Чтение 144–й страницы книги ~Призвание варяга~

Но зарубите себе на носу, - разведчик гибнет от малости. От того, что
-- где-то, в чем-то -- пошел он в обход Заповедей.

Верьте в Господа. Он -- все Видит, все Знает. Любая Ваша Пакость выйдет
вам Боком самым неожиданным образом.

Преступайте Заповеди лишь тогда, когда уж точно -- совсем нельзя
по-хорошему. И никто -- ни Общество, ни Государство, ни Церковь -- в этом
вам не Судья!

Я убоялся мнения Общества и решил быть "как все". Должны быть у
мальчика моего возраста и сословия "ночные горшки" -- и я согрешил против
Господа. И жизнь моя полетела наперекосяк.

Вернулся я к Господу и стал жить по Совести, - все у меня получилось.
Стал я - и Ученым, и Разведчиком, и Генералом... В общем, вам, ребята,
решать -- Дело сие... Меж Вами и Господом".

Такие вот правила вывел я сам для себя. Что мне было делать? "Мальчики"
отпадали сразу и навсегда. Переспать с женщиной... Я сплю только с теми, кто
мне -- по Сердцу.

Совратить, да Испортить девицу -- даже ради "сближенья" с Учеными для
меня стало более невозможным. Такая вот...

Впервые я увидал мою Маргит в конце первой недели "знакомства с
Университетом". Во время обеда (а он был -- казенным и эмигранты не хотели
его пропускать, - многие из них уносили часть обеда в горшочке, увязанном в
белый платок -- кормить остальных членов семьи) я шел по вымершим коридорам
и вдруг услыхал плеск воды. Я -- весьма удивился, - кто ж это мог позволить
себе не брать бесплатный обед?!

Осторожно я отворил дверь химической лаборатории...

Там была девушка. Она мыла пробирки и колбы. На ней был нелепый черный
халат, коий висел, как мешок, а на голове -- какой-то серый платок,
скрывавший ей волосы.

Девушка стояла с пробирками у окна и лучи вечернего солнца четко
обрисовывали ее темный профиль. Я не знаю, - что вдруг сжало мне сердце...

Лишь потом, - через много лет, когда Маргит стояла у окна, держа на
руках нашу старшенькую и в комнату вошла Дашка, сестра моя, жмурясь против
яркого света, позвала:

- "Мама?! А, это ты..."

Я невольно слышал эти слова и до меня впервые дошло, что в профиль
Маргит -- вылитая моя матушка. (Что и -- неудивительно, - ей она троюродная
племянница, а мне -- кузина.)

Я затворил за собой дверь и вошел в тихую лабораторию. Девушка видно
услышала шорох и на миг оглянулась. В отличие от меня она не смотрела
напротив света и перед ней оказался "Хозяин Университета" (как меж собой
ученые меня называли).

Девушка страшно перепугалась, чуть было не выронила из рук мытую колбу,
в последний миг подхватила ее и спрятала за спиной. Я спросил у нее:

- "Как твое имя?"

Малышка растерялась, задумалась, а потом прошептала:

- "Маргерит", - она так и сказала на англо-голландский манер -- не
"Маргарита", ни "Грехен", а именно -- "Маргерит". Причем было сие на
английский манер, - очень мягко, почти без буквы "р".

Я чуть было не рассмеялся. Хорошее произношение, холеные белые руки и
благородные черты лица выдавали в малышке самую лучшую Кровь, а
"Маргаритами" в лютеранской Германии зовут уличных потаскух. Уже потом
выяснилось, что юная Георгина Шарлотта фон Саксен-Кобург (в замужестве
Бенкендорф) страшно стеснялась должности "лаборантки" (а по сути -- уборщицы
и посудомойки) и работала в Дерпте под вымышленною фамилией.

Родитель ее -- мой дальний дядюшка был самым младшим в доме
ганноверских фон Саксен-Кобургов и ни на что не рассчитывал. (С точки зрения
династической он не мог и надеяться ни на хоть самый завалящий Престол, ни
-- даже маленькое Наследство).

Поэтому он с младых лет стал учиться и стал в итоге -- преподавателем
математики, женившись на сестре своего друга по кафедре. Так как дядюшка мой
ни на что не надеялся, "мезальянс" для него был почти "пшиком" и теща моя
оказалась "немножко еврейкою". Вот такая вот -- незадача.

После этого мои будущие тесть с тещей потеряли всяческие права на
"высший свет" и жили, как и полагается еврейской семье "научного профиля".

Когда Антихрист вторгся в Ганновер, по Восточной Германии пошли
массовые погромы и эта семья поспешила бежать в "еврейскую Ригу". Будущий
тесть преподавал математику в Дерпте, теща -- содержала крохотный дом, шурин
пошел служить в "жидовскую кавалерию", а Георгина Шарлотта -- решила хоть
как-нибудь помочь деньгами семье, устроившись "лаборанткой".

У должности сей был большой плюс -- посудомойки разбирали остатки
обедов и могли унести домой больше прочих, а у моей будущей суженой были
младшие сестрички с братиками...

Второй плюс состоял в том, что Маргит устроилась на две ставки и могла
убирать за учеными во время обеденных перерывов, когда в лабораториях не
было никого и ее никто не мог видеть. И, конечно, узнать...

Потом она до слез хохотала:

- "Вообрази, - посудомойка кою зовут Георгиной Шарлоттой! Да еще -- фон
Саксен-Кобург! Да я б скорей сквозь пол провалилась, чем с таким именем мыть
посуду!"

Ежели вы не поняли, - "Георгина" -- женский вариант от Георга --
Родового имени властителей Британской Империи. А о Родовых корнях прусских
"Шарлотт" я уже вам докладывал.

Относитесь к этому, как угодно, но как фон Шеллинг и я думаю, что
Георгине Шарлотте не пристало работать на кухне. Но - жалованья моего
дядюшки на его семью не хватало, а цены на продовольствие в эти дни взлетели
в Ливонии до небес...

Это в Ганновере они были -- фон Саксен-Кобурги, а в эмиграции -- все
много проще. (А вариантов немного: пробирки, или... панель.)

Я смотрел на эту девчушку и знал, что она, конечно, не "Гретхен", но и
-- мыть пробирки с приличным именем...

И, вообще, с такими нежными, белыми ручками -- не дело копаться в
кислотах, да щелочах...

И еще -- я знал, какая альтернатива для таких девочек. И Кислоты со
Щелоками для меня в сто крат полезнее для здоровья, чем духи на пачулях, да
новомодная ароматическая вода из розовых лепестков...

Ну, та самая -- коей полощут рот после "дел по-французски", - это ж не
дело, когда изо рта - разит мужским семенем!

Все эмигранты были нищи и голодны и Бог им Судья, как зарабатывать на
свой горький хлеб... Кстати, - тестю моему еще повезло с местом -- сказалось
родство с моей матушкой. Да и Маргит приняли в Университет только поэтому...

А так, - духи-пачули, да полоскание из розовых лепестков...

Я лучше -- пущу себе пулю в лоб, иль уйду жрать мох на родные болота,
но... Впрочем, не мне судить.

Не знаю уж - как получилось, но я спросил вдруг (к удивлению для себя):

- "Напиши-ка, пожалуйста, я хочу взглянуть на твой почерк".

Маргит от такой просьбы в первый миг растерялась, а потом показала мне
ведомость на моющие средства. У жены моей прекраснейший почерк -- тоненький
и убористый...

Я закрыл ведомость и сказал:

- "Передай кому-нибудь пробирки и мыла со щеточками. Пойдешь ко мне?" -
девушка вздрогнула, а я нарочно допустил здесь двусмысленность. Моя
Жеребячья Кровь стала потихоньку бурлить от одного запаха незнакомки и ежли
бы она сразу же согласилась, я бы -- не устоял. И у меня была бы иная жена.

Но Маргит, не зная, что отвечать, машинально взяла очередную пробирку и
пошла ее мыть. Она шла сгорбившись и боясь понять меня "в дурном смысле". Я
был совершенным Хозяином в наших краях и мог бы учинить над ней и не то, что
вытворял кузен мой -- упырь Константин.

Тогда я, как ни в чем ни бывало продолжил, как будто случайно
прерванную фразу:

- "... секретарем-референтом. У меня много встреч и мне нужен помощник,
коий вел бы протоколы всех моих заседаний".

Маргит необычайно обрадовалась, ибо... Работа секретаря имеет несколько
иной статус, нежели работа на кухне. (Потом она признавалась, что кроме
радости -- она в тот момент лихорадочно считала в уме: что выгоднее --
лишний обед для сестер и братишек, иль -- большее жалованье секретаря!)

Я сказал ей, куда надо идти, и где меня находить -- после того, как
будет все передано новой уборщице.

Когда она появилась (уже в новом качестве), я не сдержал улыбки. Маргит
переоделась в какое-то подобье военной формы и -- надела армейские сапоги.

Так было принято при дворе моей матушки, - по новой моде даже рижские
проститутки "исполняли свой долг" нагишом, но -- в начищенных сапогах!
Герцогство моей матушки было, конечно -- больше Европой, чем дикая Русь, но
восточный обычай -- "походить на Хозяйку" укоренился и среди нас. Сами
знаете, что происходит с водой в сообщающихся сосудах...

И вот эти вот сапоги, да подобострастное глядение в рот моего нового
"референта", довело меня до того...

С первого до последнего дня моей службы в Дерпте, я начинал работу с
утра и заканчивалась она -- ночью. У нас не было времени на сон и всякие
глупости.

Так вот, - в первый же день моего знакомства с Маргит, я выслушал
последний доклад во втором часу ночи. Я распустил моих научных сотрудников,
а Маргит, как секретарь, обязана была закрыть за мной дверь.

Вот когда она гремела ключами, а мы стояли в пустом, ночном коридоре, я
поставил свечу на пол и...

Я взял Маргит за талию, а она была такой худенькой, что руки мои почти
что сошлись...