Роберт ТОРСТОН

КЛАН КРЕЧЕТА

Robert Thurston. Falcon Guard (1991)

ПРОЛОГ

В самых мрачных фантазиях капитан Джоанна видела себя или насквозь прошитой разрывной пулей, или испепеленной в боевом роботе, или уничтоженной меткими выстрелами из вражеской машины. В особенно диких кошмарах ей виделось, как прямо в постели ее убьет подлый вольнорожденный, или растерзает существо-кровосос с планеты, на которую ее забросит космическая катастрофа, или, выскочив из кабины боевого робота, не успев освободиться от строп кресла-катапульты, она утонет в глубоком озере. Когда-то Джоанна мечтала, что смерть к ней придет в героическом сражении или даже во время Испытания Крови, где в жестоком финальном раунде состязания за Имя Крови она встретит свой конец.

Но теперь эти мечты поблекли, так как Джоанна была уже испытанным воином. Она все еще оставалась водителем боевого робота как воин Клана Кречета, но больше никто не поддержал бы ее участие в Испытании Крови. Без выставления кандидатуры надежда оставалась лишь на избрание для принятия участия в мясорубке, но до этого она никогда не унизится. (Джоанна знала только одного воина, который в конце концов приобрел Имя Крови через эту резню, и этот человек возглавлял список людей, которых она презирала.) Сейчас все, на что она могла рассчитывать, - это кремация после смерти и возвращение ее пепла в ту же систему искусственного выращивания плода, которая способствовала ее появлению на свет. Там пепел смешивают с амниотической жидкостью искусственных маток. Без Имени Крови капитан Джоанна никогда не сможет достичь заветной цели всех клановых воинов - включения своих генов в священный генофонд клана. Джоанне сложнее всего оказалось расстаться с этой мечтой даже после того, как она поняла, что никогда не добьется Имени Крови. И с некоторого времени к ее мрачным фантазиям добавилась еще одна, самая ужасная - смерть в постели от какой-нибудь болезни или просто от старости. Из всех видов смерти, которые она могла себе представить, именно этот казался ей наиболее отвратительным.

Но даже в самом горячечном бреду Джоанна не могла себе представить, что будет заживо похоронена, просто поймана в капкан кабины собственного, погребенного под тоннами камней и земли боевого робота.

Вот уже девять месяцев продолжалось вторжение кланов во Внутреннюю Сферу, и Джоанну в качестве пополнения направили как раз в Соколиную Стражу. Почти тотчас после того, как она отрапортовала о своем прибытии командиру соединения полковнику Адлеру Мальтусу, его подразделению было приказано отбить контратаку сил Внутренней Сферы на планете Туаткросс.

Соколиная Стража пересекала ущелье под названием Большой Шрам, когда вдруг на самой вершине скального гребня появился одиночный, весьма помятый наемник Внутренней Сферы. Он назвался воином Каем Аллерд-Лайо и бросил вызов тем, кто находился внизу. Храбрость воина изумила и восхитила всех воинов Соколиной Стражи, но полковник Адлер Мальтус зашел слишком далеко. Он не только отказал воину Внутренней Сферы в поединке, чтобы подчеркнуть превосходство кланового воина, но и остановил наступление соединения, а сам вышел вперед, желая лично покончить с этим несчастным выскочкой. Полковник поднял "руку" своего "Разрушителя", чтобы размазать по камням недобитый боевой робот противника, но еще до того как выпущенный полковником огненный смерч поразил наемника, тот взорвался.

Словно получив сигнал, склоны Большого Шрама вдруг начали рушиться: обваливались утесы, во все стороны летели грязные брызги и осколки пород, отскакивающие от брони боевого робота Джоанны - "Вурдалака". Лязг оглушал ее. Потом взорвался находившийся рядом с ней один боевой робот, затем другой, и еще до того как Джоанна поняла, что происходит, стекло кабины заслонила стена из грязи и обломков породы. Ее завалило.

Осознав, что воздуха в кабине хватит, чтобы продержаться некоторое время, даже если система регенерации воздуха была повреждена при обвале, Джоанна загнала страх в закоулки сознания и принялась высчитывать на компьютере объем кабины плюс количество воздуха, находившегося в системе циркуляции. Похоже, этого хватит, по крайней мере, минут на пятнадцать, а может быть, чуть дольше. Кто возьмется сказать точно? Когда нужно выжить, человеческий организм способен найти колоссальные резервы. Наверное, Джоанна обладала даже большим количеством драгоценного времени, чем высчитала.

Джоанна быстро прокрутила в памяти те методы сбережения кислорода, которые она - так давно! - изучала во время воинского обучения. Если сильно замедлить дыхание, ей удалось бы оставаться в живых даже дольше высчитанного. Но потом решила послать все это к черту. Ей сейчас необходимо иметь ясное сознание, и Джоанна не желала погружаться в бездну самогипноза. Что сейчас требовалось, так это нечто прямо противоположное - настолько разогреть мозги, чтобы понять, как выбраться отсюда.

Ее "Вурдалак", по-видимому, все еще не потерял управления, и Джоанна подумала, что он еще способен на чудо. Неужели она не воин, не продукт научной программы, которая позволила создавать отборнейших и выносливейших воинов без примеси нежелательных с точки зрения выживания генов? А если добавить к этому возможности огромной, напичканной оружием глыбы железа, называемой боевым роботом, - кто знает, что может произойти? У Джоанны в целом не было ни веры в род людской, ни особенной симпатии к нему, но она могла заставить себя совершить невозможное. Что касается робота, то она чуть ли не благоговела перед ним.

Джоанна проверила систему коммуникации: та издавала треск, но на линии никто не отвечал. Наверное, упавшая грязь и обломки нарушили связь. А может быть, все остальные воины Клана Кречета, так же как и она, оказались пойманными в ловушки собственных боевых роботов, но не избежали смерти. Измерительные приборы не работали, поэтому она не смогла определить, на какой глубине захоронена ее машина.

Не отрывая глаз от дополнительного экрана, Джоанна проверила другие системы. Тотчас же стало очевидным, что управлять оружием опасно. Стоит ей выстрелить, как последует взрыв, который подведет итог всей ее жизни. Разумеется, такая смерть достойна жалости и совсем не похожа на ту, которую она себе так часто представляла.

Верхние манипуляторы "Вурдалака" тоже оказались выведенными из строя, поэтому Джоанна не могла использовать их, чтобы разгрести завал. Затем она попробовала сдвинуть правую "ногу" - ничего не вышло.

Однако левая "нога" преподнесла приятный сюрприз. Джоанна почувствовала, как попытка пошевелить ею дала результат: "нога" напряглась, хотя этим все и закончилось. Когда Джоанна сосредоточила все усилия на левой ступне, реакции сначала не было. Но, приложив еще немного сил, она почувствовала, как та слегка, почти незаметно пошевелилась. Нажимая на педаль, которая управляла "ногами" боевого робота, Джоанна попробовала сдвинуть левую ступню вперед. На этот раз, казалось, та шелохнулась более ощутимо. Этот успех воодушевил ее на дальнейшие усилия.

Она с упорством продолжала повторять движения, пока левая ступня не стала двигаться. Теперь она заставляла ее скользить из стороны в сторону, ощущая, что каждый раз движение становится все более свободным. Будь датчики исправными, она смогла бы хоть понять, что происходит снаружи!

Как Джоанна и опасалась, обвал нарушил систему автономного газообмена машины. Воздух в кабине нагрелся еще больше, избыток углекислого газа вызывал головокружение. Невозможно было угадать, сколько времени уже прошло. Но разве это имеет значение, если прошедшее время теперь может оказаться всем временем, которым она располагает? Джоанна решила попытаться заставить свой боевой робот просто пнуть завал "ногой". Прием не слишком хитроумный, но в данном положении, поднадуй, оставался единственным, способным принести пользу, когда тебя заживо похоронили. Джоанна надавила на педаль и чуть не подпрыгнула от радости, почувствовав, что "нога" полностью разогнулась. Затем она еще раз ахнула и громко рассмеялась, осознав, что "нога" освобождена. В момент удара Джоанна ощутила толчок и увидела, как обломки и комья грязи, покрывающие стекло кабины, слегка сползли вниз. Со следующим ударом весь корпус боевой машины немного пошевелился. Наверное, сейчас в пользу Джоанны сработали особенности конструкции "Вурдалака". Может быть, широкие "плечи" машины заблокировали дальнейший обвал породы, который мог бы заново похоронить "ногу" боевого робота, в то время как "бедро" работало в качестве рычага.

У Джоанны появилось чувство сонливости, веки дрожали и опускались. Стало невыносимо душно. Надо во что бы то ни стало возобновить свои попытки выбраться отсюда, тогда у нее появится шанс избежать смерти. Джоанна с трудом глотнула немного воздуха, подумав при этом, что больше уже никогда не сможет дышать. Затем она сделала еще один глоток воздуха, чтобы доказать себе обратное. Джоанна всегда была упряма, особенно в опасных ситуациях.

Теперь она понимала, что она не сможет дольше ждать, если будет довольствоваться еле заметными движениями боевого робота. Она умрет задолго до того, как доберется до свежего воздуха.

Переведя рычаги на максимальную мощность, Джоанна попыталась двинуть "Вурдалак" вперед со всей силой, на которую только были способны его гидравлические системы. Сначала ничего не произошло. Правая сторона боевого робота казалась полностью парализованной, поэтому она сосредоточилась на левой. Подав вперед левое "плечо" машины, она обнаружила, что корпус слегка, почти незаметно, движется. Но когда Джоанна повторила действие, "плечо" двинулось сильнее. Вскоре она уже могла осуществлять широкие, размашистые движения. Правую сторону "Вурдалака" все еще заклинивало слишком туго, чтобы освободить машину целиком. Надежда оставалась только на левую сторону. Джоанна в ярости повторяла действие вновь и вновь, пока наконец не увидела через стекло кабины, как во второй раз сдвинулись осколки породы. Это было еле заметное смещение, но его оказалось вполне достаточно для пробуждения надежды.

Хотя в кабине было душно и воздуха, пригодного для дыхания, почти не оставалось, Джоанна продолжала свои усилия, когда вдруг в левой части стекла блеснул дневной свет. Она до сих пор не могла вызвать на дополнительном экране компьютерный обзор систем машины, но разве это имело значение, если за стеклом кабины находился чистый, живительный воздух!

Она дернула за рычаг люка, но он не шевельнулся. Жара внутри кабины стала почти невыносимой. Заставив себя успокоиться, Джоанна еще раз попыталась поднять люк, который, казалось, слегка поддался, но так и не открылся. Тогда она нажала на рычаг обеими руками, а затем оттянула его, чтобы поднять крышку люка. Она попробовала сделать так несколько раз, несмотря на то что эти движения отняли у нее все силы. Наконец послышался звук, показавшийся музыкой для ее ушей, - щелчок, который, возможно, освободил замок люка. Теперь она стала осторожно, плавно, из стороны в сторону раскачивать рычаг, и люк постепенно открывался. Щель в конце концов сделалась такой широкой, что Джоанна сумела бы протиснуться сквозь нее, но путь был закрыт грудой каменных обломков и грязи. Несколько камней упало в кабину, лязгнув о металлическое покрытие.

Попытавшись узнать, обладает ли машина достаточной подвижностью, чтобы освободиться от тяжелого завала, Джоанна еще раз попыталась двинуть "Вурдалак", но тот даже не шевельнулся. Она задыхалась: пригодный для дыхания воздух почти иссяк. Яростно набросившись на стену, Джоанна стала вытаскивать из нее обломки, отбрасывая их в сторону.

Вскоре она почти целиком уже вылезла из люка в выкопанный тоннель. Вместо радости Джоанна испытала желание закрыть глаза и уснуть. Борясь с собой, она еще ожесточеннее принялась копать дальше.

И как раз в тот момент, когда она почувствовала, что уже проваливается в черноту, левая рука ее внезапно оказалась снаружи. Поняв, что освобождение близко, она собрала всю энергию, которая еще оставалась в запасе, и принялась, неистово царапая завал, ползти вперед. Вскоре удалось проделать довольно большую отдушину. Через нее хлынул поток пьянящего воздуха. Джоанна протиснулась в отверстие и оказалась на знойном воздухе Туаткросса.

Как только Джоанна вытащила ноги из дыры, то покатилась по склону осыпи. Когда ей удалось остановиться, она посмотрела вверх и увидела "плечо" "Вурдалака" с наклоненными, пусковыми установками, а также небольшую часть его "головы". Казалось, боевой робот словно выглядывает из-за кучи камней и обломков.

С усилием Джоанна села и огляделась. По всему склону и дну ущелья были разбросаны различные части взорвавшихся машин - боевых роботов. Если судить по останкам, то было похоже, что вызванная взрывами лавина похоронила все остальные машины. Самоуничтожение наемника, должно быть, вызвало обвалы обоих склонов Большого Шрама.

Этот Кай Аллерд-Лайо оказался мужественным воином, и неважно, был он вольнорожденным, как все сфероиды, или нет. Честь, которую следовало заслужить Соколиной Страже, теперь по праву принадлежит ему.

Эта мрачная мысль последней пронеслась в голове Джоанны. Она потеряла сознание.

"Разрушитель" Эйдена Прайда разлегся на каменистом плато. Стороннему наблюдателю могло показаться, будто боевой робот решил немного передохнуть, перевести дух, готовясь к очередной схватке с врагом, однако это впечатление было обманчивым. Судьба круто обошлась с машиной, и "Разрушитель" больше уже не ринется в бой, защищая воинскую честь Клана Кречета. Сражение с дикими аборигенами планеты Куорелль, до этого принадлежавшей Внутренней Сфере, стало для "Разрушителя" последним. Воины Куорелля дрались с отчаянной решимостью, и Эйдену Прайду пришлось бросить в пекло значительное количество сил, чтобы сломить наконец сопротивление аборигенов. Сил понадобилось гораздо больше, чем Эйден указал в заявке.

Что касается "Разрушителя", то боевой робот, казалось, просто развалился на части. Левую "руку" оторвало, и она осталась валяться где-то на поле боя. Весь левый борт превратился в сплошную оплавленную дыру, из которой торчали обрывки проводов и лохмотья миомерных мышц. Старший тех Эйдена, седой старик по кличке Змей, доложил о серьезном повреждении термоядерного двигателя, о том, что еще несколько важных узлов и контуров тоже вышло из строя. Змей заметил также, что ремонтировать эту груду железа - то же самое, что ставить покойнику горчичники. И даже если он, Змей, совершит чудо, то "Разрушитель" сможет только еле-еле передвигаться, как инвалид на протезах.

Эйден согласился с доводами теха и приказал ему размонтировать уцелевшие детали и укомплектовать ими другие, нуждающиеся в мелком ремонте боевые машины-роботы. А затем отправить то, что останется от "Разрушителя", в трофеи. Хороший офицер всегда сумеет извлечь выгоду даже из непредвиденных потерь. Подбитый боевой робот, неважно в какой степени он поврежден, никогда заново полностью не собирался, но всегда кто-нибудь при случае находил применение его останкам. Николай Керенский, легендарный создатель кланов, постоянно внушал своим последователям абсолютную необходимость строжайших мер экономии, и, как давно заметил Эйден Прайд, это всегда оказывалось в высшей степени практичным.

Воины Клана Кречета порядком вымотались. Это были испытанные в сражениях ветераны, но недалек тот день, когда их сочтут слишком старыми для хорошей драки. Их чересчур часто перебрасывали с места на место, чтобы укрепить слабые участки фронта, личным примером помочь необстрелянным новобранцам, когда те не могли справиться с поставленной задачей, - опыт ветеранов все еще нужен был клану. В сложных ситуациях любой командир стремился выиграть как можно больше времени. Поэтому он бросал в атаку старых бойцов. Им не нужно было даже приказывать. Зная, что идут на верную гибель, ветераны добровольно жертвовали жизнью. Стариков часто организовывали в так называемые Шалахмы, а затем посылали на поле боя для последнего сражения.

Эйден размышлял о Тер Рошахе. Это был старый Сокольничий, который когда-то вмешался в судьбу Эйдена и сильно изменил всю его жизнь. Всего лишь за несколько недель до битвы на Куорелле Рощах окончил свой путь в пехотной Шалахме.

"Незавидная судьба для доблестного воина, - с горечью подумал Эйден. - Тер Рошах героически жил только для того, чтобы найти бесславную кончину простого пехотинца. Развитие инстинкта самосохранения - фатальная ошибка человечества". Эйден предпочел бы погибнуть в бою на мостике собственного боевого робота, заодно угробив как можно больше врагов, чем опуститься так низко, чтобы его использовали как пушечное мясо.

Эйден пробыл на службе уже двадцать лет и теперь приблизился к черте, перейдя которую он будет считаться стариком. Эйдену было почти сорок - возраст, когда воин мог рассматриваться как старейший в клане. К счастью, продолжалась война. Ради нее воины кланов жили и умирали. Драться в этой войне они готовились столетиями, со времени исхода их предков из Внутренней Сферы после падения когда-то блистательной Звездной Лиги. Теоретически полковник Эйден Прайд имел полное право рассчитывать на высокий командирский чин, он мог возглавить авангард армии кланов, стать ключевой фигурой в давно ожидавшемся вторжении во Внутреннюю Сферу. Это, конечно, прибавило бы еще несколько славных страниц в его воинскую биографию.

Но Эйден прекрасно понимал, что тешить себя подобными иллюзиями просто бессмысленно. Хотя он совершенно законным образом добился своего теперешнего положения, включая Родовое Имя, в его послужном списке имелось черное пятно позора. Из-за него Эйден мог продвигаться по служебной лестнице только в качестве обычного кадрового офицера регулярной армии. И все потому, что очень многие в Клане Кречета считали весьма сомнительным способ, которым Эйден завоевал статус воина. Он не сумел бы стать ни высшим офицером штаба, ни Хранителем Клятвы, ни тем более Ханом клана.

После того как Эйден потерпел неудачу на первой Аттестации, Тер Рошах, в то время офицер-наставник, пошел на обман и даже на убийство, чтобы дать кадету Эйдену беспрецедентный шанс - попытаться второй раз пройти Аттестацию на звание воина клана. Войти в касту воинов - одна из высочайших привилегий клана. К ней стремится каждый вернорожденный, обладающий нужными задатками и способностями. К сожалению, случай распорядился так, что пришлось скрываться под личиной вольнорожденного, - это тоже величайший позор. Эйден присвоил себе имя убитого Тер Рошахом кадета. Клеймо вольняги до сих пор пятнало честь Эйдена, даже после того как он открыл свое истинное происхождение. Волну злобной неприязни вызвало и то, что Эйден, несмотря на содеянные преступления, имел смелость притязать на Родовое Имя. Всего лишь за день до начала Испытания Крови он был вынужден вступить в неравную схватку с опытными воинами клана, чтобы опротестовать отказ Совета в праве бороться за Родовое Имя. Лишь убедительной победой он сумел отклонить это решение. Бесстрашие и тактическая смекалка помогли Эйдену доказать, что он истинный воин и его притязания вполне оправданны. Но даже блестящая победа не избавила Эйдена от унизительных насмешек и оскорблений. Наконец ценой невероятных усилий он обрел Родовое Имя. Он рискнул использовать такой отчаянный прием, что никто из наблюдавших схватку не мог даже представить, каким образом удача будет за Эйденом. До последнего мгновения казалось, что Эйден балансирует на грани между жизнью и смертью.

Но именно Эйден выдержал Испытание Крови до конца, отправив соперника в небытие. Полковник Эйден Прайд помнил каждое мгновение того тревожного времени, как будто все это произошло только вчера: вот он теряет сознание в кабине разбитого боевого робота; вот он уже в госпитале на Железной Твердыне. Обретя Родовое Имя, Эйден так надеялся на то, что насмешки и издевательства прекратятся, что он наконец заслужит должное уважение товарищей по оружию. Он восстановит силы после схватки - и тогда... но нет! Надежды не оправдались. Воины клана продолжали глядеть на новоиспеченного кровника все так же пренебрежительно и настороженно, как и раньше. Даже официальная церемония прошла довольно скомканно и вяло, мало напоминая священный торжественный ритуал.

"Наверное, - думал Эйден, - мне теперь никогда не отмыться от позора. Неважно, через какие испытания мне придется пройти, сколько сражений я выиграю или проиграю".

Даже будучи воином с Родовым Именем, Эйден получал воинские должности, которые были немногим лучше тех, на что может рассчитывать обычный вольняга. Спустя годы Эйден иногда прикидывал, усмехаясь про себя, что он умудрился прослужить практически в каждой мало-мальски известной дыре Шаровидного Скопления, подвластного Империи Кланов.

- Что, опять всякая дурь в голову лезет? - спросил Жеребец и встал рядом с Эйденом.

Давным-давно Жеребец вместе с Эйденом проходили Аттестацию, вместе они принимали присягу. И с тех пор служили неразлучно, если не считать двух-трех случаев, когда Эйден на короткое время покидал подразделение по служебным надобностям. Как только началось вторжение во Внутреннюю Сферу, Эйден добился разрешения на перевод Жеребца в новое место назначения и они опять были вместе. Некоторые вернорожденные офицеры ворчали по этому поводу, поскольку Жеребец был вольнягой по происхождению. А какому вернорожденному воину, да еще командиру, понравится, что рядом с ним бок о бок живет вольняга.

- Многие считают, что у меня лицо, как у статуи. - Эйден улыбнулся. - А ты так легко читаешь мои мысли?

Жеребец запустил пятерню в свою лохматую бородищу. Вольняги в большинстве из чувства противоречия или откровенного протеста выбирали стиль одежды и прическу, которые были прямо противоположны вкусам и обычаям вернорожденных. Вернорожденные воины в основном чисто брились, а если и носили бороду, то короткую и аккуратно подстриженную. Жеребец же развел на лице такую буйную растительность, что издалека напоминал какого-то дикого зверя.

- Мы тащимся по жизни черт знает сколько времени, и ты для меня как читаная-перечитанная книга - раскрывай с любой страницы!

Эйден так привык к разболтанной речи Жеребца, что перестал обращать внимание на все его корявости и неточности. Вольнорожденные, словно бросая вызов и напрашиваясь на неприятности, по поводу и без повода предпочитали изъясняться на своем нелепом сленге.

- И много книг ты успел прочитать, если не считать мою?

- Да уж побольше, чем ты, особенно с тех пор, как заделался полковником.

Тут Жеребец был прав. В последнее время Эйден не часто заглядывал в свою тайную библиотеку, в те древние бумажные книги, которые обнаружил когда-то в тайнике на Брайеновских шахтах. Он тайком сумел вывезти бесценный груз и всеми мыслимыми способами прятал это сокровище от не в меру любопытных глаз. Эйден не расставался с книгами, куда бы ни забрасывала его судьба. Теперь, уже будучи в чине полковника, он мог открыто, не таясь, их читать, но, к сожалению, времени практически не оставалось.

- Ну, и что ты теперь собираешься делать? - спросил Жеребец, указывая на развороченный боевой робот Эйдена. - У нас в резерве больше нет "Разрушителя".

В течение всего своего воинского пути Эйден предпочитал сражаться исключительно на "Разрушителе". Ему нравилась подвижность машины данного типа, возможность менять конфигурацию вооружения, он ценил способность Разрушителя к прыжкам. Некоторые прозвали его прыг-болваном за резкие, непредсказуемые скачки во время боя, которые проделывал Эйден в своем боевом роботе. Вряд ли нашелся бы воин, умевший атаковать, выходя из высокого прыжка, так же, как Эйден Прайд.

- Я возьму "Матерого Волка".

- "Матерого Волка?" - Жеребец удивленно поднял брови. - Это же машина-убийца.

- Не стоит так называть машину.

- Тогда ему подойдет кличка "Ходячая Могила". Так его прозвали элементалы.

- У наших элементалов уродливое чувство юмора. Вполне соответствует их внешности. Я не вижу смысла приписывать человеческие качества боевому роботу. Это просто механизм, не более того. В конце концов, не так уж и много воинов погибло, участвуя в боях на "Матером Волке".

- Немного? "Ходячая Могила" прикончил больше воинов, чем...

- Стоп! Не нужно статистики. Я знаю ее не хуже тебя. Однако воины продолжают использовать "Матерого Волка", и причем достаточно успешно.

- Ну да... успешно... Кто изувеченный теперь ходит, а у кого крыша поехала.

- Ты, как всегда, преувеличиваешь. В любом случае я возьму "Матерого Волка", и прекратим этот разговор.

На какое-то время собеседники замолчали и просто стояли, наблюдая, как техи суетятся вокруг "Разрушителя". Эйдену это напомнило одну историю из книги в потайной библиотеке. Речь шла о человеке, попавшем в страну, населенную странными существами - людьми, но такими маленькими, словно муравьи. Человечки карабкались по огромному телу лежащего на земле человека. Техи, конечно, по размеру гораздо больше книжных лилипутов, но впечатление создавалось очень похожее.

- О, дурья башка! - вдруг воскликнул Жеребец, опять запустив пальцы в бороду. - Чуть совсем не забыл, зачем сюда приперся. Подкрепление, которое мы запросили, скоро будет на орбите, рано утром десантируется к нам. Это очень даже вовремя. Как раз бой закончился. Я хотел спросить: ты будешь встречать и инструктировать их сразу же, как они приземлятся?

Эйден вдруг почувствовал сильную усталость, все мышцы налились свинцовой тяжестью; так всегда случалось после долгого яростного боя. Рухнуть бы сейчас на землю, подобно "Разрушителю", заснуть и проспать подряд дня два! Но он командир, и непосредственные обязанности всегда должны стоять на первом месте. Даже такая рутина, как проверка вновь прибывающего пополнения.

- Все в порядке, - сказал Эйден, расправив плечи и гордо подняв голову. - Разбуди меня за два часа до их прибытия. Мне следует произнести перед ними непринужденно обнадеживающую речь.

- Может, не надо? Наверное, это будет, как в твоих книжках. Но, на мой взгляд, все же как-то не по-клановски...

- Да, ты прав. Это было бы не по-клановски. Кстати, есть какие-нибудь конкретные сведения о личном составе подкрепления? Мне не мешало бы знать подробнее о новичках. А то...

Эйден вдруг замолчал и недоуменно посмотрел на Жеребца.

- С чего это ты рот открыл?

- Мне иногда кажется, что ты телепат. Вот так запросто берешь и читаешь мои мысли. Да, есть кое-что интересное. И тебе стоит знать об этом. Во-первых, в этой компании полно вольняг.

Эйден пожал плечами.

- С этим нет проблем. Мы с тобой могли бы работать экспертами по вольнорожденным.

- Говоришь обо мне так, будто я только что родился.

- Я забыл, извини.

- Ладно, проехали. Но боюсь, что эти ребята принесут массу хлопот. В нашем соединении вернорожденные на дух вольняг не переносят. А это, как сам понимаешь, ничего, кроме мордобоя, не сулит. В зоне боевых действий мы не можем допустить потерь личного состава из-за дурацких разборок.

Эйден кивнул, а затем продолжил мысль Жеребца:

- И если вернорожденные почувствуют, что я поддерживаю вольняг, то мне не избежать трений и кривотолков. Если я буду более лоялен к другой стороне, то возмутятся вольнорожденные. Ты сам, кстати, в первую очередь. Да, дилемма. Но надо попробовать решить ее.

- Не сомневаюсь, у тебя получится, - хмыкнул Жеребец. - Вот только есть еще одна новость. Она менее приятна.

Эйден на минуту умолк, будто утратил интерес к разговору. Взгляд его скользил по когда-то зеленому, а теперь опаленному сражением ландшафту: по сожженным и изломанным деревьям, по вспоротой взрывами земле.

- Ну, - наконец произнес он.

- Оказывается, в рядах прибывающего резерва есть командир звена. Это женщина. Она бывалый, испытанный воин. И это хорошо. Загвоздка в том, что она из Соколиной Стражи. Им здорово вмазали по соплям на Большом Шраме. Все подразделение накрыло, она из тех немногих счастливчиков, кто уцелел в бойне.

- Я не подозревал, что тебя так сильно беспокоит вся эта канитель по поводу клановой чести и тому подобного.

- Нет, конечно. Просто пытаюсь представить, как большинство наших ветеранов встретит такой подарочек. Провал операции на Туаткроссе резанул по самолюбию воинов Клана Кречета. Так или иначе, но этот звеньевой ничего, кроме неприятностей, не принесет. Кстати, до заварухи на Большом Шраме она была капитаном, но ее понизили в ранге до командира звена.

- Да, Жеребец, теперь, наверное, я тебя понимаю. Этот воин - Дэзгрой, то есть не кто иной, как хорошо известная нам Джоанна. Воут?

- Ут.

Эйден нахмурился. Черты лица его стали жестче, в глазах мелькнул недобрый огонек. Полковник Эйден Прайд вообще так редко показывал свои эмоции, что даже упрямое выражение оживляло его лицо.

- Это плохая новость. Жеребец, - задумчиво произнес он. - Действительно, очень плохая.

В любой драке Диана всегда старалась смутить противника угрожающе-зловещей гримасой. Этот прием она выработала давным-давно, задолго до того как стала воином. Еще будучи ребенком, она придумывала игры, где героем был ее отец - грозный воин. Девочка представляла его именно таким, как рассказывала мать. Тут уж никак не обойтись без воинственного вида. Диана всегда выбирала роль отца, а стулья, столы, кухонная посуда с успехом заменяли боевую технику. Когда она немного подросла и окрепла, то с бойцовским кличем носилась по улице за другими ребятишками. Диана всегда побеждала, так как многие из ребят не обладали ни свойственным ей честолюбием, ни - что особенно важно - упорством.

Постепенно то, что считалось просто игрой, стало мировоззрением. Диана уже не могла представить себе ничего другого, кроме жизни в касте воинов. Пусть даже она не являлась вернорожденной. Все равно ее судьба - стать воином клана. Благодаря этому страстному желанию девушка без особого труда прошла кадетское обучение, преодолев все положенные испытания на пути к высокому званию. В отличие от других вольнорожденных Диана с удивительной легкостью адаптировалась к своему низкому положению в касте. Она запросто игнорировала грубые насмешки, которыми частенько осыпали ее. Выражения типа грязный вольняга, столь оскорбительные для любого воина, практически не вызывали у нее желания схватиться с обидчиком. Это делало ее немного не похожей на других вольнорожденных.

В жизни у Дианы было две цели: стать Образцовым воином и найти отца. К первой она продвигалась достаточно успешно, доказывая обоснованность притязаний. Что же касается второй, то Диана тешила себя надеждой, что со временем добьется и этого...

Сейчас она стояла в боевой стойке напротив другого упрямца - вольнорожденного в наспех устроенном Круге Равных. Несколько вернорожденных, только что присоединившихся к остальным наблюдателям, стоявшим за кромкой Круга, казалось, были удивлены, видя, как двое вольняг медленно подбираются друг к другу. Они выкрикнули слова одобрения сначала одному, потом другому воину, подкрепив их, как обычно, оскорбительными насмешками. И, как всегда, заметив их снисходительное презрение, Диана не позволила себе волноваться из-за подобной глупости. Будь она сама вернорожденной и наблюдай за дракой двух вольняг, Диана произносила бы те же самые оскорбления.

Соперник, коренастый, мускулистый воин по прозвищу Торгаш (эта кличка прилепилась к нему благодаря его происхождению: он был сыном торговца), прорычал традиционное приветствие перед началом поединка. Торгаш бросил вызов за право быть водителем "Грифона". Случилось это потому, что во время длительного межзвездного полета по трассе, проделанного воинами Клана Кречета за время вторжения во Внутреннюю Сферу, постоянный водитель машины заболел. Стать водителем боевого робота в реальном бою предстояло Диане, поскольку новый командир звена предъявил претензии на ее "Бешеного Пса".

Услышав о перемене боевых постов. Торгаш выступил вперед и заявил, что его опыт, возраст и более длинный послужной список дают ему значительные преимущества. Поэтому водить "Грифона" должен он. Действительно, Торгаш обладал завидной доблестью и отвагой. Диана это прекрасно знала. Но ведь она тоже была воином клана. И не смогла просто уступить и отойти. Они должны биться за эту боевую машину-робот.

Новый командир настоял на том, чтобы противники сделали заявки прямо в Круге Равных. Диана немедленно срезала вызов Торгаша, заявив, что она не встретит его иным оружием, кроме перчаток. Такая заявка вызвала восторг, потому что высокая, стройная Диана отнюдь не выглядела грозным соперником коренастому амбалу Торгашу.

Не успел отзвучать сигнал к началу поединка, как Торгаш испустил вопль, от которого, казалось, дрогнули стены шаттла, а затем, словно дикий зверь, бросился на Диану. Он нанес два первых удара: один - в грудь в расчете вывести соперника из равновесия, а второй - кулаком по скуле. Диана отступила чуть назад, уйдя от первого удара и приняв вскользь другой. И почувствовала, как по лицу течет кровь. Ее ответный боевой клич желаемого эффекта не принес, противник даже бровью не повел. Результат, скорее, получился обратным, своего рода комичным.

Джоанна с удовольствием наблюдала за дракой вольнорожденных из ее нового звена. Хотя Джоанна ненавидела это назначение, годы службы чуть укротили ее буйный норов, и она сумела принять это унижение более спокойно, чем смогла бы сделать это раньше. Но разжалование в чине от капитана до звеньевого отнюдь не убавило в ней прежней ярости. Это напоминало ношение Черной Ленты - особого позорного знака, принятого в касте воинов. Понижение в звании приравнивалось к пожизненной Черной Ленте, ибо позор не считался смытым после какого-то определенного срока. Разжалование - это гораздо страшнее Ленты. Шансы на повторный подъем по служебной лестнице у Джоанны были почти нулевыми. Маловероятно, что когда-нибудь она вновь станет капитаном. Звание полковника Джоанне могло разве только присниться.

Так что ж еще могла делать Джоанна, кроме того, как просто выполнять поставленную задачу настолько хорошо, насколько это возможно? По крайней мере, и в этом была хоть какая-то крупица воинской чести, если тебе поручают привести в надлежащую форму свору разнузданных вольняг, как, к примеру, эта команда, что тяжким грузом легла теперь на плечи Джоанны. Подобно остальным клановым воинам, Джоанна всегда оставалась преданной целям вторжения во Внутреннюю Сферу, особенно мечте о восстановлении Звездной Лиги. Между кланами существовал священный, нерушимый договор о том, что они подавят и сместят зарвавшееся и деградирующее правительство, которое столетиями разрушало Звездную Лигу. Это было Слово Великих Керенских, по которому жили воины кланов. По которому жила сама Джоанна...

Что-то привлекало ее в воине Диане. Наверное, гордость, светившаяся в глазах девушки, уверенные движения, независимая манера вести себя. Джоанна вообще не могла полностью отрицать, что ей нравятся молодые воины. Однако для ее характера подобные чувства были более чем странными, и Джоанна ощущала себя не совсем уверенной в подобной ситуации.

Пока соперники сходились, Джоанна поймала себя на том, что воин Диана производит на нее некоторое впечатление. В древних культурах, где так любили всякий мусор, она смогла бы считаться красивой. Оливковая кожа молодой женщины была чуть более темной, и это придавало ей оттенок некой загадочности, хотя пылающие яростью глаза под сильно изогнутыми бровями говорили скорее об обратном - никакой загадочности, только желание сражаться и победить. В темных волосах прятались чуть заметные искорки красных бликов, прекрасно гармонируя с темно-алыми губами. Маленький недостаток - нос с горбинкой - тем не менее делал ее худощавое лицо поразительно эффектным.

Джоанну удручало то, что другой воин, типичный омерзительный вольняга по прозвищу Торгаш, воспользовался возможностями своего весового преимущества, поскольку в Круге все равны. Продолжая жестоко избивать Диану, он постепенно оттеснял ее к краю и один раз чуть было совсем не выбросил из Круга, что означало бы немедленное поражение соперника. Хотя Диана все еще держалась на ногах и до сих пор находилась в Круге, казалось, она обречена: удары, которые девушка наносила противнику, мало чем могли ей помочь.

Один раз Джоанна чуть было не заорала ей, чтобы та использовала правую ногу или хотя бы попыталась делать удары сильнее. Но вместо контратак Диана, уклонившись от очередного наскока Торгаша, прыгнула в сторону, потом в центр, развернулась, чтобы встретить уже атакующего, готового на убийство противника. Когда же тот, молотя во все стороны кулаками, приблизился, Диана остановила его сильным ударом в переносицу. Пока противник пытался восстановить равновесие, она провела второй мощный удар, наконец использовав правую руку. Сверкнула короткая вспышка, - наверное, свет лампы отразился на коже перчатки.

"Хороший удар, - подумала Джоанна, - хотя вряд ли она его сильно покалечила".

Но глаза Торгаша вылезли из орбит, затем закатились, и он рухнул лицом вниз. Диана постояла над ним немного, отсчитывая нужное количество секунд, а потом, объявив себя победителем, не спеша подошла к тому месту на краю Круга Равных, где стояла Джоанна. И в этот момент та поняла причину мгновенной вспышки света при ударе. Лицо Джоанны, до этого момента холодно-безразличное, озарилось волной дикой ярости.

Осторожно сняв перчатки, Диана шагнула из Круга и встала перед Джоанной, готовая получить в награду "Грифон". Этого требовали условия состязания. Но вместо того чтобы произнести ритуальные слова, Джоанна выступила вперед и вырвала перчатки у Дианы из рук. Молодая воительница лишь моргнула в ответ на действие своего командира.

Джоанна проверила перчатки.

- Я так и думала, - процедила она, показывая правую перчатку. Стоявшие рядом воины могли видеть, что на ней красовались пять металлических заклепок в форме звезд, расположенных по линии суставов. Джоанна тотчас вспомнила, что Диана уделяла внимание лишь одной стороне лица Торгаша. Она, казалось, примеривалась, чтобы в нужный момент врезать заклепками. Не удивительно, что человек потерял сознание.

Джоанна молча указала на недозволенное металлическое усиление избранного оружия. Диана пожала плечами.

- Я предложила перчатки только как условие боя, - сказала она. - О каких-нибудь отличительных особенностях речи не заходило. Так что я не вижу повода для спора.

- Ты украла эти перчатки у меня, грязная вольняжка.

В ответ на оскорбление Диана опять лишь пожала плечами.

- Теперь я возвращаю их тебе, как и собиралась. Украла я их или нет, пусть об этом судят другие.

- Ты думаешь, что сможешь уйти от наказания?

- Это зависит от обстоятельств, звеньевой Джоанна.

- Да, верно, но вместо этого я воспользуюсь привилегией командира и объявлю наказание здесь и сейчас. Мы обе вернемся в Круг, и ты будешь биться со мной, воин Диана. Как ты до этого заявила - бой будет без оружия. В том числе и без перчаток. Голыми руками. Думаю, можно пренебречь в этот раз правилом, которое гласит, что воин, пересекший линию Круга, автоматически проигрывает. Отставим в сторону правило. Победителем в бою станет тот, кто устоит на ногах. Согласна, воин Диана?

- Хорошее предложение, звеньевой.

Когда Джоанна последовала в Круг Равных за этой грациозной, на вид спокойной девушкой, она не предполагала, что вызов на поединок Чести, брошенный новичку, в недавнем прошлом жалкому кадету, причинит столько жгучей боли испытанному и, пожалуй, уже стареющему воину.

Впервые за много лет воинской службы Джоанне почудилось, что браслет кодекса на правом запястье вдруг стал непривычно тяжелым. Словно тяжесть прожитых лет, пройденных сражений и поединков на мостике боевого робота вдруг собралась в этой маленькой вещичке, куда Хранители Клятвы записывали все ее победы. Или поражения, подобные позору Соколиной Стрелки на Большом Шраме. Позору, который Джоанна несла, несмотря на то что прослужила в составе погибшего подразделения лишь двадцать четыре часа, не успев принять под командование даже взвод. В конце концов, наверное, только из-за этого браслет и давил на запястье так, будто он был сделан из цельного куска свинца.

Стоявшие вдоль Круга воины возбужденно гудели. Не часто случалось, чтобы офицер выходил в Круг Равных с молодым воином. В таких поединках обычно участвовали только простые воины. Поодаль несколько офицеров с равнодушным видом наблюдали происходящее, словно лишь для того, чтобы проследить соблюдение правил поединка.

Но этот бой между офицером и рядовым воином был особенный. Командир звена был мало кому знаком на борту шаттла. А тот факт, что Джоанну совсем недавно понизили в должности из-за Туаткросса, еще больше умалял ее способности в глазах воинов. Не проявится ли сейчас та хваленая ярость, слухи о которой всегда шли впереди Джоанны? Или Большой Шрам сломил ее волю и веру в победу, как это иногда случается с воином после поражения? В подобных обстоятельствах схватка в Круге Равных для Джоанны являлась такой же проверкой, как и для Дианы. Некоторые из зрителей делали друг другу руками знаки, обмениваясь сдержанными предположениями об исходе боя. Если бы Джоанна огляделась по сторонам и расшифровала эти знаки, она убедилась бы, что обладает преимуществом примерно два к одному. Но, к счастью для нее, она не обратила на это внимание. Любой намек на возможную победу ее соперницы привел бы Джоанну в бешенство.

- Ты готова, воин Диана? - спросила Джоанна.

- Да.

- Ты признаешь условия поединка?

- Да.

- Хорошо. Тогда приготовься к невыносимой боли.

Произнеся последние три слова, Джоанна прыгнула. Диана, привыкшая к тому, что противник сначала топчется на месте, делает отвлекающие маневры, посылает свирепые взгляды или совершает еще какие-нибудь незначительные движения перед атакой, оказалась застигнутой врасплох. Джоанна крепко схватила соперницу за горло, на мгновение придушила, а затем с презрительным смешком ослабила хватку и бросила ее на землю. Диана упала на бок. И после падения по всему ее телу волной прошла нестерпимая боль, как обещала соперница. Мгновенно вскочив на ноги, Диана почувствовала, что судорога сводит плечо. Каждый удар сердца заставлял ее вздрагивать от боли, но, стоя под презрительным, высокомерным взглядом звеньевого, она и виду не подала.

К тому же у Дианы оставалось мало времени, чтобы думать о боли, так как Джоанна опять атаковала. На этот раз снизу. Схватив девушку-воина за талию, опять опрокинула ее на землю. Упав на спину, Диана поняла, что Джоанна просто выполняет стандартные бойцовские приемы, которые она сама учила еще в первые недели кадетской подготовки. Но почему же звеньевой сумела использовать их так успешно? Движения, которые Диана смогла бы легко отразить у другого молодого воина, стали хитрыми и сложными, когда их применяла старая карга.

Хорошо еще, что резкая боль в животе как-то ослабила боль в плече или, может, Диана перестала концентрировать внимание на болевых ощущениях?

Джоанна, надавив на плечи Дианы, пристально глядела ей в глаза. Звеньевой могла запросто объявить наблюдавшим за поединком, что она положила молодого воина на лопатки, и Диане ничего не оставалось бы, как беспомощно дрыгать ногами за спиной одержавшей верх соперницы.

Но перед тем как слова уже были готовы слететь с уст Джоанны, она увидела что-то знакомое в ожесточенных глазах молодого воина. Сначала она прочитала в них то, что Диана никогда не сдастся. Потом Джоанна, смутившись, увидела некий фантастический призрак: лицо другого молодого воина - мужчины, образ, явившийся из далекого прошлого. Было нечто неуловимо знакомое в глазах девушки; теперь, когда Джоанна всмотрелась повнимательнее, она поняла, что именно проглядывает сквозь черты ее соперницы. Эта Диана, эта грязная вольняжка, обладала поразительным сходством с тем воином, которого Джоанна жестоко избила в первый же день, когда он прибыл в лагерь кадетов. Судьба молодого воина несколько раз так тесно переплеталась с ее собственной судьбой! Тогда он был просто воином Эйденом. Теперь Эйден Прайд стал полковником.

Это открытие заставило Джоанну, приподнявшись, освободить Диану. Но затем, будто одумавшись и сложив руки в замок, она наотмашь ударила соперницу по голове. Это был сокрушительный удар, и оглушенная Диана вновь рухнула на пол, почти потеряв сознание.

Джоанна окинула взглядом стоящих за линией наблюдателей. Хоть они и пытались по клановым традициям приветствовать решительные действия бойца, было очевидно, что некоторых просто шокировала ее неожиданная жестокость.

Посмотрев на лежащего неподвижно, с закрытыми глазами воина, Джоанна подумала, что если бы не чрезмерная утонченность и нежность черт лица, то она решила бы, что перед ней Эйден.

Тем временем Диана оправилась от удара и воспользовалась секундной передышкой. Неожиданно выбросив вверх ноги, она поймала ими Джоанну и, ударив пятками, сумела отшвырнуть ее от себя. Когда же та с бешеным рычанием прыгнула на внезапно очухавшегося врага, Диана успела откатиться в сторону. Не рассчитав прыжка, Джоанна вместо того чтобы вцепиться в жертву, ударилась о твердое металлическое покрытие шаттла и разбила до крови лицо. И прежде чем она успела подняться, Диана прыгнула ей на спину и прижала противника к полу. Джоанна вновь сильно ударилась. У нее закружилась голова. От проявления такой непростительной слабости Джоанна чуть не лишилась самообладания.

В подобной критической ситуации большинство воинов предпочло бы сдаться, но Джоанна никогда не сдавалась и не собиралась делать это сейчас. На какой-то миг утратив контроль над поединком, она не успела остановить Диану, когда та схватила ее сзади за волосы и опять ударила головой о металлический пол. Почувствовав, что после удара хватка правой руки Дианы ослабла, Джоанна изогнула торс так, что в конце концов сумела врезать локтем по наклоненной голове соперницы. Ей удалось провести локтевой удар еще несколько раз, и хватка соперницы стала совсем слабой. Проревев жуткий боевой клич, Джоанна еще больше выгнулась и с поразительной силой сбросила с себя Диану. Та упала на бок, откатилась и мгновенно вскочила на ноги.

Диана ни секунды не дала Джоанне, чтобы прийти в себя. Она сразу же ринулась в атаку. После стольких ударов головой об пол Джоанна вдруг перестала реально воспринимать окружающее и не могла с уверенностью сказать, кто является ее противником. Сначала это был человек, очень похожий на Эйдена, но не на того, которого она видела в последний раз, а на Эйдена-кадета. Потом фантом превратился в Диану. Затем вновь в Эйдена. И опять в Диану.

Кем бы на самом деле ни был ее противник, он наседал и норовил свалить Джоанну на спину. Кое-кто из воинов засмеялся: настолько комичной выглядела сейчас Джоанна. Она топталась на месте, мотала головой, тщетно пытаясь удержать равновесие. Услышав за спиной смех, Джоанна чуть не задохнулась от ярости.