Чтение 16–й страницы книги ~Кыш и я в Крыму~

- Бинокль давай сюда, - сказал Симка.

- Он мне нужен!

Я ничего не стал больше объяснять и помчался за Василием Васильевичем и
Федей.

По дороге я чуть не налетел на папу, трусившего после прогулки в корпус,
и на бегу крикнул:

- Мама... в четыре... у льва... Подойди!

- Подожди! Куда ты?

- Важное дело!

Выбежав из "Кипариса", я остановился, потому что не знал, куда бежать
дальше.

- Кыш! Ищи!

"Кого?" - спросил Кыш.

- Федю, который тебя спас... Море, волна, смерть... Понимаешь? Ищи!

Кыш фыркнул, пот"р лапой нос и виновато опустил голову. Я вспомнил, что
его укусил шмель и как ищейку вывел из строя. Вс"-таки я сам успел
сообразить, что с вер"вками и железными крючьями Федя, скорей всего,
направился не к морю, а в горы.

Мы побежали по улице, потом свернули на тропу, чтобы срезать угол
побольше, одолели крутой подъ"м, вышли на шоссе, и передо мной открылись
виноградники. Вот тут-то мне пригодился бинокль. Я увидел, как на большом
расстоянии друг от друга поднимались к Верхней дороге Федя и Василий
Васильевич. Федя ш"л не спеша и не оглядываясь. Я понял, что, взяв правее,
смогу их обоих намного обогнать, подняться повыше по склону и оттуда
наблюдать.

Так я и сделал. К тому же я бежал, а они шли. Кыш не обгонял меня и не
носился за бабочками. Федя в метрах ста от меня поднимался вс" выше и выше.
Мне стало страшновато. Вдруг он решил зачем-то забраться на самую вершину
Ай-Петри? Что я тогда буду делать? В горы даже взрослые не ходят в
одиночку... Не успеешь оглянуться, как начн"т темнеть...

А Василий Васильевич вдруг на моих глазах провалился сквозь землю! Всего
секунд на двадцать я выпустил его из виду после того, как Федя стал
спускаться со склона, а он успел за этот миг куда-то пропасть.

Я пропустил Федю впер"д и собирался дойти до камня, на котором только что
сидел Василий Васильевич, как вдруг он сам снова возник неизвестно откуда,
залез на камень и, стоя, провожал глазами Федю. Потом слез с камня и
направился вниз по тропе. Его поведение тоже показалось мне подозрительным.

Когда он отош"л подальше, я спустился к камню. Вернее, это были два
больших валуна, прижавшихся друг к Другу, и вокруг них так густо рос колкий
можжевельник, что залезть на камень было невозможно.

Я, обернув руку майкой, стал раздвигать колючие ветки, стоявшие
неприступной стеной перед валунами, и наконец чуть не провалился в пещеру.
Хорошо, что я, наклонившись, успел опереться руками о камень. Я встал на
коленки, но ничего без спичек не увидел. Снизу на меня потянуло жутковатой
теменью и холодком.

"Авв? Авв?" - забеспокоившись, спросил Кыш.

- Я здесь! Я рядом! - успокоил я его, решив прийти в другой раз с
фонариком.

Конечно, Василий Васильевич спускался именно в эту пещеру, но зачем?

Я запомнил получше место, где находился, и сказал Кышу:

- Пошли домой. Есть охота. Сегодня мы много успели.

На обратном пути я уныло раздумывал, как бы так объяснить маме, где я
пропадал, чтобы и не наврать, но и не сказать всей правды. Но придумать мне
ничего не удалось, наверно, потому, что голова моя работала весь день без
остановки. Надо было дать ей немного отдохнуть. Я стал отгонять от себя все
мысли, но они снова слетались на мою голову, как ночные бабочки на огон"к.

"Неужели Федю, человека, который спас Кыша от верной смерти и усыновил
бродячую собаку, я не предупрежу о том, что Василий Васильевич его
выследил?.. Я же буду тогда неблагодарным человеком! Но, с другой стороны,
Федя хочет измазать скалу масляной краской и навредить Крыму... А почему,
интересно, Василий Васильевич сам не предупредит Федю?.. Почему бы ему не
сказать: так, мол, и так, Федя, ты в моих руках, верни лучше краску в
магазин. От души говорю!.. Я лично так поступил бы со своим знакомым. Ведь
он не злодей в конце концов... Ага! А зачем тогда ты сам не сказал этому
"Старику" у пруда: "Не трогайте рыбку, а то хуже будет!" Почему? Может, они
поняли бы свою ошибку, застыдились и отказались от желания поджарить осетра
на вертеле? Почему ты их не предупредил?"

Вдруг я подумал, что сам сейчас не отказался бы от куска жареной рыбы, и
сглотнул слюнки.

"Ну почему ты так плохо устроен? - застыдившись, спросил я сам у себя. -
Чем же ты лучше того "Старика"? Нет! Фигушки! Вс"-таки я лучше! Я хоть и
хочу съесть осетра, но не съем! Пусть плавает один в пруду под белыми
лебедями, рядом с золотыми рыбками, и пусть им любуются тысячи детей и
взрослых, отдыхающих и с севера, и с юга, и с востока, и с запада нашей
страны! Пусть любуются! А я сейчас приду домой и съем две тарелки борща и
три... нет - четыре котлеты с макаронами... и киселя с булкой и навсегда
забуду про эту ч"ртову осетрину на вертеле!"

Так я ш"л и вс" думал и думал...

- Кыш! Скажи, положив лапу на сердце, скажи мне всю правду: тебе очень
хочется есть? Ам-ам? Филе или колбаски? - Кыш заскулил, и у него показались
на губе слюнки. - Но смог бы ты сейчас от голода растерзать и слопать
павлина Павлика? У которого вот такой красивый хвост. Смог бы Павлика
ам-ам?

Кыш остановился от неожиданности, подумал, облизнулся, но, серь"зно
взглянув на меня, решительно помотал головой:

"Нет! Не смог бы!"

- Молодец, Кыш! И я молодец! Мы с тобой одинаковые! Мы можем иногда плохо
думать, но съесть красивую рыбу из аквариума или павлина с газона не сможем
никогда! - сказал я. - Потому что я человек, а ты не волк!

- Алексей! Сероглазов!

Я оглянулся. Меня догонял Василий Васильевич. Во время разговора с самим
собой я, не заметив как, уже спустился вниз и ш"л вдоль дороги.

- Ты почему один?

- Я не один. Со мной Кыш, - ответил я.

- Прости, я не то хотел спросить. Обследуешь ближние подступы к Ай-Петри?

- Так... гуляем. Не вс" же в море сидеть. А в горах очень много
интересного, - сказал я. - И непонятного...

- Что же тебе непонятно? Может быть, я сумею, поразмыслив, объяснить?

- Почему человек хочет сделать что-нибудь плохое, хотя понимает, что это
очень плохо? Почему ему приходят в голову плохие мысли? Разве без этого
нельзя? - спросил я.

Рассмеявшись, Василий Васильевич сказал:

- Ты задал нел"гкий вопрос. Надо собраться с духом. В двух словах не
ответишь. Я же не философ, а сыщик. Инспектор угрозыска. И мне, к сожалению,
приходится часто встречаться не столько с плохими мыслями, сколько с
плохими, мягко говоря, делами. С преступниками. С хулиганами, с ворами, с
мошенниками. На белом свете их ничтожное меньшинство. Но они вс"-таки есть.
Почему? Наверно, на белом свете нет человека, которому хоть раз в жизни не
приходили бы в голову дурные мысли! Но ведь это не значит, что каждый
человек должен после этого совершить дурной поступок. Правда?

- Но почему дурные мысли вс"-таки приходят? - допытывался я.

- Потому что нам, людям, дано право выбора. Понимаешь? Ты можешь выбирать
между добром и злом. И если тебе почему-либо захотелось выбрать зло и
поступить плохо, но ты поборол это желание и поступил хорошо, то, значит, в
тебе победил человек! И вот это чувство победы так радостно, что его не
променяешь на золотые горы... ни на что!

- Верно! Я сам до этого додумался! Я только проверить хотел! -
обрадовался я. - А вот ответьте мне: выследили вы того человека, который
поцарапал Геракла или нет?

- Да. Я очень быстро догадался, кто этим занимался.

- А он знает про это?

- Пока нет.

- И что вы хотите с ним сделать?

- Как следует проучить.

- А может, простить его на первый раз? - предложил я, потому что мне
хотелось попытаться выручить Федю.

- Нет. Парень он неплохой и не безнад"жный, но ему очень уж хочется
увековечить сво" имя. Так вот поможем ему в этом! Возьму тебя с собой.
Кстати, найди ребят из патруля и скажи, что они нам понадобятся. У тебя есть
фотоаппарат?

- Есть у Севы и Симы. Со вспышкой.

- Договорились. Перед рассветом по первому моему сигналу будь на ногах.

- А вдруг я не услышу? Я одну ночь спал на раскладушке на улице, но у нас
украли с вер"вки т"плые вещи, даже папин свитер, и мама теперь боится.

- Что же ты мне раньше не сказал?

- Мама хотела заявить в милицию. А наша хозяйка, наоборот, обрадовалась и
сказала: "Не волнуйтесь, через три дня вс" пойм"те".

- Почему через три, а не через два? - удивился Василий Васильевич.