расставила стаканы. Потом принесла бутылку. Красавчик откупорил бутылку и
разлил вино в стаканы. Словом, все, как полагается в семейном доме. А вот
скатерть была явным новшеством в жизни Пьеретты.
хромолитографии, обе изображающие Лигурийский берег. Тоже новость.
Эмили Прива-Любас, ни о Натали Эмполи. Только потом я узнал о событиях,
которые произошли в конце мая и начале июня. Но зато уже через несколько
минут я был в курсе борьбы, начатой ВКТ и коммунистической партией против
"Рационализаторской операции", подготовляемой АПТО в Сотенном цехе.
рабочего еще не уволили. Зато рабочие, выделенные для "Рационализаторской
операции", "РО", как ее называли, стали даже пользоваться кое-какими
преимуществами. Было совершенно очевидно, что АПТО, идя на эту операцию,
готово понести известные убытки. Как в таких условиях убедить люден, что
тут кроется ловушка?
в условиях капитализма. Старик Кювро привел примеры из своего личного
опыта. Пьеретта Амабль написала в конфедерацию профсоюзов и запросила
сведения о передвижной выставке американских профсоюзов, прибытие которой
приурочивалось, как стало известно, к открытию цеха "РО", а также просила
сообщить, как отнеслись к выставке рабочие других текстильных предприятий.
Все это была лишь подготовительная работа, и велась она, как мне
показалось, довольно вяло.
капля пота медленно ползла по ее щеке. Вид у Пьеретты был утомленный.
подождать, пусть сначала созреет возмущение...
за другой свои любимые сигареты.
хорошо действуют, когда поймут, что к чему. Вот, например, в сорок шестом
году на "Ансальдо"...
объяснили.
ушли.
сообщила нам о последнем приключении Маргариты - рассказывала она забавно
и чуть-чуть зло: впервые я слышал, как Пьеретта сплетничает.
суп и картошка по-савойски. Пьеретта еще до моего прихода поставила ее в
духовку "томиться", обваляв предварительно в сухарях.
бутылку вина. Он поделился со мной своими планами. Как только развод
Пьеретты будет оформлен, они поженятся и возьмут к себе маленького Роже.
На этом, как мне показалось, настаивал Красавчик.
рубашке с короткими рукавами - по итальянской моде.
встречавшиеся нам по пути люди.
обвив его рукой.
3
оставить. Красавчик даже мысли не допускал, что может быть иначе. Да и у
самой Пьеретты сохранились мерзкие и мучительные воспоминания о визите к
некоей особе, к услугам которой ей пришлось прибегнуть еще при жизни с
Люсьеном, через год после появления на свет Роже.
неделю Пьеретта провела в Гранж-о-Ване. Ее все время тошнило. Она
подходила к зеркальному шкафу стариков Амаблей и подолгу рассматривала
свои набрякшие веки и темные круги под глазами. Даже самый пустяковый
подъем стал ей теперь не под силу. Она не гоняла на пастбище коров, хотя
обещала помочь тетке. Теперь ей хватало сил только на прогулки с сыном.
Роже явно предпочитал играть со сверстниками. Он дичился мамы, которая
всегда занята какими-то своими делами и совсем чужая. Да и сама Пьеретта
не знала, о чем с ним говорить. С сыном она чувствовала себя словно
гостья, которую пригласили на бал, а она не умеет танцевать и ей стыдно за
свою неумелость.
грибами, будто отсыревшая и теплая земля пошла пузырями. Впервые в жизни
Пьеретта с отвращением глядела на родной Гранж-о-Ван.
словно часовой, которого захватили врасплох и вырвали у него из рук
оружие. Она удивлялась - ведь она должна бы быть счастлива. Потом она
вспоминала, что почти для всех ее знакомых женщин беременность и
материнство были несчастьем, первым шагом к покорности, концом борьбы.
"Когда-нибудь все это станет иначе, ведь это уже и стало иначе на одной
трети земного шара", - думала она; но она слишком устала, и ей не
удавалось, как обычно, связать события своей личной жизни с
социалистическим будущим. И Пьеретта порой спрашивала себя, уж не урод ли
она.
Гранж-о-Ван, но уезжал оттуда с вечера, так как работа его начиналась еще
до зари. Пьеретта радовалась, что снова проводит ночи в одиночестве. Было
жарко. Она сбрасывала с себя все, даже простыню. Но сон не приходил,
читать не хотелось, она впадала в полудремоту, и сразу же ей
представлялось, как огромные грибы, заполонившие все вокруг, внезапно
начинают бесшумно лопаться; она просыпалась в холодном поту, натягивала на
себя одеяло и еще долго дрожала в белом отсвете зарниц. Ее часто мучил
один и тот же кошмар; она превратилась в гору, а гора превратилась в нее,
Пьеретту. Их обоих подтачивала вода, размывала какая-то жидкость; ей
хотелось крикнуть, но ее давила тяжесть лежащей на ней земли и утесов.
смирились и стали принимать Красавчика как будущего зятя. Они не теряли
надежды посадить его на землю: итальянцы хорошие работники, значит, беда
невелика. В субботу вечером Красавчик остался ночевать в Гранж-о-Ване, так
как в воскресенье объезд совершал другой шофер. За обедом ему удалось
развеселить стариков. Он рассказывал, как в Кампанье виноградные лозы
сажают под деревьями и побеги взбираются высоко по стволу, как на
амальфитенском побережье рыбаки ловят осьминогов: спускают на песчаное дно
клубок булавок и потом дергают за веревку, чтобы он вращался волчком.
страстями. Она испытывала наслаждение только тогда, когда страсть
неожиданно переполняла ее, как в то утро, на вершине горы, когда Красавчик
стал ее любовником. Тем не менее она и сейчас чувствовала себя счастливой
оттого, что он с ней. Такой сильный, спокойный и уравновешенный человек, к
тому же он мастер на все руки, любая профессия ему по плечу, из любого
положения найдет выход; так хорошо прижаться к нему, идти с ним под руку,
особенно на глазах всего Клюзо: ведь благодаря ему она вновь сдружилась с
Маргаритой, сошлась ближе с соседями, и Пьеретта испытывала
признательность к Красавчику за то, что стала наконец такой же женщиной,
как и все прочие.
женщин, так легко добивался их любви, что придавал мало значения самому
обладанию. Сплошь и рядом оно было для него лишь своего рода
подтверждением, как бы подписью, которой скрепляют нотариальный акт,
доказательством того, что отныне он может ни в чем себе не отказывать. Он
вел себя как и всякий другой мужчина, но особенно ценил непринужденные
отношения, доверительный шепот, шуршанье юбок, которые он имел теперь
право измять, радость от прикосновения к нежной женской коже, кудрям, к
которым было так приятно прильнуть лицом. Однако, когда он поселился с
Пьереттой как с женой, итальянские привычки взяли верх, и он считал
вопросом чести исполнять свой долг, который, по его мнению, состоял в
ежедневном отправлении супружеских обязанностей.
Когда Красавчик проснулся, он увидел, что она лежала на коврике у постели,
плотно закутавшись в одеяло. Такое необычное поведение жены он объяснил
беременностью.
железной дороге недельный отпуск. Дверь в комнату Пьеретты не запиралась;
она заснула, но вдруг ее разбудило грубое прикосновение чьих-то рук. Она
вскочила, вырвалась из чужих объятий и только тут заметила, что стоит
полуодетая на коленях в смятой постели, и различила в сиянии луны
нескладную фигуру Жана.
Лондон Джек
Маркеев Олег
Белов Вольф
Корнев Павел
Никитин Юрий
Сертаков Виталий