бурь и битв нашей эпохи. Табельная напоминала разом и тюрьму, и школу, и
богадельню.
насчитывалось не более десяти человек. На танцевальной площадке были
расставлены стулья для предстоящего вечера отдыха, организуемого
христианским профсоюзом.
оказалось потом, тоже профсоюзный делегат - сидели за столом,
приставленным почти вплотную к первому ряду стульев. Перед Пьереттой на
пустом столе лежала открытая ученическая тетрадка, где ее четким почерком
были записаны имена уволенных, их должность, год рождения, срок работы на
фабрике и принадлежность к профсоюзу.
и тех, что стояли у стола, переговариваясь с Пьереттой и другим делегатом:
это все были активисты.
обратится женщина, они, чего доброго, застесняются.
не часто, присутствовать на профсоюзных собраниях, устраиваемых по поводу
увольнения рабочих. Знал я также, что уволенный рабочий стесняется даже
своих собственных товарищей, собравшихся защищать его. Почему все-таки
выбор дирекции пал на него, а не на его соседа? Он знает, что, по мнению
одних, его уволили потому, что он не бог весть какой работник, и что
другие в душе радуются, что уволили его, а не их; и, если бы даже на него
просто пал жребий, законы конкуренции на рынке труда столь неумолимы, что
человек невольно испытывает стыд за собственное невезение.
выброшенным за борт коллектива, он отныне уже не имеет никакого отношения
к их предприятию; даже те, что собрались здесь, чтобы встать на его
защиту, и по-прежнему относятся к нему как товарищи, даже они теперь уже
не его товарищи по работе; он принадлежит отныне к необъятному миру
безработных, попрошаек - словом, к тем, кому лавочник не желает отпускать
товар в кредит. Когда его спрашивают: "Где ты работаешь?", он уже не может
ответить "у Рено", "на проволочном заводе" или "в АПТО"... Одни только
испытанные активисты, выброшенные с завода по политическим мотивам
(официально или нет), не подвержены этому чувству стыда, как правило
сопутствующему любому остракизму.
рабочие до такой степени стыдятся своего положения, что не осмеливаются
даже появиться на собрании, устроенном в их защиту.
отворилась дверь и вошли трое. Первый хромал, и одно плечо у него было
значительно выше другого. Второй, юноша алжирец, втянул голову в плечи и
боязливо оглядывался кругом, как будто ему снова предстояло изведать силу
полицейских кулаков, с которыми он уже успел познакомиться в метрополии.
Третий был седовласый старик, он шел мелкими шажками - типичный обитатель
богадельни; садясь, он снял очки и аккуратно протер их. Его костлявые
руки, обтянутые морщинистой кожей, тряслись.
развешанными для предстоящего вечера отдыха.
раскрасневшиеся, растрепанные. Одна из них слегка пошатывалась и судорожно
цеплялась за руку подружки. Войдя в зал, она крикнула:
калабрийцы или жители Апулии; оба смущенно мяли в руках свои кепки. Они
тоже устроились позади, но немного в стороне от других.
Маленькая кепочка еле держалась у него на самой макушке, не прикрывая
курчавых волос. Он промаршировал прямо к первому ряду, уселся, раздвинул
толстые ноги и громко хлопнул себя по колену.
воротничок, галстук бабочкой, фетровая шляпа; он сел в стороне от всех
посреди зала.
сели в последнем ряду у стены.
Маргарита. Эти прошли прямо в первый ряд и приветливо помахали Пьеретте.
Среди них уволенных не было.
смотрела в зал. В ее глазах светилась огромная печаль.
поближе. Нам же нужно поговорить.
уж много!
нам надрывать горло...
тяжело подымаясь с места с помощью своей подруги. Обе торжественно
проследовали по главному проходу. Никто не засмеялся.
человека с галстуком бабочкой, который не тронулся с места и не произнес
ни слова за все время собрания.
Сотенного цеха не повлечет за собой ни одного увольнения. Многие рабочие
поверили этим обещаниям. Кое-кто даже позволил себя убедить, что
"Рационализаторская операция" будет выгодна трудящимся Клюзо. Однако
тридцать три рабочих только что получили расчет, и это лишь первая партия.
несколько чернорабочих, две уборщицы, ночной сторож, старичок, в
обязанности которого входила в зимнее время топка печей в конторе, а в
летнее время поливка палисадника перед зданием конторы, кое-кто из
обслуживающего персонала, стекольщик, который целыми днями ходил по цехам
в поисках разбитой форточки, - это и был тот самый старик, что, усевшись,
снял очки и протер их; был среди увольняемых и один мастер, но он не
пожелал явиться на собрание, боясь скомпрометировать себя общением с
рабочими, - он еще надеялся выкрутиться из беды. Нобле был его школьным
товарищем, и мастер решил попросить начальника личного стола замолвить за
него словечко; наконец, несколько молодых девушек, которые еще вчера были
ученицами, и несколько пожилых женщин, почти достигших пенсионного
возраста.
робким, наиболее неловким, наиболее беззащитным - словом, выбрала таких,
чтобы при случае можно было сослаться на то, что их держали до сих пор
только из милости или просто терпели. Дирекция одним взмахом вымела "двор
чудес", ибо при каждом крупном предприятии где-нибудь в закоулках всегда
ютится свой "двор чудес". Большинство уволенных были "неорганизованные".
Только один был членом ВКТ. Короче, дирекцию АПТО нельзя было сейчас
упрекнуть в политическом пристрастии.
слово и никто из работниц, работающих на станках, не уволен. На первый
взгляд это кажется правдоподобным, но это ложь, так как известное число
работниц ткацкого цеха переведено на подсобные должности для замены
увольняемых товарищей.
останавливалась, подыскивала нужное слово и возвращалась к уже сказанному,
чтобы уточнить факты. Как и большинство активистов из рабочих, она не
боялась длинных фраз; "период" начинался с короткого и ясного предложения:
"Дирекция нанесла удар преимущественно по неорганизованным", затем
следовала целая серия "служебных слов" - ибо... так как... вы знаете,
что... ввиду того что... Предложения развертывались медленно-медленно, как
будто следовали за переживаниями аудитории, которые во всех оттенках
улавливала Пьеретта. Если ей казалось, что ее недостаточно хорошо поняли,
она старалась еще раз уточнить, добавить, повторить фразу почти в тех же
самых выражениях. При этом она ни на минуту не забывала основную мысль, и
после многочисленных поворотов "период" возвращался к первоначальному
предложению, и затем уж следовало заключение: "Дирекция нанесла удар
преимущественно по неорганизованным, но мы будем защищать их так же, как и
всех наших товарищей".
рассчитанное на близость с аудиторией; изучать его весьма трудно, так как
оно характерно для "низовых собраний", которые только в редчайших случаях
стенографируются или записываются; красноречие это с величайшей тонкостью
отражает в самом построении фраз, в самой расстановке слов пробуждение
сознания и строгое целомудрие сердца, познавшего слишком много унижений.
большинстве классических для подобных случаев. Например, посылка делегации
Березин Федор
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий
Майер Стефани