Чтение 26–й страницы книги ~Бомаск~

оцарапали колючки, он осторожно отодвигал молодые побеги кустарника,
который рос по откосу и тихонько покачивал над дорогой нежно-зелеными
ветвями.

Пьеретта шла чуть позади, она была без чулок, в сандалиях на веревочной
подошве, в бумажном платьице без рукавов. Оба легко брали подъем, не теряя
дыхания. Пьеретта смотрела на шагавшего впереди Красавчика: он снял пиджак
и накинул его на плечи; держался он прямо, не пригибался на подъеме и
только сильнее пружинил ноги, слегка покачивая бедрами. Вдруг Пьеретте
пришла на память детская песенка, которую они пели еще в школе: "Ловок ты
в своих сабо, увалень несчастный". Чувствовалось, что Красавчик никогда не
носил деревянных сабо, никто из парней в Гранж-о-Ване не ходил так
непринужденно и свободно. "Вот еще и поэтому, - подумала Пьеретта, -
рабочие гораздо больше нравятся нашим девушкам, чем деревенские парни".

Она подняла глаза и посмотрела на его черную курчавую шевелюру; завитки
лежали плотно один к другому и блестели на солнце. "Настоящий итальянец",
- подумала она. Ей вспомнилось, что она где-то читала о прекрасных ночах
на Капри. "Южанин", - подумала она. Кровь горячей волной обожгла вдруг все
тело. Пьеретта рассердилась на себя. "Такая же идиотка, как читательницы
журнала "Мы вдвоем", - решила она с досадой. Уже долгие месяцы не
испытывала она подобного чувства. И чтобы разом покончить с такими
глупостями, она обратилась к Бомаску:

- Они приедут раньше нас.

- Не приедут, - отозвался он. - Они до вечера из дома не выберутся, все
будут ругаться. Нет, Миньо не мужчина...

- Не говори вздора, - оборвала его Пьеретта.

- Миньо хороший товарищ, - договорил Красавчик, - но с женой он ведет
себя не как мужчина.

- Что ж, он ее, по-твоему, бить должен? - спросила Пьеретта.

- Да, должен бить, - ответил он, не повышая тона, не замедлив шага.

- Ты говоришь, как настоящий мелкий буржуа, - возмутилась Пьеретта.

Красавчик остановился, обернулся к Пьеретте и захохотал. Хохотал он
долго и с удовольствием.

- Чего ты? - недовольно спросила Пьеретта.

- Я же тебя уважаю и не хочу спорить с тобой о некоторых вещах, -
ответил он.

И он снова стал взбираться по дороге широким шагом, ловко перепрыгивая
с одного плоского камня на другой.

Так подымались они еще с полчаса, пока дорога не повернула круто к
опушке буковой рощи. Красавчик вдруг остановился и низко нагнулся над
купой кустов. Когда Пьеретта подошла к нему, он сделал ей знак молчать,
приложив палец к губам.

- Посмотри! - шепнул он.

Между кустами пробиралась лиса.

- Какая золотистая! - шепнула Пьеретта.

- Рыжая, - поправил Красавчик. - Здесь все лисы рыжие.

- А по-моему, золотистая, - настаивала Пьеретта.

- Пусть будет золотистая, - ответил Красавчик.

Лиса трусила неторопливой рысцой по полянке, поднимавшейся к сосняку.
Молодая травка с трудом пробивалась сквозь спутанную и засохшую
прошлогоднюю растительность. Когда-то здесь был луг, потом летнее
пастбище, потом его перестали расчищать от густых зарослей шиповника и
можжевельника, разросшихся на подступах к лесу; теперь уж ни коров, ни коз
не гоняли на это пастбище, покрытое бурьяном, забившим все просветы между
рядами колючих кустов, - так из года в год все больше дичала эта гора,
покинутая человеком.

- Твоя лисица даже не желает оглянуться, - сказала Пьеретта.

- Очевидно, ты ее не особенно интересуешь, - ответил Красавчик.

Лиса исчезла в зарослях трехлетнего можжевельника, затем снова
появилась у первых сосен. На мгновение она остановилась, оглянулась и,
посмотрев на Пьеретту и Красавчика, исчезла, скрытая от их глаз стеной
кустарника, опоясывавшего лес.

- А она на меня все-таки поглядела, - усмехнулась Пьеретта.

- Лисы в это время смелые, - ответил Красавчик. - Весь остальной год
они охотятся только по ночам. Но сейчас они кормят детенышей и не боятся
даже среди белого дня забираться в курятник.

- Откуда ты-то знаешь? - спросила Пьеретта.

- Я ведь и в fondi тоже работал, - ответил Красавчик.

Они присели и закурили. Бомаск начал описывать fondi - огромные
поместья у него на родине, поселки сельскохозяйственных рабочих посреди
необъятных владений знати; он говорил о забастовках, о стычках с
карабинерами. Пьеретта слушала рассеянно. Она думала о лисице, которая
вышла на охоту для своих лисят и так дерзко взглянула на нее.

- Когда я была еще девчонкой, мы ходили здесь с мамой, - сказала
Пьеретта. - Мы как раз тут сворачивали с дороги и пробирались тропинками
прямо через перевал. Гранж-о-Ван находится перед нами, по ту сторону
хребта. Но теперь все тропинки заросли кустарником.

- Давай пойдем напрямик, - предложил Красавчик, - может быть, наберем в
лесу сморчков.

- Ну, сморчки уже сошли.

- Колючек боишься?

- Что ж, пойдем по следам золотистой лисы, - сказала Пьеретта.

Теперь она шла впереди. Она смело раздвигала упрямый бурьян, огибала
можжевельник, осторожно схватив кончиками пальцев ветку шиповника между
двух колючек, отстраняла ее и легко преодолевала крутой подъем.

Красавчик держался шагах в десяти позади, боясь, как бы потревоженные
Пьереттой ветви шиповника не ударили его по лицу. Он любовался ее тонкой
талией, высокой грудью, крепкими, стройными ногами. Ему нравилось, что она
такая тоненькая, хрупкая и вместе с тем сильная. Он подумал, что Пьеретта
замечательная девушка, очень замечательная, это уж наверняка. И ускорил
шаг, стараясь ее догнать.

В сосновом лесу они обнаружили тропку, которая полого подымалась вверх,
огибая выступы горы. Веревочные подошвы упруго пружинили на толстом ковре
сосновых игл и мха.

- Хорошо идти в тени, - сказала Пьеретта.

- Хорошо идти здесь, - отозвался Красавчик.

Тропинка круто повернула, пошла вверх и вдруг оборвалась, дойдя до
границы букового леса.

- Ну а теперь куда? - спросил Красавчик.

- Пойдем прямо по лесу, - ответила Пьеретта. - Тут недалеко до гребня.

Первым пошел Красавчик. Молодая буковая поросль разрослась на диво.
Теперь они продвигались медленно. Красавчик подымал ветку, наклонившись,
пролезал под ней; тогда ветку из его рук подхватывала Пьеретта,
нагнувшись, проходила под ней и отпускала. Так они пробирались по лесу,
словно исполняя сложную фигуру кадрили.

В поисках просеки они петляли то влево, то вправо. Направо они
обнаружили прошлогоднюю вырубку. Но колючий кустарник лез отовсюду, так
что идти здесь было еще труднее, чем по зарослям. Зато налево часть горы
осыпалась, деревья росли не так густо, и взбираться по склону, поросшему
старым и пушистым мхом, было сравнительно нетрудно. Но передышка оказалась
коротенькой: выше осыпи пришлось метров десять двигаться чуть ли не
ползком под молоденькими тоненькими буками, шатром переплетавшими свои
ветви. Прозрачная листва бросала скудную тень; лес, пропустив их вперед,
сразу же замкнул за ними кольцо стволов, где неподвижно стоял горячий
воздух.

Проходя мимо буков, Пьеретта вдруг споткнулась о корень и упала бы,
если б не ухватилась за плечо своего кавалера. Под пальцами она ощутила
мокрую от пота ткань голубой рубашки, прилипшей к телу.

Он улыбнулся и даже не вытер крупных капель пота, стекавших со лба
прямо на темные веки. Ей захотелось обтереть ему лицо.

- Привал? - предложил он.

- Нет, нет, - запротестовала Пьеретта, - пройдем еще немножко. Мы уже
почти добрались до вершины. Посмотри...

Она указала на синюю полоску неба, перерезанную волнистой линией гребня
примерно на половине высоты стволов.

- Ну что ж, двинулись, - согласился он.

Подъем становился все круче. Красавчик по-прежнему пробирался под
ветками, а Пьеретта подхватывала их. Иной раз ей приходилось прижиматься к
нему. Она слышала теперь его тяжелое дыхание.

Внезапно они выбрались из леса и очутились среди гигантских
папоротников, выше человеческого роста. Пьеретта прибавила шагу и обогнала
Красавчика.

- Осторожнее, смотри, гадюка укусит, - крикнул он.

- Наш луг без гадюк, - шутливо крикнула она в ответ.

По мере приближения к гребню крутизна подъема уменьшалась.
Чувствовалось, что там, за гребнем, лежит огромная лощина; ничто не
указывало на ее присутствие, но оно ощущалось так же явственно, как
ощущаешь порой во сне, что ровное пространство, по которому ты бежишь, -
не равнина, а плоскогорье.

Над невидимой отсюда лощиной высоко в небе парил коршун.

Коршун был очень крупный, и на нижней стороне его широко раскинутых
коричневых крыльев отливали золотом светло-кофейные пятна. Он описывал
круги, с каждым разом все уже и уже, и наконец испустил пронзительный
крик, словно мяукнул.

- Это он пугает добычу, - воскликнула Пьеретта.

Должно быть, ложбина по ту сторону гребня была населена множеством
живых существ. Пьеретта с Красавчиком бросились вперед, Пьеретта обогнала
Красавчика.

Стебли папоротника хлестали их по лицу. И хоть хлестали они крепко,
зато обдавали такой свежестью и таким резким запахом, что хотелось бежать
еще быстрее. Пьеретта по-прежнему неслась впереди. Заросли папоротника