Чтение 5–й страницы книги ~Рабин Гут~

Рабинович сорвал травинку и сунул ее в рот. Меланхолично перекатывая ее из
одного уголка губ в другой, он пытался вспомнить вчерашний день и понять, что
же произошло на самом деле. Куда их спьяну занесло?

- Мужики, это все те три козла устроили, - прервал мысли Рабиновича
уверенный голос Попова. - Оглушили нас, накачали наркотиками и куда-то увезли.
Может, в Америку?

- Ага, Андрюша! - согласился с ним Рабинович. - У ЦРУ целью всей жизни
было похитить тебя из нашего вонючего городка...

- Да о чем вы говорите? - недовольно перебил Рабиновича Жомов. - По-русски
можете объясняться?

После получаса обсуждений выяснилось, что гигант почти ничего из вчерашней
пьянки не помнит. Видимо, хмель, проделав такое длительное путешествие от его
желудка до высокосидящей головы, озверел. И так шандарахнул Жомова по мозгам,
что у Ивана память тут же отшибло. Пришлось Попову и Рабиновичу совместными
усилиями восстанавливать весь ход празднования Дня работника милиции.

Впрочем, эта утомительная процедура все равно ни к чему не привела.
Вспомнить удалось кое-что. За исключением трех маленьких пунктиков. Во-первых
покрытой мраком осталась тайна того, что произошло на пути к кабаку. Во-вторых,
из глубин сознания не удалось выловить ответ на то, где сейчас находятся трое
друзей. И, наконец, последним пустячком был самый дурацкий вопрос: ПОЧЕМУ ЛЕТО?

- Ладно, мужики. Хватит трепаться. Есть предположение, что мы сошли с ума,
- выстроил свою версию Рабинович. - Нужно только найти кого-нибудь для
консультации по этому вопросу. Вот сейчас встанем и пойдем искать.

- Ага, - согласился с ним Попов. - Тем более, если мы в психушке, то
далеко не уйдем. Где-нибудь на стену наткнемся.

- А это мы сейчас и проверим! - обрадованный тем, что может принести
пользу, проговорил Жомов и достал из кармана табельный "ПМ". - Не-а. Мы не в
психушке. Там бы оружие сразу отобрали.

- Слушай, Ваня, ты действительно с ним никогда не расстаешься? - ехидно
полюбопытствовал Рабинович.

- Как и ты со своей фуражкой! - ухмыльнулся Жомов и поправил на голове
кепку. - Кстати, где она у тебя?

Рабинович хлопнул себя ладонью по макушке и ойкнул, фуражки действительно
не было. От расстройства не соображая, что делает, Сеня сдернул с головы Попова
его головной убор и нахлобучил на себя. Только после этого облегченно вздохнул.

- Ну это вообще беспредел! - возмутился Андрюша, но фуражку отбирать не
стал. - Хрен с ней, все равно жарко.

А солнце действительно припекало. Судя по тому, насколько высоко оно
вскарабкалось на небо, было что-то около одиннадцати утра. Рабинович тут же
представил себе, насколько будет жарко через пару часов, и сдернул с себя
кожаную куртку. Правда, из рук ее не выпустил. Не хватало еще, чтобы куртка
вместе с фуражкой потерялась!

- Ну, вы у меня еще за это ответите! - неизвестно кому пригрозил
Рабинович. - Я такого посягательства на честь мундира никому не прощу.

- "Представитель закона всегда должен оставаться представителем закона.
Всегда и везде. Хоть в постели у жены, хоть на аборигене острова Пасхи!" -
неизвестно зачем процитировал Попов слова начальника отдела внутренних дел.

Рабинович на него покосился и поднялся на ноги.

- Все, хватит прохлаждаться! - скомандовал он. - Встали и пошли. Мурзик,
ко мне!..

- Куда пойдем-то, Иван Сусанин? - поинтересовался Попов. - Ты уже своим
античным носом определил, где населенный пункт находится?

- Туда! - махнул рукой Рабинович, не ответив на язвительную реплику
Андрея.

- Я пойду первым, - безапелляционно заявил Жомов. - У меня пистолет.
Забыли?

Лес действительно оказался каким-то чудным. Трое друзей никак не могли
определить, что в нем не так, поэтому и постоянно озирались.

Никто из парней ни в ботанике, ни в зоологии особо не разбирался. Все трое
вместе еще смогли бы отличить березу от сосны, но остальные породы деревьев
представляли довольно смутно. Что касается трав, то тут самым просвещенным был
Попов. Он в детстве иногда ездил в деревню к бабушке, поэтому представлял себе
василек с ромашкой. И еще лебеду с лопухами. Еще все трое прекрасно разбирались
в крапиве!

Впрочем, никому особо больших знаний и не требовалось, чтобы понять, что
они явно не в средней полосе России. Дубы, клены и осины, что им попадались на
пути, перемежались с деревьями абсолютно неизвестными. К тому же на лесных
проплешинах часто росла какая-то странная трава с лиловыми цветами, похожими на
собачьи морды. А привычной всем лебеды не было и в помине. Не было и берез.

И все же не это настораживало друзей. Не удивляло их и отсутствие каких бы
то ни было дорог. В лесу петляли только странные тропинки, на которых Мурзик
иногда застывал и начинал угрожающе рычать. Наконец причину всеобщего
недоумения разрешил Попов.

- Мужики, а вам не кажется странным, что во всем лесу нет ни одного
кострища? - настороженно спросил он. - И пилой тут явно никто не работал. Даже
имени никакого на коре не вырезано. Сюда что, люди не ходят?

- А мы тебе кто? - отмахнулся рукой Жомов. - Аллигаторы, что ли?

- Андрюха прав, - удивленно хмыкнул Рабинович, осмотрев Попова с ног до
головы. - Умнеет на глазах парень. Слушай, Ваня, давай с будущего года
прекратим праздничные соревнования?..

Предложение осталось без ответа. Жомову сейчас было не до обсуждения
грандиозных планов. Желание срочно опохмелиться заняло весь объем его умной
головушки и не хотело пускать туда другие мысли. Жомов поклялся себе, что как
только доберется до ближайшего кабака или магазина, то тут же купит бутылку
водки и выпьет ее один. Даже с Рабиновичем не поделится. Пусть на свои
покупает.

Рабинович о выпивке и не думал. Его захватил охотничий азарт. Сеня во что
бы то ни стало хотел выбраться из леса и найти тех козлов, что своровали его
фуражку. Такой беспредел простить он не мог. На пятнадцать суток и за меньшие
провинности сажали. А уж за свою фуражку он поизмывается над наглецами вволю.

У всей честной компании был и еще один существенный недостаток: никто из
них никогда не занимался ориентированием. А все походы в лес начинались с
автомобильных прогулок и заканчивались пикником в пригородных кустах.

Откуда им знать, что, согласно собственной физиологии, одна из ног
человека непременно старается другую обогнать и сделать шаг побольше. В
результате подобного самовольства нормальный человек (не охотник какой-нибудь!)
постоянно ходит по лесу кругами, словно овца на привязи. Прямых-то линий в лесу
нет! Вот и не удается изобличить в самовольстве упрямую ногу.

Первым, кому надоело хождение по кругу, оказался Мурзик. Когда Рабинович
собрался повести всех на очередной виток, пес остановился, словно в раздумье, а
затем уперся всеми четырьмя лапами.

А что ему оставалось делать? Они за Рабиновичем следом еще бы сутки
проходили. А кормить пса кто будет?

- Что это с твоим Мурзиком? - подозрительно глянув на пса, спросил у
Рабиновича Жомов.

- Он жилье почувствовал, - внимательно посмотрев в глаза верной собаки,
отозвался Сеня. - В этих делах он, конечно, лучше нас разбирается. Пусть
ведет...

Мурзик уверенно направился на северо-восток. Жомов отобрал у Рабиновича
поводок на правах единственного владельца пистолета и возглавил шествие. Попов,
обреченно вздохнув, пошел последним. Дескать, сначала нас сумасшедший хозяин по
лесу таскал, а теперь за дело взялся пес. Хрен редьки не слаще!

Пес не подвел. Примерно через полчаса довольно вольготной прогулки по
негустому лесу трое друзей выбрались на дорогу. Собственно говоря, дорогой это
назвать было трудно. Даже по нашим российским меркам, где, сами знаете, есть
две беды. Не дорога это была, а просто пара узких тропинок посреди чащи. Жомов
с видом знатока наклонился над колеями.

- Что-то я не пойму, - задумчиво проговорил он, потрогав руками дорогу. -
То ли тут уже давно никто не ездит, то ли мы к какому-то конезаводу вышли.
Копыта одни по всей дороге поразбросаны. И ни одной нормальной покрышки.

- Да какая хрен разница! - возмутился Попов. - Есть дорога, значит, есть и
люди. А раз они где-нибудь живут, то и пожрать что-нибудь найдется. А то с утра
и кильки завалящейся во рту не было!

- Все бы тебе о пузе думать, - огрызнулся Жомов. - У людей в горле
пересохло, а ты о жратве базары гонишь!

И в этот момент с запада, из-за поворота, на дороге показался человек.
Одет он был еще чуднее, чем те "карнавальщики" на дороге у пивной: грубая
мешковатая рубаха, куце обрезанная едва ниже пупка, и такие же несуразные
штаны. Обут человек был в дурацкие деревянные башмаки совершенно невообразимого
фасона. А голову путника покрывала шапка, похожая на помесь тюбетейки с ночным
горшком. Да и роста человек был странного - едва Попову по плечо.

Некоторое время все присутствующие на дороге застыли, настороженно глядя
друг на друга. По лицу неизвестного было видно, что он удивлен внешним видом
друзей ничуть не меньше, чем они его появлением. Да что там удивлен! Человек
был просто напуган. А когда Мурзик с сомнением в голосе коротко гавкнул, мужик
просто подскочил на месте.

- Гоблины! - заорал он во все горло. - Клянусь яйцами моего покойного
петуха: гоблины! А-а-а-а!..

И припустил в обратную сторону по дороге. Да так, что пыль наверх
взлетела, будто из-под колес гоночной машины. Трое друзей опешили. Первым
пришел в себя Жомов.

- Это кого эта сука гоблинами назвала? - с угрозой в голосе спросил Иван.
- Он что, форму не видит? Ну, сейчас я ему устрою террариум!..

- Почему террариум? - оторопело полюбопытствовал Попов, но было поздно:
Жомов взял высокий старт и бросился вдогонку за странным мужиком.

Пожав плечами, Рабинович и Попов спокойно пошли следом. Торопиться им было
некуда. Поскольку для того, чтобы заставить незадачливого мужика ответить за
оскорбительные речи, одного Жомова было вполне достаточно. Даже Мурзик лишь
мешался бы под ногами.

Как ни странно, но Жомов назад вернулся один. Красный, как зрачок