получил. Деньги вышлите немедленно. Ради Бога, будьте осторожны. Один
неосторожный шаг и провал мой.
рыбаков в далекую красноватую синеву. Не раздеваясь, в черном костюме, Азеф
спал на диване, стоная, скрипя зубами, вскрикивая, словно что-то хотел
рассказать и не мог.
роста русак, с квадратной крепковьющейся бородой, коротковатыми ногами,
темными волосами, распадающимися на стороны. Татаров костист, широк, шагал
шумно, говорил громко, напоминая расстриженного дьякона.
Савинков в Женеве, Татаров сразу пришел к нему. Сейчас друг друга бы они не
узнали. Савинков - европеец, чересчур элегантен для революционера. Татаров
хоть и любил завязать модный галстук, надеть новомоднейший костюм, но был
поповен, мужиковат. Стуча башмаками, громко крича, Татаров чувствовал себя
прекрасно.
как живем? Вы откуда сейчас? Из Москвы?
Чай не с провокатором говорите, а с товарищем постарше вас стажем-то!
все сам знаю. Заграницей - Мишка Гоц! В России сами своей персоной боевикам
начальство! Мне очки тоже втираете, ну да ладно. - Татаров громко ходил, мял
в руках широкополую светлую шляпу, какие часто носят плохие художники.
Савинкова. - "Вот этого большого человека убью, за то что гадина, за то что
глуп, за то что бездарно накрутил пестрый галстук, убью, как быка. Но какой
громадный? Зашумит, когда упадет", - думал Савинков.
вместе в ссылке в Сибири жили! Вообще в Женеве куда ни сунься - наши. Только
Баску вот хотел повидать. Не знаете, где она?
издательство будет?
издания, вы ведь пишете, кажется?
воскресенье товарищи на обед соберутся, а то ведь скоро дальше еду,
приходите и вы, и рукопись с собой захватите, ладно?
ее крепче обыкновенного.
прислал извинение. За столом присутствовало 14 человек головки партии.
Седовласый Тютчев сидел с Брешковской. Трепыхая рыжей шевелюрой, в новом
воротничке, подпиравшем толстую шею, смеялся Чернов. Был Савинков, старый
Минор, Ракитников, Бах, Натансон, Авксентьев, Потапов. Только трое - Тютчев,
Савинков, Чернов - знали уже, что обед дает провокатор. Стол был сервирован
пестро, красиво, с серебром, цветами, винами, деликатесами. Татаров
вспоминал, как 8 лет назад основал группу "Рабочее Знамя". Товарищи
напомнили ему за обедом, как объявил он голодовку в Петропавловской
крепости, проголодав 22 дня. Татаров лишь отмахнулся, проговорив:
слышим! Выпьем за партию, водительницу революции, и в первую очередь за
товарищей боевиков - ура!
по разному. Чокнувшись с последним - Черновым, Татаров залпом выпил свой
бокал, чувствуя приятную хмельную теплоту. Кто-то быстро поднял ответный
тост, и махая бокалом прокричал:
ура!
Татарову, улыбаясь, крутя на его пиджаке большую пуговицу, сказал:
его к себе, Татаров проговорил:
ЦК просить вас остаться на день.
завтра?
Савинкову, от Савинкова к Баху. В Тютчеве показался ему из-под бровей
холодок. "Он всегда такой", - успокоился Татаров и встал рядом с Савинковым
у стола. На столе в золотенькой раме была карточка полной брюнетки. Оба
посмотрели на нее, хоть брюнетки не знали.
пушкинская! Прозрачность, ясность, шел по рю де Каруж - не воздух, зефир. А,
Николай Юрьевич, здравствуйте, грехом думал, не дождался, поди, уехал. Ну,
прекрасно, прекрасно, так что же, товарищи, никак меня только и ждали? Не
посетуйте, - подкатил удобное кресло, с большими ручками, Виктор Михайлович.
кости Минор. Но по тому, как садились, Татаров уже почувствовал недоброе.
"Зачем не уехал?" - подумал он. Но, не подавая виду, проговорил поглаживая
бороду:
прозвучал без волненья.
кругленькими буковками - Вопрос? - откладывая перо, поднял Чернов один глаз
на Татарова, а другой пустил куда-то в сторону, - видите ли, очень
серьезный, то есть не так чтоб уж очень, но ЦК сейчас занят ревизией
партийных дел, и вот от имени ЦК я просил вас остаться чтоб при вашей помощи
выяснить финансовую и цензурную сторону предпринятого вами издательства. Вы,
конечно, поймете желание ЦК взять издательство под свое руководство?
подозревают. "Надо, главное, держаться с абсолютным спокойствием", - сказал
он себе внутренне, когда Чернов говорил:
есть, не мне, а всей комиссии, хотелось бы выяснить некоторые детали...
глазами. Расправил рукой бороду, не догадался.
разбежались еще больше, - кто дал вам деньги на издательство? Только уж,
Николай Юрьевич, - задушевно сказал Чернов, - знаете народную мудрость, кто
правды не скажет, тот много свяжет, режьте нам, кормилец, все правду-матку,
прошу вас.
не осведомлены, я говорил Гоцу: - деньги в размере 15 тысяч рублей дал мне
Чарнолусский, а дальнейшую помощь обещали Чарнолусский и Цитрон, это
одесский издатель, - добавил Татаров.
потолком. Тряхнув рыжей шевелюрой и пригладив ее, Чернов протянул:
кинулся он на Татарова и в голосе прозвучала резкость, - остановились вы
сейчас в Отель де Вояжер под фамилией Плевинского?
что за безобразие! Но Татаров увидел, глаза товарищей режут. "Провал", -
пронеслось. И он почувствовал, как дважды перевернулось у него сердце и,
показалось, что упало на подошву ботинка.
Отчеканивая слога, раздались слова: - Это неправда. Мы справлялись: ни в
номере 28, ни вообще в Отель де Вояжер Плевинского нет.