Чтение 31–й страницы книги ~Капитан и Враг~

его версии они всегда везли мешки с золотом.

Можно ненавидеть своего отца, и, даже если я решу последовать его
путем, чувствовать к нему я все равно буду ненависть. В сравнении с Лайзой
я был для него ничто. Он заботился о ней до самой ее смерти, а обо мне...
он оставил мне в качестве наследства, говорившего о полном безразличии,
обратный билет в город, который я навсегда покинул, и, если я все же
задержусь здесь, я твердо знаю одно: больше писать я не буду. У двери в
мою комнату раздался звонок. Это почти несомненно Пабло, который приехал,
чтобы везти меня к полковнику Мартинесу. А что я стану делать потом?
Расскажу мистеру Квигли о разговоре между мной и полковником? Возьму у
мистера Квигли деньги? А полковник - предложит мне денег или только даст
совет? Капитан дал бы совет исходя из своего опыта, но он покоится в мире,
да и поверил ли бы я ему? Он любил только Лайзу, если вообще ее любил. Оба
мы были для него тяжелой ношей. И тут мне вспомнился "Кинг-Конг" и то, что
Капитан сказал мне, когда я смотрел, как Кинг-Конг тащит свою ношу, а эта
ноша, то есть девушка, так его пинала, что я лишь диву давался, почему он
не сбросит ее вниз, на улицу. "Он же любит ее, малыш, неужели тебе это
непонятно?" Возможно, я просто не понимал природы любви. Возможно... Мне
захотелось снова увидеть Капитана, и я пожалел, что так ему лгал.

Когда я вернулся в номер после встречи с полковником Мартинесом, я
обнаружил в кухоньке, в ведре для мусора, клочки бумаги, которых ни я, ни
мистер Квигли не заметили. Он-то, по всей вероятности, считал, что все
по-настоящему важное сожжено или изорвано в мелкие клочья. Ведь он же был
профессионал.

Найденные мною обрывки, по-видимому, были частью письма, которое
Капитан мне написал, а потом, возможно, подумал, что эти строки слишком
выдают его слабость. Я сложил куски и воспроизвожу их здесь в качестве
заключения моей несостоявшейся книги, которую никто никогда не опубликует
и не прочтет.

"А в чем _я_ нуждаюсь? Почему, черт подери, получается так, что все
вечно во мне нуждаются! Однажды в Манчестере я встретил на улице старуху,
и то немногое, что я имел, мне было куда нужнее, чем ей, но она, наверно,
не виновата в том, что не почувствовала моей нужды, тогда как я ее нужду
почувствовал. Но это же неестественно. Будь у меня сила Кинг-Конга..."

Последнюю фразу прочесть было невозможно. Странно, что он тоже вспомнил
о Кинг-Конге.

Но хватит о всей этой ерунде. У меня тысяча десять долларов с мелочью
(я пересчитал деньги, как сделал бы мистер Квигли), затем - деньги,
оставленные Капитаном, и билет, который я могу сдать. И вот я подвожу
черту под этим свитком и швыряю его все в то же ведерко для мусора - пусть
его там кто-нибудь найдет. Черта эта означает - Finis [конец (лат.)].
Теперь я сам себе хозяин и пойду за собственными мулами в поисках
собственного будущего.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

9

Полковник Мартинес, слегка забавляясь, посмотрел на мистера Квигли. Он
сказал:

- На этот раз мы побывали в номере мистера Смита до вас. Рукопись
найдена в ведерке для мусора. Неужели молодой человек сам бросил ее туда,
так как не собирался писать дальше? Тогда почему он не уничтожил
написанное? Сомневаюсь, чтобы мы когда-либо узнали настоящую причину. Сам
он сейчас где-то в пути. Мой переводчик успел просмотреть лишь последние
страницы, в которых он описывает свой приезд в Панаму. Рассказ его
становится интересным с момента встречи с вами. У мальчишки, безусловно,
есть талант, и жаль, что он не посвятил себя писательскому делу: водить
пером по бумаге - занятие безопасное. Я попросил вас прийти, потому что в
этом его сочинении - назовем его романом, - много упоминаний о вас, сеньор
Квигли!

- Что ж, я ведь был другом его отца.

- У нас есть основания считать - не очень близким другом.

- Ну, я часто помогал ему по мелочам. Например, ездил в аэропорт
встречать Джима.

- И вы получили известие о смерти сеньора Смита быстрее нас, так что,
возможно, мы недостаточно серьезно относились к вам, сеньор Квигли. Это вы
предупредили людей Сомосы в Манагуа о его маршруте?

- Откуда же я мог это знать?

- Да. Хотелось бы мне иметь ответ на этот-вопрос. Откуда? Можно еще
один вопрос? Кто такой Кинг-Конг.

- Кинг-Конг?

- Возможно, кодовое имя?

- Понятия не имею. В моей газете мы не пользуемся кодами.

- И у вас, конечно, нет никаких сведений о том, где Джим? Боюсь, как бы
он не последовал по стопам мистера Смита.

- Я видел Джима только раз после смерти его отца.

- Обычно вы очень точны в цифрах, сеньор Квигли. Подумайте еще.

Мистер Квигли подумал.

- Ну, может быть, мне следовало сказать - раза два или три.

- Вы предлагали ему работу, так?

- Ничего определенного. Работу на подхвате. У него ведь почти нет
опыта.

- Спрашиваю еще раз: кто такой Кинг-Конг?

- Насколько я припоминаю - какая-то обезьяна.

- Обезьяна?

- Возможно, горилла - право, не помню.

Полковник Мартинес издал легкий вздох, который вполне мог означать
отчаяние.

- Насколько я понимаю, у вас британский паспорт, сеньор Квигли?

- Да.

- И там есть американская виза?

- Да, мне приходится время от времени ездить по делам газеты в
Нью-Йорк.

- Вам, конечно, известно, что в будущем месяце президент Картер и
генерал Торрихос подпишут договор о Панамском канале и тогда большая часть
Американской зоны перейдет в наши руки.

- Ваш генерал хорошо поработал, и я вас поздравляю.

- Крайне важно, чтобы до подписания договора в Вашингтоне не возникло
никаких дурацких проблем. У нас ведь есть там враги. Я уверен, вы это
понимаете.

- Конечно.

- Так или иначе, я считаю, что на мне лежит определенная
ответственность. Так называемый "отец" молодого человека... я думаю, его
можно считать в известной мере ответственным, если с молодым человеком
что-то случится. Но и на нас с вами лежит доля ответственности.

- Я никакой ответственности за собой не чувствую.

- При случае вы, по всей вероятности, платили его отцу, и, как вам
должно быть известно, я платил ему тоже.

- Я бы предпочел, чтобы вы не называли мистера Смита его отцом.

- Извините, но мы оба несколько неточны. Ведь настоящая фамилия мистера
Смита была все-таки Браун.

- Как бы там ни было, о чем вы волнуетесь, полковник? Джим сейчас, по
всей вероятности, летит в Лондон. Он говорил мне, что намерен вернуться
домой. Смит оставил ему обратный билет.

- Какой же у него там дом? Будем откровенны, сеньор Квигли. Вы ведь
знали, не так ли, что Смит полетел, как я это именую, не в том
направлении?

- Откуда я мог это знать?

- Мне думается, вы разыграли небольшую комедию, когда отправились
смотреть на его самолет. Вы тогда уже предупредили жандармов и Сомосу. Они
подстрелили его еще до того, как он подлетел к бункеру. Почему? Они же
знали, что у сандинистов нет самолетов.

- Вот тут вы ошибаетесь, полковник. Они, безусловно, знали про самолет
Смита. Он ведь уже довольно давно сбрасывает оружие в районе Эстели.

- И все же интересно, это вы их предупредили?.. Неважно. Сейчас это не
имеет большого значения, если не считать... - Полковник Мартинес опустил
взгляд на лежавшую на его столе рукопись. И сказал: - Жаль, что я так
плохо владею английским. Придется, пожалуй, отдать все это на перевод.
Кинг-Конг может оказаться весьма важным.

- Я человек занятой, полковник, так что если у вас нет больше ко мне
вопросов...

- Вопросов больше нет. Есть только небольшой совет, мистер Квигли.
Поскольку от подписания договора по каналу нас отделяет всего несколько
недель, мы, как я вам уже сказал, крайне обеспокоены тем, чтобы не было
никаких осложнений. Вы, конечно, не американский гражданин, но вы знаете,
каким несговорчивым может быть сенат в Вашингтоне. Они будут только рады
найти повод, чтобы саботировать договор и своего собственного президента.
Так что хочу просить вас об одном одолжении. Для вашей же безопасности,
равно как и для нашей, будьте любезны, упакуйте чемодан, пересеките авеню
Мучеников и вступите на территорию Зоны, которая пока еще принадлежит
Соединенным Штатам. А то мои коллеги могут решить, что надо что-то