отсутствует возможность их осуществить. Поэтому меры принудительного воспитания
у маленького и гадкого летуна хороших манер пришлось отложить на неопределенный
срок. А пока следовало отыскать путь к пещере Мерлина. Тем более что и две
попавшие в непривычную обстановку наседки то и дело норовили выскочить из
плетеных корзин. Их трепыхание и кудахтанье до того достали разнервничавшегося
Сеню, что безобидный еврей стал всерьез подумывать о том, не свернуть ли одной
из куриц голову. Пусть будет хозяйству убыток, зато нервное равновесие частично
восстановится!
напрямик через лес, - наконец принял решение Рабинович, сумев отвлечься от
кудахтанья наседок.
а мое дело маленькое - от тебя не отстать. Рабинович такую реакцию друга принял
как должное поклонение перед собственными организаторскими способностями и
смело вломился в низкие поросли кленов.
направляясь к деревням, путешественники шли точно на восток. Не нужно быть семи
пядей во лбу, чтобы понять, что обратная востоку сторона света - запад. А
определить ее было проще простого, потому что солнце уже торопилось спрятаться
за верхушками деревьев, утомившись смотреть на новоявленных Иванов Сусаниных.
Секунду подумав, Сеня развернулся на северо-запад и уверенно зашагал сквозь
девственные заросли кленов, буков и прочей флоры.
стволы хватило Рабиновичу для того, чтобы осознать очередной неприятный факт -
они с Жомовым окончательно заблудились.
на собственный разум и способность к ориентировке на пересеченной местности
Рабинович больше не полагался. Твердым голосом Сеня приказал Мурзику искать
дорогу "домой". Верный пес посмотрел по сторонам и... уселся себе на хвост,
глядя преданными глазами в поглупевшую морду хозяина.
мог, поскольку летать, как Горыныч, он не умел, орлиным зрением его тоже бог
обделил, а унюхать что-нибудь, отдаленно напоминавшее запах жилья, не
представлялось возможным. Лес вокруг пса пропах кабанами, оленьим навозом и
остатками волчьего завтрака.
лесу ночевать придется...
ароматов для Мурзика стало меньше. Потому что все окрестные кабаны мгновенно
разбежались как можно дальше, едва услышав глас нового хищника.
не вцепился в горло Ивана. Однако Сеня в очередной раз доказал способность
высокоорганизованного разума преобладать над звериными инстинктами. Рабинович
просто опустился на прошлогоднюю хвою под огромной елью и закатил глаза,
стараясь забыть обо всех, кто его в данный момент окружал.
продолжал издеваться Жомов, рассеянно оглядываясь по сторонам. - Спать, что ли,
все уже легли?
кое-кто другой, кто был совсем не прочь поговорить. Особенно о сне.
из-за соснового ствола. - Ночью фотосинтеза никакого нет. Да и грызуны опять же
наглеть начинают. Хррум-баррурум!
пополнение. Здорово, чурбан с глазами. Огоньку не найдется? А то бы костерок
запалили.
запрещается. Штраф 500 рублей. Хуум, да!
процитировать. Только вам это не поможет, - заверил Жомова онт и спросил: - Так
вас к Мерлиновой норе проводить, или я зря сюда топал? Корешки-росточки!
Кстати, как там моя новая грядка? Поливали сегодня? Хуум, а?..
- беда в нашем мире тому, кто писать не умеет. Попросил этого гада как друга за
меня вам все рассказать, а он, подлец, мне теперь и слова вставить не дает! "Не
твоя глава!" Слышать тошно. А еще и копировать грозит. Будто я дог
какой-нибудь. Недорощенный.
появлением Корявня. Увидев замшелого онта, Сеня сразу воспрянул духом и
заторопился в дорогу. Однако Корявень не сдвинулся с места, пока не прочитал
Жомову пространную лекцию о вреде лесных пожаров, пообещав напоследок
пообломать омоновцу "все веточки", если спички в руках увидит.
назвать нельзя. В лучшем случае - сучками (не забывайте правильно ставить
ударение!). Но с Корявнем я, естественно, спорить не стал, поскольку уже
стемнело и я боялся на бреющем полете к пещере Мерлина зацепить головой
пару-тройку древесных стволов.
быть, уже выспалось и раздумывало, не пора ли подниматься над горизонтом.
Считаю, что нам стоило подождать, пока оно все же примет решение. Тогда бы
Жомов не расцарапал себе щеку, а Сеня не заработал бы шишку при лобовом
столкновении с праздношатающимся кленом.
случилось с тропинкой. Опт долго мычал что-то нечленораздельное, так сильно
перемежая нормальный язык своими "хуум-барру-рум", что понять смысл хотя бы
одной его фразы даже мне не представлялось возможным. А о сообразительном
Жомове и говорить не стоит!
едалище нахватал? Или короедом подавился? Задолбал своей простотой! По-русски
говори, что с тропинкой случилось, пока я еще в миротворческом настроении.
Потом поздно будет.
уши самостоятельно хлопать начали. - Нет, поросль зеленая, я ближе к ясеню...
И если не поторопишься с ответом, то будешь лежать ближе к дубу, а эта сосна
устроится поверх твоей глупой морды!
- добродушно пророкотал Корявень.
Ваню посреди ночи из земли, словно тех лучников, откапывать! А Корявень тем
временем продолжил:
постоять, годок-другой подумать, а уж потом и за дело браться. Меня вот
заставили метаться, словно бельчонка малолетнего. И знаю ведь, барррурум, что
ни к чему хорошему это не приведет, а все равно тороплюсь. Да и как вас одних
оставишь? Ума-то еще не нажили, непременно в какую-нибудь беду попадете. Хуум,
да!
только возможно, то можно понять, почему мы все трое к концу монолога едва не
уснули на ходу. Первым проснулся Сеня, как раз тогда, когда наглый клен
отказался уступить ему дорогу.
лес, потирая ушибленный лоб. - Чтоб тебя лианой удавило, пенек трухлявый!
сказал? Хррум, да.
обозрение все тридцать с половиной зубов, ответил Ваня. - Рабинович у нас, как
чукча. Что видит, о том и поет!
день колкости Жомова остаются вообще без ответа. Хотя в этот раз молчание
Рабиновича можно было отнести за счет легкой контузии, полученной при
проведении тарана неподвижной цели.
у него перестали сыпаться искры и опасность возгорания окружающей флоры
благополучно миновала. - Ты мне вот что, Корявень, скажи. Где здесь цветы
папоротника найти можно?
у Ивана: - У него все время с головой беда, или просто сейчас о клен
повредился? Разве он не знает, что папоротник спорами размножается? Откуда же у
него цветам взяться? Тычинки-пестики! Гоголя нужно поменьше на ночь читать.
Хуум, да!
областного управления внутренних дел голым на городской площади увидели. Жомов
забыл, что собирался поязвить по поводу Сениной головы, а Рабинович и не
вспомнил, что хотел пнуть Корявня за издевательскую речь. Если честно, и я
застыл с поднятой лапой, будто милостыню у заведующей столовой в участке
выпрашиваю.
одновременно. - Ведь у Мерлина в книжке написано...
заторопился онт. Видимо, с книгами у него свои счеты были. - В них все равно
ничего умного про онтов не написано. А про всякую плесень я и так услышать
могу. К тому же и деревца на бумагу переводить не нужно!
Лондон Джек
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман