нашего дома постучался личный фельд(r)егерь Ее Величества и передал
приглашение на аудиенцию "Шарлотте Бенкендорф с сыновьями - А.Х. и К.Х.
Бенкендорфами".
ландышевыми каплями и терли виски нюхательной солью. Когда же матушка
очнулась, она приказала срочно одевать меня и запрягать сани. Мы немедля
возвращаемся в Ригу.
бросилась к моему дяде на службу, тот прибежал с ватагою офицеров и вышел
очередной семейный скандал.
когда матушка изругала его последними словами и выскочила со мной на улицу,
выяснилось, что за то время пока они препирались, офицеры охраны Ее
Величества, пришедшие вместе с Кристофером, распрягли наши санки и увели
всех наших лошадей на какие-то празднества.
тот подал прошение матушкиной кузине с просьбой о направлении меня в
какой-нибудь из германских Университетов с целью изучения богословских наук.
матушкину порванную бумажку и устный совет Государыни Императрицы не спешить
с определением моей судьбы. Обучение в чужедальнем Университете дело долгое,
а Германия славится своим скверным климатом. Государыня же настолько дорожит
своими внуками, что не желала бы потерять хотя бы одного из них из-за
какой-то дурацкой простуды.
поздним вечером, когда ворота нашего дома были уже заперты и их охраняли
офицеры лейб-гвардии Ее Величества, посланные дабы никто не смог потревожить
ночного покоя Государыниной племянницы.
слипались от усталости.
Величества немилосердно отхлестала меня по щекам, иначе бы я упал прямо к
ногам Государыни Императрицы и забылся глубоким сном. Она отхлестала меня
столь жестоко, что у меня аж слезы выступили, а щеки горели так, будто у
меня - скоротечная чахотка.
погода на улице - слишком много воды утекло с того самого дня. Я помню
только ужасную обиду на матушкины пощечины и невероятное, почти животное
чувство страха, которое мне передалось от нее. Я боялся бабушки до такой
степени, что у меня свело живот! Если бы не аудиенция, я заперся бы в
клозете и просидел там до самого вечера. Нет, эта аудиенция запомнилась мне
на всю жизнь.
представляется мне этаким белым облаком жира и жасмина, которое сразу
поползло в нашу сторону, стоило нам войти в кабинет.
цепкие руки - морщинистые и узловатые на запястьях, на которых росли
неестественно белые, будто точеные, пальцы с длинными, ярко накрашенными
ногтями. Будто когтями хищной птицы. Если бы мне в ту минуту сказали, что
бабушка любит ужинать десятилетними мальчиками, я бы поверил этому, не
задумываясь.
впились в мои щеки, и откуда-то из глубины облака заскрипело:
"принца латвийского" не любовалась. Хорош. Хорош..."
не вытерпел. Нет, если бы матушка не отхлестала меня перед этим, я бы,
конечно, сдержался, но тут два мучения наложились одно на другое и я так
испугался заплакать перед царицей, что почел меньшим злом взять ее
жирно-костлявую руку и отвести от моего лица со словами:
моей выходки, а Государыня... Она тут же оторвала руку от моего лица и даже
отступила на шаг в сторону. Затем она медленно, стуча клюкой, обошла меня
кругом (у нее тогда уже сильно развилась водянка и она не могла ходить без
палки) и снова остановилась передо мной. Потом она пригнулась ко мне и я до
сих пор помню особую смесь из запаха вкусной помады, жасмина и стареющей
плоти, которыми пахнуло на меня.
моих дней. Представьте себе, у этого ходячего трупа, у этой горы жира и
вонючего мяса были молодые глаза! На меня смотрела если не юная озорная
девушка, то смешливая, веселая женщина лет тридцати - не больше.
закрылся старым, морщинистым в старческих пятнах веком и мне стало так жаль
ее - это несправедливо... Несправедливо, что тело старится быстрее души и я,
чтобы утешить царицу, сказал:
будто монетки просыпались, сразу закашлялась и побагровела. Матушка даже
бросилась к ней в опасении худшего.
ты все на старые мысли... Позабавил. Скинуть бы мне годочков сорок, да тебе
накинуть двадцать - то-то бы мы позабавились! Хочешь орешков? Вкусные,
медовые, нарочно для тебя заказала".
болезнь к меду. Вот и прикиньте, что лучше: обидеть Государыню второй раз,
или обчихать с головы до пят?
что были приготовлены моим отцом для меня и теперь у меня зуб болит - спасу
нет".
то на матушку, а потом опять - как прыснет со смеху:
любил таким вот придумщикам самолично зубы драть. Ему от чужой боли слаще
елось, да пилось, - и сынок мой весь в своего предка! А ты - мой. Наша
кровь.
ты знаком с кузеном - моим внуком Сашкой?"
тебя познакомлю".
знакомиться со смертью?"
тихо сказала:
-- наша! Жаль будет, если мои недоноски доберутся до тебя, право слово...
Учить тебя надо... Слышишь, Шарлотта, надобно учить твоего первенца - жаль
если такие задатки пропадут для России".
и стала обнимать ее за ноги, говоря, что я еще мал для учебы. Тут Государыня
жестом повелела мне отойти дальше, сама поковыляла к своему креслу и они на
целый час с матушкой стали поглощены разговором.
а Костька добрался-таки до вазочки с медовыми орешками и сожрал добрую
половину сладостей. Сожрал, а потом и захрапел с очередным орешком в кулаке
прямо на собачьих подушках. Ну что с него было взять - шесть лет малышу.
Государыня еще раз протянула свою когтистую руку к моему лицу, чтоб лучше
рассмотреть меня (к старости она стала хуже видеть), но вдруг отдернула руку
и я вздохнул с облегчением. Некрасиво дважды подряд противоречить Ее
Величеству, но и нельзя, чтобы тебя унижали, когда ты уже выказал свое
отношение. Так говорила матушка. Поэтому, чтобы помочь бабушке, я нарочно
подошел к свету, и она долго стояла у самого окна и рассматривала меня,
будто не могла наглядеться. А потом обещала:
что ты - мой внук. Ты первый из внуков, кто стал мне перечить, и пожалел
меня - бедную, а этого я не забуду".
собачек и, с видимым неудовольствием в голосе, произнесла:
говори, душенька, я сама была замужем за таким же сокровищем и, как же я
тебя - понимаю! Боже, какая мерзость".
троих вывели из покоев Ее Величества. Вслед за нами вышел лакей с совочком,
в коем лежали орешки. Я был так потрясен этим зрелищем, что даже спросил у
матушки, неужто Государыня так разозлилась на Костьку, что приказала
выбросить за ним сладости, но матушка загадочно покачала головой и еле
слышно ответила:
него до крови свербит. Но ее муж - Петр Третий любил медовые пряники и сын
Павел - любит. И внуки любят - так что у нее много медовых орешков, да
пряников. Ты первый из внуков, кто выказал к ним фамильную неприязнь.
Поздравляю".
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Березин Федор
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Круз Андрей