главные роли исполняли Гарри Фонштейн и Билли Роз, иначе говоря Беллароза.
Ибо Фонштейн, когда он, трясясь от страха, прятался в генуэзской гостинице
на набережной, знал его лишь под этим именем. По пути в Лиссабон, с кем бы
из беженцев Фонштейн ни заводил речь о Белларозе, никто и слыхом не слыхал
о таком.
себе в берлогу, я пользовался случаем выведать у Фонштейна все новые
подробности его приключений (хождений по мукам). Ему и в голову не могло
прийти, ни что они будут занесены в картотеку памяти, ни что они послужат
материалом для перекрестных ссылок на Билли Роза - одну из тех
премало-многозначащих фигур, чье имя останется в памяти по преимуществу у
летописцев индустрии развлечений. Покойный Билли, партнер воротил эпохи
сухого закона, подручный Арнольда Ротштейна [А.Ротштейн (1882-1928) -
известный в Америке азартный игрок, был убит в отеле во время карточной
игры]; мультимиллионер Билли Роз, любимец Бернарда Баруха [Б.Барух
(1870-1965) - американский государственный деятель и финансист], юный
чудо-стенографист, которого Вудро Вильсон [В.Вильсон (1856-1924) -
президент США (1913-1921), лауреат Нобелевской премии мира 1919 г.] -
стенография была его пунктиком - пригласил в Белый дом для обсуждения
сравнительных достоинств систем Питмэна [Айзек Питмэн (1813-1897) -
англичанин, изобретатель стенографии] и Грегга [Джон Роберт Грегг
(1864-1948) - американский педагог, изобрел свою стенографическую
систему]; Билли - продюсер, супруг Элеоноры Холм [Элеонора Холм (р.1913) -
американская актриса, пловчиха, играла Джейн в фильме "Месть Тарзана"],
исполнявшей роль царицы русалок на Всемирной выставке в Нью-Йорке; Билли,
собиратель полотен Матисса, Сера и т.д. ...Билли, сплетник
общенационального масштаба, чьи колонки распространялись газетным
синдикатом по всей стране. Один из моих гринвич-виллиджских дружков писал
за него: на Билли работал целый штат литературных негров.
Вольф, - и Фонштейн, по всей видимости, счел, что сможет через меня
установить связь с самим Билли. Он, понимаете ли, так ни разу и не
встретился с Билли. Очевидно, Билли не желал принимать изъявлений
благодарности от евреев, спасенных его бродвейской подпольной
организацией.
город, помалкивали. Генуэзский подпольщик упомянул Белларозу, но вопросы
Фонштейна оставлял без ответа. Я предполагал, что организацию итальянской
операции Билли поручил бруклинской мафии. После войны англичане наградили
орденами сицилийских гангстеров за участие в Сопротивлении. Фонштейн
сказал, что на лицах итальянцев, когда они опасаются выдать тайну,
проступают мельчайшие мускулы, в другое время совершенно незаметные. "Тот
парень вскинул руки так, точно решил стибрить тень со стены и сунуть в
карман". Вчера бандюга, сегодня - борец Сопротивления.
том он был из тех евреев, которые сумеют за себя постоять. Порой он
выглядел так, словно вырвался вперед в заплыве на сто метров брассом. И
теперь хоть его режь, хоть стреляй, а победит. Чем-то он походил на своих
мафиозных спасителей, чьи лица перекашивали обременявшие их тайны.
его из Италии, его воображению рисовались всевозможные филантропы и
идеалисты, готовые отдать последние деньги, лишь бы спасти своих
соплеменников от Треблинки.
комитет или, скажем, не союз Белларозы - меня спас?
собратьям-евреям, решив потягаться с Гитлером, Гиммлером и натянуть им
нос, похитив их жертву. В другой раз он так же страстно возжелает печеной
картошки, сосисок с булкой, экскурсии по Кольцу [популярная экскурсия
вокруг Манхэттена на пароходе]. Кое-что, однако, свидетельствовало, что
поверхностному Билли были ведомы и глубокие чувства. Бог его отцов все еще
много значил для него. Билли был пятнастый, все равно как картины Джексона
Поллока [Джексон Поллок (1912-1956) - американский художник, глава
абстрактного экспрессионизма, покрывал большие полотна узором из красочных
пятен], и еврейство было одной из главных в нем струек, а в этой мешанине
наблюдались и подтеки потаенного свойства - сексуальная слабость,
сексуальная приниженность. И в то же время ему жизнь была не в жизнь, если
его имя не мелькало в газетах. Кто-то сказал, что он так же неодолимо
тянется к публичности, как росток к свету. И вот же на-поди - свое участие
в спасательных операциях в Европе он от всех утаил.
скольких, интересно, из них еще спас Билли. Чуть не все пассажиры по
большей части помалкивали. Люди с опытом в итоге приучаются жить своим
умом и не очень-то откровенничают. Фонштейн не знал покоя - все воображал,
чем займется в Нью-Йорке. По ночам, рассказывал он, когда пароход качало,
его - точно веревку с подвешенным грузом - то скручивало, то раскручивало.
Он предполагал, что раз уж Билли спас такую уймищу народу, он наверняка
позаботится о них. Фонштейн отнюдь не рассчитывал, что они соберутся
вместе и будут лить слезы наподобие Иосифа и его братьев. Ничего похожего.
Нет, их разместят в гостиницах, а не в гостиницах, так в старых
санаториях, а не в санаториях, так в каких-то добросердечных семьях.
Кое-кто наверняка пожелает податься в Палестину; большинство же отдаст
предпочтение США, выучит английский, найдет себе работу на фабрике или
поступит в техникум.
пускали.
верхних нарах. Оттуда был виден Манхэттен. Но мне сказали, что хочешь не
хочешь, а придется уехать на Кубу. Я все еще не знал, кто такой Билли, но
надеялся на его помощь. И через несколько недель "Роз продакшнз" прислало
одну тетку - переговорить со мной. Одета она была на манер молоденькой -
губы накрашены, высоченные каблуки, сережки, шляпка. Ноги как палки, с
виду актриса из еврейского театра, которую вот-вот переведут на возрастные
роли, жалкая, убитая. Себя она именовала dramatisten [драматической
актрисой (идиш)], ей шел по меньшей мере шестой десяток. Она сказала, что
мое дело передано в Еврейское общество помощи иммигрантам. Они обо мне
позаботятся. И чтобы я больше не рассчитывал на Билли Роза.
огорчение. Я спросил у нее, кто он такой, этот человек, который меня спас.
Сказал, что хотел бы лично выразить благодарность Билли. Она отмахнулась.
Вот уж решительно ни к чему. Сказала: "Разве что после Кубы". Я увидел -
она не верит, что такое возможно. Я спросил: "Наверное, он печется не обо
мне одном?" - "Печется-то он печется, но в первую очередь о себе самом:
из-за цента удавится. Он очень знаменитый, несметно богатый, купил театр у
Зигфелда [Флоренц Зигфелд (1867-1932) - американский продюсер], его имя не
сходит со страниц газет. Что он за человек? Плюгавый, жадюга, ушлый.
Платит нищенское жалованье своим служащим, они его смертельно боятся.
Пижон каких мало, просиживает ночи напролет в кафе. Может звонить
губернатору Дьюи, когда ему заблагорассудится".
прибавке, выставит меня в два счета. Ну и что я буду делать, что? Второй
авеню [улица в Нью-Йорке, где помещались еврейские театры] пришел конец,
на еврейском вещании талантов пруд пруди. Если бы не хозяин, сгинуть бы
мне в Бронксе. А так по крайней мере я работаю на Бродвее. Но ты ж здесь
без году неделя, ничего в наших делах не смыслишь".
родственниками. Я обязан ему жизнью".
ты спас жизнь? Ну хоть поглядеть на него, пожать ему руку, сказать пару
слов?"
Скорее всего туберкулезом. И белая она была не от пудры, а сама по себе.
Ну все равно как лимон - желтый. Я-то думал, это она так набелилась, а это
смерть так оповещала о себе. Туберкулезники часто бывают нетерпеливые,
раздражительные. Звали ее миссис Хамет - khomet, на идиш это значит хомут.
Она, как и я, родилась в Галиции. Мы и говорили похоже. Бубнили наподобие
китайцев. У тети Милдред был такой же выговор - потеха для других евреев,
а в еврейском мюзик-холле и вовсе умора.
Кубе. Они о вас, ребятках, пекутся дай Бог всякому. Билли считает, что
война вступает в новую фазу. Рузвельт стоит за короля Сауда [Ибн Сауд
(1880-1953) - король Саудовской Аравии (1932-1953)], а арабы на дух не
переносят евреев и не пускают их в Палестину. Вот почему Билли переменил
тактику. Он с друзьями теперь фрахтует пароходы для беженцев. Румынское
правительство будет брать за места на них по пятидесяти долларов с головы,
а евреев там аж семьдесят тысяч. Деньжищ огребут - страшная сила. Но надо
торопиться: нацисты вот-вот захватят Румынию".
ей осатанели просители, пытающиеся влезть без мыла со своей паршивой
благодарностью. Что и говорить, приемчик не из новых. - Фонштейн встал,
каблук на его зашнурованном башмаке был высоченный, сантиметров в десять.
Он красноречиво передернулся - и обошелся при этом без рук: не вынул их из
карманов. Лицо его на миг приобрело сходство с лицом великого человека за
стеклом музейной витрины, подсвеченным в полутемном зале так, что его
Лукин Евгений
Перумов Ник
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Орлов Алекс
Земляной Андрей