Чтение 88–й страницы книги ~Призвание варяга~

- рухнет. На такие вещи в сием ремесле нельзя рассчитывать, но - бывает.
(Принц, проспавшись, сильно обеспокоился моими ночными похождениями, но все
персы, видевшие меня этой ночью, убедили его, что я был в состоянии
невменяемом. Только это и спасло меня от кола в задницу. Это и есть
"дурацкое счастье".)

Пока я блевал, да был в полной отключке, мои друзья разогрели аппарат
Кине. Принцип его действия прост: это особая ванночка, заполненная густой
желатиной с кровяной солью. Если к ней приложить текст, писаный чернилами,
или тушью, на поверхности желатины останется точная зеркальная копия. Теперь
достаточно приложить лист чистой бумаги, чуть смоченный железным квасцом, и
у вас - полная копия документа.

Это долго рассказывать, но копирование длится не дольше минуты. Еще три
минуты на то, чтобы слить грязную желатину и залить свежий раствор. Пока я
спал, Андрис колдовал над растворами, а Петер сушил документы и копии,
прорисовывая нечеткие места.

(Не выучи их в Москве я приготовлению фейерверков, - ничего бы не
вышло. А ведь как я расстраивался, что Петер с Андрисом после сего
"перестали меня уважать"! Но видно сам Бог надоумил меня подучить
родственников. У Него на сей счет были Его - тонкие планы...)

Под утро, когда я - злой, больной и "тверезый" вернулся к охранникам, у
них был такой вид, будто их всю жизнь жестоко пинали ногами и - вообще
измывались по-всякому. Я, держась за голову руками (пакет с высохшими
картами привязали бечевой к груди), слабым голосом просил у главного ключи
от сейфа, - "опохмелиться".

У могучего перса аж задрожали руки от нетерпения и он прямо-таки
потребовал, чтобы я скорее нес заветный кисет. Я зашел в кабинет, открыл
сейф и вынул кисет с анашой. Охранники, не смевшие войти в комнату -
всячески подбадривали меня и поторапливали, - им не терпелось еще раз
накуриться всласть. Они даже и не заметили, что кисет нисколько не
уменьшился с прошлого раза (хорош бы я был, если б дал им скурить его
сразу!).

Кисет тут же пошел по рукам, а когда он был опустошен совершенно, уже
"окосевший" начальник охраны приказал мне отнести его на место. Что я и
сделал, заодно вернув в сейф - заветные карты. Забавно, что персы меня
выдали своему повелителю при первом удобном случае. Есть любители подначить
другого, а потом первыми же и "настучать" на него начальству.

Так что вечером того ж дня меня вызвали к принцу, обвинив в краже
драгоценной "травы". Я чудом откупился от извергов, а те и рады были
зажилить отнятое. (Для моих же учеников я извлек предметный урок тактики
ремесла. В сложных делах лучше "сесть" по уголовной статье, ибо в сем случае
вас не допрашивает контрразведка. Не надо думать себя героем - иголки в
ногтях и кол в заднице еще никого не красили.)

На сем мои испытанья не кончились. Принц, будучи весьма недоверчив,
принудил меня наблюдать за пытками подаренных мною мальчиков. Если бы
Кислицын не учел сего оборота дел, - судьба моя на том бы и кончилась.
"Бачи" ж в нестерпимых муках показали, что их действительно завербовала
русская разведка и заставила "прислуживать заезжему немцу в надеждах, что он
подарит их видному персу в качестве бакшиша". Я же, умея отключить сознание
(уроки Колледжа), не видел и не слыхал происходящего и не выдал себя ни
взглядом, ни мускулом.

Пятерых из несчастных (грузинов и русских) замучили до смерти. Двоим же
армянам даровали жизнь. (По легенде они были из Эривани и не признались в
причастности к нашей разведке.) Мальчики были очень милы и принц решил
сохранить их для себя.

Оба армянина тут же приняли магометанство и вошли в свиту персидского
принца. Потом один из них - по имени Самвел влюбился в прекрасную персиянку.
Когда принц узнал об этой любви, несчастный юноша был предан особо страшной
и мучительной казни.

Последний из моих "крестников" - Смбат стал личным секретарем
Аббас-Мирзы. Лишь в день гибели Саши Грибоедова, когда англичане разгорячили
уже вкусившую нашей крови толпу и бросили ее на наше посольство, в их руки
попали наши архивы.

Смбат, узнав о сием, написал прощальное письмо своему господину, в коем
подробно описал обстоятельства гибели его матушки и признался, что никогда
не любил принца, только покоряясь его воле. После чего "мой человек" в
Тегеране пустил себе пулю в лоб.

Он сделал сие вовремя, в двери его кабинета уже ломились ищейки. Когда
они прочли это письмо и обнаружили в вещах и бумагах Смбата доказательства
его работы на нас, они пришли в ужас. На протяжении всех войн, кончившихся
для Персии совершенным разгромом, секретарь их грядущего шаха был русским
шпионом!

Да не просто разведчиком, а еще и, извините за гадость -- "ночным
мужем" (именно - мужем!) их основного вояки! Короче, все, что Смбату не
удавалось упереть из сейфов и несгораемых шкафов генштаба, он узнавал на
подушке у "персидской жены"...

Мирза-Аббас был принужден собственным батюшкой немедля принять яд, дабы
смыть такой позор с шахского рода. Я порой сожалею судьбе англичан в Персии.
Когда в Лондоне узнали подробности этого дела, несчастных тут же отправили в
отставку без выходного пособия. Но не за ноги же им было держать Наследника
- верно?

Персидский же шах немедля пошел с нами на мировую - мой резидент за сии
годы купил львиную долю сего двора. Так Персия навсегда стала нашей
союзницей, а мое имя теперь наводит ужас на дипломатов всех стран и народов.
Они и до того уж насочиняли про меня страсти-мордасти, но сие стало
перышком, сломавшим спину верблюда.

А я ведь даже и не помню их никого - даже Смбата. Только вот ночью
будто всплывают из ничего чьи-то лица и - опять ничего...

Только меня сие до сих пор мучает... И никак не могу я вспомнить лиц
тех семи мальчиков - как отрезало. Вот вам правда о быте профессиональных
разведчиков.

Жизнь тем временем, - продолжалась. Персы, реквизировавшие было у нас
штуцера, убедились в том, что не умеют из них стрелять и вернули их, настояв
на том, что я поступаю на персидскую службу. Я дал согласие, оговорив, что
служить буду лишь на благо Ливонии. Персов это устроило и так решилась война
с Чечней.

Сия история имеет давние корни. В свое время петровы войска оставили по
себе недобрую память в местных краях. Дело началось с донских и кубанских
казаков (так появились "игнаты"), а когда раскольники побежали и дальше,
грянула "Первая Кавказская".

Сперва Господь был за нас и мы дошли аж до Гиляни. В Персии же начались
беспорядки и сменилась династия. Новым шахом стал "кызылбаш" Тахмасп Гули.
(Я об этом докладывал, рассказав о Корнях моей семьи.)

Как его звали в действительности -- "тайна велика есть", ибо Тахмаспом
он стал, женившись на дочери последнего персидского шаха Тахмаспа, а имя
Гули принял, покорив Гюлистан, называемый теперь -- Азербайджан. В 1721 году
он взял Шемаху, а в 1723 - Баку и участь гилянской армии русских была
фактически решена.

К 1726 году мы уступили Кавказ воле этого человека и персидский народ в
радости нарек его именем: "Надир-шах". Именно он принял при Реште
безоговорочную капитуляцию нашей армии в 1732 году, а в 1735 году принудил
Россию подписать мирное соглашение, по коему мы вообще отказались от надежд
на Кавказ. Так бесславно кончилась для России Первая война на Кавказе.

Горцы известны своим дерзким нравом и в 1747 году сами кызылбаши в
ссоре убили своего предводителя. (На деле -- сего стоило ожидать. Горцам
нечем себя занять, а победы Надира дали привычку им к грабежам и набегам.
Когда ж весьма умный и дальновидный Надир попытался выстроить нормальное
государство и жить в мире с соседями, сие не пришлось не по нраву... А с
бандитами поступают везде -- одинаково. И горцы сами, в сущности -
напросились.)

В Персии пошла Смута и в конце концов к власти пришли туркмены Каджары.
А в Туркестане иной подход к Власти, да иные методы управления. И горцев
принялись вырезать, а своего полководца Надира они сами вырезали...

К моему приезду тюрки изничтожили горцев везде, за вычетом отдельных
горных ущелий. (Сам Гюлистан в сие время получил тюркское имя --
Азербайджан. По сей день в сих краях тюркская Кровь у людей "толще"
персидской. Повторю, Каджары вели себя в сих краях хуже любых якобинцев...)

Тюрки добили бы горцев, если б и тут не вмешивалась экономика. Царство
Каджаров, созданное воинственным Магомет-агой, было еще дальше от здравого
смысла, чем Русь-матушка. Беспрерывное истребленье людей в самых цветущих
районах Персии при возвышеньи пустынного Туркестана, истощило казну. Смуты и
возмущения охватили "Надир-шахский" Кавказ и Побережье Залива (вотчину
бывшего шаха Керима). Дело дошло до того, что в итоге инфляции в Персии
вошел в обращение арабский дирхем. Вот насколько среди самих персов упало
доверье к своему же собственному правительству! Когда ж Магомет-ага сложил
голову в Дарьяльском ущелье, шахство понесло просто -- в разнос...

Туркмены - народ пустыни и плохо воюют в горах. Не имея поддержки ни на
Кавказе, ни на юге страны Каджары не могли торговать и вечно нуждались. Мой
интерес к нефти их страшно обрадовал и мне предложили доставлять нефть
"своей силой".

Это сейчас из Баку ведут два пути - по Волге и по Ростовскому тракту.
Тогда же путей не было ни одного. На южной Волге не было бурлаков, способных
"утащить" такое груз вверх по течению, Ростов же был отрезан чеченами,
враждебными как нам, так и тогдашней персидской династии.

Я обсудил ситуацию с Котляревским и Кислицыным и мне был дан карт-бланш
на любые действия в отношении чечен, если в это не будет втянута русская
армия. Я согласился "привести к повинности" чеченские племена, получил
фирман на сие дело от самого персидского шаха и... послал караван с нефтью
из Баку на Ростов.

Караван прошел через относительно мирные земли, но в чеченских краях он