моргать, и Вера, поднявшись, с запасом потянула его с потолка.
Снаружи послышалась стрельба - пулеметная очередь где-то на участке
соседей.
дрожишь?
сейчас! А ну снимай ремень!
место, Кабаков.
из-под ног котелок.
готов был на ссору, которой требовало в нем все пережитое за этот вечер.
Но комбат не мог позволить ему такой возможности, тем более что впереди у
обоих были дела куда более трудные.
разбитую чашку спасибо. Потому что - не соврал.
шарахнет, и одни ошметки останутся. А этот жить будет. Правдивец!
командир приданного батальону взвода крупнокалиберных пулеметов ДШК. Самый
младший по званию, он был тем не менее самым старым среди офицеров
батальона по возрасту - лет под пятьдесят дядька, бывший сельповский
работник с Пензенщины, которому когда-то при увольнении со срочной службы
присвоили звание младшего лейтенанта запаса. Далее этого звания Ярощук не
продвинулся, что, однако, мало беспокоило его. Совсем не командирского
вида, щуплый, небрежно одетый в поношенную красноармейскую шинель, он
спустился в блиндаж и заговорил, видно со сна, хрипловатым голосом:
настроенные на его говорливую беззаботность. Он оживленно потер озябшие
руки, почти с ребяческим простодушием поглядывая на присутствующих. Комбат
скупо бросил:
брезентом кемарнул малость. Промерз как цуцик... У тебя нет закурить,
лейтенант? - спросил он Самохина. Тот достал из кармана щепоть махорки и
молча протянул ее командиру ДШК.
затянутый ремнями, с аккуратно пришитыми погонами, с планшеткой на боку,
он легко проскользнул в блиндаж и, слегка нагнув голову, привычной
скороговоркой доложил с акцентом:
намерился послать за ним второй раз, как в траншее послышались шаги,
кашель, и наконец длинный худой Кизевич в неподпоясанном полушубке с
обвисшими, без погон плечами неуклюже пролез в блиндаж. Сделав легкий
намек-жест рукой к шапке, буркнул вместо доклада как о само собой
разумеющемся:
лишь взглядом отмечая приход каждого. Он почти не реагировал на некоторые
вольности докладов подчиненных, но, по-видимому, они все-таки что-то
почувствовали во внешней сдержанности комбата и, смолкнув, выжидательно
пристраивались рядом с Ярощуком.
доложить о количественно-боевом составе подразделений. Командир седьмой!
ноги и поднял с пола соломину.
один. Сержантов два. Пулеметов РПД два, "Горюнова" один.
добавить к сказанному. Комбат напомнил:
"Горюнова" две коробки лент. Правда, сегодня набивали еще. И в запасе
одиннадцать цинок. Вот и все.
штук пятнадцать будет.
расстегнул ее и вытащил блокнот с карандашом. Самохин молчал, сминая в
руках соломину. Комбат двинул бровью и перевел взгляд на лейтенанта
Муратова.
подобравшись, привстал на коленях. Встать по всей форме не позволял
нависший над ним потолок.
роты. "Максим" одын, РПД одын. Патронов мало. Четыры обойма на одын
винтовка. Два ленты, одын "максым". Гранат мало, дэсять штук.
что-то помечает в блокноте. Дымный вонючий сумрак не позволял увидеть за
метр. Старшина Грак, включив фонарик, посветил комбату.
людей и боеприпасов. Беречь надо, Муратов.
короткими очэрэдь! Получается, много короткий очэрэдь - одын длинный
очэрэдь. Расход болшой!
мало, все равно не будет хватать.
оказалась самой ослабленной. Частично, может быть, потому, что обычно
наступала в середине боевого порядка батальона, беря на себя основной
огонь противника. Но и командир - молодой, горячий, очень исполнительный
лейтенант Муратов не очень все-таки заботился о том, чтобы сберечь бойцов,
сам в бою лез в пекло, нередко подставляя себя и роту под самый
губительный огонь. Вот и осталось восемнадцать человек. А две недели
назад, помнил комбат, было около восьмидесяти.
командир. Комбат всегда упрекал его осторожно, намеками и теперь сказал:
подался вперед, но тут же осекся и смолчал.
угол блиндажа, где безмолвно пригорюнилась Вера. - Наверно, патронов по
пятьдесят будет.
с упрятанными под брови маленькими глазками мелькнуло отражение какой-то
мучительной мысли.
глазами:
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Каргалов Вадим
Сертаков Виталий
Шилова Юлия