почти полное отсутствие движения в делах, которыми он занимался в бюро, а
потому - перспектива одиноко сидеть за письменным столом, натужно думая,
что еще можно предпринять, куда бы ткнуться, чтоб забрезжило, чтоб
мелькнула хоть какая-то радость.
вообще остановился, где-то далеко впереди была пробка. Левин вышел и
двинулся пешком...
недавними выписками, сделанными после чтения писем Кизе: "Сержант Юра",
"прораб", "авторемонтный завод", "Рита (очевидно, Маргарита) - кладовщица
в инструментальном цехе". Единственное, что выглядело материальным в
данный момент - это красно-кирпичное здание авторемонтного завода с
железными въездными воротами, которые Левин видел десятки раз. Все
остальное - Юра, Рита, прораб - просто слова, имена существительные,
вынырнувшие из глубины сорокадвухлетней давности. Они для него сейчас
бесплотны, как это стекло в окне - тоже имя существительное, обозначающее
некую прозрачную субстанцию. Однако сквозь нее виден двор, каштан, у
забора "уазик", эту машину Михальченко привел в порядок, и она резво
бегает; в машине, свесив ноги в открытую дверцу, сидит шофер Стасик,
недавно демобилизовавшийся из погранвойск; если он на месте, значит и
Михальченко у себя. Вот что видно сквозь прозрачное имя существительное
"стекло", которое даже потрогать рукой можно, чтоб ощутить. А что видно
сквозь слова "сержант Юра", "прораб", "Рита"? Ни-че-го! Остается
авторемонтный завод: красный кирпич стен, рядом автобусная станция,
маленькая площадь, где всегда народ, пыль, ошметки газет, использованные
билеты, крохотный - три-четыре прилавка - базар, где продают пучки
моркови, петрушки, укропа, свеклу...
"Значит махнул куда-то поблизости", - подумал Левин и двинулся во двор.
Заметив его, Стасик, еще не утративший армейских привычек, соскочил с
сиденья и встал у дверцы.
отдела кадров, объяснил, кто он, передал трубку вахтеру, тот, получив
указание, сказал:
Постучав, Левин вошел. Обыкновенная казенная комната, стол, сейф в углу,
этажерка с какими-то брошюрами. Начальник отдела кадров поднялся из-за
стола.
агентство, - и взглянул на Левина.
выбрит, ладно скроен, неброско, но аккуратно одет: белая свежая сорочка с
ровно закатанными рукавами, хорошо отглаженные, черные, но почему-то, как
успел заметить Левин, флотские брюки.
мелочью. Вы, я вижу, недавний флотский?
неизвестна. Работала в ту пору на заводе кладовщицей в инструментальном
цехе.
собеседник. - Ничего себе мелочь: найти бесфамильного человека через сорок
два года!
до него... Знаете, у нас есть такой стенд "Они защищали Родину". Там
фотографии и краткие биографии всех фронтовиков, кто пришел на завод сразу
после войны.
стене которого шел застекленный стенд.
кителе покроя конца сороковых, - со стоячим воротником, только без погон.
Полноватое лицо его ничего не выражало, вернее выражало напряженность
человека, который знает, что его снимают. Левин стал читать текст под
фотографией: "Колядко Амвросий Илларионович. Родился в 1918 году. Участник
Великой Отечественной войны. Член КПСС. Имеет правительственные награды.
На нашем заводе проработал с 1946 по 1979 год в должности начальника
отдела кадров".
Левин.
достал длинный узкий справочник с вертикальным алфавитом, и полистав его
истрепанные страницы, сказал:
двенадцать, квартира шесть, телефон 35-74-01.
проходная.
обнаружив, пошел к автобусной станции, где в уголочке припарковался
Стасик.
касс висело три телефонных аппарата. Один оказался неисправным, но монетку
заглотал. Левин перешел ко второму, набрал номер. После долгих гудков
ответил резкий женский голос:
Отец, иди к телефону. Амврося, ты что, глухой, к телефону тебя.
"отец", - гадал Левин, вспоминая нелюбезный голос женщины. Но тут в трубке
кто-то тяжко задышал, и сиплый голос произнес:
бюро "След". Левин моя фамилия. Вы, пожалуй, единственный, кто может нам
помочь в одном деле. Не откажите в любезности.
Улица Чапаева двенадцать, квартира шесть. Правильно?
сказал он шоферу.
как поедет Стасик, поскольку его занимала радостная мысль, что день начал
складываться с маленьких удач: кадровик с завода попался любезный, на
заводе оказался стенд с фотографией, подписью, сохранился алфавитный
справочник, где имелся адрес и телефон Колядко, - и - главное - сохранился
сам Колядко, которому, как высчитал Левин, шел семьдесят третий год. С
завода Колядко ушел одиннадцать лет назад. За это время он мог поменять
квартиру или уехать в другой город, просто умереть, наконец, мог только
что по телефону послать Левина ко всем чертям...