Дэвид Бишоф

Роковые кости

Посвящается Марку и Керри,

братьям Бишоф

Двойное солнце.

Столетиями пламенные звезды-близнецы слепо таращились в темноту
бесчисленных вселенных Полимира.

Но вот назначенное Время пересеклось с предначертанным Пространством, и
глаза-звезды подняли веки. Таинственные светила прозрели. Из склеры, клокочущей
водородными взрывами, вынырнул зрачок, докрасна раскаленный ненавистью и
злобным умыслом. Протуберанцы рванулись с дьявольских роговиц в окрестную тьму;
наэлектризованная яростью мысль впилась в переплетения лучей и теней.

С невиданной скоростью, быстрее света и самого времени, эта мысль собрала
воедино остальные элементы. И родилось поистине адское созвездие, очертания
которого держались не на воображаемых линиях, а на чистой Воле.

Звездные скопления стали ногами этого космического тела, мерцающая
звездная пыль - шлепанцами на ногах; перламутровые струи межзвездного газа
протянулись руками. То были длинные руки: в два счета могли бы они достать до
самых краев галактики.

Белые карлики, красные гиганты, нейтронные звезды со своими
планетами-спутниками, хвостатые кометы, серебряные луны и бесплодные астероиды
толпились там, где полагалось быть торсу. Фрагменты вакуума искрились и
потрескивали разрядами магической энергии, хлынувшей во все стороны неудержимо,
словно потоки крови.

Под мантией звездной пыли, поблескивающей тусклым шелком, слились воедино
свет и мрак. Мглистый плащ, отороченный цепью квазаров, всколыхнулся, как
сумерки над заклятой землей, окутав туманности плеч обетованной тьмой.

Черная дыра стала ненасытным сердцем галактического колосса. Палящий
взгляд его прожигал хлипкие завесы между мирами. Он всматривался, пристально и
неотступно, обшаривая каждый уголок ближних и дальних вселенных. Он искал...

Искал до тех пор, пока не остановился на увитом плющом, видавшем виды
особняке. Взгляд без труда пронзил стену и обнаружил захламленную комнату.

Космическое Существо мгновенно оценило обстановку и взяло себе на заметку:
мышь. Мышка бежала, хвостиком махнула...

И если бы звуковая волна могла преодолеть исполинские просторы между
галактиками и тонкие, как паутина, перепонки между бытием и небытием, то
бесчисленные вселенные Полимира сотряслись бы от раскатов сатанинского хохота.

Глава 1

Начнем, пожалуй, с неполного каталога реквизита, захламлявшего пресловутую
комнату в старом особняке: стол тикового дерева - одна штука; графин
хрустальный - одна штука; поднос платиновый - одна штука; кружка оловянная
(шнапса осталось уже на донышке) - одна штука; маг средних лет (потягивающий
упомянутую жидкость с целью хоть немного расслабиться) - опять же одна штука.

Маг понимал, что события ближайшего получаса будут до крайности
судьбоносны.

Кстати сказать, этот волшебных дел мастер обладал следующим (также далеко
не полным) перечнем достоинств: безукоризненно подбритые бакенбарды, по оттенку
и форме напоминающие бараньи котлеты; нос идеальных пропорций, украшенный
ямочкой ровно посередине; скулы, не уступающие по высоте могучей глыбе лба,
опершегося на брови домиком... Да, чуть не забыли! Глаза! Что за взгляд!..
Любого пригвоздит к месту - и надолго! Дело в том, что из двух этих глубоко
посаженных глаз один был коричневым, как шоколадная конфета, а второй -
голубым, цвета отчаянно лазурного небосвода.

В перерывах между глотками одетый, как всегда, с иголочки чародей
затягивался крепкой французской сигаретой и обдавал клубами дыма люстру,
свисавшую с расписанного фресками потолка.

И вот наконец явление первое: молниеносным прыжком из-за левой кулисы на
сцену влетает... кто бы вы думали?

Ну конечно же, кот! Великолепный кот, сверкая золотом и серебром пушистой
шубки, одним прыжком перемахнул груду чемоданов у стены и вскочил на диван.
Осмотревшись по сторонам, он спрыгнул на пол и, взметая на своем пути облака
пыли, понесся дальше под вычурными стульями в стиле рококо и барочными
креслами. Пылинки закружились по комнате в тусклых отблесках свечей.

Взгромоздившись на ворох растрепанных книг, кот навострил уши. Он был весь
внимание: где-то на полу среди теней таилась незримая добыча. Зеленые в
крапинку глаза вспыхнули первобытным восторгом охотника, кошачья морда
расплылась в самодовольной улыбке.

- Алебастр! - прикрикнул на него маг, резко повернув голову, разметав свои
длинные локоны по отворотам твидового пиджака. - Паршивый котище! Вредное
животное! Сколько раз тебе повторять?! Мыши здесь ненастоящие. Это просто
фантомы. Иди-ка лучше сюда. Мне нужна моральная поддержка.

В ответ на хозяйский упрек кот только дернул усами. Но услышав, что в его
персоне всерьез нуждаются, он изящно соскочил на коврик, от которого поднимался
белесый туман, и засеменил под столом к креслу мага. Маг тем временем затолкал
окурок в пасть пепельницы-аллигатора и наклонился, чтобы подобрать кота.
Аллигатор сыто облизнулся.

- М-м-м, - промурлыкал маг, укладывая своего увесистого пушного любимца на
тощие колени. - Вот так-то. Разве это не приятнее, чем гоняться за какими-то
клочками эктоплазмы, а, Алебаструшка? - поинтересовался он, почесывая кота за
ухом.

Кот тоже замурлыкал, потягиваясь от блаженства и легонько корябая когтями
хозяйскую жилетку. Перед его глазами блеснула серебряная цепочка часов, и
Алебастр игриво цапнул ее лапой.

- Верно, мой хороший. Сколько у нас сейчас времени? Спасибо, что напомнил.
А то я что-то совсем замечтался и замедитировался. - Маг вытряс из кармана, как
золотую пилюлю из пузырька, часы-луковицу. - Гм-м... Час почти пробил. Без пяти
минут пора, Алебастр! Успел поймать кого-нибудь во сне? Просыпайся, я буду
бросать кости!

Покачивая галстуком, стянувшим жесткий воротник, маг переложил кота на
коврик и рывком поднялся на ноги. Небрежным жестом взял кружку с подноса, задев
при этом графин.

Раздался хрустальный звон. Маг подошел к Игровому Столу и поставил кружку
на полированную столешницу рядом с Доской Судьбы. Пододвинув к Столу дубовый
стул, на который собирался в скором времени воссесть, он направился к своему
рабочему столику, дабы собрать все необходимые магические причиндалы.

Вдоль длинного верстака располагались в некоем неподвластном практическому
разуму порядке многочисленные инструменты чародейного ремесла. На закопченной
стене в несколько рядов висели склянки и пузырьки, помеченные карандашными
каракулями; кристаллы, жидкости и коллоиды за стеклами бутылочек переливались
всеми красками, словно радуга, побывавшая в когтях вивисектора. Прах паука,
кобелиная моча, сушеная кровь висельника, слюна верблюда... Налево и направо в
чудовищном беспорядке громоздились горы фолиантов; почти все они были раскрыты,
поля пестрели неразборчивыми маргиналиями, страницы, казалось, едва
удерживались от того, чтобы не рассыпаться в пыль от древности и обиды на
неуважительное обращение.

В колбах, развешанных на стене, мариновались гомункулы - эльфы, феи и
гномы. Невидящие глаза их были устремлены вниз, на груды ступок и пестиков,
весов и гирь, черных от жара бунзеновских горелок и заляпанных химикатами
лабораторных сосудов. Все уголки, закутки и щелочки были до отказа забиты
всякой чудодейственной всячиной: волшебными палочками и талисманами, крестами,
тау-крестами и анкхами, свастиками и гримуарами, амулетами и жуткими масками
языческих богов. Запах, плотным облаком окутывавший это изобилие, напоминал
смесь выделений скунса с ароматом французских духов: то был неповторимый букет
из благоуханий добра и зловоний зла, сдобренный бесчисленными оттенками всех их
сочетаний и вариаций.

Проворные пальцы мага уверенно разгребли верхний слой колдовской утвари и
нащупали картотечный ящик из соснового дерева, покрытого черным лаком. Спустя
несколько секунд со дна ящика был извлечен на свет пыльный бархатный мешочек,
крепко завязанный шнурком. Еще пара мгновений - ив руке мага оказался увесистый
латунный канделябр с тремя оплывшими свечами. Вполголоса бормоча заклятия, маг
поволок эту драгоценную добычу к Игровому Столу.

Водрузив канделябр на край Стола, он достал из кармана зажигалку в форме
человеческого черепа. Чиркнул кремень, и язычки пламени вырвались из глазниц.
Фитили свеч занялись неровным огнем, таинственно мерцая и потрескивая.

Маг развязал мешочек. Внутри, запеленутые бережно, как младенцы,
приютились игральные кости: пара кубиков из слоновой кости с эбонитовыми
крапинками очков. Маг взял по кубику в каждую руку и склонился над Доской
Судьбы, вникая в текущую ситуацию.

Доска представляла собой, по сути, рельефную карту местности, наклеенную
на коричневый лист фанеры. В центре карты красовался безупречно ровный круг
грязновато-красного цвета. От круга во все стороны отходили пучки лучей,
захватывая большую часть изображенного на доске ландшафта. Остальные участки
были серыми. Если бы не эта странность, карта ничем не отличалась бы от
обычной: на ней были и горы, и озера, и реки, и даже океан - короче, все
геологические признаки неведомого фрагмента некоего материка.

Доска в строгом беспорядке была уставлена игральными фишками - крошечными
статуэтками, изображавшими замки и башни, артиллерийские орудия и всадников,
людей и нелюдей в таком пышном разнообразии, что, казалось, добавь сюда еще
пол-столько персонажей - и на карте не останется ни одного свободного местечка.
Фигурки поражали глаз неистовым многоцветием: оникс, мрамор и блестящее
полированное золото, сверкающий молочный кварц, резная слоновая кость и красное
дерево, усыпанное алмазами... Было среди них и несколько призм, чьи радужные
отблески доводили и без того пеструю кашу цветов, оттенков и красок до
состояния умопомрачительной неразберихи.

Маг сосредоточенно вглядывался в один из серых секторов игральной доски,
примыкавший вплотную к загадочному ржаво-красному кругу. Перед ним лежал лист