Чтение 70–й страницы книги ~Призвание варяга~

наплевать на русского командира. Они его руками подчинили себе Север Италии
и им Суворов не нужен, - эти католики не посылают ему ни крошки!

И вот - весной 1800 года, вслед за вскрытием перевалов, с альпийских
вершин на австрийский Тироль обрушиваются лавины французских горных
стрелков. (Бонапарт, предвкушая сладкую месть, всю зиму муштровал два полка
фузилеров нарочно для войны в горах.) Армия Суворова окружена вторично и...
сдается без единого выстрела. (А что можно требовать от доходяг?) Тут
умирает Суворов, а Константин попал под суд Церкви.

Павел тут напугался, что время его правления не несет ни одного
"светлого пятна" и сделал вид, что Суворов -- "вышел из окружения".
Французы, конечно же, передали русским труп генералиссимуса "для погребения"
(об этом сохранились документы в архивах, где смерть Суворова зафиксирована
французским жандармом и французским же военно-полевым медиком), а Павел
устроил из этого ужаснейший фарс.

Карета, якобы с живым Александром Васильевичем, проехала по доброй
половине России и пару суток стояла перед Зимним Дворцом. При этом ее
натерли молотым чесноком и обрызгали литрами французских духов, но...
трупный запах все равно расходился по площади. Люди с ужасом смотрели на эту
карету и только крестились, говоря меж собой:

"Это за Курносым прибыла Та -- Курносая".

В конце "визита" Павел даже вышел на ступени пред Зимним и обратился к
безмолвной карете с "ироической" речью, прославлявшей Суворова и последние
сомненья у России отпали. Если Суворов был жив, как получилось, что его
карета два дня стояла перед Дворцом, а Государь только сейчас вышел, чтобы
приветствовать своего полководца?! Авторитет Павла у армии стал попросту
отрицательным!

В войсках говорили:

"Все мы -- смертны и даже если Александр Васильевич и погиб, нужно было
похоронить его со всей Почестью, а не томить его тело без погребения. Сие --
не по-христиански. Недаром, видать, Павел стал Гроссмейстером Мальтийского
Ордена. Это все эти масоны - нарочно глумятся над телом Александра
Васильевича!"

Сегодня есть разные взгляды на эту Историю. Один из юных поганцев
как-то сказал:

- "Давайте пред(r)явим Империи истинные обстоятельства смерти Суворова.
Пусть у Правления Павла и впрямь не останется Светлых Пятен! Когда все
узнают правду про Альпийский Поход..."

Он не договорил. Я встал со своего места, молча распахнул дверь нашего
Тайного Совета и сухо сказал:

- "Вон отсюда, поганец! Те люди, что шли через Альпы -- Герои. И какой
бы у нас ни был Правитель -- негоже отымать у них эту Победу. И Суворов умер
-- непобежденным. Я возглавлял следственную комиссию и доложу из первых рук:
Александр Васильевич умер от дистрофии.

Он с первого дня голода об(r)явил, что будет жить, как простой солдат --
из солдатского рациона. А какое здоровье -- у старика?

Он и помер-то чуть ли -- не первым... И Смерть сия -- на мой взгляд, -
героическая.

Если бы Павел тогда -- решился сказать о ней, - может быть сам остался
бы жив... И не вам, юноша, рассуждать о "светлых пятнах" в Истории. Вы с
нами не голодали! Вы последнюю корку на троих не делили... И не вам судить
-- ни Суворова, ни -- нашей Армии!"

Тут все армейские, прошедшие через всю сию эпопею (от Аустерлица до
Парижа) меня поддержали и мы сего гада -- навсегда вычеркнули из всех наших
списков. Только бывалый солдат понимает, что такое -- Победа, и как умирают
Герои без фуража с провиантом...

Но это -- не все. Хуже пришлось с Константином.

Оказалось, что сей мужеложец, попав в нашу среду, осознал "насколько
плохо быть девочкой" и стал пытать, насиловать, а затем убивать всех своих
пленников. Суду пред(r)явлены чудом оставшиеся в живых свидетели ужасов и
останки убитых сим нелюдем.

Речь шла о царевиче и якобинцы поспешили пригласить на суд англичан и
швейцарцев, ибо их страны не дружны с Францией. (Судили за "сатанизм", а в
таких делах лютеране солидарны с католиками.) Именно этот "нейтральный" суд
и признал, что "факты имели место", а "Константин одержим дьяволом" и
присужден к... сожжению на костре. (В России долго не верили этому, надеясь,
что Наследника оболгали. Но он выказал свое истинное лицо в 1803 году.)

Павел долго просил за сына, и наконец Наполеон сжалился, потребовав
денег и военного союза с победительной Францией. Павел согласился на все
условия и союз заключен. А вот с контрибуцией неувязка. Вдруг выяснилось,
что казна пуста и для исполнения обязательств Павел обратился за кредитом к
моей матушке. Матушка была против, но подчинилась общему мнению.

Сам же Павел весьма удивился, - куда делись его денежки? Будучи по
природе человеком педантичным и в(r)едливым, он нашел личную просьбу самого
Суворова о предоставлении ему единовременного пособия в размере трехсот
тысяч рублей серебром "на нужды армии", помеченную датой... через месяц
после его смерти в Альпах. И это прошение было удовлетворено, а за
полученные деньги расписался... сам Суворов (sic!).

Вот после таких страстей и начинаешь верить в истории о привидениях,
вампирах и прочих барабашках, которые, как оказалось - густо населяли покои
павловского военного ведомства. Надо отдать должное, - Павел этого так не
оставил. Впервые в жизни он озаботился проблемами военного бюджета и первые
же справки поставили его перед фактом. Армия, отрезанная от дома горами,
лесами и морями - как бы исправно получала довольствие. Вплоть до заключения
мира с Францией. А затем, в течение суток в ней якобы погибло - девяносто
три процента личного состава!

История с суворовцами дело обычное и в других странах жируют казнокрады
хлеще нашего. Но только в павловской России в армии стали служить не только
убиенные, но и - неродившиеся. Выяснилось, что стало хорошей традицией
создавать вымышленных офицеров, и, учитывая фантастические скорости
производства, которые бытовали в павловской среде, эти бестелесные создания
проделывали карьеры - головокружительные. К примеру, - знаменитый бригадный
генерал Киже, которого никогда не существовало в природе, умудрился получить
жалованья на восемьсот тысяч рублей серебром, прежде чем скоропостижно
скончался.

Хоть Павел был дураком и наивцем, - но не до такой степени! Так что 26
января 1801 года он об(r)явил о решении начать следствие, а 15 февраля
произошло первое слушание о казнокрадстве в русской армии. И на нем впервые
звучат имена: Беннигсен, фон Пален, Гагарин, Кутузов-Голенищев и прочие...
Павел в ярости обещал казнь с конфискацией всем, кого уличат в сих
преступлениях. Но кто ж о таком предупреждает преступников?!

12 марта его не стало. Во главе заговора - начальник штаба русской
армии Беннигсен. Убийц подбирал - заведующий кадрами военного ведомства фон
Пален. Штаб-квартирой их был дом князя Гагарина, отвечавшего за денежные
отправления вне России. Двери замка им открыл сам комендант Михайловского, -
непосредственный начальник бестелесного Киже - генерал Кутузов.

Таковы выводы моей комиссии. Страшно жить на свете, господа...

Была ранняя весна и кругом лежал серый, ноздреватый снег. Ночью сильно
подмораживало, но к вечеру лучи мартовского солнышка все растапливали
настолько, что дороги превратились в сплошную кашу. В Зимнем же было слишком
много жарких печей и свечи светили слишком ярко для такого случая. Запах
чадящего ладана (по случаю смерти) чересчур смешивался с вонью дамских духов
(по случаю приема) и меня стало мутить от жара, духоты и местных ароматов
задолго до первой стопки.

Я знал, что в окружении Константина все мужеложники и педерасты, но
когда я воочию увидал обтянутую кожей белоснежных лосин тугую попку нового
Государя, его жеманно отставленный мизинчик, когда он пил шампань (на
похоронах собственного отца!), его румяна и напудренный парик - мне
оставалось только плюнуть с досады и громко сказать:

- "Это - сифилис. Больные приобретают женские черты, даже если и не
грешат содомскою мерзостью. Это не вина, но - беда..." - я не стеснялся,
произнося эти слова и их услыхали многие из присутствующих.

Масоны, окружавшие в ту пору юного Государя и совершившие в 1802 году
"малый переворот" с "воцарением" их лидера Кочубея, - меня ошикали, но
остатки "павловцев", еще вчера шипевшие в наш адрес "Жиды!", зашумели,
выражая моим словам свое одобрение.

Государь, коему живо передали мои слова, не остался в долгу и, подойдя
ко мне ближе, воскликнул:

- "Беда моего отца состояла не в том, что мой дед был сифилитиком, но в
том, что у кого-то слишком много денег!"

Было очень жарко, душно и водка с шампанским быстро ударила нам в
голову, именно этим я могу об(r)яснить мой ответ:

- "Беда покойного была в том, что он был слишком добрым и честным. Вот
и доверил свою семью, свою казну и самое себя - всякой мрази, которая его
обесчестила, обворовала и под конец - кокнула. Нельзя Государю быть добрым и
честным. Не царское это дело!"

Я сказал это, держа в руке стакан водки в кругу семьи, - в глаза моему
родному кузену. Тот от этих слов пошатнулся, побледнел и затрясся, как
бумажный лист, а его прихвостни...

Короче, - выгнали меня из честной компании, а на прощание мой
венценосный кузен пошел за мной следом и уже на лестнице прошипел:

- "Чистеньким хочешь всем показаться?! Ну, так - не видать тебе моей
короны, как своих ушей! Сам же сказал, что не царское ж это дело - быть
добрым и честным!"

Он сказал это и пьяно расхохотался, - он тоже здорово перебрал на
поминках и невольные слушатели сего разговора шарахнулись в разные стороны.
Нет большего проклятия в дворцовой жизни, - чем оказаться посвященным в
Государеву Тайну. Тогда я крикнул ему снизу, с лестницы: