Чтение 30–й страницы книги ~Азазель~

Джеральд Каннингем, главный помощник той самой леди Эстер, на которую я
неоднократно обращал ваше внимание. -- Тут Эраст Петрович деликатно
покашлял. -- И про завещание Кокорина разъясняется. Теперь понятно, почему
Бежецкая своих поклонников именно в сторону эстернатов повернула. И ведь как
устроился этот рыжий! Каково прикрытие, а? Сиротки, филиалы по всему миру,
альтруистическая патронесса, перед которой открыты все двери. Ловок, ничего
не скажешь.

-- Каннингем? -- с волнением переспросил шеф. -- Джеральд Каннингем? Но
я хорошо знаю этого господина, мы состоим в одном клубе. -- Он развел
руками. -- Субъект и в самом деле презанятный, однако я не могу себе
представить, чтобы он был связан с нигилистами и убивал действительных
статских советников.

-- Да не убивал, не убивал! -- воскликнул Эраст Петрович. -- Это я
сначала думал, что в списках имена жертв. Сказал, чтоб вам ход своих мыслей
передать. В спешке ведь не сразу все сообразишь. А потом, как в поездах
через всю Европу трясся, меня вдруг осенило! Если это список будущих жертв,
то к чему даты проставлены? И числа-то все прошедшие! Не складывается! Нет,
Иван Францевич, тут другое!

Фандорин даже со стула вскочил -- так залихорадило его от мыслей.

-- Другое? Что другое? -- прищурил светлые глаза Бриллинг.

-- Я думаю, это список членов мощной международной организации. А ваши
московские террористы -- лишь малое, самое крошечное их звено. -- При этих
словах у шефа стало такое лицо, что Эраст Петрович испытал недостойное
злорадство -- чувство, которого немедленно устыдился. -- Центральная фигура
в организации, главная цель которой нам пока неизвестна, -- Джеральд
Каннингем. Мы с вами оба его видели, это весьма незаурядный господин. "Мисс
Ольсен", роль которой с июня месяца исполняет Амалия Бежецкая, -- это
регистрационный центр организации, что-то вроде управления кадров. Туда со
всего мира стекаются сведения об изменении служебного положения членов
сообщества. "Мисс Ольсен" регулярно, раз в месяц, переправляет новые
сведения Каннингему, который с прошлого года обосновался в Петербурге. Я вам
говорил, что у Бежецкой в спальне есть потайной сейф. Вероятно, в нем
хранится полный список членов этого самого "Азазеля" -- похоже, что
организация, действительно, так называется. Или же это у них лозунг, что-то
вроде заклинания. Я слышал это слово дважды, и оба раза перед тем, как
должно было свершиться убийство. В целом все это похоже на масонское
общество, только непонятно, при чем здесь падший ангел. А размах, пожалуй,
почище, чем у масонов. Вы только представьте -- за один месяц сорок пять
писем! И ведь какие люди -- сенатор, министр, генералы!

Шеф терпеливо смотрел на Эраста Петровича, ожидая продолжения, ибо
молодой человек явно не закончил свою речь -- сморщив лоб, он о чем-то
напряженно размышлял.

-- Иван Францевич, я про Каннингема думаю... Он ведь британский
подданный, к нему так, запросто, с обыском не нагрянешь, верно?

-- Ну, допустим, -- подбодрил Фандорина шеф. -- Продолжайте.

-- А пока вы получите санкцию, он пакет так запрячет, что мы ничего не
найдем и ничего не докажем. Еще неизвестно, какие у него связи в сферах и
кто за него заступится. Тут, пожалуй, нужна особая осторожность. Зацепиться
бы сначала за его российскую цепь, вытянуть ее звено за звеном, а?

-- И как же это сделать? -- с живейшим интересом спросил Бриллинг. --
Через негласную слежку? Разумно.

-- Можно и через слежку, но, кажется, есть способ повернее.

Иван Францевич немного подумал и развел руками, как бы сдаваясь.
Польщенный Фандорин тактично намекнул:

-- А действительный статский советник, произведенный в этот чин 7 июня?

-- Проверить высочайшие приказы по производству? -- хлопнул себя по лбу
Бриллинг. -- Скажем, за первую декаду июня? Браво, Фандорин, браво!

-- Конечно, шеф. Даже не за всю декаду, а только с понедельника по
пятницу, с третьего по восьмое. Вряд ли новоиспеченный генерал стал бы
дольше тянуть с радостной вестью. Много ли за неделю появляется в империи
новых действительных статских советников?

-- Возможно, два-три, если неделя урожайная. Впрочем, не интересовался.

-- Ну вот, установить наблюдение за всеми ними, проверить послужные
списки, круг знакомств и прочее. Вычислим нашего "азазельца" как миленького.

-- Так, говорите, все добытые вами сведения отправлены почтой в
московское Сыскное? -- по всегдашней своей привычке невпопад спросил
Бриллинг.

-- Да, шеф. Не сегодня-завтра пакет поступит по назначению. А что, вы
подозреваете кого-то из чинов московской полиции? Я для пущей важности
написал на конверте "Его высокоблагородию статскому советнику Бриллингу в
собственные руки либо, за отсутствием оного, его превосходительству
господину обер-полицеймейстеру". Так что распечатать не осмелятся. А
обер-полицеймейстер, прочитав, наверняка свяжется с вами же.

-- Разумно, -- одобрил Иван Францевич и надолго умолк, глядя в стену.
Лицо его делалось все мрачнее и мрачнее.

Эраст Петрович сидел, затаив дыхание, знал, что шеф взвешивает все
услышанное и сейчас сообщит о решении -- судя по мине, оно давалось с
трудом.

Бриллинг шумно вздохнул, горько чему-то усмехнулся.

-- Ладно, Фандорин, беру все на себя. Есть болезни, которые можно
вылечить только хирургическим путем. Так мы с вами и поступим. Дело важное,
государственное, а в таких случае я вправе не обременять себя
формальностями. Будем брать Каннингема. Немедленно, с поличным -- то есть с
пакетом. Вы считаете, что послание зашифровано?

-- Безусловно. Слишком важны сведения. Все-таки отправлено обычной
почтой, хоть и срочной. Мало ли что -- попадет в другие руки, затеряется.
Нет, Иван Францевич, эти попусту рисковать не любят.

-- Тем более. Значит, Каннингем дешифрует, читает, по картотеке
расписывает. Должна же быть у него картотека! Я опасаюсь, что в
сопроводительном письме Бежецкая доносит ему о ваших похождениях, а
Каннингем человек умный -- в два счета сообразит, что вы могли отчет в
Россию отправить. Нет, сейчас его надо брать, немедля! Да и сопроводительное
письмо любопытно бы прочесть. Мне Пыжов не дает покоя. А ну как не его
одного они перекупили? С английским посольством объяснимся потом. Еще
спасибо скажут. Вы ведь утверждаете, что в списке были и подданные королевы
Виктории?

-- Да, чуть ли не дюжина, -- кивнул Эраст Петрович, влюбленно глядя на
начальника. -- Конечно, взять сейчас Каннингема -- это самое лучшее, но...
Вдруг мы приедем и ничего не найдем? Я никогда себе не прощу, если у вас
из-за меня... То есть я готов в любых инстанциях...

-- Бросьте говорить глупости, -- раздраженно дернул подбородком
Бриллинг. -- Неужто вы думаете, что в случае фиаско я стану мальчишкой
прикрываться? Я в вас верю, Фандорин. И этого довольно.

-- Спасибо, -- тихо сказал Эраст Петрович.

Иван Францевич саркастически поклонился:

-- Не стоит благодарности. И все, хватит нежностей. К делу. Адрес
Каннингема я знаю, он живет на Аптекарском острове, во флигеле
Петербургского эстерната. У вас оружие есть?

-- Да, купил в Лондоне револьвер "смит энд вессон". В саквояже лежит.

-- Покажите.

Фандорин быстро принес из прихожей тяжелый револьвер, который ему
ужасно нравился своей тяжестью и основательностью.

-- Дрянь, -- отрезал шеф, взвесив пистолет на ладони. -- Это для
американских "коровьих мальчиков", спьяну в кабаке палить. Для серьезного
агента не годится. Я у вас его отбираю. Взамен получите кое-что получше.

Он ненадолго отлучился и вернулся с маленьким плоским револьвером,
который почти целиком умещался в его ладони.

-- Вот, бельгийский семизарядный "герсталь". Новинка, специальный
заказ. Носится за спиной, под сюртуком, в маленькой кобуре. Незаменимая вещь
в нашем ремесле. Легкий, бьет недалеко и некучно, но зато самовзводящийся, а
это обеспечивает скорострельность. Нам ведь белку в глаз не бить, верно? А
жив обычно остается тот агент, кто стреляет первым и не один раз. Вместо
курка тут предохранитель -- вот эта кнопочка. Довольно тугая, чтоб случайно
не выстрелить. Щелкнул вот этак, и пали хоть все семь пуль подряд. Ясно?

-- Ясно. -- Эраст Петрович загляделся на ладную игрушку.

-- Потом налюбуетесь, некогда, -- подтолкнул его к выходу Бриллинг.

-- Мы будем арестовывать его вдвоем? -- с воодушевлением спросил
Фандорин.

-- Не болтайте глупостей.

Иван Францевич остановился возле "аппарата Белла", снял рожкообразную
трубку, приложил к уху и покрутил какой-то рычажок. Аппарат хрюкнул, в нем
что-то звякнуло. Бриллинг приставил ухо к другому рожку, торчавшему из
лакированного ящика, и в рожке запищало. Фандорину показалось, что он
разобрал, как тоненький голосок смешно проговорил слова "дежурный адъютант"
и еще "канцелярия".

-- Новгородцев, вы? -- заорал в трубку Бриллинг. -- На месте ли его
превосходительство? Нет? Не слышу! Нет-нет, не надо. Не надо, говорю! -- Он
набрал в грудь побольше воздуха и закричал еще громче. -- Срочный наряд для
задержания! Немедленно отправьте на Аптекарский остров! Ап-те-кар-ский! Да!
Флигель эстерната! Эс-тер-на-та! Неважно, что это значит, они разберутся! И
пусть группа обыска приедет! Что? Да, буду лично. Быстрей, майор, быстрей!

Он водрузил трубку на место и вытер лоб.

-- Уф. Надеюсь, мистер Белл усовершенствует конструкцию, иначе все мои
соседи будут в курсе тайных операций Третьего отделения.

Эраст Петрович находился под впечатлением волшебства, только что
свершившегося на его глазах.

-- Это же просто "Тысяча и одна ночь"! Настоящее чудо! И еще находятся
люди, осуждающие прогресс!

-- О прогрессе потолкуем по дороге. К сожалению, я отпустил карету, так
что придется еще искать извозчика. Да бросьте вы ваш чертов саквояж!