время стало меньше. И когда на улицу выходят, одеваться стали поприличнее.
Но это, возможно, из-за того, что бедности поубавилось в связи с
вышеупомянутым развитием торговли и разных промыслов. Право, не знаем...
Хотя вот в прошлый год история была: квартальный Штукин мещанина Селедкина
"свиньей" обозвал. Раньше бы Селедкин такое обращение за ласку счел, а тут
ответил служивому человеку: "Сам ты свинья". И мировой в том никакой вины не
нашел.
годом, жизнь Заволжья стала меняться в лучшую сторону, так что в соседних
губерниях стали нам завидовать. Вот, видно, и сглазили. Не иначе как
взревновал лукавый к нашему благополучию.
римским триумфатором доставил в город плененных зытяцких старейшин (при
невиданном стечении толп, собравшихся посмотреть на небывалое зрелище - двое
скованных служителей Шишиги, да еще три трупа в телеге), Митрофаний собрал у
себя чрезвычайное совещание ближайших союзников, которое с мрачным юмором
нарек "советом в Филях". И свою вступительную речь начал в соответствующем
сей аллегории духе:
отступать, а нам с вами, господа, отступать некуда. Столица не столько
средоточие общественной жизни, сколько некий ее символ, а от символа на
время можно и отступиться. Мы же с вами в Заволжье живем, оно для нас не
отвлеченный символ, а наш с вами единственный дом, и отдавать его на
поругание злым силам мы с вами не имеем ни права, ни возможности.
устанавливаемые этим инквизитором, существовать здесь я не смогу.
более видном поприще, а мы не поехали. Почему? Потому что поняли: столица -
это царство зла, и тот, кто туда попадает, теряет себя и подвергает свою
душу угрозе. У нас же здесь мир простой и добрый, ибо он много ближе к
природе и Богу. В провинции можно, пребывая во власти и делая дело,
сохранить живую душу, а в Петербурге нельзя. От столицы проистекает один
только вред, одно только насилие над естественностью. И наш с вами долг
оборонять вверенный нам край от этой напасти. Диавол мощен, но мощь его
непрочная, потому что зиждется не на достоинствах человека, а на его
пороках, сиречь держится не на силе, а на слабости. Обыкновенно зло само
себя и разрушает, рассыпаясь изнутри. Однако ждать, пока это случится, мы не
вправе, потому что слишком многое хорошее, что нами с трудом выстроено,
разрушится еще раньше, чем зло. Нужно действовать. И я собрал вас, господа,
чтобы составить план.
мне пришло в голову. Мой старший брат Карл Антонович, как вам известно,
состоит на должности шталмейстера и раз в месяц бывает зван на малый ужин в
высочайшем присутствии, где государь запросто с ним беседует и расспрашивает
о всякой всячине. Я напишу Карлу подробное письмо и попрошу о содействии. Он
государственная голова и наверняка сумеет представить дело так, что
император не останется безучастным к нашей беде.
чаще, чем раз в месяц, - вздохнул архиерей. - Надо думать, что его
величество предубежден в пользу Бубенцова, и переменить это суждение будет
непросто. Увы, слишком многим влиятельным особам в Петербурге выгоден наш
скандал. Тут ведь всю Россию высечь можно.
ночам снится. Будто лежу я и пошевелиться не могу, а он все оплетает,
оплетает меня своею липкой паутиной. Со всех сторон оплел...
Бенционович. Внезапно побледнев, он решительно заявил:
откажется стреляться, ему позор будет перед всем обществом, никто его больше
на порог не пустит, и все заволжские дамы, которые сейчас вокруг него
хороводы водят, от него отвернутся. А согласится на дуэль - его
обер-прокурор с должности погонит. Что так, что этак, нам выгода.
покачал головой:
придется, и уж он вам загубленной карьеры не спустит. Что вы на барьере-то
станете делать, Матвей Бенционович? Видел я на охоте, как вы стреляете.
Вместо тетерки фуражку мне продырявили. Да и о детях подумайте.
воображением и сразу представил свою супругу в трауре, а деток в черных
платьицах и костюмчиках, но не отступился:
вызвать, он вам повода не даст.
постыдном происшествии:
Тоже о детях подумал...
нанесения оскорбления, никак не позже. Так что вы, Матвей Бенционович,
опоздали.
преосвященный. - Еще сволокут вас в сумасшедший дом как буйнопомешанного.
Нет, не годится. Да и не христианское это дело - поединок. Я на такое своего
благословения не дам.
повертел его и так, и этак. - Можно попробовать иначе, через троянского
коня.
ему многое доверяет. А у меня про любезнейшего Феликса Станиславовича по
моей прокурорской линии кое-что имеется.
дрожал.
Семь тысяч ассигнациями. Сам же и вынудил, пригрозив арестом за поносные
слова об обрядах православной церкви.
Антоновича понятно, ибо, как уже было сказано, в нашей губернии прямое
мздоимство, да еще со стороны высокого начальства, совершенно отошло в
область преданий.)
и заявление от Пименова имеется. Я пока ничего предпринимать не стал. Могу
поговорить с Феликсом Станиславовичем. Он человек не очень умный, но
сообразит. По видимости будет оставаться пособником Бубенцова, однако втайне
будет все мне подробнейше докладывать о происках и замыслах нашего милого
дружка.
такое ухищрение. Конечно, Он иногда допускает, чтобы злое злым же и
истреблялось, но все же нехорошо это.
владыко, что ни предложи, вы всем недовольны, - укорил преосвященного
губернатор.
попустительствовать. Вы, Антон Антонович, напишите брату, и пусть он с
государем побеседует. Чтоб его величеству не с одной только стороны в ухо
дуло. А ты, Матвей, действуй по своему разумению. - Бердичевского владыка
звал попросту, без церемоний, потому что знал его еще подростком. - Тебя
учить не нужно. И вот еще что... - Митрофаний покашлял. - Антон Антонович,
вы уж жене про замыслы наши не говорите.
неловкость. - Каковы будут ваши действия?
избавление. А также имею большую надежду на помощь одной неизвестной вам
особы...
x x x
на то самые серьезные основания, однако верно и то, что никогда еще наше
заволжское общество не жило так увлекательно, как в эти августовские и
сентябрьские дни.
считанные дни прославило наш край на всю Россию. Подобные события способны
волновать умы, но особенной щекотки нервов от них не происходит, у нас же
наблюдалось именно что нервическое возбуждение - то особого свойства
Русанов Владислав
Лукьяненко Сергей
Соломатина Татьяна
Посняков Андрей
Акунин Борис
Шилова Юлия