Чтение 20–й страницы книги ~Коготь дракона~

Ворон вопросительно каркнул, зависнув в нескольких футах над головой Йорга.

Могу, когда он рядом со мной, но парень все время удирает, а мне трудно поддерживать на таком расстоянии.

Ворон каркнул, на этот раз равнодушно, и полетел дальше.

Йорг попытался объяснить мальчику, как важно, чтобы его не обнаружили, но Томасу еще не было восьми лет, и он был подвижен, как капля ртути. Старику было нелегко угнаться за ним, однако Йорг не хотел привлекать к ним внимание, постоянно одергивая мальчишку. Он уже начал жалеть, что не может взять его на поводок, как водят гончих перед тем, как пустить их по следу.

Каждый день они старались пройти как можно больше, Йорг вставал до рассвета и останавливался на ночлег только тогда, когда становилось совсем темно. Через несколько недель Йорг плохо представлял, как прожил много лет без своего юного воспитанника. Томас радовал своим любопытством и жаждой знаний, а его наивные замечания нередко веселили старика. Ворон сначала приревновал хозяина к мальчику, но Томас покорил загадочную птицу, подкармливая его всяческими лакомствами, которые он подбирал на обочинах, и почесывая блестящую черную спинку.

Пока путники оставались в горах, они были в относительной безопасности, поскольку редкие горные деревушки далеко отстояли друг от друга, а от солдат им удавалось укрыться благодаря помощи остроглазого ворона. Но вскоре им пришлось свернуть на юг, к плоскогорьям Рионнагана, а оттуда в Лукерсирей, Сияющий Город. Именно эта часть пути больше всего беспокоила Йорга, но если он хотел посеять слухи и дать пищу для разговоров, то рыночная площадь Лукерсирея была самым подходящим местом для этого.

Лукерсирей был самым большим городом на острове - и самым древним. Когда Первый Шабаш попал в Эйлианан с другого конца вселенной, ведьмы построили Башню Первого Приземления на утесе, неподалеку от места, где упал их корабль. Древняя цитадель, которую часто называли Башней Кьюинна, была возведена над телом величайшего колдуна, Кьюинна Львиное Сердце, умершего во время Перехода. На бесплодной равнине, окружающей Башню Кьюинна, выросло первое поселение, в котором жило около четырехсот переселенцев.

К сожалению, колонисты не учли сильных приливов, вызванных притяжением двух лун. В первую же зиму поселок смыла приливная волна, унеся множество жизней. Оуэн Мак-Кьюинн собрал всех уцелевших в Башне, где они дожили до весны, деля поровну скудную еду и борясь с болезнями, поэтому пережить первую зиму удалось довольно многим. Когда с наступлением весны море отступило, в глубь материка послали разведчиков, поднявшихся вверх по Риллстеру, в земли, которые позже стали называться Рионнаганом.

В Рионнагане они нашли то, что искали,- плодородные земли, обилие запасы пресной воды и место, подходящее для постройки крепости. Ибо колонисты обнаружили, что высокие зимние приливы, непривычная еда и тоска по дому были самыми мелкими неприятностями, их тех, что их ожидали. Исконные обитатели Эйлианана вовсе не обрадовались вторжению людей, и особенно недовольны были Фэйрги, которые, прибыв на свои весенние пастбища, обнаружили, что они заняты. Воинственные морские кочевники, Фэйрги не собирались сдаваться без боя, и следующие двести лет вошли в историю под названием Первой Фэйргийской Войны. Лукерсирей был построен на огромной скале, высящейся между двумя водопадами, которые обрушивались в текущий внизу Риллстер. Город ни разу не покорился врагу, больше тысячи лет сдерживая Фэйргов и их союзников.

Именно шум водопадов предупредил Йорга о том, что цель близка, и только потом в лицо ему ударили запах воды и россыпь мелких брызг. Он услышал восхищенный крик Томаса и принялся палкой нащупывать место, где можно было бы сесть, чувствуя, что у него перехватило горло от волнения.

- Это самый удивительный водопад,- сказал мальчик, уже привыкший описывать все, что видит, своему слепому наставнику.- Жаль, что ты его не видишь! А на самом верху стоит замок с огромными стенами и высокими башнями, и крыши у них горят, как огонь. Должно быть, они сделаны из золота или меди, так они сверкают на солнце. И еще он окружен радугами, а внизу под ним тьма и туман.

- Что еще ты видишь, мой мальчик?

- Большое озеро у подножия водопада, оно сверкает, как алмаз! На скалах стоит старый город, с узкими улочками и домами, построенными один на другом. Почему они не поселились на берегу озера, Йорг? Там так много места, а город теснится на вершине.

- А как ты думаешь?

Томас не знал этого, хотя всю свою короткую жизнь прожил в стране, раздираемой войной и междоусобицами.

- Так безопаснее, малыш. С обеих сторон от Лукерсирея течет река, а позади него возвышается неприступная гора. Он может защититься от любого нападения, людей или волшебных существ. И это, разумеется, главная причина. Никто в нашей стране не стал бы строить город у воды. Ручьи, озера и реки опасны.

Фэйрги могут забираться далеко от моря, поднимаясь по рекам, и многие глупые люди погибли потому, что отважились подойти к воде. Но они не могут подняться по водопаду, и сколько бы Фэйргов ни проникло в озеро, благодаря Сияющим Водам город находится в безопасности.

- А мы спустимся к озеру?

- Возможно. Говорят, Риллстер - единственная река в Эйлианане, которую не захватили Фэйрги. Хотя я понятия не имею о том, что происходит с реками Тирсолера. Много лет мы не получали никаких известий из-за Великого Водораздела.

- А почему Фэйрги не проникли в Риллстер?

- В воззвании Ри говорится, что они боятся его власти, хотя с тех пор, как пропал Лодестар, это не соответствует правде. Военные моряки говорят, что это из-за шлюза, который они построили в устье Бертфэйна. Торговцы болтают, что Фэйрги не могут перепрыгнуть полосу шлюзов и каналов, которые ведьмы построили, чтобы обуздать приливы. Но многие утверждают, что наша загадочная Банри происходит из Фэйргов, они придумали какой-то новый план.

- Но разве Банри может? - запинаясь от изумления, спросил Томас, и Йорг понял, что верность Короне в народе укоренилась очень глубоко.

- Случались и более странные вещи. Но если это действительно так, становятся понятны многие загадочные вещи,

- Но ведь у Фэйргов есть клыки! И чешуя!

- Только тогда, когда они принимают свое морское обличье,- поправил его Йорг.- Но даже тогда они очень похожи на людей. Ты же знаешь, что они меняют облик, когда выходят на сушу.

- А моя мама говорит, что даже тогда они отличаются от нас.

- Конечно, глупый мальчишка, почему они должны быть похожи на нас? Нет, Фэйрги на суше так же красивы и необычны, как в море.

- Никогда прежде не слышал, чтобы их называли красивыми. Обычно люди считают их отвратительными.

- Хм, сомневаюсь, чтобы крестьяне Сичианских гор когда-либо видели Фэйрга.

- А вот кузина брата жены моего дяди видела Банри собственными глазами и говорит, что она очень красивая. Она ничего не говорила о чешуе. А я думал, что она одна из Йедд и может запеть человека до смерти, как Йедды.

- Фэйрги тоже поют. Именно поэтому они так восприимчивы к песням Йедд.

- Но если бы Банри была Фэйргом, кто-нибудь обязательно заметил бы это. По-моему, это глупо.

- Если, конечно, она не воспользовалась магией. Мы никогда не понимали магию Фэйргов по-настоящему. Они - таинственный народ.- Йорг поднялся на ноги, подставив лицо брызгам и глубоко вдыхая влажный воздух.- Пойдем, малыш, помоги мне спуститься по этому склону. Повернись лицом к городу и старайся держаться поближе ко мне.

Они медленно спустились по каменистой дороге, вьющейся между двумя зубчатыми стенами до самого Лукерсирея. Группы рабочих уже возвращались в город с кирками и заступами на плечах. День клонился к вечеру. На горных вершинах еще лежал солнечный свет, но долину уже окутывали сумерки. Постукивая перед собой палкой, Йорг снова задумался об опасности, которую представлял собой его новый ученик. Он должен был придумать, как спрятать и защитить мальчика. В Лукерсирее было полно искателей, которых порой нанимали городские чиновники, военные и простые горожане, чтобы найти тех, кто насылал на них порчу, специалистов по проклятиям, и вообще всех, в ком текла мятежная кровь. Корона считала Лукерсирей рассадником колдовства, мятежа и воровства, несмотря на то, что в городе квартировал легион Красных Стражей, а городской совет был беспощаден к смутьянам. Гильдию Искателей издавна считали лучшим средством борьбы с ведьмами. К тому же это был самый простой способ свести с кем-нибудь счеты, так как у обвиненного в колдовстве было мало шансов оправдаться. Поэтому старику с мальчиком было опасно находиться в Лукерсирее. Йорг хорошо помнил рассказ Мегэн о том, как Изабо чуть не навлекла на них беду, вмешавшись в игру в кости. Это воспоминание заставило Йорга улыбнуться, но его морщинистое лицо выражало тревогу. Магия Томаса была очень заметна, а мальчик не задумывался об опасности, горя желанием помочь всем, кого встречал на своем пути. У Йорга не хватало сил, чтобы скрыть этот яркий свет, в особенности когда мальчик убегал от него.

Когда они приблизились к Мосту Семи Арок, ведущему к городу, лицо Йорга немного разгладилось - он вспомнил, кто сможет им помочь. Точно почувствовав облегчение своего наставника, Томас помчался вперед, громко распевая на бегу, и Йорг с нежностью посмотрел в ту сторону, куда удалился его ученик.

Ты привязываешься к мальчику, раздался в его голове голос ворона.

Я просто слишком долго был один.

Мое общество, разумеется, не в счет.

Йорг ничего не ответил, лишь улыбнулся ворону, и Иесайя, лениво хлопая крыльями, полетел вперед. Хриплое карканье ворона, очевидно, означало смех.

Мост был настолько широк, что по нему могло бы пройти двенадцать человек в ряд, а длина его превышала двести футов. Тут и там попадались изуродованные статуи, хотя большая их часть была уничтожена в День Предательства. Под семью массивными арками стремительно неслась река Малех, сливавшаяся у водопадов с Бан-Баррахом. Там, где воды двух рек переливались через серповидный уступ, в закатном воздухе мерцала радуга. Именно это неземное мерцание и дало имя Сияющим Водопадам, а заодно и городу.

Мост кишел стражниками, внимательно глядевшими на прохожих и ворошившими содержимое всех мешков и корзин. Время от времени они выхватывали кого-нибудь из толпы и учиняли допрос, подбадривая бедолагу древками копий, а иногда и кулаками. Колокола уже прозвонили, возвещая о закрытии городских ворот, и на мосту образовалась толпа. Йорг затерялся среди людей, плотно прижимая к себе мальчика, чья холодная маленькая ручонка крепко вцепилась в плед старика.

- Не бойся,- прошептал слепой провидец.- Они нас не заметят.

Действительно, их не заметили. Толпа напирала, желая поскорее попасть в город, и Йорг с Томасом без труда проскользнули в ворота. Старые нищие были частым зрелищем на Мосту Семи Арок, и никто не заметил маленького мальчика, прижавшегося к старику, и ворона, летящего над его головой.

Миновав обитые железом ворота, они очутились в грязном и шумном городе. Широкая дорога вела между домами к площади, где возвышались бронзовые купола и полуразрушенная Башня ведьм, но Йорг не пошел по ней, повернув налево, в беднейшие кварталы города. Улицы здесь были узкими и грязными, под ногами хлюпала жидкая грязь. Лишь изредка Томас видел звезды, сияющие в небе, ибо дома здесь стояли так тесно, что их крыши временами соприкасались.

Мальчик глядел во все глаза - никогда прежде он не видел ни такого большого города, ни столь странно одетых людей. Он привык к фермерам, облаченным в домотканину, и теперь восторгался при виде продавцов в широких малиновых панталонах; купцов в длинных плащах, торгующих оружием, посудой, благовониями и пряностями, и мясников, нахваливавших свой товар. Лукерсирей славился своими красками, и люди здесь носили малиновые, синие и шафрановые одежды. Даже нищие были одеты гораздо ярче, чем кто-либо из односельчан Томаса. В толпе с криками и хохотом шныряли грязные оборванные ребятишки. Иесайя слетел вниз, чтобы покопаться в кучах мусора, но его тут же прогнала дородная матрона в грязном фартуке.

Мальчик еще теснее прижался к своему наставнику, так что старый колдун на каждом шагу спотыкался об него. К счастью, на этих улицах Йоргу почти не требовалась помощь. Он чувствовал людей гораздо лучше, чем камни или деревья, к тому же он родился в трущобах Лукерсирея. Он знал здесь каждый двор, переулок и арку. Они все больше и больше углублялись в старый город, шумный, пахнущий плесенью и помоями. Время от времени ветер доносил брызги. Рядом были водопады, гул которых напоминал рев разъяренного дракона.

Они подошли к узкой и высокой калитке, скрытой под свесом остроконечной крыши. Йорг, протянув узловатую руку, ощупывал каменную стену, пока не отодвинул засов, потом приоткрыл калитку и проскользнул в щель, втащив за собой мальчика. Как ни странно, калитка вела в другой переулок, вьющийся позади домов и заваленный ящиками, сломанной мебелью и прочими отбросами. Они с трудом пробирались среди этого хлама, даже Иесайя слетел вниз и устроился на плече Йорга, поблескивая черными бусинками глаз. Под кучей заплесневевших мешков и сломанных ящиков Томас обнаружил круглую крышку люка. Мальчик неохотно последовал за колдуном в темный лаз, стараясь не дышать, когда запах нечистот становился особенно сильным. Он с удивлением обнаружил, что под тем городом, по которому они шли, находится еще один. Темный лабиринт тянулся во все стороны, то тут, то там попадались груды лохмотьев, которые при ближайшем рассмотрении оказывались живыми, спящими или грызущими черствый хлеб. Они пробирались по этому туннелю, спотыкаясь о спящих и стараясь не наступать в зловонный ручей, текший в середине туннеля. Время от времени до них доносились взрывы хохота и пьяные песни, но чаще было тихо и темно.

К тому времени, когда они дошли до цели своего путешествия, у Томаса заплетались ноги, он широко зевал и тер глаза кулаками. Йорг шел по этому лабиринту, как по собственному дому, пока наконец не вышел к лестнице, круто уходящей вниз.

- Давай, малыш,- прошептал он.- Мы уже почти пришли. Только тихо.

Томасу казалось, что они спускаются целую вечность. Мальчик шел за Йоргом, хотя темнота невыносимо пугала его. Наконец Йорг почувствовал ногами землю. Он снял Томаса с лестницы, потом зажег на своем посохе голубоватый колдовской огонек.

Они находились в огромной пещере, наполненной тенями. В воздухе висели брызги, так как вход в пещеру был скрыт за стеной воды. Они спустились так глубоко, что находились не на островке между двумя реками, а уже за Сияющими Водами.

- Кейт-Анна! - крикнул Йорг, перекрывая рев воды.- Ты здесь?

Ответом ему была тишина, хотя, казалось, какая-то тень на мгновение отделилась от мрака, чтобы тут же исчезнуть. Она не издала ни единого звука, но Йорг повернулся в ее сторону.

- Кейт-Анна? - прошептал он.

Ему ответил хриплый голос со странным, незнакомым акцентом.

- Йорг Незрячий. Ты привел в мою пещеру незнакомца. Я не давала тебе такого права.

- Приветствую тебя, Кейт-Анна, и прошу прощения. Он всего лишь мальчик, он совершенно безобиден.

- Я не давала тебе такого права.

- Он мой ученик. Я хочу поговорить с тобой о нем.

- Тебе нужна моя помощь?

- Да.

- Зачем еще ты мог прийти? Чего ты хочешь? - Послышался какой-то ползущий звук, и Томас вцепился в Йорга, зарывшись лицом в его грубый плед. Йорг стоял очень прямо.

- А сама не догадаешься, Кейт-Анна? - в его голосе был вызов.

Раздался сухой смех, и по полу метнулась высокая веретенообразная тень.

- Мальчик владеет магией. Сильной и чистой магией. Он восхитительно пахнет.

- А что ты можешь сказать о его силе?

- Он очень силен. Его руки. Магия скрыта в его руках.- Казалось, тени вращаются вокруг них. Томас еще крепче прижался к Йоргу, но не мог противиться желанию посмотреть на мелькающую тень, производящую редкий тихий шорох.- Он слишком мал и глуп, чтобы знать, как скрыть свою силу,- поэтому ты пришел ко мне.

- Ты мастерица наводить иллюзии,- мягко сказал Йорг. Она залилась тихим шелестящим смехом, похожим на шорох листьев, гонимых ветром.

- Когда-то, может быть, и была, Незрячий. Но не сейчас.

Мечущиеся тени медленно, постепенно превратились в высокую гибкую фигуру с черными кожистыми крыльями и гривой буйных волос. Большую часть ее лица занимали глаза, которые сияли в голубоватом свете, точно глаза эльфийской кошки. Она склонилась над ним, и Томас почувствовал ее пальцы на своей щеке. Он еще глубже зарылся в плед Йорга, но она легко провела пальцами по его затылку и спине.

- Никогда еще не встречала такого Таланта,- задумчиво пробормотала она.- Это первозданный Талант, скрытый в человеческом мальчике. Интересно. Должно быть, в его жилах течет кровь волшебных существ. Пусть он посмотрит мне в глаза.

Томас изо всех сил прижался к наставнику, но длинные, похожие на высохшие тростинки пальцы повернули его голову, и его испуганные голубые глаза встретились с огромными глазами никсы. Они были черными и блестящими, с узким щелевидным зрачком. В полутьме пещеры они излучали свет. Томас осознал, что не может отвести взгляд, хотя его сердце было готово выскочить из груди.

- Хм-хм-хм,- с легким смешком сказала она.- Следы Селестин, не меньше. В чем же заключается твой Талант, малыш?

Томас медленно протянул руку и коснулся пальцем пергаментной кожи никсы. Она поежилась и отпрянула.

- Это не обычный мальчик,- сказал она.- Его прикосновение заставляет мое сердце петь. Моя слабость прошла бесследно, а кровь быстрее побежала по жилам.

- Он исцеляет наложением рук,- сказал Йорг.- Он хотел излечить меня от слепоты.

Никса захихикав, скрылась во мраке.

- Так и вижу, как он гоняет тебя по комнате, а ты, задрав подол, отбиваешься тощими старыми ногами.

Йорг кивнул.

- Ты правильно видишь. Он был настроен решительно и мне едва удалось отбиться.

- Нелегко будет его спрятать.

- Именно поэтому я пришел к тебе, Кейт-Анна. Я прошу у тебя помощи.

- Много раз ты и твои собратья приходили ко мне просить о помощи. Каждый раз вы обещали спасение и освобождение; каждый раз говорили, что преследованию волшебных существ скоро придет конец. Я последняя из своего народа, Незрячий. Я стара. Я устала. Когда я вернусь в ночь, не останется ни одной никсы. Почему я должна помогать тебе? Твой народ многие века преследовал нас. Нас травили, на нас охотились, выставляли нас на свет, который для нас смертелен. Я больше не хочу никому помогать.

- Ужасно, если больше не останется ни одной никсы, - встревожено сказал Йорг.- Я надеюсь, что этого не случится. Я искал, Кейт-Анна, как и обещал тебе. Но горы пустынны, а никсы очень хитры и осторожны. Что я мог поделать, если они не хотели быть обнаруженными? Ты должна поверить мне. Разве я когда-нибудь предавал тебя? День уже близок. Никсы терпеливы. Ты сама не раз говорила мне об этом. Никсы умеют выжидать и планировать там, где другие рвутся напролом. Потерпи еще немного.

- Я терпелива,- ответила Кейт-Анна своим тихим хриплым голосом.- Мне просто надоела ваша назойливость. Почему вы не оставите меня в покое?

- Прошло больше семи лет с тех пор, как я был здесь,- сказал Йорг.- Заклинание, которое ты соткала для меня тогда, было очень сильным. Именно благодаря твоей доброте мы близки к свободе. Я не пришел бы к тебе, если бы мне мог помочь кто-то другой.

Никса беспокойно сновала по пещере, раскосые глаза мерцали. Она еще раз повернулась к мальчику и склонилась над ним, и Томас снова протянул к ней руку. На этот раз она позволила ему прикоснуться, и он возложил ладони на ее узкую голову, запустив пальцы в змеящиеся волосы. Когда его руки наконец упали, она издала тихий горловой звук.

- Я больше не чувствую усталости,- изумленно сказала она.- Он обладает огромной силой. Его прикосновение возрождает надежды. Я почти поверила в то, что никсы до сих пор бродят по ночам и летают наперегонки с ветром. Я почти поверила в то, что Селестины снова властвуют над лесами.- Она вздохнула.- Ладно. Ради него, а не ради тебя, Незрячий. И ради Селестин.

Она медленно уплыла во тьму, и Йорг радостно выдохнул. С никсами всегда было нелегко поладить, а с Кейт-Анной труднее, чем со всеми прочими

- Что она делает? - дрожащим голосом спросил Томас.

- Можешь подойти и посмотреть, если она позволит. Похоже, ты ей понравился, возможно, она не прогонит тебя.

- Кто она такая? - прошептал Томас.- Она не человек, да?

- Да, она никса,- ответил Йорг.- Ее народ жил на этой земле задолго до того, как Кьюинн Львиное Сердце привел сюда наших предков. Она - дух ночи. Говори с ней почтительно, ибо ее магия может спасти тебя.

Томасу понадобилось немало времени, чтобы набраться храбрости и отправиться вслед за никсой в глубь пещеры. Йорг сел у стены и задремал, его седая голова свесилась на грудь. Но Томас, хотя и провел на ногах весь день и половину ночи, был слишком возбужден, чтобы отдыхать, к тому же он до сих пор не привык к необходимости спать на земле. Никса вызывала у него жгучее любопытство. Ему уже доводилось видеть клюриконов и нисс - небольших симпатичных существ, водившихся в Рионнагане, склонных к мелкому воровству, но в остальном совершенно безвредных. Никса же была такой высокой и тонкой и обладала таким могуществом, что, несмотря на свой страх, мальчик был очарован ею.

Когда Йорг заснул, магический огонек погас, но руки Томаса излучали слабый серебристый свет. Он вытянул их перед собой, и на стенах пещеры заиграли слабые блики. Томас никогда раньше не видел сияния, исходившего от его рук, и это зрелище заставило его вздрогнуть. Но любопытство оказалось сильнее, и он, спотыкаясь, пошел вперед, пытаясь заставить тьму отступить.

Иесайя поскакал вперед вместе с ним, беспокойно вертя головой и кося на мальчика блестящим глазом. Никса сидела в дальнем конце пещеры, там, где тьма была гуще всего. Чем ближе подходил к ней Томас, тем ярче светились его руки. Она плела что-то из своих волос.

- Сожми руки в кулак, мой мальчик,- сказала она.- В этой ткани не нужен свет.

Он послушно стиснул пальцы, и свет померк, хотя костяшки все еще слегка мерцали, будто сквозь его руки просвечивало пламя свечи. Постояв немного, он сел рядом с ней. Мальчик почти ничего не видел. Никса проворно двигала длинными пальцами, ее глаза пугающе мерцали.

- Я плету для тебя перчатки,- прошептала Кейт-Анна.- Однажды я соткала плащ иллюзий - это заняло семь дней и семь ночей. Я превратилась в пустую оболочку. Вряд ли я могла бы сейчас сделать что-то подобное и не уйти во тьму. Но у тебя маленькие руки. Я сплету нити так плотно, чтобы ни один луч твоего света не просочился наружу. А после этого ты прикоснешься ко мне, и я снова почувствую, что могу летать верхом на ночном ветре, как летала когда-то, но больше никогда не взлечу.

- Почему? - резко прозвучал из темноты голос Томаса.

- Я не хочу летать одна,- грустно сказала Кейт-Анна.- Когда-то ночь была наполнена шепотом никс. А теперь она пуста.

Всю ночь Томас просидел рядом со старой никсой, которая плела для него перчатки из своих волос. Она рассказывала ему о пещерах, в которых жило множество никс, наполнявших их шелестом крыльев и шепотом голосов, о временах, когда крылья летящих никс закрывали обе луны. Она рассказала ему о том, как пришли солдаты и пробили стены пещер, впустив внутрь солнечный свет. Ее народ пытался спастись, укрыться в каком-нибудь темном уголке или забиться. Большинство никс рассыпалось в черную пыль, которую развеял ветер.

- Мы не приспособлены к дневному свету,- сказала она.- Мы - дети ночи, и все мы возвращаемся в ночь.

Слушая ее истории, Томас незаметно задремал, а проснувшись, обнаружил, что она исчезла, оставив в его руках пару крошечных черных перчаток, связанных из волос. Когда он надел их, оказалось, что они точно подходят по размеру. На миг его руки замерзли и онемели. Когда он подошел к Йоргу, чтобы разбудить его и похвастаться новыми перчатками, старый провидец не смог разглядеть его.

- Она сделала замечательную вещь,- сказал наконец Йорг, после того как Томас несколько раз снял и надел перчатки.- Плащ, который она соткала для меня, был больше, но не был таким плотным. Эти перчатки скрывают тебя даже от меня. Они защитят тебя от Искателей. Вероятно, у них есть еще какие-нибудь свойства, которые мы откроем в свое время, ибо творения никс поистине удивительны.

Томас ужасно проголодался, так как ничего не ел со вчерашнего дня. Он прервал старого провидца, пожаловавшись на голод, и Йорг засмеялся, велев ему подниматься по лестнице, ведущей в туннели под Лукерсиреем.

- У меня есть друг, который накормит нас,- надтреснуто сказал старик.- Но не снимай перчатки и держись ко мне поближе, потому что я не хочу тебя потерять.

Путники добрались до дома торговца свечами. После долгого стука дверь открылась, пропустив их, в огромную теплую кухню, где Томаса накормили до отвала. Йорг принялся выкладывать свои новости жене торговца, полной женщине с руками толщиной с окорок и голосом, напоминающим охотничий рог. Они настолько увлеклись разговором, что совершенно забыли про мальчика, и он провел несколько приятных часов в кладовке, играя с котятами. У одного из котят гноился глаз, несмотря на то что Томас тщательно промыл его, котенку не стало лучше. Быстро оглянувшись, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, Томас стянул перчатку и одним пальцем коснулся головы котенка. Засохший гной размягчился и исчез, малыш открыл глазки. Довольный Томас снова натянул перчатку, но Йоргу хватило этой короткой вспышки, чтобы найти его и выругать за то, что он осмелился ее снять. Чувствуя в кармане теплое тельце котенка, Томас безропотно снес выволочку. В тот день они снова отправились в город в поисках денег и еды. Слепой провидец провел мальчика по узким улочкам к площади, заполненной всевозможными прилавками. Между прилавками слонялись оборванные циркачи, жонглирующие яблоками и сливами и достающие монетки из ушей зевак. Йорг нашел свободный пятачок и затянул унылый напев, выпрашивая монету или кусочек хлеба. Между куплетами он прислушивался к базарным сплетням и успевал кое-что рассказать. День прошел так быстро, что, только начав собираться, Йорг обнаружил, что Томаса нет поблизости.

Теперь, когда на руках мальчика были перчатки, скрывающие его магию, Йорг не мог узнать, когда Томас ускользнул и куда он направился. Выругавшись, провидец позвал Иесайю и велел ему обыскать рыночную площадь, а сам тем временем принялся мысленно прощупывать окрестности. Йорга хорошо знали в этих краях, поэтому многие приветствовали его, а кое-кто бросал в спину бранное слово. Всех, кто здоровался с ним, Йорг спрашивал, не видели ли они маленького светловолосого мальчика. Светлые волосы редко встречались в этих краях, поэтому старик был уверен, что мальчик не мог остаться незамеченным. Но поиски были напрасны, Йорг в сердцах выругал никсу, которая сплела заклинание, скрывшее его ученика от его собственных глаз. К тому времени, когда на город опустилась ночь и на площадь вышли фонарщики, Йорг был готов расплакаться. Лукерсирей был совершенно неподходящим местом для одинокого маленького мальчика.

Паршивый, протиснувшись сквозь толпу, прижался к богато одетому горожанину, нащупав сквозь его плотный плащ набитый бумажник. На его лице мелькнула улыбка, но он тут же отшатнулся, заметив, что жертва начала оглядываться. К тому времени, когда карие глаза мужчины начали обшаривать толпу, Паршивый уже уходил с площади, а за ним семенил пятнистый щенок.

Щенку было всего четыре недели от роду, и он был единственным, что Паршивый мог назвать своим. Он спас малыша, ибо после долгой и суровой зимы мясо стало редкостью, и множество домашних любимцев нашло свой конец в желудках бродяг. Песик был ужасно тощ, но у воров не было обеда, поэтому вмешательство Паршивого ничуть их не обрадовало. Сначала Паршивый не мог понять, зачем он спас малыша и почему не съел его сам. Но когда щенок свернулся теплым клубочком у него под рубахой, он перестал удивляться, осознав, что этот щенок принадлежит ему и он должен его защищать. Паршивый был сиротой, и, подобно многим детям Лукерсирея, жил тем, что ему удавалось выпросить или стащить. Его мать была служанкой в королевском дворце, а отец - садовником. Когда Ри покинул Лукерсирей и перебрался в новый дворец у моря, они остались без работы. К тому времени, когда Паршивый появился на свет, его отец успел стать вором, а мать - проституткой. В Лукерсирее бывшей служанке было трудно заработать на хлеб. К тому времени, когда ему исполнилось пять, родители умерли, и маленькому мальчику пришлось кормиться самостоятельно. Паршивый довольно быстро привык жить на улицах, а у воров Лукерсирея был свой кодекс чести - они не трогали собратьев по ремеслу. Паршивый был вполне доволен жизнью, несмотря на то что голод и холод донимали его постоянно.

Шанс поживиться выпал Паршивому потому, что по рыночной площади несли паланкин Госпожи Лукерсирея. Дородный мужчина остановился, чтобы поглазеть на парчовые занавески, ярко блестевшие на солнце. Слуги с барабанами и фанфарами шли впереди носилок, а сам паланкин покоился на плечах четырех роскошно одетых носильщиков. Это зрелище ошеломило Паршивого, но он, не теряя времени, прижался к полному соседу, засунул руку ему в карман и осторожно вытащил кошель. В эту секунду Джед заметил котенка, примостившегося на плече у какого-то мальчишки, и с яростным визгливым лаем рванулся вперед. Котенок мяукнул и бросился бежать, песик погнался за ним, но, потеряв равновесие, плюхнулся в грязь. Паршивый вскрикнул и бросился за ним, испугавшись, что щенок потеряется в толпе, а толстяк принялся шарить в кармане.

- Вор! Держите вора! - закричал он, и Паршивый прибавил ходу, чувствуя, что сердце уходит в пятки.

Воровать на рыночной площади было опасно - владельцы лавок любили воров не больше, чем стражники. Услышав крики "Держи вора!", кое-кто из зевак попытался схватить его за плечо или сбить с ног, но, к счастью, это была территория Паршивого, и большинство маленьких попрошаек, крутившихся на площади, были членами его шайки. Худенькие, словно щепки, одетые в немыслимые лохмотья, они путались под ногами у взрослых, а один из них перевернул корзину с яблоками, которые раскатились между прилавками. Погоня осталась позади, и, хлопнув рукой по плечу Джея-Скрипача, одного из своих помощников, Паршивый юркнул в лабиринт переулочков, примыкавших к площади.

Крепко прижимая к груди тяжелый кошель, Паршивый кинулся туда, где мелькал белый хвостик Джеда. Он перескочил через корзину со сливами, затем нырнул под ткацкий станок, который несли двое крепких мужчин. Он боялся потерять щенка из виду, но, свернув в темный переулок, обнаружил, что песик воинственно тявкает на пушистый комок, примостившийся на чьем-то подоконнике.

- Ах ты, негодный пес,- сказал Паршивый, пытаясь ухватиться за обрывок веревки, привязанной к щенячьей шее. Но Джед, увернувшись, высоко подпрыгнул чтобы схватить котенка, который, поняв, что ему ничто не угрожает, уселся на окне и начал вылизывать шерстку. Паршивый примерился и поймал конец веревки в тот самый миг, когда в переулок, запыхавшись, вбежал маленький белокурый мальчик.

- Кис-кис-кис,- позвал он.

- Твой кот? - воинственно осведомился Паршивый.

- Да,- весело отозвался мальчишка и протянул руки к котенку, который спрыгнул прямо ему на плечо. Джед заскулил и принялся тереться о ноги мальчика, заставив Паршивого ревниво дернуть за веревку. Он с отвращением посмотрел на мальчишку. Тот был белобрысым и до омерзения чистеньким, с широко распахнутыми голубыми глазами, в крепких ботинках. У Паршивого никогда не было ботинок, и сейчас он рассматривал их с презрительной завистью. На мальчишке были черные перчатки, точно у сокольничего, и Паршивый спрятал исцарапанные руки под оборванную куртку.

- Из-за твоего вшивого кота меня чуть не поймали!

- Твой пес чуть его не загрыз.

- Я мог попасть в беду!

- Ты воровал. - Паршивый опешил.

- А вот и нет.

- А вот и да. Я видел тебя.

Паршивый, бросившись вперед, ударил мальчишку в лицо, так что тот пошатнулся и упал. Из носа у него потекла кровь. К ужасу Паршивого, Джед осуждающе тявкнул и завертелся рядом с мальчиком, пытаясь лизнуть его в лицо.

- За что ты меня ударил? - белобрысый сел, размазывая по лицу кровь.- Я не собираюсь никому рассказывать.

Котенок, очутившись рядом с Джедом, зашипел и выгнул спинку. Щенок радостно прыгнул вперед, залившись лаем, но мальчишка сказал:

- Нельзя, песик,- и Джед послушно плюхнулся на землю, лизнув ему руку.

Это было уже слишком.

- Джед! Ко мне! - приказал Паршивый. Щенок виновато завилял хвостиком, но не двинулся с места.- Джед! Кому сказано? Ко мне! - Песик неохотно потрусил к ногам Паршивого, но бросил преданный взгляд на мальчишку, пытавшегося подняться.

- Недоросток! - презрительно бросил Паршивый и толкнул белобрысого. Тот снова упал, и Паршивый, нагнувшись, принялся стаскивать с его ног башмаки.

- Не трогай мои ботинки! - испуганно сказал мальчик, хлюпая носом.- Мне еще долго идти. Я не могу без обуви.

Паршивый, усевшись на землю, попытался втиснуть свои широкие, плоские ступни в башмаки и, справившись с этим, радостно завопил:

- Вы только гляньте на меня - вылитый лорд!

Воодушевленный успехом, он стянул с мальчишки куртку, а потом взялся за перчатки, несмотря на то что они были ему безнадежно малы. Но тут белобрысый начал сопротивляться.

Паршивый настолько проникся неприязнью к мальчику, что забыл про погоню. Он повозил белобрысого носом по земле и принялся сдирать с него плед, когда, услышав крик, с ужасом разглядел давешнего толстяка, за которым следовал целый отряд городской стражи.

- Вот он, этот парень, который украл кошелек! - закричал толстяк.

Паршивый в панике оглянулся вокруг, но переулок заканчивался глухой стеной, единственным отверстием в которой было небольшое окошко примерно посередине. Бежать было некуда, а поблизости не было никого, кто мог бы помочь. Бросив мальчишку, он подхватил на руки щенка, чувствуя в кармане предательскую тяжесть украденного кошелька. Если его поймают, то заклеймят каленым железом и отрубят правую руку. В худшем случае ему грозила виселица.

Стражники рассыпались веером, отрезая ему все пути к отступлению. Паршивый предпринял последнюю отчаянную попытку. Пригнувшись, он бросился на стражников, боднул одного из них в живот и юркнул в образовавшийся просвет. Обычно ему удавалось сбежать, поскольку он был проворен и хитер, но сейчас ему мешали тесные башмаки, а за пазухой беспокойно ерзал щенок. Стражники схватили его без особого труда.

Один из стражников ухватил белобрысого мальчишку, поскольку толстяк заявил, что он, должно быть, сообщник вора. Толстяк очень обрадовался, когда в кармане у Паршивого обнаружился его кошелек.

- Отведите их в тюрьму! - воскликнул он.- Я сам поговорю с бароном Рентоном!

Городская тюрьма находилась под старым дворцом, который был заброшен с тех пор, как король перебрался в Риссмадилл. Теперешний барон Лукерсирея занимал только одно крыло массивного здания, в другом расположилась Гильдия Искателей, а остальные части здания пришли в полный упадок. Паршивый и Томас, как бы испуганы они ни были, во все глаза разглядывали парк - их провели через огромные ворота и потащили по запущенной аллее, которую обступали гигантские деревья, усыпанные белыми цветами. На фоне заснеженных гор сверкающие купола и башенки дворца выглядели очень живописно, а позади возвышалась прямая, как стрела, Башня Двух Лун, самая высокая из всех Башен.

- Я только однажды заглянул за ворота и почти ничего не разглядел,- прошептал Паршивый, хромая в тесных ботинках.- Представляешь, мой папа когда-то был здесь садовником.

- А где он сейчас?

- Он умер,- ответил Паршивый и тут же споткнулся от тычка в спину. Стражник грубо велел ему заткнуться

Они не увидели внутренних покоев дворца, так как их сразу отвели в кордегардию, а оттуда в темницу. Они спускались все глубже и глубже под землю, чувствуя, как над ними смыкается зловонная тьма. Томас испуганно жался к Паршивому, который очень удивился желанию защитить белобрысого мальчишку, шевельнувшемуся внутри него. Наконец они оказались в длинном помещении, разделенном на камеры, в которых сидело множество мужчин, женщин и детей - некоторые были прикованы к кольцам, ввинченным в стены, остальные бродили по своим крошечным клеткам, сжимая деревянные колодки и таращась на факелы, которые несли стражники.

Это была галерея воров, так сказал им юноша, узнавший в Паршивом сына Адэра Дерзкого.

- Ну что, молодой Диллон, пошел по стопам отца? Молодец! Жаль, что он не может тебя видеть,- он гордился бы сыном! - Калли, юноша, заговоривший с ними, попал сюда за воровство. Он провел в тюрьме уже почти три года.- Барон Рентон занят другими делами. Мне сказали, что нас будут судить, когда здесь не останется свободного места. Я бы сказал, что ждать уже недолго.