освободившемся месте возвести новую структуру, куда более впечатляющую. И
возвести ее, не стесняя себя никакими ограничениями, не потому, что тебе
надо что-то скрыть, а потому, что тебе это по силам. Новая структура, к
такому выводу я пришел, была взята не из головы. Та Сорелла, что предстала
нынче моим глазам, не соорудила себя, а выявила свою сущность.
на террасе "Царя Давида". На ней было светло-бежевое платье. Его корсаж
украшал большой, отделанный фестонами квадрат. В нем было что-то военное и
одновременно таинственное. На память почему-то пришли мальтийские рыцари,
хотя какая связь между ними и еврейской дамой из Нью-Джерси? Впрочем,
стена, которой оградили Старый город в средние века, была совсем рядом -
через долину. В 1959 году израильтян еще не допускали в Старый город; там
в ту пору было еще небезопасно. Впрочем, я тогда не думал ни о евреях, ни
о жителях Иордании. Я пил весьма утонченно сервированный чай с толстенной
дамой, при этом определенно и победоносно изящной. От высоко взбитой
прически не осталось и следа. Светлые волосы ее были коротко подстрижены,
маленькие ножки обуты в турецкие шлепанцы с загнутыми носами и
бесхитростно скрещены под столиком-подносом чеканной меди. Долина
Енномова, некогда орошавшая всю Оттоманскую империю, зеленела и цвела. Не
могу не сказать, что тут я ощутил, мне буквально передалось, как бьется
Сореллино сердце: шутка ли, снабжать кровью такую махину. Дерзкая задача,
помасштабнее турецких оросительных сооружений. Я чувствовал, как мое
сердце в восторге бьется в унисон с ее сердцем, - подумать только,
справляться с работой такого размаха!
с пространством. Как-то его изменили, переворошили.
им очень нужен?
Ноев ковчег. Боятся что-то упустить, хоть в чем-то отстать от передовых
стран. Им непременно нужно быть на уровне мировых достижений, быть
завершенным микрокосмом.
экзамен?
раз у вашего отца?
полосочку, и гагатовые серьги.
дирижабль "Граф Цеппелин", названный в честь изобретателя дирижаблей этого
типа графа Фердинанда Цеппелина (1838-1917)].
пятьдесят лет назад?
сочувствие: ну к чему обременять себя таким количеством ненужной
информации.
института вполне обоснован. Интересно, помните ли вы, как звали женщину,
которую Билли Роз послал на Эллис-Айленд поговорить с Гарри?
навестила нас, потом мы ее. Я поддерживала знакомство с ней. Мне нравилась
старуха, да и она мне симпатизировала. Мы часто виделись.
санатории неподалеку от Уайт-Плейнс. Я навещала ее. Мы, можно сказать,
привязались друг к другу. У нее практически не было родственников...
объяснялось ностальгией по канувшему в небытие искусству: Вильненской
труппе, Второй авеню. Ну и еще потому, что она была воительницей от
природы. Характер невероятно сложный, целеустремленный. Бездна упорства. И
вдобавок ко всему еще и бездна скрытности.
Вела, как умела, его досье - отмечала уходы, приходы, записывала
телефонные разговоры с указанием дат, хранила копии писем.
насколько это возможно, когда перебиваешься из кулька в рогожку и
чувствуешь, что тебя третируют. Но я не думаю, чтобы она хотела
пригвоздить Билли, разоблачив его грешки. Для нее он был человек с именем;
она его иначе как "имя" и не называла. Она обедала в закусочной-автомате,
ему же, с его-то именем, где и есть, как не у "Сарди", Демпси или в
заведении Шермана Биллингсли. Она не держала на него зла. В автомате брали
по совести, не наживались на тебе, и она часто говорила, что питается куда
разумнее Билли.
переваривают его. А что ваш приятель Вольф говорил?
равно Вольф был рад-радехонек, что у него связи на Бродвее. В
Гринвич-Виллидже, если ты работал на Билли, тебе были обеспечены почет и
уважение. Это давало тебе фору перед конкурентами у стильных девиц из
Вассарского или Смитовского колледжа. Вольф не принадлежал к числу
интеллектуальной элиты Виллиджа, не был он и прославленным остроумцем, но
он хотел расти над собой, а коли так, соответственно, готов был терпеть
всевозможные надругательства - и еще какие! - от записных теоретиков,
знаменитых мужей науки, лишь бы получить необходимое в современной жизни
образование, предполагавшее умение сочетать Кьеркегора и "Бердленд". Он
был большой ходок. Но над девчонками не измывался и не выставлял их.
Приступая к обольщению, для начала преподносил коробку конфет. На
следующей стадии, не мудрствуя лукаво, всякий раз дарил кашемировый свитер
- и конфеты и свитер приобретал у скупщиков краденого. Когда роману
приходил конец, Вольф передавал очередную девицу кому-нибудь попроще и
пониже его на тотемном столбе...
заставило меня остановиться. Еврей в Иерусалиме, да еще такой, который
может объяснить, что к чему: как Иисус Навин наследовал закон от Моисея,
судьи от Иисуса Навина, пророки от судий, а раввины от пророков. И все для
того, чтобы в конце этой цепи еврей из неверующей Америки (этой диаспоры
внутри диаспоры) бойко трепался про разгульные нравы Гринвич-Виллиджа, про
тотемные столбы, про бродвейских подонков и всякую гнусь. Особенно если
учесть, что вышеупомянутый еврей сам не определил бы, какое место
принадлежит ему в этом великом историческом ряду. Я давно пришел к
заключению, что избранный народ был избран разгадать замысел Божий. Прошла
не одна тысяча лет, и оказалось, что мы остались при пиковом интересе.
представил себе ее лицо, белое, по описанию Фонштейна, точно сахарная
пудра, явственно, как если бы знал ее.
ее никто не приглашал, она ввязывалась в игру.
они должны быть заодно уже в силу своего сходства - оба они люди с
изъянцем. Бракованные, отбросы - и им надо объединиться, чтобы облегчить
друг другу бремя жизни.
с именем. А миссис Хамет прессу прельстить было нечем - старая, ни кожи,
ни рожи, ни денег, ни положения. Пенициллин ее уже не мог спасти. Но она
задалась целью разведать о Билли все. Когда она давала себе волю, она
сквернословила почем зря. Сквернословила, о чем бы ни шла речь. Лексикон у
нее был обширнейший. Мужику впору.
своих изысканий?
со мной. Они редко встречались. Почти никогда.
осветлил его, да и сахар оказался как нельзя более кстати - к концу дня
мне не мешало взбодриться. Я сказал Сорелле; - Вам-то зачем ее записи? Вам
ведь от Билли ничего не нужно?
Хамет оставила прелюбопытные документы. Думаю, вы бы тут со мной
согласились.
Березин Федор
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Махров Алексей
Зыков Виталий
Жюль Верн