Чтение 25–й страницы книги ~Кровавые кости~

Она встала, пытаясь подавить меня ростом. Это у неё даже близко не получилось.

- А потом вы приведете полицию, да? Вы меня дурой считаете?

- Я не приведу копов, миз Бувье, но я должна посмотреть. Если он вырвется, а я не скажу копам, то это будет моя вина, что всех застанут врасплох.

- К нападению Кровавых Костей невозможно подготовиться, - сказала она. - Он бессмертен, миз Блейк. Он просто не может умереть. Отрежьте ему голову, и он не умрет. Полиция ничего не может сделать, только ухудшить ситуацию.

В её словах был смысл.

- Все равно я должна посмотреть.

- Упрямая вы женщина.

- Да, я умею быть гвоздем в сапоге, миз Бувье. Давайте не будем ходить вокруг да около, просто отведите меня посмотреть эту тюрьму, и если она надежна, я оставлю это дело вам.

- А если вы сочтете её недостаточно надежной?

- Найдем колдунью и прислушаемся к её рекомендациям.

Она нахмурилась.

- А не случится так, что вы обратитесь в полицию?

- Если ограбят мой дом, я обращусь в полицию. Если мне будет нужна магическая помощь, я обращусь к тому, кто владеет магией.

- Странная вы женщина, миз Блейк. Я никак вас не пойму.

- Вокруг тоже творится много странного. Так я увижу, где закопан Разбитый Череп и Кровавые Кости, или нет?

- Ладно, я вам покажу это место.

- Когда?

- Без Магнуса у нас не хватает в баре работников, так что не сегодня. Приходите завтра в бар около трех. Я вас отведу.

- У меня есть сотрудник, которого я бы хотела взять с собой.

- Один из тех, что в спальне? - спросила она.

- Нет.

- А зачем он вам?

- Он у меня стажер, и где ещё он увидит магию фейри?

Она минутку подумала, потом кивнула:

- Ладно, приведите с собой одного человека, но не больше.

- Можете мне поверить, миз Бувье, одного более чем достаточно.

- Друзья зовут меня Дорри, - сказала она, протягивая руку.

- Анита.

Я пожала ей руку. У неё было приятное, крепкое пожатие для женщины. Замечание сексистское, конечно, но верное. Женщины редко умеют пожимать руку как следует.

Она задержала мою руку чуть дольше, чем следовало. Когда она отняла руку, я вспомнила ясновидение Магнуса. Дорри обратила на меня жутковатые расширенные глаза и прижала руку к груди, будто рука болела.

- Я вижу кровь, страдание и смерть. Они облаком идут за тобой, Анита Блейк.

Ее глаза сочились ужасом. Ужасом от беглого взгляда на меня, мою жизнь, мое прошлое. Я не отвернулась. Если не испытываешь стыда, отворачиваться не надо. Иногда мне хотелось бы выбрать другую профессию, но такая у меня работа и такая я сама.

Ужас исчез из её глаз, она моргнула.

- Я бы не стала тебя недооценивать, Анита.

У Дорри снова сделался обычный вид - настолько обычный, насколько это было, когда она вошла, то есть не слишком. Впервые я задумалась, вижу ли я то, что есть. Может быть, она использует гламор, чтобы казаться нормальной? Скрыть свою силу?

- Взаимно, Дорри.

Она снова просияла той же прекрасной улыбкой, от которой казалась такой молодой и беззащитной. Иллюзия?

- Тогда до завтра.

- До завтра, - ответила я.

Она вышла, и я заперла за ней дверь. Итак, семья Магнуса - страж чудовища. Связано ли это с его побегом? Дорри так не считает, а она должна бы знать. Но в комнате повисло ощущение силы, медленно переливающейся в потоках воздуха. Еле уловимое ощущение магии, как аромат духов, и я не замечала его почти до самого её ухода. Может быть, Дорри обращается с гламором не хуже Магнуса, только тоньше? Можно ли доверять Дорри Бувье? Хороший вопрос.

Зачем я попросила разрешение привести Ларри? Потому что знала: ему это будет приятно. Может, даже компенсирует то унижение, которому он подвергся на глазах Джейсона. Однако сейчас, ощущая в воздухе призрак силы Дорри Бувье, я уже не была уверена, что эта мысль удачна. Черт побери, я знала, что это не так! Но я пойду, и Ларри тоже пойдет. Он имеет на это право. У него даже есть право подвергать себя опасности. Я не могу всю жизнь держать его подальше от опасности. Ему надо учиться самому заботится о себе. Мне это очень не по душе, но это правда.

Я ещё не готова отвязать его от своей юбки, но готова хотя бы удлинить привязь. Дать ему ту самую пресловутую веревку. Оставалось надеяться, что он на ней не повесится.

Почти весь день я проспала, а когда проснулась, оказалось, что никто меня не принимает в игру. Все страшно напугались судебного иска Квинлена, и куда бы я ни сунулась, оказывалось, что я - персона нон грата. Агент Брэдфорд велел мне собирать вещи и пригрозил, что арестует за попытки препятствовать правосудию и вмешательство в полицейское расследование. Вот тебе и благодарность! Не день, а сплошной провал. Единственный человек, который стал со мной говорить, был Дольф. Он смог мне сообщить только, что не нашли ни следов Джеффа Квйнлена, ни тела его сестры. Магнуса тоже никто не видел. Копы допрашивали свидетелей, искали следы, а я теребила пальцы, но никто из нас ничего полезного не сделал.

Закат я наблюдала с чувством облегчения - наконец-то хоть что-то начнется. Ларри ушел в свой номер. Я его не просила. Возможно, он не хотел мешать мне уединиться с Жан-Клодом. Не слишком утешительная мысль. Зато он хотя бы со мной разговаривал - хоть он один.

Я открыла шторы и смотрела, как темнеет за окном. Зубы чистить мне пришлось в номере у Ларри - собственная ванная вдруг оказалась недоступной. Я не хотела смотреть на голого Джейсона, а на Жан-Клода - так уж точно. И потому часть дня провела у Ларри.

Я услышала звук отворяемой двери, но не обернулась. Я знала, кто это.

- Привет, Жан-Клод.

- Добрый вечер, ma petite.

Я повернула голову. В комнате стояла почти полная темнота. Единственный свет падал из окна от уличных фонарей и неоновой вывески отеля. В этот неверный свет и вышел Жан-Клод. Высокий воротник полностью закрывал шею. Жемчуга пуговиц держали края воротника, и лицо Жан-Клода было будто в раме из белой материи. Не меньше дюжины пуговиц сияли на его груди. Приталенный пиджак, настолько черный, что его почти не видно. Видны только манжеты, широкие, накрахмаленные, наполовину закрывающие кисти рук. Жан-Клод поднял руку к свету, и манжет съехал на запястье, не сковывая движение. Черные узкие брюки заправлены в черные же сапоги почти до бедра - казалось, он весь облит черной кожей. И черные на черном пряжки держали всю эту кожаную сбрую.

- Вам нравится? - спросил он.

- Да, стильно.

- Стильно? - В одном этом слове прозвучала едва уловимая насмешка.

- Вы не умеете реагировать, на комплименты.

- Это был комплимент? Тогда прошу прощения, ma petite. Благодарю вас.

- Не за что. Можем мы теперь забрать ваш гроб?

Он выступил на свет, чтобы я видела его лицо.

- У вас это так просто получается, ma petite.

- А разве нет?

Молчание - такое густое, будто в комнате никого нет. Я чуть не окликнула его, но вместо этого подошла к бару и включила над ним лампочку. Комната осветилась слабым белым сиянием, как пещера. При свете мне было лучше. Но теперь, повернувшись к нему спиной, я не ощущала присутствия Жан-Клода. Было ощущение пустой комнаты. Я обернулась к нему. Он сидел в кресле. Даже когда я на него смотрела, не было заметно ни малейшего движения. Как стоп-кадр в ожидании, когда ленту пустят дальше.

- Лучше бы вы этого не делали, - сказала я.

Он повернул ко мне голову. Глаза его были непроницаемо темны, но в них мелькали еле заметные искорки.

- Чего не делал, ma petite?

Я покачала головой.

- Ничего, не важно. Так какие сложности сегодня ночью? У меня такое чувство, будто вы мне ничего не говорите.

Он встал одним плавным движением, словно какую-то часть этого процесса опустил - просто оказался на ногах.

- Серефина может бросить мне вызов сегодня ночью - это не противоречит нашим правилам.

- Серефина - имя Мастера?

Он кивнул.

- Вы не боитесь, что я сообщу его копам?

- Я. возьму вас к ней, ma petite. У вас не будет времени наделать глупостей от нетерпения.

Если бы я вот так застряла на целый день, когда нечего делать, но знала бы имя, попыталась бы я найти её сама? Да, наверное.

- Ладно, тогда пошли.

Он заходил по комнате, улыбаясь и качая головой.

- Ma petite, вы понимаете, что произойдет, если Серефина бросит мне вызов?

- Нам придется драться.

Он остановился и вышел на свет. Скользнул в кресло.

- У вас совсем нет страха. Вы нисколько не боитесь.

- Бояться - это не помогает. Быть готовым - помогает. Вы её боитесь?

Я вгляделась, пытаясь прочесть мысли за этой красивой маской.

- Я не боюсь её силы. Я считаю нас почти равными в этом смысле, но скажем так: я настороже. При прочих равных условиях я на её территории, а со мной только один из моих волков, мой человек-слуга и мсье Лоранс. Не та демонстрация силы, которую выбрал бы я при встрече после двух столетий.

- Почему вы с собой больше никого не взяли? Хотя бы вервольфов.

- Было бы у меня время выговорить больший размер свиты, я бы это сделал, но в такой спешке... - Он глянул на меня. - Не было времени торговаться.

- Вы в опасности?

Он рассмеялся, и этот смех не был совсем уж приятным.

- Она спрашивает, в опасности ли я! Когда Совет попросил меня разделить мою землю, мне было обещано, что отделяемая часть достанется тому, чья сила не превосходит мою. Но они не думали, что я появлюсь на её территории столь неподготовленным.

- Кто они? Что за Совет?

Он склонил голову набок:

- Вы действительно, проведя среди нас столько времени, не слышали о совете?

- Да расскажите, и все.

- У нас есть Совет, ma petite. Он существует уже очень давно. Это не столько руководящий орган, сколько, возможно, суд или полиция. До того, как ваши суды дали нам гражданство, у нас было очень мало правил и только один закон. "Да не привлечешь ты к себе внимания". Именно этот закон и забыл Тепеш.

- Тепеш, - сказала я. - Влад Тепеш? Дракула?

Жан-Клод только молча смотрел. Лицо его было непроницаемым - полностью лишенным выражения. Прекрасная статуя, если только у статуи глаза могут сверкать, как сапфиры. По этому лицу ничего нельзя было прочесть, да я и не пыталась.

- Я вам не верю.

- Насчет Совета, нашего закона или Тепеша?

- Последнее.

- Уверяю вас, что мы его убили.

- Вы говорите так, будто это была на вашей памяти. Он погиб - Когда? В четырнадцатом веке?

- Год 1476 или 1477? - Он изобразил, будто пытается припомнить.

- Вы не настолько стары.

- Вы уверены, ma petite?

Он повернул ко мне донельзя непроницаемое лицо, даже глаза стали пустые. Будто смотришь на отлично сделанную куклу.

- Да, уверена. - Он улыбнулся и вздохнул. К его лицу, к его телу вернулась жизнь - за отсутствием лучшего слова. Будто ожил Пиноккио. - Ну вас к черту!

- Приятно знать, что я все же иногда могу вас вывести из себя, ma petite.

Я не ответила. Он точно знал, как на меня действует.

- Если Серефина равна вам, вы справитесь с ней, а я перестреляю остальных.

- Вы же знаете, что так просто не будет.

- А никогда не бывает.

Он смотрел на меня и улыбался.

- Вы действительно думаете; что она вас вызовет?

- Нет, но я хотел известить вас, что она имеет такую возможность.

- Что ещё мне нужно знать?

Он улыбнулся, чуть показав клыки. При свете он выглядел потрясающе. Кожа бледная, но не слишком. Я взяла его за руку:

- Вы теплый.

Он глянул на меня:

- Да, ma petite, и что из этого?

- Вы спали целый день. Вам полагалось бы быть холодным, пока вы не напитаетесь.

Он только поглядел бездонными глазами.

- А, черт! - сказала я и шагнула в спальню. Он не попытался остановить меня. Даже не попытался. Меня это нервировало. В дверь я почти вбежала.

И увидела только бледные очертания кровати. Щелкнула выключателем у двери. Верхний свет был безжалостен и гол.

Джейсон лежал на животе, разметав светлые волосы по темной подушке. Он был гол, если не считать плавок. Я подошла к кровати, вглядываясь в его спину, надеясь, что он все - таки дышит. Почти у самой кровати я все же заметила дыхание. Сжавшийся в груди ком отпустил.

Чтобы до него дотронуться, мне пришлось встать возле кровати на колени. Он пошевелился от моего прикосновения. Я перекатила его на бок, и он не попытался помочь - он был пассивен, как тряпка, только смотрел на меня из-под опухших век. По шее стекали две алые струйки. Не очень много крови, по крайней мере пролитой на постель. Я не могла сказать, сколько крови он потерял. Сколько взял Жан-Клод.

Джейсон улыбнулся мне - лениво, медленно.

- Как ты себя чувствуешь?

Он перекатился на спину, скользнув мне рукой по талии.

- Значит, хорошо. - Я попыталась отойти от кровати, но рука держала крепко. Он притянул меня к груди. Я вытащила браунинг. Джейсон мог бы остановить меня, но он не пытался.

Пистолет я уперла ему в ребра, а другой рукой изо всех сил отталкивалась от его голой груди, не давая ему притянуть мое лицо к своему. Он стал приподнимать голову.

- Сейчас спущу курок.

Он остановился.

- Заживет.

- Один мой поцелуй стоит дырки в боку?

- Не знаю, - сказал он. - Кажется, все вокруг так считают.

Он стал медленно приближаться ко мне губами, давая мне время решить.

- Отпусти её, Джейсон, немедленно.

Голос Жан-Клода наполнил комнату гулким шепотом. Джейсон отпустил. Я соскользнула с кровати, держа в руке пистолет.

- Мой волк мне сегодня нужен, Анита. Постарайтесь не застрелить его до нашей встречи с Серефиной.

- Так скажите ему, чтобы не приставал, - ответила я.

- Скажу, ma petite. Обязательно скажу.

Джейсон лежал среди подушек, согнув колено, положив руки на живот. Вид у него был ленивый и расслабленный, но глаза не отрывались от лица Жан-Клода.

- Ты почти идеальная собачка, Джейсон, но не провоцируй меня.

- Вы никогда не говорили, что она под запретом.

- Я говорю это сейчас.

Джейсон сел на кровати.

- Отныне я по отношению к ней буду совершеннейшим джентльменом.

- Обязательно будешь, - сказал Жан-Клод. Он стоял в дверях такой же прекрасный, но был опасен. Чувствовалось, как это заполняет комнату, пронизывает его голос. - Оставьте нас на минутку, ma petite.

- У нас нет на это времени, - сказала я.

Жан-Клод обернулся ко мне. Глаза его были сплошь цвета полночного неба, белки исчезли.

- Вы его защищаете?