-переростка Худи-Дуди. В смысле - такой же симпатичный. Он был низкорослым, для мужчины очень низкорослым, и потому я уверена, что ему не понравилось бы слово "симпатичный". У меня это одно из самых нелюбимых ласковых слов. Если бы учли голоса всех низкорослых людей, слово "симпатичный" было бы из словарей вычеркнуто. И я бы за это голосовала.

- Давно ты стал аниматором? - спросила я.

Он посмотрел на светящийся циферблат своих часов.

- Примерно восемь часов назад.

Я вытаращила глаза:

- Это твоя первая работа?

Он кивнул.

- Разве мистер Вон вам не говорил?

- Берт только сказал, что нанял нового аниматора по имени Лоуренс Киркланд.

- Я сейчас на последнем курсе Вашингтонского университета, и это моя семестровая практика.

- Сколько тебе лет?

- Двадцать, а что?

- Ты же еще даже не совершеннолетний!

- Ну, так я не могу пить и ходить в порнотеатры. Не очень большая потеря, если по работе не приходится ходить в такие места. - Он посмотрел на меня и наклонился в мою сторону. - А что, эта работа требует ходить в порнотеатры?

Лицо его было совершенно нейтрально-приветливым, и я не могла понять, дразнит он меня или нет. Я решила, что он все-таки шутит.

- Двадцать - это нормально.

Но я покачала головой.

- По вашему виду не скажешь, что вы так думаете, - сказал он.

- Не твой возраст меня беспокоит, - ответила я.

- Но что-то все же вас беспокоит.

Я не знала, какими словами это выразить, но что-то было в его лице приятное и веселое. Такое лицо, которое чаще смеется, чем плачет. Он был чистый и блестящий, как новенький пенни, и я не хотела, чтобы это переменилось. Мне не хотелось быть человеком, который заставит его лечь в грязь и поваляться.

- Тебе случалось терять близкого человека? Я имею в виду в семье?

Веселость сползла с его лица. Он теперь выглядел как грустный задумчивый ребенок.

- Вы говорите серьезно?

- Смертельно серьезно.

Он покачал головой.

- У меня даже бабушки и дедушки живы.

- Ты видел когда-нибудь насилие близко или лично против тебя?

- В школе я часто дрался.

- Почему?

Он усмехнулся:

- Они думали, что маленький - значит слабый.

Я не могла не улыбнуться:

- И ты убедил их в обратном.

- Да нет, из меня выколачивали пыль четыре года подряд.

И он тоже улыбнулся.

- А тебе случалось победить в драке?

- Иногда бывало.

- Но победа - это не самое главное, - сказала я.

Он внимательно посмотрел на меня серьезными глазами.

- Нет, не главное.

Это был момент почти полного понимания. Общая история - самый маленький ученик в классе. Годы и годы, когда тебя в спортивные команды выбирают последним. Годы, когда ты автоматически становишься жертвой любых хулиганов. Быть маленьким - от этого можно озлиться. Я была уверена, что мы друг друга поняли, но я, поскольку я женщина, должна была выразить это словами. Мужчины часто обмениваются мыслями молча, но иногда случаются ошибки. Я должна была знать наверняка.

- Главное - это не сдаваться, когда тебя побили, - сказала я.

Он кивнул:

- Тебя бьют, а ты все равно гнешь свое.

Теперь, когда я испортила этот момент полного понимания, заставив нас обоих высказаться вслух, я была довольна.

- А кроме как в школьных драках, ты видал насилие?

- Хожу иногда на рок-концерты.

Я покачала головой:

- Это не то.

- Вы к чему-то клоните? - спросил он.

- Тебе ни за что не следовало пытаться поднять третьего зомби.

- Но я же смог?

В его голосе звучали ершистые нотки, но я не отступила. Когда я что-то хочу сказать, я не милосердна, а беспощадна.

- Ты его поднял и потерял контроль. Если бы не я, он бы вырвался на свободу и кого-нибудь мог помять всерьез.

- Это же обыкновенный зомби. Они на людей не нападают.

Я уставилась на него, пытаясь понять, не шутит ли он. Он не шутил. Мать твою так!

- Ты и в самом деле не знаешь?

- Чего не знаю?

Я закрыла лицо ладонями и посчитала до десяти. Меня взбесил не Ларри, меня взбесил Берт, но удобнее всего сейчас было сорваться на Ларри. Чтобы наорать на Берта, надо ждать до завтра, а Ларри вот он. Очень удачно.

- Этот зомби вырвался у тебя из-под контроля, Ларри. Если бы я не появилась и не напоила его кровью, он бы сам нашел себе кровь. Ты понимаешь?

- Ну, я так не думаю.

Я вздохнула.

- Зомби напал бы на кого-нибудь. Выкусил бы хороший кусок.

- Нападения зомби на людей - это просто суеверия, истории о привидениях.

- Так сейчас учат в колледже? - спросила я.

- Да.

- Я тебе одолжу пару экземпляров "Аниматора". Поверь мне, Ларри, зомби нападают на людей. Я видела убитых ими людей.

- Это вы меня просто пугаете.

- Испуганный - это лучше, чем глупый.

- Я его поднял. Чего вы еще от меня хотите?

Вид у него был совершенно озадаченный.

- Я хочу, чтобы ты понял, что едва не случилось здесь и сейчас. Я хочу, чтобы ты понял, что наша работа - это не игра. Не салонные фокусы. Это настоящая работа, и она бывает опасной.

- Понял, - сказал он.

Он слишком легко уступил - на самом деле он не поверил. Просто решил мне уступить. Но есть веши, которые другому не расскажешь. Человек должен понять это сам. Хорошо бы, конечно, завернуть Ларри в целлофан и положить на полку в безопасное место и не трогать, но жизнь - она сложнее. Если он останется в нашей профессии, то пооботрется. А есть вещи, которые не объяснить на словах человеку чуть старше двадцати, который не видел смерти. В буку они не верят.

А в двадцать лет я верила во все. И вдруг я показалась сама себе очень старой.

Ларри вытащил пачку сигарет из кармана пальто.

- О Господи, ты куришь? - спросила я.

Он посмотрел на меня несколько удивленными глазами.

- А вы не курите?

- Нет.

- И не любите, когда рядом с вами курят?

- Не люблю.

- Послушайте, я сейчас себя очень хреново чувствую, - сказал он. - Мне сейчас необходимо покурить, можно?

- Необходимо?

- Да, очень нужно.

Он держал сигарету между указательным и средним пальцем правой руки, а пачка исчезла в кармане. В другой руке появилась зажигалка. Он смотрел на меня очень пристально. И руки у него чуть дрожали.

А, блин! Он поднял трех зомби в первую ночь своей работы. Я поговорю с Бертом насчет того, что послал Ларри одного. К тому же мы на открытом воздухе.

- Ладно, давай.

- Спасибо.

Он зажег сигарету и втянул глубокую затяжку никотина и смол. Из ноздрей у него пошел призрачный бледный дым.

- Уф, куда лучше.

Я пожала плечами:

- Все равно в машине со мной ты курить не будешь.

- Без проблем, - согласился он.

Огонек сигареты пульсировал оранжевым, когда он затягивался. Он смотрел мимо меня, выпуская клубы дыма изо рта, и вдруг сказал:

- Нас зовут.

Я повернулась. Конечно, юристы нам махали. У меня было ощущение уборщицы, которую зовут прибирать грязь. Я встала, Ларри вслед за мной.

- Ты уверен, что уже достаточно для этого оправился?

- Мне не поднять мертвого муравья, но посмотреть, как это делаете вы, я могу.

У него под глазами легли синие тени и кожа натянулась возле рта, но если он хочет изображать из себя мачо, кто я такая, чтобы его останавливать?

- Отлично, пойдем работать.

Я достала из багажника соль. Носить с собой снаряжение для подъема зомби - это вполне законно. Разве что мачете, которым я отрубаю головы цыплятам, можно счесть за оружие, но все остальное совершенно безвредно. Отсюда видно, как мало знают о зомби законники.

Эндрю Дугал уже оправился. Он все еще выглядел несколько бледно, но лицо его было серьезным, озабоченным, живым. Рукой он разглаживал лацкан пиджака. На меня он посмотрел сверху вниз - не потому, что был выше, а потому, что он хорошо это умел. У некоторых людей есть природный талант смотреть на других сверху вниз.

- Вы знаете, что здесь происходит, мистер Дугал? - спросила я у зомби.

Он скосил на меня глаза поверх тонкого патрицианского носа.

- Мы с женой едем домой.

Я вздохнула. Очень тяжко, когда зомби не понимают, что они мертвы. Они себя ведут так... ну, как люди.

- Мистер Дугал, вы знаете, почему вы на кладбище?

- Что происходит? - спросил меня один из юристов.

- Он забыл, что он мертв, - тихо ответила я.