верную смерть. Если Б. еще был хоть минуту трезв, я, матушка моя, думаю, что
он стал бы лучшим из всех моих офицеров".
потолок, в то время как с несчастного успели сойти румянец, сто потов и
сколько-нибудь живой вид, а потом с мечтательным голосом произнесла:
тебе нужное дело... Вдали от столицы.
к китайскому Богдыхану в Пекин. Советую выбрать дипломатическую стезю, ибо
она полагает постоянное жалованье в две тысячи рублей в год.
изменится, то и получать ничего ты не будешь. Первые же перемены к лучшему и
сама губерния осыпет Вас золотом. Если же дело усугубится... Не обессудь.
Так что обдумай все хорошенько, но я б выбирала посольство. Представь же
себе - далекий Китай! Экзотика..."
несчастный рассудком от этой беседы. Это теперь китаезы бегают пред нами на
полусогнутых, а в те годы посол часами стоял на коленях под солнцем пред
воротами богдыхана, чтобы передать тому пустяковую просьбу. Высшей же
наградой по китайским понятиям было позволение "дикарю" - облобызать, да
понюхать богдыханскую тапочку. Чисто - экзотика!
же в Тобольске под защитой полусотни солдат, когда вкруг города бродят банды
недорезанных пугачевцев тоже - экзотика. В коей-то мере.
свой парадный мундир и нажравшись мускатных орешков для отбития запаха,
сломил сопротивление матушкиных сиделок и ворвался к ней в комнату. Подарил
большой розовый куст. Многие говорили, что это был куст, матушке из кровати
он показался большим веником. К тому же от розового запаха ее сразу вырвало.
Сенная болезнь.
ухажеру выйти вон, обещав притом, что он может говорить из-за двери. Так
генерал Бенкендорф признался через закрытую дверь в своей искренней любви и
просил руку и сердце возлюбленной. После длительного молчания и последующих
перешептываний в закрытой комнате матушка дала согласие.
Гроссмейстера Платтенберга. Дата его рождения, да имя матери неизвестно, но
сохранились многие документы, в коих предок подписался попросту -- Тоомас.
Это явно эстонское имя и можно считать Бенкендорфов потомками связи немца с
эстонкой.
краю Пернау, который называли все "Бенкендорф". Отсюда и наша фамилия.
монастыре, назначался на мелкие посты в Пернау, но... Для нации повелителей
он был рабом -- один среди многих. Все изменилось в 1410 году. В день битвы
при Грюнвальде.
попалось к ним в плен. Надо сказать, что сражение кончилось не чистой
победой поляков, ибо армии Валленрода смогли отойти. Большую часть спасшихся
составляли ливонцы, в то время как тевтоны попали в плен до единого.
ливонцы же присягали Ягайле каждый -- личными землями. А земли в Ливонии
таковы, что бароны всю жизнь селились только на левом -- высоком и
плодородном берегу Даугавы. Низкий же и заболоченный правый берег реки стал
монастырской землей. И если левый берег попал в прямую зависимость к
польскому королю, за монастырями стоял папа и поляки не решились идти против
церкви. Единственное, что они сделали -- потребовали у ливонцев перенести
столицу из неподвластного полякам Пернау (на границе с Эстляндией) в
вассальный край Курземе, в - Миттау. (Так появилась Курляндия.)
уставы отнимали у людей всю их собственность, оставляя их -- лично
свободными. И Церковь с уцелевшими баронетами с того самого дня внушали
лифляндцам, что рабство и прочее несут нам поляки. (Разница в положении
латышей по разные стороны от реки стала просто разительной. А так как и там,
и там жили немцы -- народный гнев углядел в сией разнице правленье поляков.)
Рига стояла на нашем -- правом берегу Даугавы, но почти что все немцы
платили налог польскому королю. И чтоб поляки не зарились на богатства
Лифляндии, нужно было, чтоб наш бургомистр -- не был немцем.
латышку. Никоим образом эта семья не могла, да и не обязана была давать
Присяги полякам. Так Тоомас стал бургомистром. А так как его правление было
умелым и милостивым, народ стал на его сторону. (А чего вы хотели, -- мать
-- эстонка, жена -- ливка, невестка из латышей! Да весь простой люд был
горою за нового бургомистра!)
свою Ригу -- "Вольною" и пригрозил выгнать из города непослушных баронов.
Распря кончилась тем, что новый Платтенберг посвятил двоюродного дедушку в
рыцари, Бенкендорфы стали писать себя через "фон", а Рига -- так и осталась
теперь "Вольным городом".
нас на глазах. Бенкендорфы ж всю жизнь "горячат" Кровь с латышками, ливками,
да эстонками. Выбирают они самых шустрых, веселых, да умных девушек, так что
немудрено, что мы стали "Жеребцами Лифляндии". Мужики от земли всегда
крепче, да ядреией всяких там вырожденцев с прокисшею кровью, так что вскоре
мы подмяли под себя всю Лифляндию.
перебирались младшие дети семей, обнищалые, да просто разбойники. Такие
немцы не решались оспорить у "мужицкого рода" главенство в Лифляндии.
-- барону напиться, а завтра вся их семья может жить за счет баронессы. А
если не баронессы, так хотя бы -- "народной жены" Бенкендорфа.
ненавистных поляков. Но Польша тех дней была в самой силе -- поляки жгли,
убивали, резали и насиловали кого, когда и за что хотели. Курляндцы,
привычные жить под польским ярмом, склонили пред врагом свою голову и...
перестали быть латышами.
пленных латышек обязана была родить от поляка. А мужиков победители убивали.
Или оскопляли. Иль принуждали доказать "женское естество" на древне-римский
манер.
трудолюбия немцев, внедрения передовых технологий и прочего, а Россия сильна
открывательским духом, способностью русских освоить совершенно непригодные к
жизни пространства, то Польша обязана всем -- Черной Смерти.
Европы, не затронула Польшу. Оказалось, что "моровые язвы" - чума, тиф,
холера милуют почему-то поляков (и отчасти -- чехов). За счет этого Польша
раскинулась в те времена "от моря до моря". Других же полезных качеств у
сего народа попросту нет.
становится немцем. Для этого нужны лишь точность и аккуратность. Тысячи
иностранцев, прибывая в Россию, и усваивая ее жизнь, становятся русскими.
Будьте посмелей, да "чуток не в себе" и у вас все получится!
поляк появится лишь после ночи с поляком, или полячкой! Вот вам и корень
сего "ополячиванья".
войны латышей-мужиков сгоняли в что-то вроде хлевов, заставляли работать до
смерти и ждали пока они не помрут. Баб же поляки насиловали до полусмерти,
чтоб они родили им полячат. Они надеялись, что поколение с польской кровью
перестанет бороться с поляками. Их мечты оправдались. С той поры Курляндия
стала польской провинцией.
уланам с гусарами. И мои предки, привычные к дракам с баронами, да личной
свободе, забрались в леса, получив прозвище "мохоеды". (Я умею готовить
блюда из моха, коры, слизняков, да лягушек -- меня научили
старики-протестанты. Они говорят, "сей вкус - у Свободы".)
Иоганн фон Бенкендорф. Вскоре на помощь ему пришли шведы, но для
протестантов Иоганн -- символ борьбы латышей. (Нынче "лесные братья", борясь
против русских, носят на груди образок с ликом Иоганна Бенкендорфа.)
по коим имущество должников отходило к шведской короне. В Лифляндии все
земли -- убыточны, так что разорились сразу же все. Тогда очередной
бургомистр славной Риги Карл Юрген фон Бенкендорф поехал в Стокгольм просить
отмены Редукций. Там его просьбу приняли, как мятеж и отрубили прапрадеду
голову. Лифляндия взорвалась.
ускорило дело. Увы, меж нами и русскими лежала Эстляндия -- крайне шведская
по своим корням и пристрастиям. Русские сие не учуяли и Северная война
началась с разгромного пораженья России под эстляндскою Нарвой. (Войска
русских не были готовы к войне и Петр, идя к нам на выручку, переоценил свои
Контровский Владимир
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Громыко Ольга
Шилова Юлия